Мое проклятие

Постепенно все вокруг привыкли к тому, что во время занятий хозяйка ничего не видит, не слышит и не замечает, как бежит время. Служанки шутливо сетовали, мол, чтобы накормить госпожу, ее приходится чуть ли не силой вытаскивать к столу. Но однажды вечером получилось освободиться точно к ужину. Очередной 'фильм' закончился, новый ставить не имело смысла, и я поспешила во дворик, предвкушая, как удивятся при виде меня девушки.

— Пожалуйста, Нида, — девичий шепот, полный безнадежной тоски, остановил у самой двери, — скажи, когда он вернется?

— Не имею представления, Хельма, — раздраженно откликнулась служанка, — нам об этом не докладывают.

— Если что-нибудь станет известно, ты ведь сообщишь, правда? — судя по голосу, эта самая незнакомая мне Хельма находилась на грани отчаянья. — Умоляю!

— Зачем?! Чем скорее забудешь саэра, тем лучше.

— Не могу! — уже даже не шепот, а стон.

— Так обратись к целителю. Мэтр Гарард сделает все возможное. Он всегда в таких случаях помогает. Пойми, Хельма, — Нида устало вздохнула, — и так не было никаких шансов на продолжение, а сейчас, когда саэр ввел в дом наиду, тем более. Здесь он будет теперь появляться только ради нее. А в столице наверняка заключил уже новый договор с какой-нибудь нарой. Тебе никогда не почувствовать его больше в себе. Смирись. Постарайся излечиться от зависимости. — Тихие всхлипы в ответ. — А теперь уходи, пока никто не увидел. Знаешь ведь сама, в усадьбе, где живут жена и наида, любовница по договору не смеет появляться. Иначе ее ждет наказание. Да и мне пора идти за госпожой. Скоро ужин.

Я быстро шагнула вперед, но увидела лишь край светлого платья, исчезающего за дверью входа для прислуги. Заметив мое любопытство, бледная, хмурая Нида неохотно выдавила, что это сестра приходила ее навестить, после чего замкнулась и на все расспросы лишь упрямо качала головой. Все оставшееся до сна время подслушанный разговор не выходил из головы. Решила, что дам служанке возможность успокоиться, а завтра снова попробую выведать, что к чему.

Но утром растерявшая невозмутимость Кариффа разбудила меня взволнованным:

— Господин вернулся!

И другие проблемы разом отошли на задний план.

Глава 8

Я была просто великолепна.

Платье из шелковистого бархата нежно-ванильного цвета. Затейливое полупрозрачное кружево на рукавах и вдоль горловины. Узкий лиф, ловко охватывающий гибкий стан. Длинная широкая юбка, задрапированная мягкими складками. Изящное тонкое колье в виде веточки цветущего дерева на высокой точеной шее. Бриллиантовые брызги в волосах, аккуратно уложенных в сложную прическу.

Глубоко вдохнула, выдохнула, встретила в зеркале одобрительный взгляд наставницы и решительно развернулась в ее сторону.

— Следуйте за мною, сирра Кателлина, — а голос-то обеспокоенный.

Впервые с тех пор, как оказалась в этом доме, покидала свои покои, но желания повнимательней рассмотреть обстановку не возникло. Мысли занимала только предстоящая встреча.

С раннего утра, с того момента, как узнала о приезде Саварда, не могла найти себе места. Все дела были забыты, занятия заброшены, распорядок полностью нарушен. Казалось, не только я, Кариффа и служанки — все вокруг замерло в томительно-тревожном ожидании. А господин все не торопился вспоминать о существовании своей наиды. Мои мучения закончились с приходом невозмутимого Динса, который с вежливым поклоном передал от Крэаза то ли приглашение, то ли приказ разделить с ним обед.

Несколько часов тщательных сборов под суетливое кудахтанье неугомонных служанок, торжественный проход по коридорам в сопровождении заметно нервничающей Кариффы и неизменной парочки телохранителей, и мы — у дверей обеденного зала. Внезапно стало так страшно, что я невольно попятилась и замерла, остановленная жесткой рукой наставницы.

