Это решало многие проблемы, оставляя лишь одну — подобного знака никто из видевших его Лодиас не встречал ранее. И даже местный повелитель лишь развел руками, признав однако право нашего странного героя на благородство. Ломанная спираль на левом плече, вот и все, что черноволосый знал о собственном ку'эллар.

Наскоро облачившись, он привычно, без всяких жестов сплел простейшее бытовое заклинание, приводящее наряд в достойный, безукоризненный вид. Ни пылинки, ни складочки.

Закончив с мантией, эльф прошел в скрытую за заклинательными покоями небольшую тайную комнату, отпираемую лишь специфичной личной магией, где на множестве полочек и столиков, в сундучках, ларцах, чехлах и держателях размещались десятки изготовленных преимущественно им самим артефактов. Парадоксальный момент для всех осведомленных в нюансах, знающего об этом илхарна, но его грубая врожденная магия позволяла создавать удивительные вещи с меньшими затратами, нежели традиционным волшебством. И потому, пускай он и категорически не любил артефакторику, в силу своей несобранности, лени и непоседливости, считая ее нудной и скучной, но талант свой развивал. Почти все хранящееся здесь было создано им лично, точнее, зачаровано, за последний оборот после получения мастерской степени.

Здесь эльф задержался, перебирая разные украшения, отбрасывая их после примерки. Он пытался добиться не только сочетания видимого, но и синергии примененных заклинаний, чтобы не получить неприятные и неожиданные эффекты. По результатам подбора, он дополнил наряд тремя зачарованными кольцами, два черных-адамантитовых, и одно из мифрила с небольшим багровым рубином. Также на широкие, мощные плечи легла вычурная синеватая цепь с защитным амулетом в виде стиснутого когтистой лапой ультрамаринового камня. На черные волосы лег тонкий фиолетовый с черным отливом венец, а в раскрытую ладонь влетел чародейский жезл, похожий на пучок перевитых шипастых лиан. Последний артефакт был самым важным, пожалуй. Он принципиально отличался от обычного жезла волшебника, о чем не следует забывать. Волшебный жезл, как и посох, позволяют хранить в себе подготовленные, сплетенные заранее основы заклинаний, снимая таким образом нагрузку с самого волшебника и расширяя его возможности. Чародейский жезл в свою очередь нужен по большей части для иного, хоть и позволяет также сохранять чародейские мыслеформы, но более всего предназначен для контроля своей магии. Начинающему чародею сложно удержать свою необузданную силу в повиновении. А потому приходится прибегать к помощи подобного рода артефактов.

Сегодня предстояло сделать еще очень многое, голова странного илитиири была занята разными мыслями, поэтому он даже забыл перекусить, о чем вспомнил уже выходя в общий внутренний коридор. Но возвращаться не стал, в надежде поесть где-то по дороге. Эта барьерная сосулька, как и все ей подобные, также имела свой выход за пределы обители. Для этого ему надо было лишь преодолеть общие внутренние помещения и выйти с противоположной стороны. Изнутри Дра трезен был похож то ли на диковинный улей, то ли на муравейник. Короткий внутренний коридор делал странный изгиб и имел помимо входа в его покои, еще всего две двери. В ближайших, что были слева, сейчас никто не жил. Обитавший там ранее маг погиб в позапрошлом году во время столкновения с пожирателями. Подобная потеря всегда являлась серьезной трагедии для народа, так как илитиири были не настолько плодовиты в сравнении с их более короткоживущими соседями по Подземью. Вдобавок, даже у илитиири, у очень одаренного магически народа, магов было отнюдь не тысячи. На подготовку более-менее достойного мастера в среднем уходит три, а то и четыре цикла. Как следствие, так быстро потерю Обители было не восполнить. И более всего характеризует это как раз то, что в течении уже двух лет покои продолжали пустовать. Эльфийские дети слишком долго растут.

