Норман 2

Простым разумным тоже было плохо, но не до такой степени, как нам. Те, кто смог проснуться, продолжили готовиться к нашествию. Когда дед поделился с нами силой, мы тоже начали просыпаться, голова болела-а-а ужас как. Потом дед напоил нас чем-то, стало немного полегче. Ты тоже очнулся, но потом опять вырубился. Таскали мы так до вечера кто дрова, кто сено, кто бревна, чтобы ход на второй этаж перекрыть. Храм с Кейном окна забили. Потом оказалось, не очень-то забили, там крепить не к чему, поэтому они просто оперли доски о стены. Теперь зверье их выбивает, а мы залетевших убиваем. Ладно, окна узкие, никто большой не залезет. Я водяную крысу убил, только тело на улицу упало, ничего взять не успел, — вздохнул Сайл и продолжил: — Ну вот, всем плохо, а Нейле и Серому хорошо. Дед говорит, темную силу принимают. То есть, настоящие темные. Я у Серого спрашивал, он ничего мне не сказал, Нейла тоже... Серый странный какой-то. Раз одаренный, да еще и темный, кинул бы "огонек", как Нейла, а он топором машет. А в магическом зрении нитей силы в нем много, раза в два больше, чем у нас, наверное, одна сеть каналов темная, а другая — светлая. А искра у него маленькая, как у тебя. Я сбегаю еще за водой? А то полночи без воды, пить хочется. Лошадей жалко, мучаются.

Я кивнул. Пока Сайл бегал, попытался разобраться в услышанном. Возникало больше вопросов, чем ответов. Я попробовал встать. Можно сказать, почти получилось, но тут же закружилась голова, и я прикроватился обратно. Еле дотянулся потом до упавшего с меня одеяла. Оказалось, одет я очень оригинально, вернее, раздет. Но тазобедренная часть обмотана. Дожил — в пеленке...

— Ты чего, давай силы подкачаю, — забежал Сайл. — Ложись, мне так удобней, а то сожгу каналы.

Сайл двумя ладонями прикоснулся к моей груди и замер. Судя по прострации в глазах, на магическом зрении начал вливать силу. Вновь вернулось, хоть и не так ярко, ощущение прохладной волны. Я не заметил, как провалился в сон.

Разбудила меня Софья, прошептав на ушко:

— Просыпайся, соня, тебе покушать надо.

На удар показалось, что все, как прежде, но тут же память подкинула картинку нашего настоящего положения.

— Давай, давай, вставай. Поешь, потом дальше спи.

Проспал я, видимо, недолго, но Сайла уже не было. Софья покормила меня с ложечки, так как у меня тряслись руки. Пока кормила, я ее рассматривал. Похоже, несладко пришлось в эти два дня — уставшие глаза говорили об отсутствии сна, а впалые щеки о переизбыточном использовании магии, а так как продукты, я так понял, имелись, вряд ли это от голода. В общем, вид у нее, несмотря на улыбку, был уставший.

— Приляг со мной, — попросил я, когда кормежка была закончена.

Она уснула практически моментально. Осторожно, чтобы не разбудить Софью, сел и, размотав простыню, начал надевать штаны. Вышло это у меня с третьего захода — пришлось делать передышки.

— Дед, жезлы заряжены! — раздался крик Сайла в коридоре. — Может, еще раз до колодца? Лошадей напоим.

— Ну, давай, собирай всех!

— А то мы вас не слышим, — крикнул Храм. — Сейчас подойдем.

По коридору пробежала Яля.

— Привет, неженка! — поздоровалась она, увидев меня.

Как и в прошлый раз, прошла процессия вооруженных мужиков. Последними следовали эльф и Храм в полном облачении, с ножами, примотанными к концам палок. На голове Эля красовался шлем отца. Я поковылял следом. У входа меня остановил Малик:

— Привет! Туда пока нельзя. Сейчас воду понесут, мешать в коридоре будешь. Если хочешь посмотреть, вон в комнате окно, доску отодвинь, она для вида стоит, крыса выбила. Девчонки, ну вы где?

