Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
На суше войска Первого Дальневосточного фронта успешно прогрызают японскую оборону у Мудандзяня, на пути к Харбину.
Война... Гибнут люди, которых я, своим приказом, отправляю в бой — и пусть наши потери много меньше японских, попробуйте объяснить это тем, кто получит похоронки на своих родных! Но это необходимо — для лучшей жизни наших детей. Чтобы послевоенный мир был для нашей страны лучше, чем довоенный!
Гадом был Николай Второй — территорию отдал (а ведь сами японцы уже и не настаивали!), а нам теперь за ее возвращение кровь лить?!
Генерал-лейтенант Л.Г.Черемисов 'Прорыв Котонского укрепрайона'. Сборник 'Война с империалистической Японией'. Москва, Воениздат, 1965 год, АИ МВ.
К маю 1945 года наша 16-я армия напоминала себя прежнюю, годичной давности, только номерами частей и соединений. Пополненная ветеранами, прошедшими войну с германским фашизмом, перевооруженная новейшим оружием и боевой техникой, прошедшая дополнительное обучение, учитывающее опыт сражений Великой Отечественной войны, армия стала грозной силой, способной на равных драться с любым врагом.
Конечно, это не было поводом для шапкозакидательства — нам противостоял сильный, хорошо обученный и фанатичный враг, занимавший подготовленные позиции. А ведь нам надо было не просто прорвать их, но сделать это очень быстро — после чего ввести в прорыв подвижную группу армии, в задачу которой входил бросок на юг, на соединение с морским десантом.
Котонский, или, как еще его называли, Харамитогский, укрепленный район, был крепким орешком. Расположенный между городом Котон и государственной границей, он имел протяженность по фронту до 12 км, глубину до 16 км (общая глубина КУР, считая с полосой обеспечения и тыловыми позициями — свыше 30 км). Фланги КУР упирались на западе в горный хребет, на востоке прикрывались лесисто-болотистой долиной реки Поронай, непроходимой для техники, линия постов наблюдения и полоса обеспечения проходили на удалении 8 км от основного рубежа. Всего было 17 ДОТ и свыше 130 артиллерийских и пулеметных ДЗОТ, а также 150 железобетонных убежищ, в которых гарнизон мог укрыться при массированных авианалетах или артиллерийских обстрелах. Все узлы сопротивления и опорные пункты были подготовлены для ведения круговой обороны, окружены противотанковыми рвами, проволочными заграждениями и минными полями, обеспечены годичным запасом продовольствия. Гарнизон укрепрайона состоял из 125-го пехотного полка и разведывательного полка (фактически, разведывательного батальона) 88-й пехотной дивизии, усиленных артдивизионом 88-го артиллерийского полка — всего 5400 солдат и офицеров, 28 орудий и минометов, 27 гранатометов, 42 тяжелых пулемета, 94 легких пулеметов.
Характерным примером японских укреплений был "форт Хандаса", прикрывающий мост через реку Коттонкай (приток Пороная). По периметру трехметровый земляной вал, в стенах которого через 5-6 м бетонные бойницы, на северо-западном и северо-восточном углах блокгаузы, приспособленные для круговой обороны, гарнизон до сотни солдат с одним 37-мм противотанковым орудием и двумя тяжелыми пулеметами. Вал выдерживал прямые попадания наших 76мм снарядов, а болотистая местность затрудняла маневр танков и самоходок.
В целом же обстановка была похожи на "линию Маннергейма" — при относительно малой численности войск, слабости или даже отсутствии танков, артиллерии, авиации, противник занимал долговременные укрепления, отлично вписанные в очень сложную местность и хорошо замаскированные. Причем главная линия обороны была отнесена от границы, вне досягаемости нашей дивизионной артиллерии, и проходила по цепи средневысотных вершин, тянущихся от труднопроходимых предгорий Камышового хребта до марей Поронайской долины. И обойти было нельзя — укрепрайон прикрывал единственную дорогу, ведущую на юг острова.