— Будьте собою, — услышала тихое. — Кем бы на самом деле не являлись, просто будьте той, кто вы есть. Но помните, осторожность еще никому не мешала.

Как это понимать? Что означают слова старухи и что, в конце концов, ей известно? Хотелось развернуться и, наплевав на все остальное, немедленно потребовать объяснений. Но мне не дали этого сделать.

— Пора, сирра. Нельзя заставлять господина ждать!

Настойчиво подтолкнули вперед, заставляя переступить порог, и за спиной бесшумно закрылись высокие резные двери.

Светлая бело-голубая столовая с широкими окнами, высоким расписным потолком и длинным овальным столом посередине была пуста. Не успела удивиться, как откуда-то сбоку раздалось негромкое:

— Иди сюда, Кателлина!

Повернулась на звук голоса и увидела Крэаза. Одетый в неизменно черный костюм, сиятельный стоял возле распахнутых настежь боковых дверей, за которыми виднелась просторная терраса.

— Кэти! — нетерпеливо повторил он.

Прерывисто вдохнула, двинулась к мужчине, но остановилась, не решаясь подойти вплотную. Он сам сделал пару быстрых шагов, вмиг оказавшись рядом. Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Потом Савард медленно, будто нехотя, поднял руку и дотронулся до моего лица. Ласково погладил по щеке, щекоча нежными прикосновениями кожу, скользнул по шее к плечу.

— Здравствуй, Кэти, — ладонь, сжавшая мои похолодевшие пальцы, была твердой и удивительно горячей.

— С возвращением домой, господин... Крэаз.

Скривился.

— Достаточно 'господина', Кателлина.

Угу. Не надо этих формальностей, называйте меня Бог, просто Бог. Скромно-то как!

Мужчина слегка потянул за руку, и я, подчиняясь, прошла следом за ним на террасу, где уже был сервирован к обеду накрытый белоснежной скатертью стол. Откуда-то неслышно появился слуга с явным намерением помочь устроиться. Но Савард не позволил — сам отодвинул для меня стул и только потом занял свое место. Нам предложили сделать выбор, наполнили тарелки, после чего с поклоном удалились. Видимо, планировалась приватная трапеза. Без присутствия посторонних.

Ситуация смущала, напрягала и, что уж говорить, раздражала. Чтобы хоть чем-то заняться, уставилась в тарелку, с деловым видом изучая ее содержимое. Не помогло.

— Ты стала совсем другой, Кэти, — протянул сиятельный, едва я поднесла вилку ко рту.

Да что ж такое! И так-то кусок в горло не лез, а теперь и вовсе есть расхотелось. Покосилась на мужчину. Тот, поблескивая глазами, внимательно рассматривал меня.

— Вы видели умирающую, отлученную от рода девушку. Теперь я немного отдохнула, успокоилась, пришла в себя. Не удивительно, что выгляжу иначе, чем в доме опекуна, — старалась говорить уверенно и спокойно. Даже плечами пожала.

— Нет, не то, — поморщился Савард. — Иное выражение лица, взгляд, жесты.

Легкий холодок пробежал по телу, заставив сердце биться сильнее. Сама недавно заметила некоторые перемены во внешности. Как будто душа, обживаясь, перестраивала под себя тело. Пока еле уловимо, чуть заметно глазу. И тем не менее изменения были.

