Царь-дедушка

После баньки... Ну, какой на самом деле баньки? Так, недоджакузи с горячей водой и массажистом. Вот в горной Ашшории, ну и у нас в обители в том числе, там — да, баня. С парилкой. А тут царя в мраморном тазике с кипятком, считай, прополоскали, и все. Расстройство сплошное, а не баня.

Но все же самочувствие мое после омовения улучшилось, настроение даже поднялось, да и размял мои старые косточки банщик хорошо — жизнь предстала в чуть более розовых тонах, и новую беседу с казначеем я начал уже с не столь похоронным настроем, как ранее. К тому же Каген, оказывается, как бы он после смерти единственного сына не хандрил и не недужил, за финансовым благополучием державы следил крепко и казну оставил в весьма и весьма приятном состоянии. Стопудово — что-то там разворовать власти предержащим удалось, но и того что оказалось у меня на руках должно было хватить... Ну, на первое время — точно.

В общем, спокойно обсудили с казначеем чего и кому я могу подарить и насколько это ударит по финансам, — пришлось снова призвать Караима из Золотых Колпаков, как специалиста по торжественности, — при этом жабу мне пришлось задавить насмерть: Триур не только министр ведь, но еще и владетельный князь Эшпани, рассуждения на тему "эти кондомы и так с жиру бесятся, до такой степени их одаривать" не оценил бы.

Прозаседали битый час, никак не меньше.

— Ваше величество желают начать одаривать гостей именно с него? — с некоторым сомнением прокомментировал мою творческую инициативу верховный церемониймейстер.

— Ну а что тут такого? — вопросил я. — Первый дар, по традиции, вручает лично царь, тем самым являя свою особую милость, так?

— Да, государь. — согласился Караим. — Отмечает достойнейшего из достойных. В смысле — отмечаете.

Я вздохнул. Ну не знают тут историю про яблоко раздора, и чем его вручение аукнулось одному малоазиатскому городу. Надо что ли изобрести "Иллиаду"? Эх, кабы я еще ее в той жизни читал, а не только в киношке посмотрел...

— Одного возвысишь, остальные почувствуют себя обделенными. — в задумчивости произнес казначей. — А тут такой повод... И никто не почувствует себя умаленным. Ваше величество, это, если вам интересно мое мнение, гениальный ход.

Вот министр мне не враг, как говорится. Хотя... У него сейчас непосредственное руководство сменилось, он нынче, пожалуй, любую мою инициативу поддержит, лишь бы у власти удержаться.

— Не припоминаю ничего подобного со времен самого Буджума Просветленного. — вздохнул Караим. — Но и с князем Эшпани не согласиться не могу. Такое решение вашего величества воистину достойно преклонения.

— Ну, значит решено! — я хлопнул себя по ляжкам, энергично поднялся (и даже коленки не скрипнули — поди ж ты!) и, пройдя к выходу из кабинета отворил дверь.

За время нашего совещания караул успел смениться, и теперь прямо передо мной вытянулись Вака из Трех Камней и Дафадамин.

— О как. — я аж опешил на мгновенье. — Внезапно. Ребятки, вы что, уже успели где-то так провиниться, что вас на вечер в караул поставили? Я-то думал что уж те, кто делил со мною хлеб по пути из обители Святого Солнца и тот, кто первым встретил у врат дворца, точно достойны восседать за пиршественным столом. Ну, признавайтесь, за что вам такая немилость от Латмура?

— Да нет, величество, какая немилость? — смутился Вака. — Наоборот, нас Ржав... капитан поставил таким образом, чтобы к пиру смениться и переодеться успели.

Вот так. И никакого тебе, понимаешь, от собственных гвардейцев подобострастия. Откуда б ему взяться, коли под соседними кустами гадили?

— Да? Ну это он вас удачно поставил. Помощь мне твоя требуется. Берешь сейчас, значит, казначея, и идете с ним в сокровищницу...

— Величество, да как же так? — воскликнул Блистательный. — Мне ж при вашей священной особе пост назначен!

— Помолчи. — недовольно прервал его я. — Особа никуда не денется, посидит в кабинете и попьет чегой-нить горячего, а коли князь Золотых Колпаков расстарается, так и пожует еще. А ты сходишь с казначеем в сокровищницу. Ненадолго. Подберешь там из оружия чего-то, сабли, или мечи там, чтобы и клинок был знатный, и рукоять богатая, и ножны не уступали. Царевичи перешли на мужскую половину, сам понимаешь — пора обзаводиться и оружием. Дело государственное, на тебя одна надежда.

Вака кивнул. И пора, и дело государственное — тут даже захочешь, а не поспоришь. И кому как не такому проверенному кадру как он подобное дело доверить?

— И еще. Но об этом молчок оба. Есть у меня еще одно поручение...

Блистательные выслушали, переглянулись с пониманием, и мой недавний провожатый до дворца согласно склонил голову.

— Не подведу, государь. — с чувством произнес Вака.

Минут сорок спустя, когда я приканчивал вторую чашку сбитня с ватрушками, в дверь кабинета постучали. Ой как постучали-то...

— Ты мне что, дверь сломать хочешь? — выкрикнул я. — Заходи.

На пороге вырос уроженец Трех Камней — довольный как слон, — быстро приблизился, сжимая у груди какой-то сверток, аккуратно его положил на стол и развернул.

— Только, величество, в сокровищнице дерюги никакой не нашлось. — смущенно доложился гвардеец. — Там какая-то шелковая тряпка старая была, я в ней принес.

— Тряа-а-апка... — язвительно передразнил его я. — Личный штандарт мирельского царя Атуни, захваченный во время Самватинской войны. Великий воинский трофей!

Физиономия Блистательного вытянулась.

— Хоть какая-то от него польза. Давай глянем, что ты выбрал для моих наследников.

— Царевич Утмир, он... Он некрупный еще пока, я ему закский акинак взял. Самое то парнишке будет по руке. Сталь хорошая, доброй поковки и закалки, да и вида богатого. Ханский — не иначе. Ржавчины нет, я проверял.

— Это правильно. — согласился я. — С клинком, который чуть не с него длиной, мальчик будет смотреться по-дурацки. А Асиру, значит, саблю?

— Булатную. — ответил Вака, и до половины извлек оружие из ножен, демонстрируя узор на клинке. — Пока ему будет немного тяжеловата, мне кажется, ну да привыкнет, коли станет упражняться.

— Конечно станет — куда он денется? А второе поручение?

— А там вообще все в лучшем виде, величество. Как будто кто-то заранее подготовил — даже копаться не пришлось.

— Ну и очень хорошо. — я укрыл оружие некогда боевым знаменем и поднялся. — Пойдем, поглядим как молодежь обустроилась, да кота моего заберем. Я тебя, кстати, чего спросить-то хотел...

— Что, государь?

— Тебя за наше приключение как лучше наградить — званием, титулом или деньгами?

— Да я!.. — он задохнулся.

— Ой, вот давай только без этого. — я поморщился. — Заслужил, так и спросить за то не стесняйся. Только не наглей, пожалуйста.

— Да я, величество, тут того... — Вака потупился и, кажется (освещение не позволило определить точно), чуточку порозовел. — Посвататься собирался.

— Это правильно. Мужчина без жены — что дерево без гусеницы. И кто же она, твоя избранница?

— Дочка аартского купца Вартугена Пузо.

— Купец-то, верно, богатый?

— Не без того. — вздохнул Блистательный. — Простой гвардеец-то ему в зятья нужен не особо.

— Ну, значит деньги отпадают. — прикинул я. — Выходит титулом или званием... Не знаешь, Ржавый новоиспеченного князя Большой Мымры в полусотники переводить не собирается?

— Касца-то? Да вроде хотел — с тем расчетом и посылал ведь. — ответил Вака.

— Значит у нас вакансия гвардейского десятника открывается. Уже не абы кто. Ты давай так... Я с Латмуром переговорю, чтобы он это место тебе отдал, там ведь и в ненаследственное кормление деревенька положена будет, ну а как тебя в следующее звание произведут, так я сам к этому Пузу пойду, дочку его за тебя просить. Не откажет ведь, поди, коли сам царь сватом будет?