— Да идем, идем, — в коридор вышли Лоя с Софьей, сзади хмуро шла Нейла.

— Привет, Ровный, — поздоровалась Лоя.

— Привет.

— Как себя чувствуешь?

— Все на месте? — зычно прозвучал голос деда.

— Да, — крикнул Малик.

— Все, начинаем!

Я подошел к окну и отодвинул доску. У входа в дом чем-то загремели, вернее всего, разбаррикадировали вход. Через какое-то время по крыльцу в полной тишине стали сбегать разумные. Первыми вышли хасаны и сейша. Следом вышел дед, отошел шагов пять от дома и встал с большим жезлом, направив его на конюшню. За краем обзора, на крыльце, замельтешил "огоньковый" жезл — вернее всего, Яля.

Храм с Элем пристроились по бокам чуть сзади Савлентия, опустив свои импровизированные копья. Кейн встал сзади них. Четверо мужиков, судя по всему, хуторян, побежали к колодцу. Каждый держал в одной руке — ведро, а во второй — меч. Один из них, комплекцией подстать Кейну, несся с мечом Храма.

Первый, добежав до колодца, бросил меч на его борт, одновременно второй рукой подхватил лежащее рядом ведро с веревкой. Забросил его внутрь туннеля, вырубленного в скале до русла подземной реки. Через два удара сердца стал с неимоверной скоростью вытягивать ведро. Деревянное колесо для подъема, установленное над колодцем, в скорости вращения раза в два уступало скорости мельтешения рук мужика. Наполнив ведро, каждый из водоносов тут же бежал обратно, и уже на крыльце передавал ведро ведьмам. Те, взяв ведро, убегали, причем в разные места дома, наверное, по заранее расписанному сценарию.

Все происходило в невероятной тишине, стук сапог водоносов гулко отдавался по скалистому покрытию двора. Происходящее вызывало ощущение нереальности и одновременно восторга — от немой слаженности.

Где-то мер через пятнадцать у меня начало ломить виски.

— Некрос, — прошипел Малик, — "волна".

Водоносы успели пробежать раз десять каждый, когда раздался крик деда:

— Домой! Собаки!

Из конюшни, которая была прекрасно видна, вышли три пса, другое сравнение не подходило. Поджарые животные с рыжеватой, абсолютно гладкой шерстью и длинной остроносой пастью пристально смотрели на разумных. Их размер лишь немного уступал хасанам. Вдруг один из псов, выбив клубы пыли из-под лап, развил невероятную скорость и, прижимая голову к земле, устремился к дому. За ним сорвались с места два товарища. Из помещений подсобной постройки выбежали еще шесть псов и, не раздумывая, метнулись за соплеменниками подобно снарядам катапульт. Водоносы бежали к дому, причем один из них с полным ведром. Сзади раздался крик Малика:

— Приготовились.

Девчонки с двумя успевшими забежать в дом водоносами взяли в руки по небольшому бревну.

Собаки почти достигли не дрогнувших ни на часть наших. Когда оставалось два псиных прыжка, перед ними выросла серия "огоньков", сорвавшихся с жезла Яли. Две собаки, поймав огненные шары, забились в агонии на камне двора. Третий пес в прыжке каким-то неимоверным усилием пробил щит жезла деда, но тут же напоролся на копья Храма и эльфа. Следующая группа лишилась только одного пса, погибшего от "огонька" из жезла Яли. Двое зверей не скажу что свободно, но, слегка замедлив полет, смогли пройти защиту жезла.

В глаза бросилось какое-то несоответствие в крепостной стене. Один из ее участков стал оживать. По нему прошли рябь и шевеление — стена была почти полностью покрыта живыми тварями, которых я сразу не заметил.

Ведущего псов второй группы встретил Храм и насадил на копье. Пошатнувшись от удара, зверь, тем не менее, смог устоять. Тут же к твари кинулись два бывших водоноса с мечами. Судьба пса была предрешена. Второго попытался проткнуть Эль, но его копье преломилось от неимоверного удара. Эльф упал на спину, пропустив над собой летящего зверя. Пока тварь пролетала над ним, он поднял руку и прикоснулся к ее груди. Мне показалось, что на удар времени между ними вспыхнула звезда. Зверь глухо упал и покатился по гладкому камню двора безжизненным мешком. Остальных приняли хасаны и Касса. Хасанов собаки умудрились сбить с лап. А вот сейша, приподнявшись на задние лапы, грациозно ушла с линии прыжка пса и перехватила его, одновременно впившись пастью в холку. В следующий миг сейша упала на бок, не отпуская жертву, и задними лапами распластала животное.

— Хорлы! — крикнула Яля.

Она, беспорядочно выпуская из жезла "огоньки" по надвигающейся со стен туче полукрыс, кричала:

— Назад!

Разумные боялись подходить к огромным клубкам рычащих собакообразных, преграждающих дорогу к дому. Из клубков то и дело вылетали клочья шерсти. Сейша, закончив со своим противником, прыжком переместилась к соседней паре дерущихся и одним ударом лапы прекратила свару, а с нею и жизнь рыжей собаки. Новер справился сам.

Последним из двуногих по крыльцу пробежал эльф, за которым спиной шла Яля, охранявшая дверь. После них вихрем заскочили в дверь питомцы.

— Ты че?! — раздался сзади меня крик Малика. — Закрой окно! Хорлы!

С этого момента стало казаться, что вокруг раскинулось царство Некроса. Разумные метались по коридору, приходя на помощь друг другу в особо тяжелых ситуациях. Реальность растворилась в хаосе и какофонии, писке крыс и криках людей. Где-то в доме послышался тоскливый вой Ручи.

Я прижался к стене, чтобы не мешать Малику и Серому, которые отбивали нападение крыс. Голову ломило все сильнее. Малик, упершись двумя ногами в пол, длинной палкой держал доску, прикрывающую окно. Серый с невероятной скоростью бил топором по протискивающимся сквозь щель мордам хорлов.

Головная боль превратилась в жуткую тоску, потом в страх, потом в необъяснимый ужас. Хотелось бежать без оглядки неважно куда. Лишь какая-то маленькая искорка разума удерживала меня на месте.

— Помогите! — закричал Малик.

Серый явно не справлялся, одна из крыс протиснулась почти наполовину, но в нее из дверного проема прилетел "огонек".

— Отходи! — раздался голос деда.

Малик бросил палку и отпрыгнул к боковой стене, Серый — к другой. Доска упала, освободив путь равнодушно ползущим тварям. По окну пролетел "воздушный удар" невероятной силы. Успевших перевеситься в комнату крыс раздавило по стене, не успевших — выбросило наружу. Следом за "ударом" в проем ушел даже не "огонек", а поток огня, оставив после себя пляшущие языки пламени на стенах проема.

— Закрывай! — раздалось из коридора одновременно с удаляющимися шагами.

Серый схватил доску и прижал ее к окну. Малик вновь уперся в нее палкой. Хорлы только мер через пять возобновили свои упрямые, равнодушно жуткие попытки прорваться.

Закончилась атака через полчасти. Все устало расселись по углам комнат лицом к окнам. В доме стоял запах свежей крови, отдающийся на языке кислинкой.

— Серый, — спросил Малик, сидевший на полу у стены, — а в поселке так же?

— Нет, там отпугивающие амулеты на стенах, поэтому проще. Да и тварей туда меньше доходит. За день нашествия, может, сотню убивают. Причем по очереди. Там успевают сохранить добычу.

— Малик, — спросил я, — во время нашествия... мне стало...

— Страшно?

— Да.

— Я первый раз чуть в штаны не наделал. Это "волна", она их и гонит. Дед говорит, эманации силы, отзвук, что ли...

— Вот поэтому одаренные и не селятся в темных землях, — философски резюмировал Серый.

Я устало встал и, пошатываясь, пошел искать Савлентия. Волна ужаса во время нашествия вымотала слабый организм почти полностью.

Деда нашел в его комнате устало лежащим на кровати.

