Царь-дедушка

И тут у Шедада Хатикани началась натуральная истерика. Я и не думал, что человек так за работу-то переживает...

Если свести его пламенную пятиминутную речь к одной короткой фразе, то я такой поездкой унижу себя перед заморским выскочкой, чья мать, несомненно, не была верна своему мужу, уроню свое реноме в глазах всей Ашшории, да так, что поднять его будет ну никак невозможно.

Я от такой отповеди аж опешил.

— Ну хорошо-хорошо, не надо так переживать, никуда я не поеду. Пойду, с документами поработаю, которые мне брат Люкава отобрал.

* * *

А посол-то силен оказался. Вечером, на пиру, пил никак не меньше прочих, а на следующий день, уже к обеду, никаких признаков абстинентного синдрома.

— Ваше величество, Главный министр, приветствую вас. — раскланялся с нами Карторикс, входя в кабинет.

— Присаживайся, благородный Торис. — кивнул я на кресло. — И давай уж без всяких славословий и политесов, на официальных церемониях надоело. Поговорим по-простому.

— Что же, извольте, я буду говорить прямо. — асинский посланник опустился на предложенное место. — Официально я прибыл обсудить вопрос беспошлинной торговли между Ашшорией и Асинией. Фактически цель моя является несколько иной.

— Мы само внимание. — улыбнулся я.

— Совет Первейших не устраивает торговая политика Парсуды. — сказал Карторикс. — Вас, насколько понимаю, она не устраивает тоже.

— Меня в этой жизни, благородный Торис, много чего не устраивает. Не мог бы ты высказаться чуть предметнее?

— Могу и предметнее. Сатрап Бантала не пускает иноземных торговцев дальше Агамтану, заставляя сбывать товары местным перекупщикам, а Царь Царей всячески ему в том потворствует. — посол сложил ладони домиком и оперся локтями на стол. — Совет Первейших считает такое положение вещей неприемлимым.

— Нас это тоже не особо радует. — осторожно заметил Зулик. — К счастью, Парсуда не единственная страна, доступная нашим купцам.

— Не единственная. — кивнул асин. — Но самая богатая. Совет уже направил в Бантал своего посланника с требованием прекратить ущемление прав наших торговцев, но я сомневаюсь в благоразумии сатрапа.

— А я в нем ничуть не сомневаюсь. — мне осталось лишь пожать плечами. — Нельзя сомневаться в том, чего не существует. Ваше требование будет отклонено.

— В этом случае весной начнется война и мы заставим парсюков изменить свое мнение на вопрос. — жестко произнес Торис Карторикс. — Ате Гикамет решил присоединиться к Асинии в ее справедливой войне — если до нее, разумеется, дойдет. Возможно, царь Лисапет тоже заинтересован в процветании своих купцов и выступит на юг в союзе с нашими лейдангами?

В кабинете повисло молчание.

— Как это все не вовремя... — вздохнул я наконец. — Ты, благородный Торис, верно знаешь, что Ашшория намерена начать осваивать Большую степь.

— Да, я наслышан об этом. — посол улыбнулся. — Но ведь успешный поход принесет в царскую казну несравненно больше, чем даже годовой доход от захваченного куска пустошей. Причем сразу.

— Ну да, ну да. — покивал я. — И в казну, и в страну... После начала войны у крестьян не будет иного выхода, кроме как бежать с пути следования войск — что ваших, что парсудских. И кроме как в Ашшорию податься им будет некуда. А у меня для своих крестьян уже земли не хватает.

— Ты, о царь, полагаешь что от твоих солдат парсюки не побегут? — удивился асин.

— Тут и полагать нечего. — хмыкнул Зулик. — Мы не угоняем людей в рабство, с одной стороны, и наша походная армия не настолько велика, чтобы обожрать целую провинцию, да так, что местным не останется ничего иного, кроме как помереть с голодухи — с другой. Не скажу, что обойдется без убитых, изнасилованных и ограбленных, но на общем фоне это будет такая мелочь, что — да. Побегут именно к нам.

