Вирус разума. Правила игры

— А разве не проще тебе считать их мыслефомы.

— Если бы все было так просто. Ее мыслеформу я не знаю. Для этого мне нужно было хотя бы раз коснуться ее сознания, чтобы отличить ее мысли от миллиардов мыслей других людей. А вот мыслеформа парня закрыта. Аспер понял, что я теперь могу парня вычислить, и каким-то образом ее заблокировал. Магия, друг мой, может далеко не все. Впрочем, то, что творит твой друг на компьютере — это тоже своего рода магия, только он этого не осознает. И не вздумай ему сказать об этом, а то нос задерет выше обычного, и тогда к нему вообще на кривой козе не подъедешь.

— Хорошо, Кристиан, я думаю, что он сделает все, что сможет.

— Ну и отлично. Я сейчас уйду, а ты подумай, какой пост я мог бы занять в нашей корпорации — нужно как-то выходить из подполья.

* * *

Все правое крыло здания было целиком отдано под службу обработки данных. Здесь располагался мощнейший компьютер и технический персонал, занимающийся сбором данных, их обработкой, отслеживанием финансовых потоков корпорации и много еще чем, чем обычно занимаются информационные службы. Кактус официально в штате службы не числился. А был личным помощником президента корпорации по информационным технологиям. В силу своей весьма расплывчатой должности ему специальным распоряжением президента был открыт доступ к главному серверу, с самыми широкими полномочиями. Поскольку непосредственно в работу службы он не вмешивался, а использовал вычислительные мощности только для каких-то ему одному ведомых целей, начальник службы относился к нему лояльно. Однажды, когда президент со своим помощником был в отъезде, он попытался выяснить, чем это собственно занимается личный помощник президента, и наткнулся на такое количество ложных хвостов и посылок, что разобраться в них не смог бы даже весь отдел скопом. Да еще и расследование было прервано самым грубым образом, и на мониторе начальника отдела появилось сообщение: "Уважаемый господин главный программист, не пытайтесь совать нос туда, куда вас не приглашают, и будет тогда у вас все хорошо. Деятельность моя ни в коей мере не несет вред корпорации, а служит исключительно только ей на благо, ибо не только санкционируется непосредственно господином президентом, но и служит исключительно его интересам. Ваши попытки проникнуть в суть моих работ могут нанести вред корпорации и господину президенту лично. О произошедшем рекомендую ему не докладывать, чтобы не отвлекать на всевозможные безделицы, и со своей стороны обещаю, что на этот раз закрою глаза на Ваше неуместное любопытство. С уважением, Ваш К." После этого случая он стал относиться к Кактусу с большим уважением и в дела его больше не вмешивался. Кактусу был выделен отдельный кабинет, который он обустроил по собственному вкусу. С точки зрения непосвященного, кабинет представлял собой склад всевозможной оргтехники, разбросанной по комнате в полнейшем, одному хозяину ведомом "порядке". Но поскольку эта свалка передовой науки исправно работала и решала поставленные задачи, то Мишель, привыкший к причудам подчиненного, в заведенный здесь порядок не вмешивался и другим не разрешал. Здесь даже уборщица убиралась только под пристальным взором хозяина кабинета. Не дай бог ей было переложить какую-нибудь ненужную, на ее взгляд, бумажку из-под стула на стол или, того хуже, в мусорную корзину. Хозяин кабинета взрывался такой гневной тирадой, что слышно было даже в противоположном крыле здания. Однако уборщица с причудами хозяина кабинета освоилась быстро и свела уборку к замене постельного белья на диване (хозяин чаще всего ночевал прямо в кабинете) и к выносу упаковок из-под пиццы и китайской лапши. Кактус все-таки вынужден был иногда принимать пищу, и заказной фаст-фуд для этих целей подходил как нельзя кстати.

Мишель вошел в его кабинет, как всегда, без стука.

— О, шеф, какими судьбами? — Кактус оторвал взгляд от монитора и поднял лохматую до неприличия голову, — чем могу помочь?

— Здравствуй, дружище, — Мишель подошел к нему вплотную и покосился на экран. Там разворачивалась очередная стратегическая игрушка. Кактус отдыхал. Все увещевания друзей о том, что когда не занят делом, глазам нужно давать отдых, а не пялиться в монитор, играя в стратегии, пропадали даром. Все уже давно с этим смирились и принимали парня таким, каков он есть.

