Вирус разума

— Не ори, горлопан, нет Вальки. На службу побежала, меня здесь за себя оставила, — в дверном проеме стояло весьма странное существо. Судя по халату, закрывающему до колен ноги, одетые в тренировочные штаны, и седым прядям из под платка, это была пожилая женщина. Росту она была весьма невеликого, в народе про таких говорят: 'метр с кепкой'. Ее плоское лицо было испещрено морщинами, напоминающими складки кожи у шарпея, такие же глубокие и бесконечные. Там, где у обычных людей глаза, у нее были две узких щелки, в глубине которых молодым задором мелькали черные угольки, совершенно не соответствующие ее возрасту. В улыбающемся, редкозубом рту торчала трубка, источающая довольно приятный, даже с точки зрения не курящего Кирилла, аромат. Михаил некоторое время улыбался, наслаждаясь моментом, глядя на распахнувших рты Кирилла и Ладу, а потом произнес:

— Знакомьтесь, друзья, моя бабушка Антонина Петровна. Хранитель местных традиций, а заодно и хранитель, и экскурсовод нашего музея. Любимый персонаж всех клиентов нашей компании.

— Ты, Мишка, языком не болтай и гостей с дороги не словами корми, а к столу зови. А сам, если сытый с утра, иди вон в контору свою, да сиди там, пока мы с гостями обедаем, — голос ее был низким и трескучим, говорила она медленно, делая большие паузы между словами. Казалось, она сначала мысленно проговаривала слова, взвешивала их, рассматривала и так и эдак, и только когда окончательно убеждалась, что другого, более подходящего слова у нее нет, она произносила то, что есть. Причем, лицо ее, казалось, выражало крайнее недовольство сделанным выбором.

— Зовите меня бабой Тоней, — она проворчала еще что-то, совсем уж неразборчивое и поковыляла в комнату, смешно переваливаясь на коротких кривых ногах.

Баба Тоня угощала грибной лапшой и печеной картошкой с олениной. Во время застолья Михаил продолжал сыпать шутками, рассказывая про работу, про свой край и его жителей. Баба Тоня внимательно следила за тем, что он говорит, и регулярно поправляла его, когда звучала на ее взгляд какая-то неточность. Михаил соглашался со всеми ее поправками, правда, судя по взглядам, бросаемым на ребят, соглашался для проформы, соблюдая своего рода ритуал, повторяющийся в их семье из раза в раз.

— Куда, Мишка, нынче побежишь? — спросила баба Тоня, когда обед подходил к концу.

— На Сейдозеро, куда же еще.

— Однако рано вы сегодня. По ночам холодно еще, да и комар сейчас злой, заклюет насмерть.

— Мы ведь работаем, баба Тоня. Когда отпуск дали, тогда и поехали, — Кирилл не стал посвящать ее в подробности предприятия.

— Ну да, понятно, дело молодое. Я помню, когда с Федькой, дедом Мишкиным, любилась, тоже ни холодов, ни комаров не боялась.

Кирилл сделал вид, что не расслышал последних слов бабы Тони, Михаил хитро улыбнулся, а Лада откровенно смутилась и покраснела. И только баба Тоня, как ни в чем не бывало, продолжала:

— Мишка, когда на Сейдярвиг побежите, не забудь им Куйву показать.

— Это что еще за Куйва такая, — заинтересовалась Лада, довольная, что разговор уходит от весьма недвусмысленной темы.

— Не такая, а такой, — взял слово Михаил — Куйву — это гигантское наскальное изображение человека. Мы, саамы, считаем, что это побежденный и вмурованный в скалу "чужой" шведский бог. Есть одна очень интересная легенда про старика Куйву. Давай, бабуль, расскажи.

Баба Тоня, не торопясь, раскурила трубку, обвела щелочками глаз собравшихся за столом и начала свой рассказ.

