-Фаерз'ун'арр — это беда, а не подруга, Синае, — он тяжело, демонстративно вздохнул, кивая на повисший вопрос. — Я уверен, ты слишком разумная, чтобы просить отца о подобном позволении просто так. Опять видение?

-Куа'л, Кель, — коротко ответила она, не поясняя. Он знал, что требовать от пророчицы толкования — дело дурное. Она и сама не всегда могла объяснить мотивы, поддаваясь наитию. Ее редкий и тщательно скрываемый ото всех дар был силен и необуздан, как и его чародейский. Именно дар, в свое время, потянул ее, совсем еще малютку, бежать из че'иль... Именно она посоветовала ему изучать и классическую арканную магию, не полагаясь только на чародейство, о чем он уже не раз благодарил ее.

-Хорошо, Синае, будь по твоему. Будь готова завтра... — С этим он и отбыл, вновь воспользовавшись необычными пространственными чарами и, опять же вновь, прихватив часть мебели, только теперь уже стула.

Магесса, которая ранее сегодня уже предвидела появление друга, но не ожидавшая именно такого его стремительного ухода, удивленно уставилась на завалившийся без части сиденья и двух ножек стул. Потом недовольно покосилась на зарябившую иллюзию и почему-то расплывшуюся неприятной мутью луну.

-Твой дар растет, абби'Кель, — она потрогала неровный, липкий, словно каменное дерево стула расплавилось, срез на сиденье, и бросила в пустоту странное. — Кипит котел, да...

* * *

Совершив еще несколько более мелких, не заслуживающих особенного внимания дел, вроде покупки десятка пустых кристаллов для будущей работы и оформления заказа на ряд других необходимых составляющих в ритуальной магии, чародей добрался наконец до последнего своего на сегодня и, пожалуй, не то, чтобы безотлагательного, скорее просто ответственного дела. Помимо дружбы с Синае, с ку'Хельвиарн его связывали и партнерские отношения. И не просто с кем-то из дома, а с непосредственным его главой, отцом Синае, упомянутым сегодня уже архимагом Тазаонаром, в специально созданной лаборатории которого, за пределами города и влияния мифали, чуть в стороне от Северного склона, проводилось исследование фаэрзресс. Это странное, свойственное только Подземью магическое излучение было способно воздействовать на живое, неживое и даже сам материальный мир, искажать его и дырявить. Именно источники его появления, а также способы накопления и использования в первую очередь интересовали могущественного архимага и всю верхушку Обители, ведь это позволило бы сильно упрочить позиции илитиири в бесконечной скрытой и явной войне Подземья.

Сложно было сказать, что на данном этапе исследователи получили какие-то ошеломляющие результаты, но все же был подтвержден ряд существовавших ранее теорий. Например о том, что мощность фаэрзресс наиболее велика там, где истончены границы между материальным миром и различными планами, и что, видимо, именно щели, если это можно было бы так назвать, в реальности и пропускают эту изменчивую силу в мир. Еще одним важным наблюдением стало то, что к привычному энергетическому хаосу это излучение имело отдаленное отношение, больше будучи родственным грубой магии черноволосого чародея. По этой причине, кстати, он и был привлечен к проведению экспериментов будучи на обучении у илхарна ку'Барригим. Сам чародей, обсуждая этот вопрос с архимагом ку'Хельвиарн, выдвинул теорию о том, что фаэрзресс является неким реликтовым излучением творения, которое проникает в Подземье из межпространственных аномалий чуть-ли не из другого времени или плоскости бытия, недоступной смертным расам. Архимаг Тазаонар скептически реагировал на подобные заявления, но и не отбрасывал полностью, разрабатывая в том числе и подобный вариант.

Впрочем сегодня его задача была иная, не лабораторная. Не часто, примерно один раз в год магистры проводили показательные, демонстрационные лекции для всех желающих, дабы показать действительные вершины собственной магии, высшие заклинания из профильных школ и продемонстрировать самые перспективные разработки в магическое науке. Именно сегодня, уже во второй половине суток данная честь выпала архимагу ку'Хельвиарн, и Кельрак, никогда не пропускающий подобных выступлений, сегодня был не только зрителем, но и участником.

В этот раз главный лекционный зал Фаэр Магтир был даже полнее обычного, ведь тема изучения фаэрзресс, заявленная в программе, была актуальна для всех илитиири, непосредственно влияя на построение заклинаний и просто жизнь в Подземье. Потому и ознакомится с промежуточными выводами явились все, даже лишь косвенно относящиеся к обители колдующие, такие как воины-маги Стражи или недостаточно сильные для мастерского звания маги. Полноценным членом Обители, к слову, могли стать только мастера или более сильные маги, формируя таким отсевом элиту из элит.

