Вирус разума. Правила игры

— И о чем же разговор, позвольте узнать? — Кирилл присел к столу и, неожиданно почувствовав голод, решительно взял пустую тарелку, положил на нее пару картофелин, кусок мяса и половинку сочного помидора. А чего стесняться-то, он в гости не напрашивался...

— Выпьешь? — старик придвинул Кириллу полную рюмку.

— Не обижайтесь, но я водку не пью.

— Чего же тут обижаться? Не пьешь — значит, не пьешь. У каждого свои заморочки в голове. Я вот, например, кефир ненавижу, — старик хитро глянул на собеседника и вроде бы даже улыбнулся. — Меня знаешь?

— Лично с вами я не знаком, но кое-что все-таки сказать могу.

— И что же, например?

— Свой первый срок вы отсидели еще на малолетке, — Кирилл указал на тюльпан, обвитый колючей проволокой на левой руке, — потом был еще срок на севере, судя по татуировке, — он указал на кисть старика, где был изображен олень на фоне восходящего солнца и надписи "север".

— Ну, ну, — тот смотрел на Кирилла с нескрываемым интересом, — дальше.

Кирилл посмотрел на синий перстень с изображением белой короны и тремя отходящими лучами на правой руке и продолжил:

— Короновали вас во время третьей отсидки. Потом было еще две, как минимум, — он показал на другой перстень с изображением карты с двумя мастями: пики и треф и пятью куполами сверху. — Вы весьма авторитетный и уважаемый человек в своем кругу.

В ответ старик благосклонно кивнул и вновь уперся в Кирилла серыми, и даже скорее стального цвета глазами.

— Если ко всему вышесказанному прибавить ваш возраст и то, что в Красноярске самым авторитетным вором называют Савву Сибирского, то вы, скорее всего, и есть Савва Сибирский.

Если на протяжении всего монолога Кирилла лицо старика оставалось неизменно спокойным, с легкой черточкой интереса, то вот лицо одноглазого, так и не присевшего за стол, мрачнело с каждым произнесенным Кириллом словом.

— И откуда ты у нас такой умный взялся?

— Сядь, Кутузов, не пыли, — старик недовольно поморщился и вновь обратился к Кириллу:

— Однако, мой начальник службы безопасности прав. Уж больно много ты знаешь, для человека, зоны не нюхавшего. Я ведь сидельцев нутром чую. А ты, парень, не то, что в зоне не сидел, ты даже рядом не стоял.

— Правы вы, конечно, не сидел. Но вот ведь что интересно, вы-то уж точно сидели, и немало, а говорите вполне светским языком, никакой "фени"?

— Я вор старый. У хозяина в гостях не один раз бывал. И меня воспитывали люди, для которых этот язык был особым... Языком для избранных. Это сейчас молодежь по фене базарит, думает, что это круто. Чтобы я с тобой на этом языке говорил, это заслужить надо. Я знать тебя должен, уважать даже. Ты, кстати, так и не сказал, откуда про воров так много знаешь?

— Я, видите ли, ученый — филолог и в свое время читал курс по тюремному жаргону. Ну и язык татуировок изучал соответственно.

— Ты смотри, Кутузов, до чего мир докатился. Раньше воровской язык только на хатах да малинах изучали, а теперь, видишь, детишек в школах учат.

Кутузов, хмыкнув, разлил водку по рюмкам, одну — Савве, другую себе.

— Вот ведь какая штука, ученый, ты про меня вон сколько много знаешь, а я?... Кто ты такой, Кондрашкин Александр Семенович? Кто твои друзья? В каком таком университете тебя шмалять так лихо научили? И какого черта вы приехали в мой город? — Савва смотрел на Кирилла все так же спокойно и все так же чуть улыбаясь. Но отвечать улыбкой на улыбку почему-то не хотелось.

— Не понимаю о чем это вы, уважаемый Савва э...?