— Что, плохо? — спросил он.

Я кивнул.

— Терпи, сейчас силы ни у кого нет, если в течение части не пойдут, помогу. Меч не трогай.

— Почему?

— Он силы набрал. Тебя темной маной опять приложит.

— Какой темной маной?

Дед, помолчав ударов тридцать, ответил:

— Сил очень много, мы не видим и половины. У растений свои — ближе к эльфийским, у камней и земли свои — их гномы видят, у людей свои, есть и темная. Может и еще какие есть, недоступные нам.

— Но нам же не становится плохо от других сил?

— Ну, это как если сравнить лошадь и хасана. Лошадь ест траву. Хасан, бывает, тоже ест растения, вон, Новер все огурцы стрескал. Но лошадь не может есть мясо. Если накормишь — ей станет плохо. А хасан может. Так и темные силы, как мясо. Ты пока лошадь, а Нейла — хасан.

— Как это возможно, я имею в виду Нейлу?

— Хороший вопрос. Не знаю. Но точно знаю, что ни один одаренный не может просто так принимать темную ману, так как это сила смерти и противоречит естеству разумного. Если целенаправленно тренировать организм, вбирать ее в себя, станешь темным.

— Я думал, темные — это те, кто жертвы приносит.

— Это сейчас так рассказывают молодым. Вон Сайл принес в жертву крысу — и ничего, ему так же плохо, как и всем. А вот если бы он вбирал в себя силу во время ритуала, чуть-чуть приучил бы организм. Вот тебе в следующий раз станет легче. А если потренируешься, будешь как Нейла или Серый удовольствие получать. Серый вон аж трясется, если в темные земли не сходит.

— Но я же не вбирал.

— Вбирал, вбирал. Когда пошли первые эманации, темная мана прямо потоком лилась и наполнила твой меч. Все-таки правы гномы, твой меч — клинок темного мага. А ты из своего меча втянул силу, да, видимо, немало, поэтому и приложило.

— Получается, Нейла...

— Да. При этом сама. Насильно тут не заставишь.

— А почему не всем одаренным было плохо?

— Разные организмы. Есть одаренные, которые вообще не могут принимать темную силу — их коробит, а есть те, кто может. Ладно, иди спать. И поешь чего-нибудь, пусть даже через силу.

Еще два дня мы, вернее, мои близкие, так как я был не в состоянии что-либо делать, отбивали атаки тварей. Нападали они по пять-шесть раз в сутки, все время после "волны". И лишь раз группа водяных крыс попыталась напасть без подстегивания темной силы. Так как одаренных не сжимал ужас "волны", нападение отбили просто. Хасаны и сейши во время атак были полностью деактивированы и забивались в угол. Никогда не забуду забитый взгляд всегда, казалось бы, уверенной в своих силах Кассары.

Лонг. Столица Старкского королевства

— Заходи, Римик, — Аргеен эль Камен, Верховный магистр Ордена светлых, ждал прихода исварского магистра. "Братья в услужении" доложили ему еще четверть части назад о предстоящем визите эль Римика.

— Пусть светлые боги озарят ваш путь, — появился из-за двери магистр.

— И тебе, Римик, светлая сила в помощь.

— Разреши доложить, Верховный, — эль Римик склонился в поклоне. Дверь за ним закрылась.

— Прекрати паясничать, Римик, я ведь однажды могу и рассердиться. — Аргеен встал из-за стола и подошел к магистру. Тот с прищуром посмотрел на Верховного.

— Ну, здравствуй, — тепло произнес Аргеен, обнимая друга.

— А вдруг твои холуи подслушивают? — спросил исварец после приветствия. — Не боишься потерять маску карающего?

— Знаешь же, что этот зал не прослушать. И не называй их холуями, верные ребята.

— Конечно, верные, то-то на каждом пояс смерти.

— Ну, кто наточил меч, того и боги берегут в битве. Что будешь? Наше старкское или гномью бурду?

— После того как твой отец подсадил нас на эту, как ты называешь, "бурду", глупо спрашивать.