Надо низко поклониться нашим разведчикам — из штаба фронта была доставлена схема, на которой были помечены все узлы обороны, ДОТ, артиллерийские и минометные позиции, почти все ДЗОТ. Теперь мы точно знали, где нас ждут самураи.
Первоначальный замысел операции предусматривал классический прорыв укрепрайона фронтальной атакой 56-го стрелкового корпуса при поддержке артиллерии и танков; также предусматривались два вспомогательных удара западнее и восточнее укрепленного района. После получения уточненных данных стало очевидно, что так прорвать УР, в отведенные сроки, не удастся — поэтому план операции был кардинально переработан. Даже тяжелая артиллерия без корректировки подавляла бы японские укрепления недопустимо долго. Потому, основная часть работы по уничтожению узлов сопротивления возлагалась на авиацию — для нанесения ударов по КУР морские летчики выделяли две штурмовые авиадивизии и дивизию пикирующих бомбардировщиков, армейская авиация добавляла к этому две гвардейские бомбардировочные дивизии 2-го гвардейского бак и 255-ю сад. Всего для непосредственной поддержки планировалось задействовать более 600 самолетов. Разведчики провели фотографирование укрепрайона, данные разведки были совмещены с аэрофотографиями, были определены ориентиры на местности. Венцом всего стал подробный макет КУР, на котором были тщательно отработаны все варианты действий.
Еще одной новацией стало оборудование аэродромов подскока в 20 километрах от границы — теперь, нашим летчикам, взлетевшим со стационарных аэродромов на севере острова, после выполнения задания не было нужды возвращаться на них. Они могли сесть, дозаправиться, пополнить боекомплект — и, буквально через полчаса снова бомбить позиции самураев.
В первом эшелоне шли 10-я и 19-я штурмовые инженерно-саперные бригады, (каждая из которых имела в составе инженерно-танковый полк, и огнеметный танковый полк). Как после рассказывал на допросе японский полковник, видевший атаку Красной Армии под Волочаевкой в 1922 году, самураи и теперь ждали повторения чего-то подобного, кровопролитной атаки масс пехоты сквозь шквал огня. Японская армия не прогрессировала с тридцать девятого и не знала разницы между линейными частями РККА времен Халхин-Гола, и "бронегрызами" сорок пятого года. Причем и штурмовики, и обычная пехота, действовали в тесном взаимодействии с артиллерией и авиацией — к штабам батальонов были прикомандированы группы авианаводчиков и артиллерийских корректировщиков. Был изменен и первоначальный план обходного маневра — в первом варианте плана предусматривался обход японских укреплений с востока, через заболоченную пойму реки Поронай, силами 179-го полка под командованием подполковника Кудрявцева, то, теперь решено было высадить планерный десант в составе усиленного штурмового батальона на ближних подступах к городу Муйке.
Для обеспечения беспрепятственного движения подвижной группы армии была предусмотрена высадка групп ОСНАЗ НКВД — они должны были уничтожить охрану мостов и туннелей на шоссейной дороге, предотвратив их взрыв японцами.
В ночь на 2 июня штаб армии получил короткую шифровку, состоявшую из одного слова — фамилии героя обороны Порт-Артура генерал-майора Р.И. Кондратенко. Это значило, что через 24 часа, утром 3-го июня мы начинаем.
Днем 2 июня в частях и соединениях армии командиры и политработники, отбросив дипломатию, прямо ставили задачи войскам. Выступая перед личным составом, говорили, что пришло время рассчитаться за предательское нападение на Россию в 1904 году, что самураям придется заплатить за кровь наших отцов и дедов, пролитую в русско-японскую войну и интервенцию; и, понятное дело, мы спросим с них за кровь наших братьев, пролитую в бесчисленных провокациях на границе. Как сказал командир 79-й сд генерал-майор Батуров: 'Надо доходчиво растолковать желающим откусить кусок нашей земли, что, если кому это и удастся, за счет временной слабости нашей Родины — рано или поздно, мы вырвем проглоченное вместе с зубами агрессора!'.