— Зови меня просто Савва, — он наполнил рюмку и, выпив залпом, закусил огурцом, — не понимаешь, говоришь, на фу-фу меня разводишь? Хорошо. Тогда я тебе кое-что расскажу, слушай. Ты и трое твоих дружков сегодня прилетели из столицы. В аэропорту вас встречал местный болтун , который подогнал вам тачку и стволы. По дороге в город вы мочканули Гогу Тифлиса и его пацанов. А потом вместо того, чтобы слинять, вы приперлись в город и поселились на хате, которую вам снял все тот же адвокат. Тут и Кутузовым не надо быть, чтобы сделать вывод: вы сделали не все, на что подписывались. И мне теперь очень хочется узнать: на кого вы работаете и кого еще он вам заказал?

Услышанное заставило Кирилла крепко задуматься. Старик достаточно подробно знал историю нескольких часов их пребывания в городе. Скорее всего, кто-то стал свидетелем их разборки с кавказцами или, по крайней мере, связал с этим их машину. Через нее они вышли на адвоката. От того узнали сколько их, где они расположились и даже что у них за багаж. В оперативности местным браткам не откажешь. Ну, что же придется отвечать на вопросы, тем более, что встреча с этим самым Саввой в их планах все равно предусматривалась. Чуть позже и не при таких обстоятельствах, но предусматривалась. Надо вот только как-то парней предупредить, чтобы глупостей не наделали. Скоро ведь хватятся. Можно, конечно, с Дедом связаться, но поскольку Ладу держат где-то тут рядом, и Кратос наверняка с ней, то предупреждать его о своем присутствии непосредственно под носом не стоит. Значит, придется справляться самим. Только вот насколько откровенным можно быть? Что если Кратос в деле похищения Лады прибегнул к услугам именно Саввы. Есть такая вероятность? Теоретически есть. Но в этом случае я бы уже, наверное, разговаривал с самим Кратосом или не разговаривал бы вовсе. Скорее всего, ему помогает кто-то другой, и Савва тут, как говорится, не при делах. Пожалуй, можно рискнуть.

— Ну, что же, уважаемый Савва, я готов максимально подробно ответить на все ваши вопросы, но у меня к вам одна просьба.

— ?...

— Разрешите позвонить своим друзьям, успокоить их. Меня нет уже достаточно долго.

— Надеешься, что твои дружки тебе помогут?

— Я могу не говорить, где я. Я просто скажу, с кем я, скажу, что у меня все в порядке, и они успокоятся.

— А ты оптимист, — усмехнулся Кутузов.

— Я знаю своих друзей и, как мне кажется, владею ситуацией.

Кутузов переглянулся с хозяином. Тот немного подумал и кивнул:

— Хорошо, звони, но учти: ты не называешь наших имен и не делаешь попыток даже намекнуть, где ты сейчас находишься.

— Хорошо, даю слово.

— Слово? Ну, что же, звони. Телефон дать?

— Спасибо, у меня свой.

Кирилл достал мобильник и набрал номер Сергея.

— Серега, меня тут в гости пригласили к очень авторитетному человеку. Мы о нем в Москве говорили, помнишь?

— Авторитетный мужчина преклонного возраста, который всю округу держит?

— Именно.

— Помощь нужна?

— Нет, у меня все в порядке. Мы здесь немного побеседуем, и я вернусь.

— У тебя точно все под контролем.

— Да, не волнуйся. Есть некоторое недопонимание ситуации, но скоро все выяснится. Пока, до связи.

Кирилл отключил телефон и посмотрел на Савву.

— Ладно, нормально базарил. Ничего лишнего вроде не трюкнул. Ну, теперь давай трави свои байки. И о чем вы, кстати, в Москве про авторитетного человека говорили.

— Да ничего особенного, просто мы старались максимально полную информацию получить о городе, в который летим. Так что ни каких баек, все по-честному, как перед прокурором.

— Хм, с прокурором меня еще никто не сравнивал. Ну, ну...

— Судя по всему, этот самый Гога Тифлис тоже не последний человек в вашем кругу. И вы решили, что мы киллеры, которых кто-то нанял, чтобы его убить?

— А ты бы так не решил?