— Не должен. — разулыбался Блистательный.

Довольный. Видать приданое-то хорошее. Ну или девка золотая.

Может, конечно, и то и другое, но это уже какая-то фантастика.

— Ну вот и славно. Так, значит, и сделаем. — я взял упрятанные в боевую тряпку клинки.

Удачно получилось. И человека отблагодарил, и казне ущерба никакого.

— Величество! Куда?.. — Блистательный попытался перехватить сверток и получил легкий шлепок по рукам.

— Прибери персты. Я еще не настолько дряхлый, чтобы шесть-семь мин самому не поднять.

Царевичи обнаружились вместе. В смысле — в одной комнате. Младший возился на полу с Князем Мышкиным, а старший сидел у окошка и что-то читал — не слишком, впрочем, увлеченно, скорее приглядывал за возней кота и брата поверх свитка.

Ну конечно, мы же уже взрослые, нам по полу со зверем возиться невместно... Вот сапоги у мелкого стащить и спрятать — это самое то!

— Привет, молодежь. Как устроились на новом месте? — поздоровался я, входя к ним.

Гвардейцев, разумеется, оставил снаружи — не хватало еще меня от детей охранять.

— Здравствуйте, ваше величество. Все благополучно, благодарим вас. — Асир поднялся со стула и отложил свиток в сторону.

— А меня Князь Мышкин оцарапал, дедушка. — сообщил оставшийся на полу Утмир и продемонстрировал кисть с розоватыми следами от кошенячьих когтей.

— Ну он же хищник, к тому же совсем маленький. Не умеет еще сдерживаться, когда играет. — я брякнул свою ношу на стол. — А у меня для вас подарки, внуки. Идемте-ка сюда.

Утмир рванул с места, только Мышкина прихватил на руки. Асир подошел более спокойно и степенно, с достоинством. Но тоже любопытно парню — по всему видать.

— Тэкс. — я развернул края боевого мирельского знамени. — Перешли на мужскую половину, имеете право носить оружие. Берите, вешайте на пояс. Где чей клинок разберетесь?

— Ух ты! Правда можно? — Утмир шементом сграбастал акинак, вытащил его из ножен и опробовал острие на палец. — Настоящий боевой!

Кот, поставленный при этом на стол, был моментально забыт.

— Ага, боевой. Палец пососи, кровить и перестанет. — посоветовал я.

Старший из царевичей старался держаться более спокойно и "по взрослому", но судя по блеску в глазах, тоже был вполне счастлив. Мальчишки... Кто из них от оружия не балдеет?

— Спасибо вам... дедушка. — произнес Асир, любуясь булатным узором клинка.

Ну вот то-то же. А то все "величество"...

— Да не за что. — я взял кота на руки и погладил. — Завтра начнете учиться с этим обращаться. Партнеров для поединков я вам нашел.

— А что, остальное учить больше не надо будет? — полюбопытствовал Утмир, проверяя как акинак ходит в ножнах. — Ну науки там всякие.

— Надо. Обязательно надо. До обеда. А после него фехтование, верховая езда и все тому подобное.

— Да? Ну ладно. Ух, опять кровь пошла. — младший снова сунул порезанный палец в рот, но тут же вытащил. — Ой, а мы же коробочку Князя Мышкина обшили!

Мальчик бегом, — вот энергии в бесененке-то! — рванул в угол, взял там что-то и вернулся с той же поспешностью. — Вот, дедушка-величество.

Я взял кошачий транспорт и пригляделся. Действительно, обшили. Синей тканью. На двух сторонах вышили нашего геральдического ежа, еще на двух — мышь. Обычную серую мышь. И над нею — княжеский венец.

— Ну он же личный царский союзник, как я понимаю. — прокомментировал Асир мой невысказанный вопрос. — Потому и ежи тоже.

Ну да. Шехаме, помнится, тоже пришлось ижака к своим волкам присобачивать. А вышивать наследник действительно умеет!

— А это что, знамя? — старший царевич кивнул на импровизированную обертку подарка.

— Личный штандарт мирельского царя Атуни. — я расправил стяг так, чтобы он превратился в некое подобие скатерти. — Валялся у нас тут, в закромах родины, пыль собирал...

