Кофе с перцем и солью

Внезапно Эллис остановился перед неприметной дверью, по цвету совершенно сливающейся со стеной, и, не щадя ботинок, пнул её. Выждал с полминуты, вслушиваясь во что-то понятное только ему, а потом тихонько отстучал странный ритм — три удара, тишина, два удара, затем три и наконец один. И — снова пнул с размаху.

Внутри завозились, заскрежетали замки. Дверь приоткрылась — совсем немного... и распахнулась настежь после нескольких мгновений настороженной тишины.

— Зачем пришел? — негостеприимно поинтересовался небритый, до черноты загорелый мужчина, мрачно поглядывая на нас с Эллисом с высоты своего роста. Выше меня почти на голову... И сильный наверняка — мускулы даже под рубахой не спрячешь. Про таких говорят: быку шею свернёт. — "Пыльцой" мы не пробавляемся...

— Мать дома? — бесцеремонно перебил его Эллис. — И не надо мне тут заливать про "пыльцу", Бесника у Трупоеда в отлёжке видели. Нанюхался и свалился.

— Кто видел? — сощурился гипси, наклоняя косматую черноволосую голову.

— А кому надо, тот и видел. Хватит уж вокруг топтаться, Ян. Я по делу пришёл, — детектив бесстрашно шагнул вперед, мимо Яна. Тот и не подумал преграждать ему путь — наоборот, отступил.

— А эта цыпа тоже с тобой? — мне достался обжигающий взгляд. Я с достоинством поправила вуаль. Пожалуй, шляпку всё же следовало взять более простую, неброскую. И Эллис мне не сказал...

— Со мной. И не вздумай руки распускать, — раздался голос детектива уже из дома. — Мисс, не стойте в дверях. Проходите. И побыстрее, — добавил он властно.

Я беспрекословно подчинилась, хотя переступать порог сомнительного жилища мне не хотелось совершенно. Но сейчас не до капризов. Уж не знаю, как умудрился Норманн завоевать уважение гипси, но если такое случилось — неразумно будет мне бросать тень на его репутацию, не подчиняясь приказам, пусть и таким грубоватым. Да и оставаться на улице, одной... Не самое верное решение.

Вдруг с совершенной, кристальной ясностью нахлынуло осознание: я позволила Эллису затащить себя, графиню, леди, в самый что ни есть сомнительный притон. Если кто-то узнает об этом — сплетен не избежать. Моя честь, репутация — всё под угрозой. И ладно, если бы дело ограничилось только общественным порицанием... В делах тоже могут начаться проблемы.

Бабушке, конечно, подобное бы сошло с рук. Но я — не Милдред, а всего лишь её внучка.

Мне нельзя быть настолько безрассудной.

Дверь захлопнулась. Щёлкнули замки, закрывая путь к отступлению.

— Эллис?

— Я здесь, мисс, — донеслось из соседней комнаты. — Проходите смело, разуваться не надо, как бы ни сверлил вас глазами Ян. Ничего, приберутся потом.

Глянув исподтишка на мрачно сопящего гипси, я почти усомнилась в совете Эллиса. Но делать нечего, пришлось притвориться, что всё в порядке. Тем более что предлагать мне домашнюю обувь Ян и не подумал. Правда, в доме было очень чисто, вопреки ожиданиям — пол тщательно выметен, стены обиты хорошим деревом. По углам висели странные мешочки, перевязанные цветными ленточками, и травяные веники, от которых исходил необычный, кружащий голову запах. Я почувствовала странную лёгкость во всём теле. В ушах слабо зазвенело — отголоском чего-то большего.

"Соберись, Виржиния. Не время потакать слабостям".

В комнате Эллис ждал меня не один.

— Явилась, птичка певчая, — насмешливо протянула уже знакомая мне гипси, складывая руки на груди. Здесь женщина явно чувствовала себя гораздо уверенней. Да и выглядела намного опрятней — юбки чистые, почти новые, и очень пышные — штук пять, одна на одной. Яркая блуза, поверх неё — жилет, расшитый монетами. — Никак извиняться пришла?

От резкого тона у меня скулы свело. "Нет", — хотела ответить я, гордо вздёрнув нос, но Эллис оказался проворнее.