В ночь на 3 июня границу перешли разведывательно-диверсионные группы ОСНАЗ НКВД, пограничников и войсковых разведчиков. Они снимали секреты японской пограничной охраны, ликвидировали наблюдательные посты в полосе обеспечения, расчищая дорогу войскам. Ночью же с наших аэродромов поднялись самолеты, буксирующие планеры с группами ОСНАЗ, которым предстояло действовать на японских коммуникациях.
3 июня в 6.30 утра я приказал передать по радио 'Воздух!' — это было последнее подтверждение для артиллеристов, саперов, пехотинцев, танкистов и самоходчиков. Авиация к тому времени уже была поднята.
В 7.00 началась артиллерийская подготовка — дивизионная и корпусная артиллерия сосредоточили огонь по передовым опорным пунктам на горах Лысая и Голая. Части АРГК вели огонь по опорным пунктам в районе Хандаса, по которым в это же время нанесли массированный удар пикировщики Пе-2И 2-го гвардейского бак.
В 7.10 границу перешли штурмовые части — 8 км полосы обеспечения были пройдены за полчаса, к 7.40 бойцы 10-й ШИСБР начали атаку опорных пунктов на горах Лысая и Голая. С воздуха их поддерживали два полка штурмовиков 255-й сад. Эти опорные пункты были взяты с ходу — уже в 8.05 на КП армии был получен доклад об овладении этими горами. Операция была спланирована таким образом, что никаких возможностей для сопротивления у японцев не было — сначала их позиции обработали три артполка, два корпусных и дивизионный; потом уцелевших прижали к земле штурмовики, методично уничтожавшие эрэсами и огнем пушек и пулеметов оставшиеся огневые точки. Проходы в минных полях были проделаны с помощью катковых тралов, за считанные минуты — как с горечью сказал потом один из танкистов: 'Эх, нам бы такие тралы в 41-42 — сколько бы жизней удалось сберечь!'.
К 8.30 наши передовые части вышли к району Хандасы — там их встретил, по выражению генерал-майора Алимова, командовавшего первым эшелоном, 'лунный пейзаж'. Это было неудивительно — к этому времени пикировщики уже сделали второй вылет, и, подвешивали ФАБ-1000 для третьего. Почти все доты и дзоты были разрушены, полевая оборона была перепахана еще и артиллерией, так что боеспособных японцев оставалось немного. Уцелевшие укрепления расстреливались самоходками или сжигались танковыми огнеметами — а пытавшиеся отстреливаться пехотинцы были прижаты к земле пулеметами и забросаны гранатами. Огневая подготовка была настолько мощной, что офицеры разведотдела, пытавшиеся допросить немногочисленных пленных, не смогли этого сделать — японские солдаты, получившие по нескольку контузий, попросту не слышали и не понимали задаваемых вопросов.
К 10.00, после нескольких скоротечных перестрелок с японским охранением, наши части достигли главной полосы обороны — по ней с 7.00 работали две дивизии штурмовиков и дивизия пикирующих бомбардировщиков морской авиации, к этому моменту сделавших по четыре вылета; с 8.30 к ним подключились и пикировщики 2-го гбак, к 10.00 сделавшие по два вылета. Все же японцы пытались из орудий и минометов среднего калибра обстреливать наши войска, однако огонь был плохо скоординирован — управление артиллерией у самураев было уже потеряно, японская оборона сильно потрепана, хотя и не подавлена до конца. Я приказал выдвинуть дивизию гвардейских реактивных минометов, в 11.00 ею был нанесен массированный огневой удар.
