| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
На крыльце им встретился Мартин. Он, молча, привлек Эйлин к себе и утянул в дом, на диван, на котором вчера отсыпался. Дамьен куда-то испарился, а Эйлин прижималась к Мартину, стараясь совладать с кружащейся головой. Было спокойно, вот так, Эйлин знала, что от всего, от чего сможет, Мартин ее защитит. А, где ее не сумеет спасти, там и себя не вытащит.
— Не уходи, — попросила она, вцепляясь в его ладонь.
— Не уйду. Может быть, тебе лучше в кровать?
— Мне неважно. Не уходи сейчас.
Она уткнулась ему в грудь и молчала, ловя обрывки мыслей. Те носились друг за другом, как ненормальные птицы. Ничего конкретного, просто мысли. И тепло Мартина, надежное, хоть ему самому не лучше. Она почти задремала, когда Мартин подхватил ее и понес по лестнице. Эйлин засмеялась:
— Как в первую брачную ночь.
— Не-ет, не сегодня, — он улыбнулся. Она ошиблась, не самоуверенный, самовлюбленный. Не сомневается, что она просто не может, но хочет.
Эйлин подождала, пока он уложит ее в постель, накроет покрывалом, а потом притянула его к себе за шею. Как его пальцы сегодня щекотали ее кожу, так от поцелуя стало щекотно в горле. Вот так она была готова хоть до утра, гладить колючий "ежик" на затылке, облизывать ею же прикушенные губы, но это будет слишком. Она, с сожалением, повернула голову на бок.
— Да, не сегодня.
— Но я все равно не уйду, — он разулся и сел рядом.
Эйлин, ощупью, нашла его пальцы и накрыла своими. Ей должно быть стыдно, да. Может, и будет. Все-таки, он не Эрик, она не любит его. Он уже друг, ее уже тянет к нему, и у нее нет желания отказать, но любви тоже нет. Будет когда-нибудь? Сможет ли она? Не за что зацепиться. С Эриком все было по-другому.
— Я не издеваюсь, — подумав, сказала Эйлин. — То есть, не нарочно.
— Я знаю, — он завозился за спиной, вытягиваясь, нависая над ней. — Я подожду... до завтра.
Эйлин толкнула его локтем, наугад, и зарылась носом в подушку. А Мартин знает, наверное, что было с ней утром. Не мог Дамьен не рассказать. Но не дал понять, ничем не намекнул. Только охраняет от... Эйлин от себя самой. Почему, когда так плохо, не хочется ничего? Могла быть ночь, как в книжках, когда испытания бросают героев в объятия друг друга. Или там еще на адреналине бросает, а она упустила свое? Ну, Мартин упустил. Сознательно. А ведь она не знала, кому Эрик ее отдает. Ей просто повезло. Очень повезло. А особый отряд, как обязательная ложка помоев. Хорошо, что Лили ее не видела вчера и не видит сейчас. Вот же родители у ребенка. Отец никогда не вернется, мать забывается от реальности в чьих-то руках. И почему ей не больно, что Эрик не вернется? Не так больно, как должно было быть? Он все-таки остудил ее чувства своими поступками? Как все сложно. И как быть? До вчерашнего дня было проще, ей удавалось забраться внутрь себя, поглубже, и отсиживаться там. Сегодня ее вытащили из скорлупы. Но готовы согреть. Готовы давно были, она только сегодня согласилась вслух. А ведь Мартин ее любит. Или хотя бы влюблен. Ей и за это должно быть стыдно? Что пока не отвечает взаимностью? Ну вот, уже "пока". Как он умудрился? Тем, что был рядом, был другом? Или, какая разница? Все равно у нее сейчас не сознание, а зоопарк...