— Давно-давно это было, тогда еще меня не было, моей бабки не было и ее бабки не было, очень давно это было. Нашли на нашу землю чужие люди, шветы прозывались, а мы лопь были, как лопь — голая, без оружия, даже без дробников, и ножи-то не у всех были. Да и драться мы не хотели. Но шветы шибко лопь обижать стали: олешек отбирали, рыбьи места наши заняли, понастроили загонов и лемм — некуда стало лопи деться. И вот собрались старики и стали думать, как швета изгнать, а он крепкий был такой, большой, с ружьями огнестрельными. Посоветовались, поспорили и решили пойти все вместе против него, отобрать наших оленей и снова сесть на Сейтъявр и Умбозеро.

Она говорила медленно, то ли подбирая, то ли вспоминая слова, попыхивая своей трубкой. Казалось, она совсем забыла про своих гостей и говорила сама с собой.

— И пошли они настоящей войной — кто с дробником, кто просто с ножом, пошли все на шветов, а швет был сильный и не боялся лопи. Сначала он хитростью заманил на Сейтъявр нашу лопь и стал ее там крошить. Направо ударит — наших десяти как не было, и каплями крови забрызгали все горы, тундры да хибины; налево ударит — и снова десяти наших как не было, и снова капли крови лопской разбрызгались по тундрам.

Мишка, — внезапно обратилась она к внуку, — покажешь им красный камень в горах. Это и есть та самая кровь лопская, кровь старых саамов. — Она вновь замолчала. На этот раз пауза затянулась больше обычного. Однако никто за столом не спешил ее торопить. Все просто молча ждали продолжения.

— Ну, осерчали наши старики, как увидели, что швет стал крошить их, спрятались в тальнике, пособрались с силами, и все сразу обложили со всех сторон швета; он туда-сюда — никуда ему прохода нет, ни к Сейтъявру спуститься, ни на тундру вылезти; так он и застыл на скале, что над озером висит. Вы когда будете на Сейтъявре, сами увидите великана Куйву — это и есть тот швет, что наши саамы на камне распластали, когда войной на него пошли. Так он там и остался, Куйва проклятый, а старики наши снова завладели быками и важенками, снова сели на рыбьи места и промышлять стали...

За столом повисла пауза. Каждый по своему переживал услышанное, даже Михаил. Он не первый раз слышал эту легенду. Каждый раз она цепляла в его душе некие струны, мысли его устремлялись во времена, когда здесь жили его предки. Охотились, ловили рыбу, пасли оленей, боролись с врагами и охраняли Сейдозеро. Михаил был потомственным шаманом. Его отец был шаманом, его дед был шаманом, и вообще, все мужчины его рода были шаманами. Только им была известна главная причина: почему их племя живет в долине Сейдярвига, почему не уходило отсюда даже в самые лютые времена и почему оно будет жить здесь всегда. Испокон века на южном берегу Сейдозера в каменных могилах хоронили шаманов их племени. Поэтому озеро было для саамов священным. Для них название Сейдозера и загробного рая были синонимами. Здесь даже рыбу разрешалось ловить только один раз в год. Так продолжалось вплоть до XIX века. Прогресс неизбежно меняет даже самые старые традиции, но главная задача племени, своего рода смысл их жизни сохранились. Охрана озера Сейд и его окрестностей была их смыслом жизни. Охрана и защита. От кого и по чьему приказу — неважно. Главное было — не допускать сюда чужаков. Национальность не имела значения: шведы, норвежцы финны или русские — не важно. Люди для них делились на своих и чужих. Вот эти двое, что прилетели сегодня, были свои. И дело не в том, что его предупредил об их приезде Великий Дух Сейдярвига. Михаил чувствовал, что они свои, он просто знал это. Как знали это в свое время его предки...

Баба Тоня набила трубку новой порцией табака и пыхнула дымком в потолок. Ее скрипучий голос вывел Михаила из раздумий.

— Мы тогда победили и остались жить на озере. Только вот красные капли саамской крови остались на тундрах; всех их не соберешь, много их пролили наши старики, пока Куйву осилили...

— Кирилл, пойдем-ка поговорим в кабинет. Вы, Ладочка, не возражаете, если мы уединимся?

— Нет, конечно. Я тут с бабой Тоней еще поговорю.