К этому времени вышли на связь десантники — 2-й батальон 179-го сп под командованием капитана Л.В. Смирных, усиленный батареей 105-мм немецких безоткатных пушек обр. 1940 года, двумя батареями 82-мм минометов и зенитно-пулеметной ротой, стремительным ударом взял город Муйке. Капитан Смирных действовал умело и решительно — оставив в городе одну роту, он начал штурм крупного опорного пункта, прикрывавшего важный железнодорожный мост. Не стал бросать своих бойцов в атаку на многочисленные японские дзоты — наоборот, их расстреливали, один за другим, из безоткатных пушек, для чего хватало трех-пяти прямых попаданий 15-кг снарядов. К полудню опорный пункт был взят, две роты японской пехоты уничтожены, мост захвачен — и все это было достигнуто при минимальных потерях с нашей стороны.
Капитан Смирных запросил штаб о дальнейших действиях — батальону требовались боеприпасы, надо было вывезти раненых, и, требовалось определиться с дальнейшими действиями — удерживать город Муйке и мост, или развивать наступление на город Котон (ныне г. Поронайск).
К полудню же пришли донесения от моряков и командования 113-й стрелковой бригады — город Торо был взят морским десантом. Таким образом, тыл Котонского укрепрайона был окончательно взломан.
Боеприпасы батальону Смирных сбросили с самолетов — что же касается вывоза раненых, то, подходящей площадки для посадки на плацдарме не было. И впервые в боевых условиях были использованы вертолеты, немецкие "колибри", сумевшие вывезти нескольких тяжелораненых, чье состояние вызывало наибольшие опасения, и в то же время допускало транспортировку. Остальным пришлось ждать прорыва главной линии японской обороны.
Японские позиции на перевале Харами-Тогэ к этому моменту были похожи даже не на 'лунный пейзаж', а трудно сказать на что, буквально воронка на воронке — но, некоторые доты и дзоты, непонятно как уцелевшие, тем не менее, продолжали стрелять. Положение затрудняло то, что эти укрепления находились на крутых склонах холмов, так что нельзя было, как на хандасской позиции, подвести к бетонному блокгаузу СУ-122, прикрываемую автоматчиками и расстрелять прямой наводкой. Пришлось прибегнуть к подрыву дотов группами саперов. Несколько дотов были уничтожены именно так, благо пехотного прикрытия у них уже не было, а, с одним произошла интересная история. Когда наши бойцы подобрались к доту, японцы прекратили огонь, и, начали что-то кричать. Наши рявкнули 'Сдавайся!' — и, тут броневая дверь открылась. Когда наши заглянули в дот, само собой, со всеми предосторожностями, они увидели троих японцев, прикованных железными цепями за ноги к орудию и пулемету (Прим. — реальная история — В.С.).
В 13.10 перевал Харами-Тогэ был взят — соответственно, дорога на город Котон была открыта.
К 14.00 10-я ШИСБр соединилась с десантниками капитана Смирных на подступах к Котону. После сорокаминутного штурма город был взят. Отчаянные попытки японцев отбить город успехом не увенчались — полковник Кобаяси (командир 125-го японского пехотного полка), собрав всех, кого смог, предпринял психическую атаку на позиции наших войск, с развернутым знаменем. Основные силы японцев наступали на позиции, занимаемые бойцами капитана Смирных. По приказу комбата наши воины подпустили японцев на 50 метров — и уничтожили почти всех (прим — эпизод реальный — В.С.).
Котонский укрепленный район был прорван и разрезан надвое. Дорога на юг была свободна, наши войска вышли на оперативный простор. В 16.30 в прорыв была введена подвижная группа армии, состоявшая из 214й танковой бригады. Вторым эшелоном шли 10-я ШИСБр, 409й самоходно-артиллерийский полк, и 178й отд.тяжелый танковый полк. 19-я ШИСБр и части АРГК занялись уничтожением оставшихся японских укреплений.
Лазарев Михаил Петрович. Воспоминания (и черновые заметки) к книге "Тихоокеанский шторм". Изд. М., Воениздат, 1960. Глава "Морские десанты на юге Сахалина".
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |