Яд Лунной лилии

— Да, очень заинтересовало. Если Вам не трудно, поясните, пожалуйста: что здесь изображено?

— Эта фреска, — паренек расплылся в довольной улыбке, — работы Ваемира Видящего. В его записях сказано, что она изображает Основательницу, Рен Гри Неистовую и ее боевых соратников еще в те благословенные времена, когда Проклятая Иари Данно еще не призвала в мир Повелителя Ничего...

Я присмотрелась к фреске. Действительно, одна из фигур явно изображала девочку с золотыми волосами. И она вполне могла быть Основательницей. Вот только, насколько я разбираюсь в искусстве и композиции, в центре обычно ставят главную фигуру. А тут Основательница стоит с краю, в ближе к центру — парочка: парень и девушка... Причем парень — типичный "черноголовый", в общем-то, ничем не выдающийся. А вот девушка, которая его обнимает... Голубые волосы и красные глаза... такого, насколько я знаю, не было и во Додревние времена.

— А кто эти двое? — я указала на заинтересовавшую меня парочку.

Мой гид пожал плечами.

— Знатоки истории и искусства склонны считать, что это — консорт Основательницы, Мастер Оружия, Дакен и его сестра... — я покачала головой. На брата с сестрой изображенная пара была отнюдь не похожа. Слишком уж их объятия были не родственными. — Главным основанием для подобных выводов служит то, что мастер поставил их в центр композиции, оттеснив Основательницу несколько в сторону. Впрочем, сам Видящий подобную трактовку всегда отрицал, но кого именно изобразил — так и не сказал никому. Кроме, быть может, Высоких Инквизиторов, с которыми он советовался по поводу своих видений, которые и послужили основанием для фрески.

— Видения... — я покачала головой. — Они всегда смутны и неясны. Наверное, поэтому мастер и изобразил такой... неестественный цвет волос и глаз.

— Может быть, — согласился со мной паренек, именем которого я так и не озаботилась поинтересоваться. — Но, хотя Инквизиторы, с которыми Видящий советовался, и не раскрывали тайны его исповеди, но все они, в один голос признают, что видения его были солидными и основательными. А уж каковы основания для этого утверждения — разве что они сами и знают.

— Лайта, привет!

Я оглянулась. Оказывается, пока я тут беседовала с прислугой о Высоком искусстве, на подоконнике неподалеку материализовался Танни, ученик инквизиторов, как всегда — в тренировочном костюме и пропитанной кровью повязке.

— Привет! — радостно ответила я, и протянула ему руку для поцелуя, что тот немедленно и проделал.

Низший, дававший мне пояснения, что-то тихо фыркнул, и удалился с видом, который ему самому, наверняка, казался невыносимо гордым.

— Будь осторожна, — дурашливо улыбнулся Танни. — А то Император, да не оставит он тебя своей милостью, и приревновать может.

Уходящий отчетливо вздрогнул, доказывая, что слова Танни он слышал.

— Ты думаешь... — произнесла я одними губами.

— Мальчишка влюблен в тебя... почти как я, — так же тихо ответил Танни.

Отвечать что бы то ни было бы бессмысленно. То, что сказал Лентан — было предупреждением, а не обвинением. И он прав — грань тут тонка, и дать мальчишке лишнюю надежду, которая сподвигнет его на какую-нибудь глупость — легче легкого. Конечно, маловероятно, что он сумеет серьезно навредить... но, кто знает?

Дворец Императора. Арментаи из семьи Летящих.

Я шел по коридору, и внутри меня все пело. Она увидела меня! И даже заговорила со мной! И даже непрошенное вмешательство этого... Танни — не могло омрачить моего безоблачного настроения. В конце концов, как ни обидно, но приходится признать, что он прав. И Император, да хранит нас его Свет от лживых видений Хаоса, вполне может правильно понять мои мотивы... И хорошо еще, если он обрушит свой гнев на меня, а не на госпожу Элате, которую я даже в мыслях не могу назвать Лайтой.

Я задумался над словами Танни. "Приревновать может" ... Конечно, может быть, что это просто нежелание позволить кому бы то ни было прикоснуться к тому, что уже объявил своим. Но... Можно ли увидеть такую славную девушку, как Элате — и не влюбиться в нее? Но если это так, если Император, да хранит нас его мудрость, действительно обратит свое внимание на госпожу Элате, а не только будет задействовать ее в качестве прикрытия для истинной возлюбленной — тогда мне останется только порадоваться за нее.

— Арми! — в своих размышлениях я и не заметил, как дошел до крыла дворца, отведенного министру Внутренних дел. И вот теперь меня звал отец.

— Да, отец? — поднял я голову.

— Иди за мной.

Мы дошли до покоев госпожи Солены, дочери министра. Отец жестом показал мне, что я должен прибраться в комнате. Вещи девушки были разбросаны по всей комнате. На полу валялись огрызки фруктов и винные бутылки. Я собрал мусор, и начал разбирать вещи, когда в комнату вошла госпожа Солена. Не обращая внимания на меня, она начала переодеваться. Когда она осталась в одном белье, кристалл связи на туалетном столике полыхнул вспышкой вызова.

— Да, — произнесла девушка, касаясь светящегося камня.

— Попытка возродить Храм окончилась неудачей, — донесся до меня незнакомый голос. — Кирентин, обитель благочестивого нашего покровителя, святого Кирена — уничтожен демонами.

— Кто-нибудь выжил? — вздрогнув, спросила госпожа Солена.

— Из наших братьев и сестер — никто, — ответил вызывающий. — Но демоны по каким-то своим соображениям пощадили несколько сирот, чьи родители были рождены для того, чтобы кровью своей открыть путь в светлое будущее для всех.

— Как так получилось? — спросила Солена. — В прорыве Инферно — не выжить даже взрослому... даже Серебряному выживание — не гарантировано!

— Не было прорыва, — услышал я, убирая в ящик для предназначенного к стирке сброшенные госпожой Соленой лифчик и трусики. — Только двое Высших. Они просто смели всех наших, всех, кто клялся Ордену, и ушли. В поселке остались эти глупые детишки, и та, что была предназначена для очередной церемонии, погруженная в стазис. В принципе, все равно был шанс, что они подохнут — то тут воля проклятого Повелителя Ничего принесла в Кирентин команду Охотников. Они и "спасли" всех выживших, и даже девку сумели вытащить из стазиса.

— Им все равно никто не поверит, — махнула рукой госпожа Солена. — Жалкие черноголовки!

— Поверить — может, и не поверят, но...

Я постарался тихо и не обращая на себя внимания выскользнуть из покоев. Кто знает, как отреагировала бы госпожа Солена, если бы поняла, что расхаживала перед парнем одетая, главным образом, в собственную спесь?

Танец огня (Главная резиденция Дома Феникса). Оран Феникс.

Парк главной резиденции нашего Дома всегда приносил мне отдохновение и спокойствие. Искусно выращенные беседки и живой лабиринт из специально обработанных магией жизни кустов, дорожки, вымощенные сплавленным в единый монолит камнем, добытым из самых глубин земли... Пусть среди сынов Огненной птицы и мало тех, чей непокорный огненный дух позволяет принять на себя тяжелый, тугодумный но очень могущественный Дух Камня и овладеть магией этой стихии... и еще меньше — магов жизни, ведь Огонь Жизни враждебен по своей природе, пусть и не в той же степени, что и смерть. Но наш Дом — достаточно богат и могущественен, чтобы все эти мелкие маги из едва заметных домов бросались к нам по первому слову Главы Дома, да еще и отталкивали друг друга локтями в борьбе за подачку, которую им кидал Владыка Огня. И, прогуливаясь по лабиринту, к которому маги-Фениксы даже не прикасались, я наслаждался этим чувством Власти и Избранности, принадлежности к самому могущественному и единственному поистине Великому Дому.

Прочие — могут сколько угодно обманывать себя, считая, что "все Великие Дома — равны между собой". Да, мы стараемся не подчеркивать своего превосходства, позволяя другим тешить себя иллюзиями и несбыточными мечтами, но реально только один человек стоит между Огненной птицей и ее стремлением в небеса! Только один!

Я с горечью сплюнул, и моя слюна, вспыхнув яростным, всепожирающим пламенем, обратила в пепел драгоценный цветок, привезенный сюда, в среднюю полосу, с крайнего юга континента.

— Отец!!! — в злобе выругался я.

Ну почему он не видит очевидного? Сейчас. Именно сейчас проклятая Золотая династия — слаба и близка к исчезновению. Только этот малахольный Лентан держится из последних сил за ускользающий трон. И как раз теперь — самое время атаковать. Многие Дома склонили свои головы перед царственным Фениксом, а те, которые в своей глупой гордыне еще противятся нашему священному Пламени — все равно не выступят в поддержку Императора, ведь и им он поперек горла.

И ведь тоже самое говорят отцу советники Дома. Почему же он бездействует? Почему вместо решительного удара — эти глупые и затянутые интриги? Ведь если Золотая династия — падет, то ее влияние не надо будет отсекать мелкими и почти бессмысленными действиями, на которые Дом растрачивает свои силы. Мы сможем просто прийти и взять все, что нам надо, не упираясь в кучу давно отживших свое Кодексов Империи, на которые мало кто обращает внимания. Но которые неизменно выдвигаются в качестве аргумента в переговорах только для того, чтобы самим отбросить их, вытребовав с нашей стороны какие-то уступки! А после смерти последнего Золотого мы сами установим свои законы, и будем железной рукой насаждать их. И уж точно никто не посмеет требовать от нас уступок на основании наших же законов!

— Наследник Оран? — советник Ольх вывернул из-за куста, заботливо подстриженного в форме разбитого символа одного из тех Домов, что когда-то посмели противиться воле Феникса.

— Советник, — я приветствую старика "милостивым наклонением головы", оказывая ему высокую честь. — Какие новости?

— Ваш отец в очередной раз отказался от предложенных мер по устранению Императора, — не произнеся положенную здравницу, советник Ольх показал, что он — из тех, кто разделяет мое мнение о выродившейся и утратившей Благословение Небес династии.

— Почему?! — удивился я.

— Глава Дома почему-то считает, что Инквизиторы и виндикар не останутся нейтральны, — покачал головой Ольх. — И опасается в случае принятия наших предложений — кровавой бани во владениях Феникса, сравнимой с той, которой подверглись Дома, составившие заговор, стоивший жизни Императору предыдущему.

— Инквизиторы... — я выругался. Забывшие об истинном Свете и наследии святого Кирена, эти дряни, прикрываясь интересами церкви, всячески сдерживали неизбежное и стояли на пути исторического прогресса! Их самих давно следовало уничтожить, как истреблялись посмевшие противостоять Фениксу неугодные Дома. Но увы. Даже в нашем Доме еще полно ретроградов, не видящих отступничества Высоких, и необходимости принять учение святого Кирена. Именно сейчас, когда им нужна помощь серебряных магов — надо встать на их сторону, четко заявив, что мы — враги Повелителя Ничего. А то, когда Повелитель будет таки повергнут, может оказаться, что победители будут отнюдь не так щедры к тем, кто не помог им в час нужды, а напротив, подкинут чего-нибудь тем, кто был с ними во мраке...

— Внутреннее противостояние среди служителей Света оказывает серьезное влияние на политику Домов... — советник снова завел свою шарманку, которая надоела мне еще в те времена, когда он был моим наставником в этикете и политике (вот какая связь между этими столь далекими друг от друга областям?!). Так что я перебил его, задав очень важный и своевременный вопрос.

— Как отнесутся младшие семьи Дома к смене Главы?

— Смена Главы Дома — это всегда период безвластия, неразберихи и слабости Дома, — нахмурился Ольх.

Что ж. Видимо, он дает мне понять, что расклад среди семей — не в мою пользу, и составить серьезный альянс, которые потребует убрать Главу, не оправдавшего доверие Дома — не удастся. А значит, остается только один путь... Ну, да ничего. У Феникса, к счастью, имеется достаточное количество врагов, которые порадуются, убив (или организовав убийство) Главы Дома. А потом им можно будет страшно отомстить... чтобы не осталось выживших.

Дворец Императора. Арментаи из семьи Летящих

— Привет! — я вздрогнул, и огляделся.

На подоконнике дворцового коридора сидела, взбивая ножкой пышную юбку, подруга госпожи Элате. Кажется, ее зовут Магира... Точно — Магира Кошка.

Вообще-то, во дворце не принято сидеть на подоконниках... Но с подачи Танни многие молодые обитатели дворца использовали широкие и крепкие подоконники не по назначению, игнорируя ворчание старших. Кажется, министр дворцовых церемоний даже подавал прошение Императору, да хранит нас Его Свет, с требованием запретить такое поведение и примерно наказать Танни. Петиция была проигнорирована, что и дало повод многим последовать примеру неуклюжего ученика инквизиторов, вечно расхаживающего с разбитой на очередной тренировке головой. Вот как у него хватает храбрости вновь и вновь подставляться под удары?

— Здравствуйте, госпожа Магира из Дома Одуванчик, — я поклонился в точном соответствии с принятыми правилами этикета.

— Ой, оставь ты этот формализм! — девушка соскользнула с подоконника, и подшагнула поближе ко мне. Так, что я еле успел отшатнуться и не допустить прикосновения ее пышной груди. — Уй, какие мы правильные!

Девушка схватила меня за руку, и буквально потащила за собой в выделенную "гарему императора" анфиладу комнат.

— Госпожа! — воскликнул я. — Что Вы делаете?! Вас же могут...

— Правильно понять? — светло и радостно улыбнулась госпожа Одуванчик.

Вот бы мне уметь так же радостно улыбаться. Увы, но искреннее чувство к той, кто не ответит мне, даже если бы и захотела — лишило мою улыбку прежней радости... По крайней мере — так описывают то, что происходит со мной, в книгах.

Затащив меня в свою комнату, госпожа Магира усадила меня в огромное мягкое кресло, а сама уселась на стол напротив.

— Ну, давай, жалуйся, — улыбнулась она.

— Я... — попытавшись сообразить, что мне сказать, я понял, что сказать-то мне, собственно, и нечего.

Но отмолчаться мне не удалось. Госпожа Магира расспрашивала въедливо, как инквизиторы, рассказы о похождениях которых я читал просто запоем. Так что я и сам не заметил, как признался девушке в своих неуместных и безответных чувствах, и даже — о разговорах, случайным свидетелем которых мне доводилось быть.

— Ты понимаешь, — нахмурилась Магира, когда закончила выпытывать из меня подробности моей неудачной любви, — что твои чувства грозят бедой не только тебе?!

Я судорожно кивнул. Все я понимаю. И то, что те, кому не нравится госпожа Элате — попробуют унизить, а то и обвинить ее, используя меня — я тоже понимаю. Но ничего не могу с собой поделать.

— Понятно, — вздохнула Магира, глядя на то, как я судорожно открываю и закрываю рот, пытаясь что-нибудь сказать. — "Если не можешь предотвратить — возглавь".

Я недоуменно смотрел на девушку, и, находясь в ступоре, ничего не успел сделать, когда она соскользнула со стола и, плюхнувшись ко мне на колени, поцеловала меня. Ее губы были так мягки, а близость тела... Однажды я на пиру у родственников отца тайком стянул со стола кубок вина и выпил его... Так голова тогда кружилась гораздо слабее. Впрочем, и наказание за сегодняшнее удовольствие может оказаться куда как серьезнее, чем та порка.