— Может обновить и в парадном зале повесить, среди прочих трофеев? — старший отпрыск Валиссы попробовал ткань на ощупь и поморщился. — Не-е-е, легче перешить заново. Ветхий очень.

— Знаешь, Асир, — я засунул кота в коробку, — пришла мне тут в голову одна идея...

* * *

Эпичненько так. Пафосно. Но вкус у невестушки определенно есть — убранство большого пиршественного зала Ежиного гнезда (каждый раз при упоминании названия моего дворца вспоминаю фразу Камиля Ларина из фильма "День радио": "Но это же североамериканский кролик!"), вычурное и тяжеловесное, ей удалось как-то смягчить и оживить.

Сидит вон... Блистает. Раз в жизни доверили бабе поруководить не номинально, на женской половине, где ее приказы пусть и выполняют, но с оглядкой на министров и царя, а на самом деле, с полным и не подотчетным никому правом принятия решений — она и расстаралась. Выложилась по полной программе, — вон, усталая почти настолько же, насколько довольная, — загоняла половину дворца своими хотелками... Но ничего так получилось. Приятственно. Наслаждается триумфом теперь. Блистает... Примас, морда елейная, на нее косится, но "полет гадюки" благоразумно не комментирует, да и вообще непонятно, что у него на уме. Про скоромное на столе тоже ничего не сказал — не иначе интердикт какой замышляет.

Владетельные... Ну эти тоже блистают. Часть откровенно рада, что все закончилось и пойдет теперь своим чередом, без войнушек и потрясений, часть просто пожрать и повыпендриваться пришла — пофиг им, кто там на троне, пока к ним в карман не лезет (и ведь не лезет, что самое обидное — на коронационный пир царю, безобразие-то какое, подарков не положено), а часть, та что я с "кондициями" опрокинул, глядят волками. Ну еще бы, такой облом. Хотели пожить самовластно, державой повертеть, а тут приперся мерзкий старый дед и все опошлил. Низабудимнипрастим!

На "предавших" их подельников тоже неласково поглядывают, кочерыжки. Ничего, сила нынче за мной — сейчас их можно всерьез не опасаться. Не было у них резервного плана, а если и был, то только у Тоная Старого. А он от борьбы отстранился... пока.

Отравить его что ли, чтоб спокойней мне спалось?

Министры и высшие чиновники... Ну, этих можно сфотографировать и на обложку книги Перумова "Земля без радости" помещать — будет самое то. Царь новый, главнюк новый, усидеть на своих местах хочется, а как да под кого прогибаться еще неизвестно... А и Хефрен с ними со всеми — пущай Зулик с этой лаврушкой пока расплевывается.

Ну и послы, конечно — как представителей августейших коллег за свой стол не позвать? Сидят вон, четверо сычей, жрут в три горла каждый... Мирельский, инитарский, парсудский (а по факту — бантальский), да скарпийский — больше постпредов у нас никто не держит, одноразовыми посланниками обходятся.

Заочно-то я с каждым из них знаком — зря что ли с Зуликом семнадцать дней бок о бок ехали? Ему, как заму Кагена по дипчасти много чего было рассказать — только успевай уши подставлять.

Вот, к примеру, посол царя Оолиса, пати-мирза Киас Синепес (это фамилия такая) — преинтересный тип. Невысокий, худощавый, по мирельской моде стрижен коротко, эдакий седенький мальчик. В Аарте сидит в качестве посла и, гадом буду если это не так, резидента, лет уже наверное шесть. С одной стороны, представитель ни разу не дружественной нам державы, а с другой — благодаря его активной деятельности мирельских купцов в Ашшории никто уже давно особо не обижает, ибо Синепес обладает удивительным талантом, найти с собеседником общий интерес с последующим гешефтом. Вон с князем Баграта например до венчания дошло — не между ними лично, разумеется, просто дочку свою Киас за двоюродного племянника Римула Багратского отдал. Удачно пристроил, надо сказать, потому как пати-мирза на наши звания, это всего-навсего что-то вроде "старшего шевалье".