В правых же покоях обитал уже достаточно престарелый и очень опытный маг-призыватель, не столько за счет собственной силы, сколько из-за многовекового опыта считавшийся одним из самых могучих специалистов подобного профиля в городе. Выше магистра он подняться так и не смог, да, как считал сам наш необычный дроу, это ему было и не к чему.

Помимо помещений, где проживали маги и чародеи, внутри сталактита была создана огромная полость, такой вот вытянутый вверх многоуровневый зал, облагороженный в последующем и превращенный в какое-то подобие внутреннего дворика и сада, если подобное можно так назвать. Жильцы на протяжении веков приносили сюда редкие подземные растения, еще более редкие цветы. Были даже образчики с поверхности и других планов. Произведение искусства различных народов чередовались со статуями эльдар и Лодиас, картины отражали великие деяния тысячелетней давности и невинные пейзажи. Чего здесь только не было, но получилось достаточно мило. Из всех башен, где ему доводилось бывать, он искренне полагал Дра трезен самой уютной. Так сложилось исторически, она не зря стояла на отшибе, потому как не только своим расположением, но и жильцами отличалась от всех других. Здесь обитали маги редких специальностей или дара, в основном те, кто не обладал сродством с Тьмой. А также собратья из других городов, изгнанники, безродные-шебали и прочие. Настоящее сборище разновидовой магии, умов и идей.

В самом центре сада, на парящем прямо в воздухе фонтане, стояла изумительной красоты древняя статуя позабытой потомками эльдарской безымянной богини, держащая в руках чуть светящийся зеленый кристалл размером с детскую голову. Как подобное пропустил архимаг, у него, если честно, не укладывалось в голове, ведь это был немного-немало осколок древнего мифаля эльдар, созданного еще до распада народа. И он очень точно демонстрировал разницу в магических науках илитиири в сравнении с древними собратьями. Этот маленький осколок с легкостью подавлял поле темного мифаля, формируя в пределах сталактита комфортный нейтральный магический фон. Кто и когда принес его сюда ему узнать так и не удалось, возможно эта информация скрывалась, возможно просто сейчас об этом никто и не помнил. Возможно это было тайной, ведь там где было найдено подобное, могли оказаться еще большие сокровища...

Город за пределами Обители встретил суетой. Даже в таких огромных пещерах, как городская, не бывает слишком много места, не бывает просторно. В Каменном же лесу, традиционном районе проживания цринтри, каждый шаг земли имел своего хозяина. И тем не менее, вопреки всему, но как-то так сложилось, что главный городской базар располагался именно здесь. И начинался он сразу за барьером. На выходе из Фаэр Магтир, кипела жизнь. По мосткам сновали изящные илитиири, раскланиваясь на ходу, обмениваясь репликами или же вступая в диалог. На дне кишели шебали и рабы. Первые в большом количестве были и выше, им не возбранялось подобное, а вот вторых за вторжение могли и сбросить с высоты.

Вышагивали тут и там военные отряды домов, процессии илхарес в сопровождении многочисленной охраны и слуг следовали по своим делам. Их роскошные одеяния словно бы соревновались в откровенности, а тела благородных дам — в соблазнительности выставляемого на показ. Их сопровождающие были одеты несколько скромнее, но лишь на тот трудноуловимый мизер, заметить который могли бы, пожалуй, лишь сами эльфы. В подвесных лавках шла бойкая торговля, по паутинкам и и опорам сновали разнообразные арахниды, от совсем малюток, с булавочную головку, коих было, как муравьев в муравейнике, до самых огромных, размером с подземного тролля. Мелькали красочные иллюзии-зазывалы, призванные кем-то сильфиды пели высокими голосами на своем, непонятном Лодиас, языке какую-то грустную песню... Двумя словами, как и было сказано выше, жизнь кипела.