— У меня для тебя есть работа, как всегда срочная и, на мой взгляд, невыполнимая. Помнишь пару молодоженов, там, на Сейд-озере?

— Конечно.

— У тебя остались кадры с их физиономиями?

— Обижаете, шеф, я ведь, как Плюшкин, ничего не выбрасываю.

— Ты меня иногда сильно удивляешь, — Мишель посмотрел на Кактуса с затаенной улыбкой, — такие познания в русской литературе, при твоей-то приверженности к виртуалу и цифре.

— Я ведь не всю жизнь за компом просидел. Было дело, и в школу захаживал.

— Да ты что!? А я думал, ты с "клавой" в руках родился, — Мишель усмехнулся, но тут же вернулся к первоначальной теме, — я хочу знать об этих людях все. На сегодняшний день я знаю только их имена: Лада и Кирилл. Сможешь?

— Легко, — Кактус никогда не признавал ни авторитетов, ни препятствий. И, видимо, эта несокрушимая уверенность в собственной гениальности и удаче позволяла ему решать такие задачи, за которые более благоразумные люди просто не стали бы браться.

— Рад, что ты в этом так уверен. Срок, как всегда, минимален, так что давай твори, не откладывай. И еще, нужно сделать так, чтобы сами фигуранты о нашем к ним интересе ни в коем случае не догадались.

— Будете мстить, шеф?

-...?! — Мишель многозначительно приподнял бровь.

— Это, конечно, не мое дело, но один очень мудрый человек сказал: "Месть — это блюдо, которое надо подавать холодным".

— Это действительно не твое дело, но спасибо за совет. Давай включай мозги, умник, и работай, — Мишель вышел из кабинета, плотно прикрыв дверь. Он был твердо уверен, что теперь Кактус не выйдет отсюда до тех пор, пока не выполнит задание. Благо, туалет был предусмотрительно сделан прямо в кабинете.

Нужно было еще придумать, как ввести в свое окружение отца в образе Кристиана Рея. Проще всего это было бы сделать через покупку им крупного пакета акций корпорации, достаточного для того, чтобы войти в совет директоров. Однако этот простой вариант таил в себе некие подводные камни. Дело было даже не в огромной сумме, которую единовременно пришлось бы потратить на приобретение такого пакета, а в том, что нынешние владельцы акций вряд ли горят желанием с ними расстаться. Для достижения задуманного существовало два пути. Первый — скупить акции у мелких держателей. Это был путь длинный и ненадежный. Активность на рынке акций не сможет остаться не замеченной. Цены поползут вверх. При достижении ими определенной цифры всем станет понятно, что в совет директоров пытается прорваться чужак. Кое-кто из нынешнего состава наверняка этому воспротивится, начнет увеличивать количество своих акций, чем окончательно взбаламутит рынок. Первый путь не только долгий, но и малоперспективный. Остается путь номер два. Нужно купить сразу большой пакет. А купить его можно только у одного из нынешних членов совета директоров. Значит, нужно найти кандидата, который, по непонятным пока причинам, вдруг надумает совершить такую глупость.

Мишель прошел в кабинет отца, подошел к стене, украшенной старинной гравюрой, и повернул вокруг своей оси один из золотых канделябров, стоящих на полке по обе стороны от гравюры. Часть стены вместе с гравюрой отъехала в сторону, открыв секретный сейф. В свое время Кратос собрал очень подробное досье на всех членов совета директоров. Мишель знал об этом, хотя содержание досье ему было неизвестно. Теперь пришло время с ним ознакомиться, чтобы выбрать подходящую кандидатуру человека, готового добровольно и немедленно уступить свой пакет акций старому американскому товарищу Мишеля, Кристиану Рею. Он открыл сейф, достал оттуда бокс с мини-дисками, вернул все в исходное состояние и перешел в свой кабинет.