— Мы впервые увидели вашего Гогу в самолете... — Кирилл максимально подробно рассказал обстоятельства их знакомства с кавказцами. — ... ребят мы успокоили, но злобу они, видимо, затаили. Догнали нас на шоссе и попытались обстрелять. Пришлось ответить. Нам повезло больше. Они остались там, а мы приехали в город.

— Хм, повезло, — Кутузов достал мобильник и вышел из комнаты.

— Ну что же, складно, складно. Только в твою грустную историю как-то плохо вписывается сумка, набитая стволами. Не самый правильный багаж для учителя.

— Да были стволы, были, чего скрывать. Только нужны они нам совсем для другого дела. Дело в том, что у меня похитили невесту. Мы знаем: кто и для чего это сделал. Нам известно, что ее держат где-то в глухой таежной деревне в районе поселка Мурга. Мы с друзьями направляемся туда, чтобы ее освободить.

— И ты хочешь, чтобы я в эту пургу поверил?

— Это правда. Ее держат у людей, носящих на шее кресты в виде буквы Х с распятой фигурой Христа. Украл ее человек, который достаточно тесно связан с этими людьми. Некоторое время назад мы с Ладой, так зовут мою невесту, помешали осуществлению его планов. И вот теперь он таким образом нам мстит. Мы с друзьями должны найти эту деревню, пробраться туда и спасти Ладу. Адвокат об этом ни чего не знает. Он просто снял для нас квартиру и передал нам машину и оружие.

— Что скажешь? — обратился Савва к вернувшемуся Кутузову.

— Знакомое распятие. Братство "Истинных Христиан". Живут в тайге, где-то юго-западнее от Мурги.

— Что за братство такое? — обернулся к нему Кирилл, — Можете рассказать поподробнее?

— О них мало что известно. Хапнули приличный кусок тайги, объявили его своей территорией и никого постороннего туда не пускают. Живут вроде бы промыслом. Зверя бьют, рыбачат, собирают орехи и ягоды. В конце сезона все это сдают и закупают припасы на следующий год. Среди местного населения сформировано устойчивое мнение, что та часть леса, где обитает братство, проклята, и по доброй воле лучше туда не соваться. Если кому-то в тех местах случалось заблудиться — живыми их после этого никто не видел. Мы трижды пытались выйти на них. Людей посылали. Бесполезно, никто не вернулся. — Кутузов говорил по-военному сухо и четко, как будто доклад на плацу делал.

— А что же власти. Они-то как на это реагируют?

— А с властями вообще сплошные непонятки, — вступил в разговор Савва. — Власти упорно делают вид, что ничего не происходит. Власти — это ведь люди. Людей можно уговорить, купить или запугать. В случае с братством это не работает. Официально, с точки зрения власти ни братства, ни всего с ним связанного, просто не существует.

В кармане Кутузова заиграл сотовый. Тот молча вышел из комнаты, и лишь сквозь закрывающуюся дверь Кирилл смог расслышать:

— Ну что, нашел?...

Оба собеседника делая вид, что увлечены нехитрой трапезой, на время замолчали, на самом деле размышляя над услышанным. Впрочем, пауза тянулась недолго, поскольку вернулся Кутузов и что-то коротко прошептал на ухо Савве.

— Я на белом свете пожил достаточно. Всякого повидал: и на зоне, и тут на воле — и в людях разбираться научился. То, что ты говоришь мне правду, я и без кутузовской проверки понял. Но у него служба такая, не обижайся. Он людей с вашего рейса подтянул, твои слова проверил. Так что тут все ништяк . То, что ты мне не всю правду рассказал, я тоже вижу, и тебя понимаю. Главное, не врал. Все, что нужно было сказать, ты сказал. Теперь меня послушай. Я здесь хозяин, и хозяин давно. Но время идет, я старею, и кое-кто из молодых думает, дескать, Савва уже не тот и пора ему на покой. Лет пять назад в наших краях появился молодой вор Михраб. Сколотил бригаду, получил свою долю, делом занялся. Парень борзый, дерзкий, за пять лет поднялся так, что стал выше многих в городе. И вот теперь решил, что сможет меня свалить. Конечно, на сходняке его голос против моего пока еще слабоват. И он это знает. Поэтому он вызвал сюда Гогу Тифлиса. Тифлис, хоть и из молодых, но вор авторитетный. Общественность его уважает, к словам прислушивается. Трудно сказать, чей был бы верх. Шанс у них был приличный. И тут появляешься ты со своими дружками. И с ходу жмуришь Тифлиса и его братву. С одной стороны, вы оказали мне услугу, и я теперь вам должен. С другой, все выглядит так, что это мой заказ. По понятиям, Михраб теперь должен ответить. И он ответит. А значит, будет война. Много правильных пацанов поляжет. Москва надавит и ментам придется реагировать жестко. Порушатся налаженные связи, планы прахом пойдут. Сколько сил уйдет, чтобы все восстановить потом? А сколько денег придется потратить? Я всегда считал, что худой мир лучше хорошей войны. И по всему выходит, что самое правильное — это отдать вас Михрабу. Что ты на это скажешь, ученый?