На какой-то из этих рваных мыслей Эйлин заснула. Утром от неловкости ее спасли Рене с Дамьеном, выясняющие, кому готовить завтрак. Издалека они были похожи на любящую пару. Эйлин забилась в угол кухни с кружкой чая и тихонько ими любовалась. Мартин ушел то ли, когда она заснула, то ли под утро, но сейчас появился вполне выспавшимся, свежим, держа за руку Лили. Она стеснялась полузнакомых мужчин и тут же залезла матери на колени. Эйлин виновато покосилась на Мартина, ответный взгляд был почти до отвращения мужским. Он уже считал Эйлин своей. Но, если вдуматься, это он был в нее влюблен, значит, он принадлежал ей. Он, целиком... Надо только выяснить, не собирается ли он ей изменять? Или в таком он не признается? Мартин ей и о женщинах своих ничего не рассказывал. Она только одну видела, и на ту случайно нарвалась. Точнее, та нарочно заявилась.
Эйлин как раз начала паковать вещи для переезда, а Мартин был на работе. Девица, из этих, генномодифицированных, хлопая трехфутовыми ресницами, спросила, дома ли лейтенант Картер. И так спросила, что невысказанное "а вы его домработница?" повисло в воздухе яркими буквами. Эйлин чуть не рассмеялась. Чужая ревность, когда ее объект тебе не нужен даром, всегда очень забавна. Но шастать по дому в поисках "забытых вещей" Эйлин ей не позволила, принципиально. Мартин потом рассеянно улыбался и говорил, что это последний его служебный роман. Перед отлетом на Ниверне ему в голову не приходило, чем все закончится, но и обещать он Кассии ничего не обещал. Эйлин тогда только вздохнула. Порой, женщине не надо ничего обещать, достаточно не запрещать ей самой себе это обещание придумать. Но с разодранным носом Мартин потом не пришел ни разу, видимо, эта Кассия оказалась не глупа. Или ценила лейтенанта Картера куда меньше, чем возможность покрасоваться перед его новой подругой. Кошмар какой, кажется, это было так давно.
Все-таки, правильно это — прятаться от крупных проблем за решением маленьких, очень личных, но тоже требующих внимания, думала Эйлин днем, когда все трое мужчин ушли на работу. Она просмотрела два урока подряд, запрограммировала домашнего робота на уборку и уселась с книгой на балконе. Лили не спала, но мать выгнала, заявив, что хочет сама научиться управлять монорельсом. Мужчины наконец-то отдали игрушку ребенку в постоянное пользование.
После полудня позвонил Мартин, оживленный, почти веселый. Эйлин вспомнила, как злорадно они переглядывались с Дамьеном, и решила, что они задумали какую-то пакость. Если против вчерашнего офицера, она была полностью на их стороне. Вряд ли Дамьен способен на интриги только от нервов, но жаль, что ей ничего не расскажут, потому что "военная тайна" и ей так безопаснее.
А до нового допроса две недели, и она не хочет прожить их, дрожа от страха. В лучшем случае, ее ребятам удастся что-то сделать, чтобы следующий раз был в рамках, в худшем — она переживет. А что ей остается? Не умереть же прямо там. Мерзость, конечно, но... переживет. Она отловила робота, третий раз полирующего полку камина под старину, и выключила его. Патину на металлическом узоре робот принял за грязь.
Потом Лили потащила ее на улицу, сын соседки рассказал ей об аквапарке на западном полуострове, пропустить такое развлечение дочка не могла. Аквапарк, действительно, был, с детскими и взрослыми аттракционами и милым кафе в тени высоченных горок. Вид с площадки, заставленной столиками, открывался на горный хребет далеко за Центром и спираль штаба. Эйлин вздохнула и купила себе огромный бокал свежевыжатого сока.
Вообще, и Мартин, и Дамьен не были штабистами, их рабочий график во время пребывания на Тилане был достаточно гибким, почти символическим. Больше времени занимали тренировки, учебные сборы и прочая физкультура, но сегодня ее не намечалось. Эйлин помаялась еще немного и набрала номер.
Мартин пообещал освободиться часа через полтора. Эйлин как раз успела выпить сока и понаблюдать за восторженно визжащей Лили.
— Привет, — по сравнению со вчерашним днем, Мартин выглядел, как после отпуска.
Все-таки, точно что-то они с Дамьеном натворили. Мальчишки. Она вдруг вспомнила, что Мартину нет толком и тридцати. Совсем сумасшедший дом. Эрику столько было, когда они поженились, и он казался куда солиднее этого ненормального, который сразу схватил ее за руку и потащил к водному вулкану. И сегодня они, кажется, трезвые!