До позднего вечера он изучал досье, собранное отцом, и поражался тому потоку грязи, который вывалился на него с экрана монитора. Тут было все: любовники и любовницы, казнокрадство и взяточничество, употребление наркотиков и алкоголизм. На девятерых директоров корпорации грязи хватало с избытком. Мишель поначалу не переставал удивляться человеческой жадности и распущенности, но вдруг обратил внимание, что в досье нет материалов на него самого и, естественно, на Кратоса. А ведь они с отцом ничем не лучше всех этих людей. Ведь у них в шкафах такие скелеты, что мало не покажется: тут тебе и ограбления, и заказные убийства, и похищения людей. А чего только не делали их люди, выполняя приказы, непосредственно отданные самим Мишелем или Кратосом. Может ли он после всего этого судить кого бы то ни было? С этой мыслью к Мишелю пришло спокойствие и душевное равновесие, и уже с холодной головой он просто углубился в изучение материалов, полностью отстранившись от эмоциональной стороны вопроса. Вскоре кандидатура была найдена. Джон Каподакис — американец с греческими корнями, владелец крупнейшего телевизионного канала, нескольких влиятельных изданий в Штатах и в Европе, парой средней руки банков и одним казино в Лас-Вегасе. Это, так сказать, видимая часть финансовых интересов господина Каподакиса. Из досье следовало, что в свободное от легального бизнеса время он занимался организацией досуга для избранных. Его заведение реализовывало самые низменные и даже преступные наклонности и фантазии своих клиентов. В перечне услуг на первом месте стояла охота на людей в амазонских джунглях, когда группа охотников сначала выслеживала, а потом гнала по лесу живого безоружного человека, гнала до тех пор, пока не убивала. В роли жертв выступали бездомные бродяги, исчезновение которых мало кого беспокоило. Другой высоко оплачиваемой услугой были поставки молоденьких девочек и мальчиков, почти детей, а иногда и действительно детей, на усладу старым извращенцам, любящим девственность и предпочитающих безнаказанно применять силу в комфортных условиях. Обычной проституции им было уже недостаточно, процесс насилия над невинным, не имеющим возможности сопротивляться существом доставлял им, видимо, дополнительное наслаждение. Но было в списке клиентов господина Каподакиса несколько человек, которые не просто насиловали молодых девушек, но и собственноручно убивали их на глазах своих же товарищей. Позднее из мяса жертв повара готовили ужин, и вся компания под вино и жаркое из человечины весело обсуждала свои ощущения и полученное удовольствие.

В досье были факты, подтвержденные видеозаписями. Когда Мишель все это увидел, то с трудом справился с рвотными позывами, возникшими где-то в глубине желудка. Он смотрел на монитор и не верил своим глазам: как этот милейший господин, с характерным греческим носом, смешными толстыми губами и вечной сигарой в желтых от курева зубах, мог быть организатором столь гнусных забав. Он же теперь не только поздороваться с ним за руку не сможет, он даже просто видеть его не захочет. Почему отец, зная все это, молчал, почему не отдал материалы в полицию, почему сам, в конце концов, не разобрался с этим Каподакисом? Впрочем, ответ пришел сам собой. Отец всегда говорил, что людей как таковых он не очень-то любит и делит их только на полезных лично ему и бесполезных. Этот Каподакис был ему полезен, а знания его тайн оказалось теперь полезно Мишелю. И поэтому сам Мишель сейчас не побежит ни в какую полицию, а свяжется с отцом и передаст ему свои соображения по поводу того, как ему лучше всего войти в состав директоров корпорации. А уж договориться с Каподакисом о продаже его пакета, имея на руках эти материалы, отцу труда не составит. Мишель закрыл программу, извлек диск, а остальные диски вернул на прежнее место. Как знать, глядишь, и они когда-нибудь пригодятся.

* * *

— Доброе утро, шеф!

— Скорее, уже вечер, — Мишель посмотрел в красные от недосыпания глаза Кактуса и на оттиск нескольких клавиш на его правой щеке, — ты опять заснул за компьютером?

— Да, похоже, притопил пару часиков, но зато пока спал, комп задачку Вашу выполнил. Так что, готов рапортовать.

После их последней встречи прошло менее двух суток, а Кактус уже нарыл информацию, имея на руках минимум в виде изображений и пары имен. Мишель в очередной раз мысленно похвалил себя, что в свое время вместо того, чтобы просто убить наглого мальчишку-хаккера, обворовавшего счета его фирмы, взял его к себе на службу, а со временем даже подружился с этим нескладным, но весьма талантливым парнем.