Первое место которое он собирался посетить, это оружейные мастерские, кои были и самым отдаленным местом из запланированного маршрута. Для того чтобы добраться туда необходимо было пересечь весь каменный лес и спуститься по сети подлежащих тоннелей в одну из крупных пещер-сателлитов, Горящую пасть. Неспешная прогулка туда могла занять половину дня, идти было действительно далеко. В отличие от большинства своих собратьев, он терпеть не мог тратить личное время впустую, стараясь даже развлечения проводить с пользой. А потому подобные длительные и бессмысленные вояжи категорически не любил, предпочитая сокращать время в пути самым разным образом.

На базаре переплетение переходов было особенно запутанным и чтобы не тратить время на преодоление этого лабиринта, он сначала свечкой взлетел под самый потолок и уже оттуда , совершив замысловатый кульбит-переворот через голову, больше из позерства, направился в нужную сторону. Вспугнутые летучие мыши, оседлавшие друзы ссун-камней, с противным писком взлетали при его приближении, падая вниз и путаясь в пешеходах, сбивая пауков на головы идущих в самом низу. А он лишь чуть улыбался, так, самым краешком тонких губ, скользя по переплетению переходов каменного леса. Тут это была не самая простая задача еще и потому, что во многих местах благородные дома выстраивали целые защитные форты вокруг своих обиталищ, могущественная магия которых и охранные конструкты, а также сложная фортификация еще более путали лабиринт. Здесь вполне можно было заблудиться, не зная пути. Еще более опасно было влезть на чужую территорию, что могло закончится печально, с последствиями. Темные эльфы очень трепетно относились к вторжению на собственную территорию, не стесняясь в средствах для выдворения незваных гостей.

На самом деле сеть городских пещер представляла собой сложный комплекс в несколько ярусов, порой сообщающихся лишь единичными узкими тоннелями. Самая крупная, центральная пещера, широкой частью которой и был Каменный лес, практически в центре этого переплетения. Она имела небольшой, но все же вполне ощутимый уклон с севера на юг. А примерно на середине Южного склона, который так и назывался, проходил важный торговый путь, провал-спуск, прозванный Пастью. В отличие от множества других подземных путей, это был широченный тракт спиралью спускающийся в огромную в несколько сотен шагов дыру. Этот караванный маршрут, так называемый Гранитный путь, или Гранитная дорога, тянулся через несколько регионов Подземья, причудливо вихляя, и, то уходя на темные глубины, то поднимаясь почти к поверхности, в верхнее Подземье. Он заходил во многие крупные города, поддерживающие Подземное торговое соглашение. В че'иль Тагник'зур'с он вливался в самом Южном конце городской пещеры, утекал в Пасть и, опустившись на несколько ярусов, продолжался в северо-восточном направлении. Для жителей поверхности, конечно, подобный тракт вряд ли бы показался серьезным торговым маршрутом. Конечно, количество путешествующих по нему не шло ни в какое сравнение с тем, что было там, но все же для торговли в Подземье это была важнейшая артерия, питающая не избалованные разнообразием товаров и зачастую изолированные города.

Эльф мог бы воспользоваться более коротким пешим маршрутом через сеть вырубленных узких тоннелей под городом, но там было совершенно невозможно летать, без риска столкновения. Да и полет все же был более быстрым способом добраться до Пасти.

На подлете он заметил огромный торговый караван дерро, только начинавший спуск по циклопическому спиральному пандусу. Эльф испытывал крайнюю неприязнь к этим существам. Мерзкие мелочные твари, облаченные в разномастные доспехи и вооруженные в основном короткими мечами, арбалетами или алебардами, погоняли своих огромных тягловых животных, похожих на гигантских волосатых навозных жуков. Погоняли они и десятки разнообразных рабов, и для него всегда было большой тайной, почему разнообразные жители Подземья, постоянно страдающие от мерзкого двуличного характера этих выродков, способных запродать самих себя за выгоду, терпит это, и не уничтожили до сих пор проклятых дерро. По его личному мнению подлость и предательство всегда были в крови этих искаженных подземной магией смесков, это было в их природе, и не изменится никогда.