На тиланском солнышке одежда сохла быстро, и костюм даже не помялся и не полинял, не говоря уж о форме, но других оптимистов, плещущихся, в чем пришли, Эйлин в парке не заметила. Лили скакала по скамейке рядом в одних трусиках и что-то напевала, стараясь делать вид, что она не с этими мокрыми ластоногими.
— И что тебя так вдохновило? — Эйлин легла на скамью, головой Мартину на колени. Все равно выглядят по-дурацки, надо пользоваться.
— Секрет, — Мартин потянулся до хруста в спине. Жалко, что у него военная стрижка. Его не портит, но сейчас бы капли свисали с кончиков волос, стекали по лицу на плечи... А так, высох уже весь. — Но тебе бы понравилось.
— Верю на слово. Но я хотела всего лишь, чтобы ты отвез нас домой, а не бросал меня в воду.
— С каких это пор желания женщины стали важнее мужских? — сбежать, не скинув ее, Мартин не мог, поэтому Эйлин от души врезала ему по ребрам. Еще на Ниверне, когда она узнала, до чего они договорились с Эриком, ей очень хотелось его ударить. До боли в кулаках, но пришлось сдержаться, кто она была такая, чтобы поднимать руку на офицера союзных сил? А теперь можно. И ему едва не нравится. Она поймала его взгляд и поняла, что лучше ехать домой.
Лили сама захотела к соседскому Джемми, Эйлин постаралась только не разрешить слишком радостно. Робот продолжал мучить каминную полку, значит, она не выключила, только поставила на паузу. Неважно, не мешает. Эйлин толкнула Мартина к дивану, и он не стал противиться, покорно упал, тронул сенсор у горла, расстегивая рубашку. Не поверят, но Эйлин даже полуголым его почти не видела за все время. Дура, хоть подсмотреть бы могла. Красота какая. Понятно, почему девчонки сходят по военным с ума.
Эйлин увлеклась ключицами, грудью, рельефом живота, и пропустила, когда с нее самой стянули блузку. И усадили к себе на колени, заставив откинуться назад, тоже жадно любуясь. Обоим, как по пятнадцать, нервно хихикнула она про себя. Но в пятнадцать мальчишка бы уже кончил, а Мартин не собирался. И она это чувствовала... как раз, где надо.
— Подожди, — Мартин поймал ее руки на ширинке.
— Ты мало ждал? Или вместо работы ходил по девочкам?
— Никуда я не ходил! Но ты...
— Я хочу так, правда. Сделай это для меня.
Местами они поменялись за долю секунды. Вещи трещали, но Эйлин не было до них дела. Раньше ей просто нравилось, когда к ней прижималось мужское тело. Приятны были сами ощущения, а вот теперь было хорошо именно оттого, что это Мартин. Заводило больше, что он. Он вообще был шикарен, Эйлин ругала себя, что столько отказывала, забыв и причины отказа, и за что себя ругает. А Мартин держался, твердо решив довести ее, и не один раз. Эйлин сначала едва не испугалась — двигаться не сможет, но потом вздрогнула под его губами, скользящими по животу, и поняла, что сумеет, сколько надо. Ничего себя не лишит.
Ночевали вместе, отходя от вечернего сумасбродства, продолжая его, не изобретая ничего особенного, получали удовольствие друг от друга, пробовали. Эйлин входила во вкус, и Мартина было впору пожалеть, поэтому она все-таки позволила ему заснуть. Он отрубился едва не на ней, точно на полуслове, навзничь. Эйлин рассматривала лицо, тело, целиком и не раз зацелованное за вечер, и снова думала. Не удавалось отключиться. Получится ли у них быть вместе, даже если Мартин не перестанет этого хотеть? Что еще вытворят Союз или Ниверне, чтобы сделать их брак невозможным? Много, очень много мыслей. Но не будить же Мартина, чтобы он все-таки довел ее до беспамятства.
4 глава.