— Тише, тише, Зельда, голубушка, — он ступил вперед, ловко перехватывая ладонь гипси и запечатлевая на тыльной стороне невесомый поцелуй. Не столько уважительный, сколько насмешливый и... заигрывающий? — Такой красавице гнев не к лицу.

Я вгляделась в лицо гадалки. Глаза тёмные, блестящие, как сливы, полные губы надменно поджаты. Иссиня-чёрный локон непокорной змеей падал вдоль лица, оттеняя смуглую кожу — гладкую, почти без морщин, хотя Зельде наверняка было уже за сорок. И чего такого нашел Эллис в этой... этой.

— Ай, Илоро, охальник, — запунцовела гадалка, торжествующе посматривая на меня. Разве что язык не показала! — Знаешь, как старуху осадить... Так зачем ты сюда эту выскочку притащил-то?

— Эта "выскочка", милая Зельда — сама графиня Эверсан, леди Виржиния-Энн, — хитро сверкнул глазами детектив. — Важная особа.

— И чего эдакая важная особа делает в Смоки Халлоу? — недружелюбно поинтересовалась Зельда. Кажется, она всё ещё была обижена за юбку.

— На неё вчера напали, — беспечно раскрыл Эллис тайну следствия. — И ты, голубушка Зельда, под подозрением. И чего начала с ней задираться у омнибуса? Юбки жалко? Будто бы я тебя не знаю — сама, небось, надела, что погрязней. На работу-то! А потом попыталась просто с богатенькой дурочки шерсти начесать. Только вот "дурочка" оказалась умницей... и к тому же с характером. А ты, моя дорогая... — обольстительно улыбнулся Эллис гадалке. — Сплоховала. Обиделась, угрозами начала сыпать. Может, и сыновей науськала негодяйку проучить? Или мужей?

— Много чести! — взвилась гипси. — Не было такого. И угроз не было — как увидела, так и сказала. А этой птичке надо было не чирикать по углам, а гордиться, что сама Зельда-гадалка судьбу ей предсказала, и ни монетки не взяла.

Детектив откликнулся мгновенно:

— Так это предостережение было? Зельда, красавица, — коварно погладил он ладошку гадалки. — А не расскажешь, что ещё увидела? По дружбе... А я забуду, что видел Бесника в отлёжке.

— Ай, забывчивый какой, — проворчала Зельда, сердито сверкая глазами. Ну и темперамент — южный, одно слово. — Два хайрейна.

— Пятьдесят рейнов.

— Что?! Да ни в жисть! Что я, себя не уважаю? Хайрейн и восемьдесят.

— Семьдесят рейнов.

— Оскорбительно! За кого ты меня принимаешь?! Полтора.

— Девяносто мелочью, ни рейном больше.

— Вот наглец! Торговая душа! Ну, так и быть — хайрейн.

— По рукам, — хмыкнул Эллис, оглядываясь. — Вы позволите? — и он нахально протянул ладонь за деньгами.

Моими, разумеется.

Честно говоря, в течение всего диалога в душе крепло чувство, что надо мной издеваются. Я ощутила себя простачком-деревенщиной, которого два матерых афериста пытаются обчистить на городской ярмарке. Как будто и этот торг, и диалог уже были отрепетированы множество раз при других персонажах, только суммы разнились в зависимости от достатка "простофили".

— Надеюсь, это предсказание будет стоить хайрейна, — проигнорировав руку Эллиса, я протянула гипси новенькую банкноту, вкладывая в свои слова и жест столько скептицизма, сколько хватило бы на десяток Виржиний.

— Не сомневайся, пташечка, — сладенько улыбнулась Зельда, и деньги исчезли в складках юбки. — Ну, давай сюда свою лапку. На ладонь взглянуть надобно. Да не эту, левую. Вот ведь дамы-то пошли, эх... Знать ничего не знают.

Поборов лёгкий приступ брезгливости я сначала сняла кольцо, потом стянула с руки перчатку. Деть ее было некуда, Эллис мне помогать не торопился, вот и пришлось зажать ее в кулаке вместе с сумочкой.