— Видимо я должен воспринимать ваши слова как отказ? — нахмурился посол.

— Направив войска в Парсуду я ослаблю экспансию Ашшории на севере. Но какое-то количество послать все же придется.

— Так выходит — да?

— Ни да, и ни нет, благородный Торис. — ответил я. — Погляди на карту. Через Бантал, со Станового хребта, изогнувшись как натянутый лук протекает река Каруна, которая впадает в Усталое море близ Скарпийских гор. Ашшория займет эту излучину из Дадешки, и именно там я буду принимать бегущих от войны селян. После окончания вашей кампании я верну Царю Царей и его земли, и его людей... если Бантал все еще будет принадлежать Парсуде. И, разумеется, я вовсе не прочь продавать фураж моему доброму другу и соседу — Гикамету. В любом количестве.

— Это последнее твое слово, о царь?

— В нынешних условиях — да. А там посмотрим — мир очень переменчив. Что же касается торгового договора между Асинией и Ашшорией, то его тебе стоит обсудить с князем Тимариани.

— Мы могли бы обговорить его условия после обеда. — добавил Зулик.

— Как вам будет угодно. — недовольным тоном отозвался асин, поднимаясь.

— Государь, — произнес Главный министр, когда нахальный посланник убрался, — мне кажется, что отказаться от вторжения в Бантал совместно с асинами и скарпийцами будет большой ошибкой. Да, это очень сильно замедлит, почти остановит наше продвижение в Большую степь, но зато даст время и деньги на более тщательную подготовку колонизации. Князь Софенине построит больше дорог, мы подготовим больше запасов...

— Если война будет и быстрой, и успешной. — перебил его я. — Что вовсе не факт. К тому же асины, засевшие в Скарпии, меня очень тревожат. А если они засядут еще и на нашей южной границе я и вовсе могу впасть в панику. Нет, ни в какой войне участвовать мы не станем.

* * *

— Да, отплывает сегодня, с вечерним отливом. — подтвердил Михил из Гаги.

Мы обсуждали с ним, Зуликом, казначеем и Вартугеном последние приготовления к экспедиции в Зимнолесье, и не смогли обойти в беседе Асинию — ведь именно эта страна, на пару с Бирсой, в настоящий момент держит торговлю с теми отдаленными землями. Именно для этих плаваний вокруг всего материка строятся столь крупные онерарии как та, на коей прибыл Торис Карторикс.

Соответственно и про него вспомнили — надеюсь ему икалось.

— Даже немного жаль. — произнес князь Тимариани. — Многие горожане всю эту неделю ежедневно приходили в порт полюбоваться таким величественным кораблем. Право, есть на что посмотреть.

— Как? И ты ходил?! — я аж подпрыгнул от возмущения. — Вот где справедливость? Мне твой тесть плешь проел рассказывая, как я свое достоинство уроню, коли пойду на эту лоханку глядеть, а Главный министр спокойно идет и пялится на диковинку!

— Ну, я ведь сделал это инкогнито, государь. — улыбнулся Зулик. — Как и остальные владетельные, что были в Аарте.

— Так, а мне что мешает поступить подобным образом?

— Это небезопасно, государь. — заметил князь Эшпани. — Порт для праздных прогулок место, прямо надо сказать, не самое лучшее.

— Ничего, прихвачу с собой пару Блистательных — будут идти позади и делать вид что прогуливаются.

Сказано — сделано. К вечеру облачились с Тумилом (отвяжешься от него, как же) в свои старые сутаны и вышли через потайную калитку. Ста локтей пройти не успели, как навстречу нам попались четверо молоденьких монашков, прячущих физиономии под капюшонами.

— И далеко ходили, я спросить как-то стесняюсь? — спросил я, перегораживая им дорогу.

— Тумил, ты же обещал не рассказывать дедушке! — возмущенно воскликнул Утмир, скидывая капюшон.

— Я и не рассказывал... — тяжко вздохнул мой стремянной.