— Впрочем, может быть, ты и права, — к счастью, сиятельный не стал зацикливаться на своих подозрениях, и я с облегчением перевела дух. — Мы плохо начали наше знакомство, Кателлина, — мужчина продолжал задумчиво, не отрываясь, наблюдать за мной. — Скажу откровенно, я прибыл в дом будущей невесты с определенными планами в отношении наиды, и маленькая незаметная воспитанница рода в них совершенно не вписывалась. Накануне той ночи, вечером, нам с Эктаром наконец-то удалось договориться по всем пунктам брачного соглашения, причем на очень выгодных для меня условиях. Хозяин предложил отметить успешное завершение сделки. Повода отказаться не нашлось. Розовое биррское коварно — сразу ударяет в голову, а выпил я тогда немало. Эктар обещал прислать нару, из тех, что по временному договору. Я ждал, а вместо нее появилась дрожащая, но очень решительная юная сирра. Сама пришла и так упорно, так... убедительно себя предлагала. Очень настойчиво. Нужно было немедленно выставить тебя вон. Но пока разобрался, что к чему, ты уже поспешно объявила о добровольном согласии, скрепив его клятвой на родовом артефакте, а потом, закрыв глаза, отчаянно прильнула ко мне, осыпая неумелыми поцелуями. Неумелыми, но такими сладкими, — сиятельный усмехнулся, потом вдруг резко посерьезнел. — С момента проведения ритуала обретения силы прошло много времени, Кэти. Слишком много для дваждырожденного. Я не смог отказаться от тебя в ту ночь, девочка. Сила вырвалась из-под контроля и не дала нам ни единого шанса. Мне — отступиться, а тебе — уйти.

Савард помолчал, потом потянулся к узкому графину и наполнил бокалы тягучей янтарной жидкостью.

— За нас! — на дне его глаз забилось темное пламя.

Не произнеся ни слова, прикоснулась губами к холодному хрусталю. Мужчина дождался, пока я сделаю несколько глотков, и прибавил:

— За то, чтобы нынешняя ночь была не похожа на ту, первую.

Поперхнулась. А этот злыдень добил окончательно:

— Теперь давай обедать, Кателлина. Силы нам с тобой сегодня понадобятся.

И как ни в чем не бывало приступил к еде.

Дальнейшая трапеза протекала мирно и спокойно, без сюрпризов и потрясений. В застольных разговорах 'ни о чем'. Меня расспрашивали, как я провожу время. Понравились ли покои? Всем ли довольна? Что нового узнала на занятиях? В ответ озвучила расписание, похвалила убранство комнат, устройство внутреннего двора и кратко пересказала житие сиятельного Эбета Крэаза, достославного прадеда собеседника. В общем 'лягушка съела мушку, уж съел лягушку, еж съел ужа, лиса съела ежа. Обед пошел в теплой дружеской обстановке'.

По завершении мероприятия рассеянно-задумчивый Савард сопроводил меня до двери обеденного зала, пожелал приятного дня, попрощался до вечера и сдал с рук на руки Динсу с Ниором.

И снова потекли часы ожидания.

Кариффа не появлялась. Видимо, по одной ей известной причине решила пока полностью самоустраниться. Я как во сне заторможенно бродила по комнатам и двору, стараясь думать о чем угодно: о погоде, Эктаре, Фисе, даже об Артеме со Светкой вспомнила, но только не о предстоящей ночи. Душу переполняли противоречивые эмоции, буквально разрывая изнутри. Никогда раньше с таким нетерпением не ждала вечера и в то же время так не боялась его наступления.

Потом внезапно разозлилась — на себя, на исчезнувшую наставницу, на Саварда, устроившего эту своеобразную пытку ожиданием, — и села смотреть первую попавшуюся сферу. Как ни странно, зрелище увлекло, к ночи я смогла если не успокоиться окончательно, то прийти в более или менее адекватное состояние.

Легкий ужин пережила спокойно-отстраненно.

Потом был бассейн с ароматной пеной и недолгие сборы. Меня закутали в нечто нежно-персиковое и пенно-воздушное, волосы же просто расчесали, распустив по плечам. Заключительным аккордом стало явление Кариффы в сопровождении Гарарда. Старуха, так ничего и не сказав, придирчиво оглядела меня и отошла в сторону. Целитель оказался чуть более разговорчивым. Он провел руками над моей головой, сердцем, опустил их к низу живота, подержал там и, повернувшись к наставнице, произнес:

— Наида готова!

Потом протянул какой-то пузырек.

— Выпейте, сирра.

— Что это? — несмотря на то, что мэтр каждый вечер пичкал чем-то укрепляющим, именно сейчас во мне проснулась подозрительность.