Зельда, с насмешкой поглядывавшая на мои приготовления, не удержалась и схватила мою кисть сразу, как она освободилась от перчатки.

— Так-так, посмотрим... — Сильный, узловатый палец надавил на ладонь, следуя за изгибами линии. — Горе у тебя, птичка, большое — потеряла человека любимого... Двух... Ай, бедняжка! Трёх потеряла, и всех любила.

Слабый звон в ушах, преследовавший меня с тех пор, как я переступила порог и вдохнула травяной запах, стал сильнее. Слова гадалки звучали словно изнутри моей головы, а в глазах заплясали золотистые точки. Всё будто происходило во сне, но мышление оставалось удивительно ясным, логическим. Однако немалых усилий стоило произнести невозмутимо и спокойно, не теряя лица:

— Полагаю, вы имеете в виду моих родителей и бабушку. Пока на хайрейн не тянет — разве что на два рейна, цену свежей газеты. Несколько месяцев назад только ленивый не писал о "горе, постигшем семейство Эверсан".

Гадалка сердито засопела, быстро глянула на Эллиса — он с независимым видом разглядывал безделушки на полках, словно процесс предсказания его не касался, и вообще это была только моя инициатива — а потом продолжила, всё тем же интимно-доверительным тоном:

— Ну-ка, поглядим, что дальше... Ох, как повезло тебе, пташечка — друзья у тебя верные, да у каждого свой секрет...

— Это общие слова, — вновь перебила её я. В ушах звенело уже нестерпимо, до боли, а ноги сделались ватными. — Так вы умеете по-настоящему предсказывать или нет? Если нет, я потребую деньги обратно.

Эллис расхохотался. Я сморгнула — его лицо, находящееся в тени, казалось просто бледным пятном. Золотистые искры заволакивали обзор, оставляя нетронутыми только ближние предметы. В воздухе явственно запахло вишневым табаком и лавандой — совсем как в бабушкиной комнате.

— А птичка-то попалась с характером! Может, она не пташка, а кошка? — веселился детектив. — Ну же, Зельда, не разочаровывай меня. Скажи что-нибудь полезное.

— Что надо, то и скажу! — Она хлопнула по моей ладони — резко и болезненно. — И зачем ты вообще сюда её привёл, сердешный мой? За ней мертвецы вереницей ходят! Вон, сколько теней с собой на хвосте принесла — целый день дом окуривать...

Зельда говорила и говорила, яростно, с чувством. А я... Я всё меньше понимала, что происходит. Слова едва долетали сквозь ровный гул, в виски словно иглы вворачивали, а пол и потолок точно стремились схлопнуться.

— Ну, Зельда, мне ты когда-то сказала, что я сам гоняюсь за мертвецами, так что ничего удивительного, что мы с этой леди в конце концов встретились... Она мне поможет раскрыть дело "бромлинского коллекционера"?

— Кого-кого? Не знаю таких! — сердито фыркнула Зельда. Я встряхнула головой, прогоняя слабость. Не помогло. — Знаю только, что ежели ты за этой девицей пойдёшь, с мертвецом да со слугой мертвецким встретишься! И молись, чтоб они тебя с собою не утащили, дурака этакого...

— Занятное предсказание... Мисс Энн?.. Мисс Энн, вам плохо?

Комната уплыла куда-то... Я сделала шаг — и меня вдруг накрыло волной жара, и что-то твердое врезалось в рёбра... Неужели обморок? О, только не здесь...

— Да что ж это такое, второй раз уже... Воды, Зельда!

"Надо было позавтракать... После вчерашнего — обязательно", — пришла ко мне первая разумная мысль за утро...

А потом, кажется, я всё же лишилась чувств.

* * *

Пришла в себя я на заваленной одеялами и подушками кровати гадалки. Откуда я узнала, что это захламлённое ложе принадлежало именно хозяйке дома? Об этом мне, "клятой неженке", громко поведала сама Зельда.

— Вот ведь свалилась на мою голову! Ух, не жрут они, видите ли, пропорцию блюдут, а мне потом возись! Протри уже глаза, хилая морда, хватит валяться, коль проснулась!

Ну, "хилую морду" я спустить уже не могла, а потому села на кровати, выпрямила спину, грозно нахмурила брови... Но не успела сказать ни слова — мне в руки сразу же сунули миску с бульоном.