Кофе в постель Дамьен не любил, как и чай, завтрак, обед и что угодно еще. Но он никогда в этом не признавался, потому что никто до сих пор не пытался накормить его в кровати силой. Обычно, так пытались проявить заботу, а это Дамьен ценил, как бы не утомляли его подносы, вечно падающие в неподходящий момент. Поэтому, на общем фоне, у Рене был один несомненный плюс — он всегда успевал убрать поднос раньше неподходящего момента.
Дамьен лениво перевернулся на живот, положил голову на скрещенные руки и стал наблюдать, как доктор Каллахан готовит тосты с лимоном и что-то еще, на запах не вычисляемое. Квартира-студия — бесконечность с раскиданными вдоль стен агрегатами и огромной кроватью посередине, подсматривать позволяла без особого труда. И, почему-то, именно эта квартира все чаще возвращала Дамьена к зимнему разговору с Кейси. Шедевр намеков и недомолвок расшифровывался без особого труда: Кейси был нужен напарник, но Дамьен так и не смог решить, хочет ли он иметь дело со старинным конкурентом отца. Студия, конечно, виновата не была.
— Как ты любишь, — Рене вернулся к кровати с большой чашкой горячего шоколада. За ним летел сервировочный столик с кружевными блюдцами и вазочками.
Дамьен вздохнул и перетек в сидячее положение. С утра он редко хотел есть, но организм давно привык себя заставлять.
— Спасибо, — он осторожно отпил, смакуя.
Все свои капризы, как правило, он оставлял при себе, а вот с шоколадом честно признался, что все подряд пить не будет. Рене вызов принял, и уже больше месяца назад у него стало получаться не хуже, чем у повара в Академии. Да, это было смешно, только лучше не готовила даже кухарка в отцовском доме.
— Нравится?
— Да, очень, — Дамьен отпил еще и позволил себя поцеловать. Вот, к слову о подносах.
Но Рене сумел не опрокинуть чашку, и целовал легко, словно пробуя то ли шоколад, то ли Дамьена.
Райская жизнь для любой принцессы с Лугано или Прайма, которой нужны восторг и поклонение самому факту ее существования. А Дамьен, пусть его и не изгнали до сих пор из клана Фланнери, был военным. И Рене очень не любил, когда ему об этом напоминали. Дамьен какое-то время старался напрямую не говорить, а действовать в обход. Тренажер, например, дома поставить силовой, явиться после месяца отлучки в пропыленной полевой форме. Приучал, объяснял, но, оказалось, это он нарывается, нарочно злит Рене своими милитаристскими развлечениями.
Дамьен и сам не всегда понимал, зачем цепляется за Рене. Да, нравилась забота, постоянная готовность услужить, обслужить, пятки смазать эфирным маслом с Транса. Это все и напрягало, но, если забыть о перегибах, было очень удобно. В постели шикарно, о быте думать не нужно, много разных мелочей, которые он не всегда подмечал. Основной плюс, наверное, как дизайнерские курсы у Эйлин, Рене помогал отвлечься. Его постоянное желание видеть в Дамьене девушку из хорошей семьи так ошеломляло, что какие-то вещи начинали казаться куда проще, чем были.
И Дамьен все чаще провоцировал именно такую заботу, которая вгоняла его в ступор, сознательно, то ли оберегая, то ли подталкивая себя к сложному решению. Он льстил себе, наверное, но верил, что это решение изменит слишком многое, а вот к лучшему ли...
Завтрак длился минут сорок, душ — еще столько же, Дамьен выполз расслабленный и довольный. Мартин почти месяц сиял и клялся, что все у них хорошо, во всех отношениях, поэтому Дамьен и позволил себе шоколад с вытекающими. Но день только начался, неплохо бы придумать, как провести его с пользой. Последнее время выходными Дамьена не баловали, нужно ловить момент.
От вялотекущих фантазий его отвлек зуммер комма. Дамьен поднес браслет к лицу и присвистнул. Отец? Этому-то что надо?
— Да, я слушаю, — Дамьен всегда говорил с ним нейтрально, даже наезжать старался без эмоций. Давно выработанный стиль, может быть, когда-нибудь сменит.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