Мужчины вышли, а Лада налила травяного чая себе и бабе Тоне.

— Скажи, баба Тоня, а Михаил и вправду шаман?

— А то! Мишка хороший шаман, хоть и молодой еще. Мишкин отец был шаман, Мишкин дед, Васька мой, тоже был шаман. Весь их род с духами говорил, людей лечил, зверей понимать умел. Мишка тоже хороший шаман будет, сильный. Когда вырастет.

— Да он вроде бы и сейчас уже не маленький.

— Э, девка, ты на лицо смотришь, а надо человеку внутрь заглядывать. Духом Мишка молодой еще, мыслями быстрый, сердцем горячий и неопытный. А хороший шаман должен быть с холодным разумом, чистой душой и горячим сердцем.

— Так еще Феликс Эдмундович в свое время говорил про своих соратников.

— Хороший был шаман, наверное, твой Феликс Эдмундович.

* * *

В кабинете Михаила, с точки зрения непосвященного, царил абсолютный бардак. На столе, стульях и прямо на полу было разбросано всевозможное туристическое снаряжение. Однако хозяин прекрасно ориентировался в этом хаосе, сверяя разложенные предметы со списком, который держал перед собой.

— Итак, палатка двухместная, два надувных матраца, два спальника, две надувных подушки, фонарь электрический, обычный и фонарь 'летучая мышь' — это здесь, — Михаил переместился от одной кучи вещей к другой.

— Сапоги резиновые — размеры 42 и 37, по две пары шерстяных носков к ним, костюмы ветро-влагонепроницаемые — размеры 50 и 46, маскировочный комплект снайпера твоего размера с местной цветовой гаммой 'белая ночь'. — Михаил похлопал по стопке и перешел к следующей.

— Котелок, тарелки, кружки, спички, соль, сахар, продукты на три дня.

— Я просил на неделю.

— На неделю слишком много, а нам все на себе тащить, путь на Сейдозеро только пеший. Каждые три дня продукты вам будут доставляться мной или моими помощниками.

— Хорошо, не вопрос.

— Рыболовные снасти, топор, ножи охотничьи, ножи метательные, бинокль, веревки, аптечка, — Михаил перебрался к столу и, хитро посверкивая глазами, отбросил в сторону кусок брезента. — А теперь, самое интересное. Снайперская винтовка ВСК-94 с глушителем и коллиматорным прицелом, работающим, кстати, даже если заряд аккумуляторной батареи будет равен нулю. Хороший выбор. Патроны калибра 9мм — 3 упаковки и магазины на 20 патронов.

Михаил любовно оглядывал оружие, лежащее на столе, аккуратно трогая его и перекладывая с места на место.

— А теперь ответь мне, друг мой Кирилл, что все это значит, и на какого такого зверя ты собрался охотиться в наших краях, с этакой-то красавицей?

— Миша, тот, кого ты называешь Великим Духом Сейдярвига, послал нас...

— Стоп, стоп, стоп. Кирилл, я кроме того что шаман, еще и кандидат наук, биофак МГУ закончил с отличием, между прочим. Так что давай рассказывай как есть, а сказки я и сам сочинять умею.

— Хорошо, как тебе тогда такой вариант. До цивилизации людей существовала другая цивилизация. Остатки той цивилизации когда-то базировались в этих местах. Сейчас осталось только два 'официально зарегистрированных' представителя той самой цивилизации. Один 'хороший', другой, соответственно, 'плохой'. Здесь на Сейдозере похоронены представители их цивилизации, те, что уже умерли, и те, кто еще не родился. 'Хороший' мечтает когда-нибудь воскресить последних, 'плохой' хочет их убить окончательно. Как тебе такой расклад?

— Нормально, это вполне коррелирует с теми сакральными знаниями, что передавались у нас в роду от отца к сыну.

— Кстати, а как у тебя-то с наследниками дела обстоят?

— Будь спокоен, два парня погодки уже есть и еще один на подходе.

— Ну, вполне может и девчонка родиться.

— Нет, дорогой, в нашем роду рождаются только мужики. Ты давай продолжай, не отвлекайся.