— Пей давай, дурёха, — буркнула Зельда, подбирая юбки и усаживаясь рядом со мной. Эллис по-прежнему с независимым видом рассматривал полки, ковры на стенах, рисунки на потолке и пряно пахнущие травяные веники по углам. Будто и не случилось ничего особенного — графини у него на глазах, наверное, каждый день в обморок падали. — У нас в доме гости не голодают. И не зыркай глазищами, не отравлю. Хороший суп, Лайзо сам вчерась варил.

— Лайзо? — переспросила я только для проформы, уже смирившись с необходимостью перекусить подозрительным бульоном. Голова по-прежнему кружилась. А запах от миски шел умопомрачительный... или мне так с голоду казалось?

— Лайзо — младшенький мой, — с охотой пояснила Зельда, вскидывая чёрные, будто насурьмлённые, брови. Кажется, мой обморок её несколько смягчил. Думаю, проснулись материнские инстинкты, о которых писал в своей возмутительной книжке алманец Брейд. — Весь в отца пошёл — красавец. Не человек — огонь. Как до сих пор не оженился — не знаю.

— Может, молод? — Я осторожно отхлебнула бульон. Он показался мне вкуснее самых лучших деликатесов Георга. Головокружение потихоньку отступало.

Эллис, приступивший к изучению очередного "веника" на стене, быстро глянул на нас и вздохнул. Ну, конечно, мужчинам такие разговоры не интересны...

"Он в первую очередь не мужчина, а детектив", — подумала я неожиданно и так удивилась этой мысли, что чуть не выронила горячую миску прямо себе на колени.

— Да уж постарше тебя будет, пташечка, — хмыкнула гадалка. Наверняка она заметила моё замешательство, но вряд ли правильно истолковала. — Двадцать шестой годок идёт... Ешь, ешь. Нравится? Небось, после лордовых-то яств нос воротишь?

Я представила свое поведение со стороны — и почти устыдилась. Если судить по справедливости, Зельда вовсе не обязана была за мною ухаживать. После наших ссор и препирательств это было похоже на шаг к примирению... И не важно, что мне по большому счету нет дела до этой гадалки, а ей — до меня. Эллису отчего-то захотелось нас... подружить? Для чего? Неужели он хочет, чтобы мы общались и дальше? Не только я и Зельда, разумеется... боже, что за ужасное знакомство для леди... но и я и... Эллис?

Эта мысль ошарашила меня настолько, что я поспешила запить её большим глотком бульона и чуть не поперхнулась.

"Супчик" был вкусным, но слегка... переперчённым. Не для моего голодного желудка.

Зельда окинула меня подозрительным взглядом.

— Что вы, мне очень нравится, — уверила я гадалку, чтобы не показаться невежливой. — У вашего сына лёгкая рука.

Гадалка нахмурилась — и расхохоталась. Ей вторил смех Эллиса, бархатный и пьянящий, словно кофе с ликёром.

— Ну, учудила, ну, повеселила, — утирала слезы она. — За это и ещё на хайрейн предсказать не жалко.

От неловкости бульон я выпила залпом. Оглянулась в поисках салфетки, разумеется, не нашла, и облизнула губы.

— А что смешного в моих словах?

— Ничего, если подумать, — улыбнулся Эллис и уселся в кресле, по-кошачьи щуря глаза. Под пристальным и немного насмешливым взглядом детектива мне захотелось гордо выпрямиться и состроить чопорное лицо.

Но, к сожалению, сейчас мой облик был далек от аристократического и вряд ли даже самая строгая гримаса произвела бы впечатление на Норманна. Где уж там изображать негодование и холодность, когда на щеках румянец от горячего бульона, юбки смяты да еще и задираются с одного края, а ворот расстегнут...

— "Легкая рука", это ж надо сказануть! Сослепа стреляла, да в яблочко попала! Не вздумай так Лайзо в глаза называть, пташечка, — отсмеявшись, посоветовала Зельда.

— Почему? — поинтересовалась я с искренним любопытством.

Но гадалка не ответила. Только передернула плечами и забрала у меня пустую миску.