— Ну, давай, гений, хвались, — Мишель приготовился к длинной, изобилующей массой ненужных подробностей и просто словоблудий речи. Уж таков был этот странный человек, Кактус: сутками мог молча просиживать за монитором, но если выдавалась возможность найти пару свободных ушей, то мог болтать без умолку, пока уши не отвалятся или собеседник не взмолится и не попросит пощады.

— Интересно с вами жить, шеф. Умеете вы задачки подбрасывать, прямо как в сказке: "пойди туда, не знаю куда, и найди то, не знаю что". Ребятам, придумавшим интернет, надо памятник при жизни поставить, если живы еще, конечно. Ведь сколько дурачков со своей вроде бы никому не нужной информацией в эту паутину попались. Суют туда, не задумываясь, свои данные, адреса, фотографии, а потом ушлые парни вроде меня всем этим беззастенчиво пользуются. Хотя я тут, кажется, слегка поскромничал, парней вроде меня не так уж и много, я такой, можно сказать, вообще один. Но это к делу не относится. Так вот, пару дней назад вы, шеф, изволили поставить передо мной, прямо скажем, мало выполнимую задачу. Помните?

— Угу, — обреченно вздохнул Мишель.

— В исходных данных мы имели имена и фотографии клиентов. Место их постоянного пребывания было неизвестно, характер и род деятельности тоже, адресов электронной почты или хотя бы IP-адресов их персональных компьютеров у нас не было тоже.

— Стал бы я тебя беспокоить и от стратегии отвлекать, если бы было, — попытался вклиниться в монолог Кактуса Мишель.

— И вот, — не обращая на слова шефа ни малейшего внимания, продолжал Кактус, — не имея на руках практически ничего, я приступил к поиску. Как всегда, пришлось начинать с нуля. Судя по тому, что говорили наши фигуранты по-русски и встречались мы с ними на территории России, я пришел к гениальному выводу, что они русские и живут в России или, по крайней мере, на территории бывшего СССР. Это позволило резко сократить круг поиска. Дальше я влез на сайт "Одноклассники ru.", извлек оттуда всех Лад и Кириллов. Потом сравнил их морды с нашими фотографиями и ничего не нашел.

— Лично всех отсматривал?

— Нет, шеф. Я бы тут полгода просидел. Есть специальная программа распознавания лиц, применяется как спецслужбами, так и в быту, в охранных системах, например. Распознает лицо на раз, даже если вы в гриме, очках или, например, бороду отпустите. С точно таким же успехом я прошерстил другие подобные сайты, типа "В контакте", "Мой мир на мыле" и так далее. Наши ребята оказались на редкость осторожными и умудрились не засветиться ни на одном из них. Даже если они там и зарегистрированы, то своих фоток не вывешивали. Любой другой повесил бы руки вместе с телом, не справившимся с задачей, но не я. Пришлось написать небольшую прогу, которая с помощью все той же распознавалки лиц, сумела бы работать с групповыми снимками. Она вычленяла из групповой фотки каждое лицо по отдельности и прогоняла его через уже известную нам программу, в которую, я, кстати, насовал в качестве образцов фоток наших клиентов в разных ракурсах. Благо видео позволило это сделать без проблем. В результате удалось прогнать через распознавалку не только тех, кто расположен на переднем плане, но и даже тех, кто попал в кадр случайно. Наш главный комп почти сутки работал над этим, уже почти дымиться начал, но дело свое сделал. Он нашел целые серии снимков, где наши фигуранты присутствовали вместе и порознь. Все эти снимки принадлежат студентам различных нижегородских вузов, пересекавшихся на биобазе ННГУ на Пустынских озерах, это недалеко от Арзамаса, в Нижегородской области. Из анализа комментариев к этим фоткам следует, что девчонку зовут Лада Владимировна Морозова. Ей двадцать один год, перешла на четвертый курс биофака ННГУ. В Нижний приехала три года назад из какого-то Лешуконского в Архангельской области. Про мужика пока ничего вразумительного не скажу, кроме того, что зовут его Кирилл Мефодьевич и он, похоже, их препод. Машина над этим пока работает. Имя достаточно редкое, так что рано или поздно и про него что-то нарою. Вот в основном и все, если не считать кое-какие мелочи.