— Так, вот, 'плохому' стало известно место их захоронения, и 'хороший' послал нас сюда в качестве наблюдателей, с заданием обнаружить активность его людей и вызвать его, чтобы окончательно пресечь их деятельность. И если получится, то покончить с 'плохим' раз и навсегда. Если я правильно понял, то впервые за долгие годы он точно знает место и время, где этот 'плохой' должен появиться. Более того, он считает, что их первая разведка здесь уже побывала, весной.

— Тех троих туристов, что хозяин убил, имеешь в виду?

— Именно. А хозяин это...?

— Мы так снежного человека называем. Он здешние места стережет. И не любит, когда его зря тревожат. Я, между прочим, однажды отпечаток его следа нашел, сделал слепок и отнес в музей. У нас там один был уже, времен ледникового периода.

— И что?

— А то.... Пришла мне в голову идея сравнить отпечатки: тот, древний, и нынешний. Пригласил приятеля из милиции, откатали рисунки паппилярных линий и в лабораторию. А нам на руки заключение, дескать, отпечатки принадлежат одному и тому же лицу. Вот так вот. Выходит хозяин здесь жил еще, когда мамонты по земле ходили.

— Неделю назад я бы тебе не поверил, а сейчас без проблем. Верю, потому, что все так и есть на самом деле. Его, действительно, здесь для охраны поставили. Вот он разведчиков и не пустил, а мы, в свою очередь, поняли, что вслед за разведкой нужно ждать основную группу. Благо у них теперь повод есть, чтобы снарядить сюда официальную экспедицию.

— И каков на твой взгляд у них ресурс?

— Если верить 'хорошему', а не верить ему у меня нет оснований, то их ресурс, практически неограничен.

— Тогда, извини, еще вопрос. А какой же ваш ресурс, если вы собираетесь с ними бороться?

— Ну, во-первых, у нас задача значительно скромнее, а во-вторых, ресурс тоже не маленький.

— Ну, хорошо, насколько я понимаю, моя задача доставить вас до этого самого места, назовем его 'схроном'. Вы там устроите засаду и будете ждать гостей, так?

— Не совсем. Где находится 'схрон', а точнее сказать — Хранилище, я не знаю. Мне известно место, где расположен вход в пещеру, внутри которой и расположено Хранилище. Но около входа мы дежурить не будем. Зачем привлекать к себе и к объекту ненужное внимание. Ты разместишь нас на самом живописном месте озера, подальше от входа. Мы с Ладой, изображая для всех влюбленную парочку, будем отслеживать подступы к объекту и пытаться вычислить интересующие нас персоналии.

— Вдвоем?! Как?! Хоть убей, не понимаю.

— Видишь ли, Михаил, дело в том, что Лада обладает способностью подключаться к сознанию животных. Тогда она начинает видеть их глазами, слышать их ушами и даже руководить их поведением, естественно, не выходя за рамки их инстинктов.

— То есть?

— Ну, она, например, не сможет заставить зайца напасть на волка, но она сможет увидеть этого волка глазами зайца и услышать его заячьими ушами. Так, что наш ресурс в плане наблюдения ограничен только количеством зверья в округе.

— Однако.... Извини, не удержался. Выходит Лада твоя похлеще меня шаманить может. А ты у нас какими чудесами промышляешь, если не секрет?

— Ну, тут все гораздо скромнее. У меня в активе служба в разведроте в Афгане, приличный опыт полевой работы, приходилось и в засадах сиживать и снайперов из расщелин и зеленки выкуривать. Лада будет работать днем, я — ночью, хотя ночь тут, как я понимаю, понятие относительное.

— Ну ладно, с этим ясно. Тогда последний вопрос. Зачем тебе такое оружие, если у вас функции чисто наблюдательные?

— Я, Миша, видел этих людей в деле. Профессионалы, без жалости и угрызений. Очень не хотелось бы оказаться голым на минном поле. Хотя, с другой стороны, надеюсь, что стрелять в людей мне больше не придется. Хватит, настрелялся там, за речкой.