Общество илитиири всегда зорко следило за возможным развитием различных мутаций, вычленяя и искореняя, стараясь сберечь чистоту крови. Именно эта черта в свое время и порой поныне отравляла жизнь черноволосому чародею. Так почему же тогда целый народ искаженных может существовать здесь, в Подземье? Чуть замедлившись, он пролетел прямо над караваном, провожаемый злобными взглядами мелких уродцев. Несколько из них сплюнуло себе под ноги, бросая на него короткие взгляды исподлобья. Вот это было уже откровенной дерзостью, но эти подлые твари рассчитывали на торговое соглашение, тем более в пределах города. Ничего, память у эльфа была хорошая, он отлично запоминал лица.

Зависнув на мгновение над пастью, эльф резко ускорился, и снарядом рухнул вниз. Волосы рвало бешеным напором воздуха, мантия трепетала, а из глаз вышибало слезы. Но, бесы вас раздери, как же он любил подобные моменты безумного полета! Он бы с удовольствием кричал что-нибудь задорно-бессмысленное, если бы не мощный встречный напор воздуха и то, что это было крайне недостойным мастера Обители.

Горящая Пасть представляла собой по сути своей русло потухшей магматической реки, в которое вот уже на протяжении нескольких сотен лет стихийно проникали на материальный план огненные духи Геенны. Они раскаляли и плавили породу, словно в попытках вновь вызвать пламенное течение. Городские маги по заказу мастеров-кузнецов отлавливали их, пленяли и поставляли во множество окружающих пещеру мастерских, где в печах, скованные рунными кругами, духи огня прекрасно справлялись с задачей плавки металлов. Даже таких тугих, как адамантин. Находиться в самой Пасти считалось небезопасным, потому вырвавшиеся на волю духи и редкие демоны были крайне агрессивными и нападали на любого. Совет магистров давно позаботился о том, чтобы они не смогли вырваться в общие туннели или на Гранитный путь, построив мощные чары на ведущих туда тоннелях.

Влетев в один из узких боковых коридоров, уходящих в Пасть, эльф продолжил свой путь уже пешком. Вырубленный в камне ход постоянно вилял из стороны в сторону, пересекался со множеством других дорог, норовил запутать. И при этом здесь не было ни одного указателя, словно бы местные жильцы не были заинтересованы в случайных покупателях. Да и вообще, здешние пути не были особенно ухоженными, лишь редкие высеченные в камне барельефы говорили о том, что этот тоннель не дикий.

Эльф направлялся к знакомому мастеру оружейников, с которым плодотворно сотрудничал уже на протяжении почти двух кругов. Этот мастер не считался ни самым умелым, ни самым известным среди прочих эльфийских кузнецов. Но то что он делал, полностью устраивало чародея, без каких-либо существенных нареканий. Соотношение цены и качества было очень заманчивым. Черноволосый часто заказывал ему изготовление заготовок под артефакты, в том числе и ювелирного качества. И мастер справлялся хорошо, а большего для чародея было и не надо.

Огромная зала его мастерской была полностью искусственной, высеченной в камне его собственной магией, а не сделанной на основе естественных пещер, как было принято. Здесь всегда царила легкая прохлада, потому что хозяин терпеть не мог жару, и даже более — гулял легкий зябкий ветерок. Для черноволосого эта его причуда казалась достаточно забавной, ведь подобная черта кузнеца явилась для него в свое время полнейшей неожиданностью. Как сочеталась в мастере любовь к плавке металлов, в работе с раскаленными, текучими материалами и патологическое неприятие жары, он так и не смог воспринять. Подобная прихоть могла стать мастеру очень накладной, если бы он сам не умел обновлять и накладывать охлаждающие заклинания. Более того, черноволосому казалось иногда, что свою магию кузнец освоил именно для этого, а не наоборот.