Залом назвать помещение все же было сложно — большая сферическая пещера, что была создана как раз ку'Хельвиарном в толще скалы над двумя главными башнями и имевшая оттуда входы, не имела стройных рядов кресел — их заменяли многочисленные балконы разбросанные по всей верхней полусфере. Между ними, спрятанные в стенах, сверкали многочисленные магические светильники, заставлять сиять которые должен был именно лектор. Странное это правило служило как бы негласным показателем и подтверждением мастерства и силы, достойных для передачи знаний, ведь напитать магией и поддерживать такое количество артефактов мог только могущественный маг. Из-за ярко горящих камней, щедро излучающих, помимо света, мощное тепло и потоки магии, лектор лишь с трудом мог бы разглядеть слушателей, а специальные чары искажали голос, сохраняя их частичную анонимность, во всяком случае так задумывалось... Все прекрасно понимали, что для магистров подобные преграды были... смешными. Но, традиция.

В центре, на гигантском парящем адамантиновом диске располагался лектор, и там же устанавливались необходимые для демонстраций приспособления. Сегодня архимаг ку'Хельвиарн был всего с парой помощников-мастеров, и кроме нескольких металлических и каменных кубов, на круглой площадке стояли только две клетки. Одна с дерро, другая с худым, изможденным человеком-риввил. Лекция еще не началась, но все желающие уже прибыли, и архимаг проводил последние приготовления, параллельно что-то вполголоса обсуждая с ассистентами. Вероятно, ожидал прибытия последнего участвующего в демонстрации, странного черноволосого илитиири.

Чародей возник из воздуха прямо за кафедрой лектория, внезапно для всех. Он невозмутимо поздоровался с коллегами и прошел к клеткам, создав видимость изучения подопытных. Судя по многоголосому приглушенному гулу, демонстрация удалась на славу. Эльф, непринужденно стоящий с гордо вскинутой головой, исподволь оглядел многочисленные балконы, всем нутром чувствуя множество направленных на него взглядов. Да, эффект был ошеломительный, он был чрезвычайно доволен собой, ведь телепортация в пределах Обители была возможна только для Круга, заклинания остальных просто разрушались законами мифали. Но для его грубой магии, для его чар, работающих совершенно по иному принципу, законы привычной магии имели слабое значение, что и позволило совершить этот незамысловатый, но эффектный трюк. Он уже давно, около года назад освоил собственный перенос чарами, но продолжал скрывать это умение, приберегая подобный козырь для достойного случая. Ведь всего через несколько дней, может быть декаду, после возвращения из похода ему предстоял главный экзамен Совета Девяти на получение магистерского звания. И успех его во многом зависел от общих настроений, от мнения мастеров и магистров. Пускай по знаниям и силам он и заслуживал степень, просто он был очень молод по меркам долгоживущих эльфов, и рисковал стать одним из самых молодых магистров в истории города. Полукровка, цринтри-без-дома, выскочка и бунтарь... Потому и требования к нему предъявлялись особенные.

Вообще о требованиях для получения магистерской степени разговор отдельный, но одним из основных условий по уровню мастерства являлась способность сотворять заклинания старших уровней, седьмого и выше, или эквивалентные им чары. Телепортация, конечно, была арканом шестой ступени, но ведь и чародей пока не показывал всех своих талантов.

Тем временем архимаг привлек внимание аудитории громовым хлопком, и, дождавшись тишины, начал. Высокий, красивый илитиири, он был словно вылеплен талантом собственной дочери — настолько тонки и выверены были черты его лица, складываясь в удивительной гармонии в образчик эталонного фаерна-илитиири, достойный картин и скульптур. Роскошная мягкая иссиня-фиолетовая адамантиновая мантия, его гордость и визитная карточка — придать данному металлу свойства ткани возможно было только заклинаниями не менее девятого-десятого уровней, что было по силам единицам магов — трепетала в порывах его магии и придавала ему, в сочетании с парящим рядом крупным ультрамариновым магическим кристаллом, заменяющим ему посох, какой-то канонический образ. А мощная, раскрытая в данный момент на полную аура, могла ввести не знакомого с реалиями че'иль Тагник'зур'с в заблуждение, заставив думать, что перед ними сам Высший. Но нет, хоть и был Тазаонар одним из сильнейших в Совете, до уровня Высшего он все же не дотягивал — просто чтобы понять разницу, надо было хоть раз ощутить запредельную мощь Барра'Тагник'зура.

Маг долго демонстрировал разные сложные преобразования, показывал каскады простых плетений, позволяющие создать результат, подобный сложнейшим заклинаниям, сравнивал их, пояснял особенности и нюансы. Потом создавал из металла и камня могучих воинов, оживлял их, преобразовывал камень в воду и металлы в песок, демонстрируя сложнейшие алхимические трансформации. Затем с помощью ассистентов создавал комплексные стихийный чары, менял полярность силы в них за мгновения, трансформируя стихийную полярность воды в огонь, и наоборот. Пояснения были краткими, но емкими — он бы не стал разжевывать аудитории элементарные вещи, ведь лекция-демонстрация в первую очередь была рассчитана на специалистов, и лишь затем для всех остальных любопытствующих.

Черноволосый чародей тоже внимательно слушал архимага, сам будучи достаточно одаренным в данном направлении магии, и мог многое из показанного повторить сам с помощью чар и арканов. Но их опыт был несоизмерим, и повторение одного и того же порой отличалось в нюансах, позволяя по-новому взглянуть на старую проблему. Он вообще старался черпать знания из любого источника, даже в тех сферах, которые ему давались с трудом. Например, теорию целительства он знал отлично, но лечить кого-то, кроме себя бы не рискнул. Почему? Косвенно, причина его нахождения здесь была именно в этом.