— Снадобье, которое поддержит и поможет пережить сегодняшнюю ночь. Поверьте, вам оно необходимо.

Очередное лекарство. Поморщилась, но под внимательным взглядом целителя послушно проглотила.

— Удачи, сирра Кателлина, — короткий кивок, и Гарард ушел.

Вслед за ним удалилась не проронившая ни слова Кариффа. Я осталась в спальне одна.

Подошла к окну, раздвинула легкие шторы, подставляя пылающее лицо прохладному ночному ветру, и замерла, глядя на расцвеченное ярким звездным узором высокое темно-фиолетовое небо. Чем дольше ждала, тем сильнее нервничала. Колени подрагивали, голова кружилась от волнения, в груди, то ускоряясь, то замирая, гулко билось сердце. Минуты, как густая патока, все тянулись и тянулись, падали изнуряюще, невыносимо медленно. Через некоторое время сама уже была готова бежать за сиятельным, лишь бы все побыстрее закончилось.

Наконец еле слышно скрипнула дверь, и в пронзительной тишине послышались звуки приглушенных уверенных шагов. Окаменела, почти не дыша, напряженная как струна, не в силах заставить себя оглянуться и посмотреть на приближающегося мужчину. Так и стояла, боясь шелохнуться, даже когда шаги стихли за моей спиной и я уловила завораживающий, чувственный аромат — горьковато-дымный, тягучий. Бешено заколотилось сердце, быстрый до этого момента пульс начал просто зашкаливать.

Несколько секунд прошли в томительном молчании. Савард не двигался и ни слова не говорил, медлил, словно колеблясь, только учащенное дыхание выдавало его присутствие. Потом резко втянул воздух, качнулся ко мне, и я всем своим существом ощутила близость горячего мощного тела.

Вдох.

Чужие ладони решительно легли на плечи, притянули к крепкой груди, вынуждая каждой клеточкой почувствовать жар упругой, гладкой кожи. Прерывистое дыхание коснулось волос.

Удар сердца.

Твердые, чуть подрагивающие губы, опалив кожу, прижались к виску.

Выдох.

Сильные руки заскользили вниз, к бедрам, лаская их сквозь тонкую ткань платья.

Не выдержала, отстранилась, быстро развернулась и оказалась лицом к лицу с Крэазом, отстраненно отметив, что впервые вижу его не в строгой черной, а в распахнутой на груди свободной белоснежной рубашке. Мелькнула сумасшедшая мысль — убедить сиятельного не торопиться. Отложить, перенести наше 'тесное знакомство' на другой день. Может быть, когда познакомимся получше, будет не так трудно?

— Я хотела попросить...

Речь давалась с трудом. Во рту пересохло, язык не слушался.

— О чем? — густой протяжный голос не дал договорить. — Об этом?

Подушечки пальцев невесомо прочертили замысловатый узор по горлу, ключицам, дошли до груди, задев соски, снова поднялись к шее, и я содрогнулась от острого ощущения, пронзившего насквозь.

— Или об этом?

Тяжелые ладони властно обняли, поглаживая, двинулись по спине, опустились на ягодицы, легко сжали их и притиснули к мужчине, приглашая разделить вместе с ним его возбуждение. От такого простого, казалось бы, действия внутри прокатилась жаркая волна, жидким огнем разливаясь внизу живота. Мелкая дрожь охватила тело, ослабли и предательски подкосились ноги.

Со мной творилось что-то странное. Странное и... неправильное. То, чего не должно было быть. До сегодняшнего дня я всего лишь несколько раз встречалась с Савардом. Почти не знала его, опасалась, старалась избегать. И абсолютно точно не любила, не желала. Теперь же каждая невинная ласка буквально сжигала, заставляла беспомощно трепетать, а внутренности — медленно плавиться. Выворачивала наизнанку, делая потребность в новых прикосновениях совершенно невыносимой.

Попыталась понять, что происходит, но мысли путались. Что-то мелькнуло на грани сознания. Какое-то объяснение. Я уже почти ухватила его, когда Крэаз выдохнул:

— А может, об этом?