Ответить Кирилл не успел. Где-то в глубине квартиры раздался телефонный звонок, и через мгновение в комнату вошла груда мяса в спортивных штанах и черной майке-борцовке, с телефонной трубкой в руках. "Борец" склонил бритую голову к уху Саввы и громким сиплым шепотом, слышным, казалось, в каждом углу квартиры, сказал:

— Савва, тебе журналист звонит, Никитин. Очень поговорить хочет. Срочно.

— Ну давай, раз срочно. — Савва поднес трубку к уху, — Да...

Далее, судя по всему, говорил Никитин.

"Кажется, именно это имя упоминал в свое время Виктор", — подумал Кирилл.

Между тем, монолог на том конце телефонной линии, судя по всему, подошел к концу, потому что Савва бросил коротко в трубку:

— Хорошо, я все понял, — и вернул телефон "борцу".

Савва дождался, когда тот выйдет, и обратился к Кириллу:

— Ты смелый парень, правильный, и ты мне нравишься. А еще, я не люблю, когда воруют людей, тем более женщин. Если ты мужчина, и у тебя есть вопросы, то и предъявляй их, кому следует, причем тут женщины или дети? Не правильно это. И именно поэтому я помогу тебе. А вовсе не потому, что за тебя и твоих друзей только что поручился человек, которого я лично знаю и уважаю, хоть он мне во внуки годится. Сейчас Кувалда отвезет тебя на хату, отдашь ему ключи от вашей тачки. Она у вас уже засвечена. Если мы вас вычислили, то завтра к утру и Михраб вас найдет, а там и менты подтянутся. Мои ребятки тачку за город отгонят и бросят там. А лучше сожгут. Понял Кутузов?

— Не вопрос.

— А...

— А с адвокатом перетрем и тему закроем, не кипешись. Кутузов, завтра с утра на своем "мерине" лично повезешь их в Мургу, сдашь их нашим людям, пусть помогут до братства добраться. Ну и договоритесь, как будете обратно выбираться, чтобы все чин-чинарем было.

— А как же Михраб? Я тебе здесь нужнее буду.

— Ништяк, Кутузов, денек мы тут без тебя переживем, а там, случись чего, по дороге никто, кроме тебя ситуацию лучше не разрулит. Охрану не бери, лишний шум и суета ни к чему. Менты твою тачку знают — цепляться не станут. Да и эти ученые за себя лучше любой охраны постоять могут. Ну, что же, давай, парень, — обернулся он к Кириллу, — езжай к своим, и удачи вам. Ты везунчик, а судьба таких любит.

* * *

— Ты ему веришь?

— Мы же не в церкви, Кутузов. Веришь — не веришь. Странно слышать от тебя такие слова. Я просто пытаюсь использовать ситуацию. Михраб зарвался. Его по любому надо на место ставить, а тут случай как нельзя лучше подходит. Я же не могу их отдать Михрабу. И не потому, что за них Алексей попросил, а просто это будет выглядеть, будто я ослаб и войны боюсь. И значит, грузин вправе делать то, что делает. А когда этих парней вычислят и выяснится, что я не при делах, наш ответ Михрабу будет обществом воспринят правильно.

— Но для этого нужно, чтобы их вычислили.