-А теперь, в качестве вступления к докладу по фаэрзресс, мой ассистент, мастер Кельрак, — он повел рукой в сторону замершего наготове чародея, представляя его, — продемонстрирует вам ускоренный вариант воздействия этого излучения на живые организмы. В качестве подопытных мы используем две крайние сравнительные группы, в виде особенно восприимчивых к излучению риввил и очень устойчивых к нему же, длительно живущих в зонах его высокой концентрации дерро. Мастер, приступайте.

Получив отмашку, и более не отвлекаясь на окружающее, чародей аккуратно высвободил собственный дар, на этот раз направив во вне чистую, не измененную силу. Собранная в тисках его воли, она замерла причудливым облаком в промежутке между клетками. Даже просто смотреть в это место стало трудно — внимание постоянно соскальзывало, чудилось разное, словно бы там зарождалась какая-то противоестественная гадость. Чувства и разум смотрящих замирали и сбоили в попытках интерпретировать увиденное — настолько зрелище было чуждо материальному миру. Такова была его истинная, дикая магия, которой не должно было существовать в пределах мира, и которая пыталась стать его частью, или изменить его под себя. Но он старался удержать свою магию от моментальных изменений, растягивая этот процесс во времени до достижения такого ее состояния, в котором она по своим параметрам максимально приблизиться к магической радиации фаэрзресс.

Это не заняло слишком много времени для окружающих, но сам чародей, удерживающий непокорную силу, изрядно взмок — подобный контроль был очень сложен. Когда нужное состояние было достигнуто, он разделил облако магии на две равные части и переместил их в клетки с рабами. Последние, явно опоенные заранее сильными дурманящими веществами, поначалу никак не отреагировали на происходящее. Первым закричал человек, истошно, с надрывом. Волосы водопадом посыпались с его головы, затем выпали зубы и ногти, а кожу стали покрывать все расползающиеся язвы, проступившая плоть принялась таять и скручиваться, тлея. Пленник упал, бездыханным, и зрители было подумали, что на этом ему и настал конец, но нет. Буквально через пару минут истончившееся тело принялось совершать обратные эволюции. Мышцы на глазах разбухали, кости деформировались, череп стал больше, а зубы выросли новые, заостренные и в несколько рядом, пальцы скрючились, превратившись в подобие когтей, а из позвоночника выросли костяные шипы. Получившаяся тварь была явна крупнее изможденного человека, использовав для трансформы магическую силу, и была в целом отвратительна. Но живущих в Подземье илитиири подобным было не удивить. Спустя еще некоторое время она подала признаки жизни и, пошатываясь, поднялась, принявшись принюхиваться и порыкивать — глаз у получившейся твари не было, зато нос занимал чуть ли не треть морды, уступая только гигантской пасти.

Тем временем дерро даже и не думал проходить первый, губительный этап преобразования, внешне не изменяясь совершенно до последнего момента. И лишь когда первая тварь сделала попытку вырваться из клетки, обрушившись на адамантиновые прутья всей тушей, мутант вздрогнул и поднялся, изменяясь прямо на глазах. Словно бы был преодолен какой-то порог восприимчивости, он стал раздаваться вверх и вширь, тоже набираясь массы и силы, вот только в его заалевших глазах пылала отнюдь не бездумная ярость, а холодный расчетливый гнев и липкий затаенный страх — он явно сохранил разум.

На этом чародей закончил удерживать свою магию, которая тут же утекла в эфир, взбаламутив его на прощание. Он отошел от клеток, уступив место подошедшему и продолжающему лекцию архимагу. Данная демонстрация многое объясняла внимательному зрителю. То, о чем не будет сказано, но что подразумевалось — если дерро продолжат захватывать Нижнее Подземье, где уровень излучения особенно велик из-за совсем истонченных границ между планами, их народ может преобразоваться в нечто большее, чем жалкие неуклюжие мутанты, не способные оказать должного отпора воинам илитиири. И такие воины, вроде стоящего сейчас и гневно взирающего на архимага дерро, уже были в рядах народа мутантов. Пока единично, но только пока.

К слову, сами илитиири, будучи затронутой Тьмой расой, были куда более устойчивы к излучению, чем даже дуергары, известные своей толстой шкурой. Но даже они старались не соваться без специальных защитных амулетов в места настолько высокой концентрации фаэрзресс, какая была создана чародеем. Впрочем, таких даже в Нижнем Подземье было не много. Но вот проблема влияния радиации на традиционную арканную магию была как нельзя актуальна, потому как длительные и перманентные сплетения первыми страдали от губительного воздействия. Именно для этой цели и создавался мифаль города, чтобы создать максимально комфортные для магов условия, привлекая тем самым их со всего здешнего региона и даже из отдаленных мест. Город давно зарекомендовал себя, как обитель могущественных магов, одна из лучших школ народа илитиири, будучи известным во всем Северном Подземье.