— Это уже на заговор тянет. — желчно заметил я. — Где были-то? В борделе?

Асир и Нвард, который последнее время старался не попадаться мне на глаза, густо покраснели, а Энгель натянул капюшон еще глубже.

— Вот еще, дедушка! — возмутился Утмир. — В гильдии переписчиков мы были. Я...

Мальчик засмущался.

— Я, в общем, решил немного денег заработать.

— Да ну?! — искренне изумился я. — Интересно как?

— А он, дедушка, твои сказки записал. — буркнул Асир. — Кстати, почтенный Балибар взялся выпустить его писанину сам, за половину дохода от продажи. Ну а мы брата проводили просто.

— Тумила зря с собой не взяли, он, в отличие от вас, торговаться умеет. — хмыкнул я. — Ладно, не сержусь, но чтобы в следующий раз предупреждали, когда куда-то из дворца уходите, а то шибко уж самостоятельные стали.

— Да, дедушка. — хором отозвались царевичи.

Как-то не очень в их искренность в этот момент верилось. Вот прямо совсем.

— А вы, ваше величество, я так понимаю, в порт? — спросил Энгель.

— Это как же ты понял?

— Да догадаться-то не мудрено. — парень тоже скинул капюшон. — С сегодняшним отливом "Отец Сокол" уходит.

Сын Морского воеводы вздохнул и с мечтательностью в голосе добавил:

— Эх, вот бы за его кормилом хоть чуточку постоять.

— В следующем году кой у чего получше постоишь. — пообещал я. — Если во время похода в Зимнолесье себя не дашь убить.

— Дедушка, а можно нам тоже на онерарию поглядеть? — вмешался Утмир, глядя на меня глазами Кота В Сапогах из мультфильма про Шрека.

— Ну что с вами делать? — рассмеялся я. — Все одно из Ежиного Гнезда вы уже умотали. Идемте, посмотрим, что там за чудо такое чудесатое.

Ну — поглядели. Едва не опоздали, кстати — через пять минут после нашего появления в порту корабль снялся с якоря и начал выходить из гавани. Молодежь посудиной впечатлилась, я — не особо. Речной Омик — как бы даже и не меньше, — только пузатый и из дерева. Но украшен, конечно — мое почтение. У меня во дворце не везде такая красота, как у асинской посудины по бортам.

Возвращались уже почти в сумерках. Утмир попытался подбить меня дать крюка и заглянуть в "Коровью лепешку", но был призван не наглеть, покуда ухи не откручены и смирился.

Я, правда, хотел пообещать отправить ему за жаренными голубями гонца, да не успел. Начались неприятности.

Все случилось очень быстро. Едва я и молодежь свернули за очередной поворот, как у нас за спиной раздался звон клинков и громкий мат, а спереди, из подворотни, выскочил десяток фигур с замотанными лицами и с обнаженными клинками в руках.

Нвард среагировал первым — в руках у него непонятно откуда появился меч и юноша решительно заступил дорогу нападающим. Энгель и Тумил — с саблей и спатычем соответственно, — отстали от гвардейца лишь на миг.

Мальчикам удалось связать боем восьмерых, причем двоих из них ребята просто уложили походя, но еще пара стремительно обошла их сбоку и ринулись ко мне с царевичами. Асир с Утмиром, которые ненадолго при виде происходящего ненадолго оцепенели, извлекли свои мечи из под сутан и решительно шагнули нападающим навстречу.

Блин, а я-то что стою, старый пень? У меня-то тоже кинжал на поясе есть!

Один из прорвавшихся плавным движением обогнул Асира и рубанул его сбоку. Внук успел подставить блок, но открылся второму нападающему, который тут же замахнулся своей саблей, намереваясь раскроить мальчику голову — а я все еще возился, вытаскивая нож, — но тут Утмир, на которого враги и внимания-то практически не обращали, совершил прыжок, какому позавидовал бы любой сайгак, и вонзил свой акинак мужчине в бедро.

Кинжал оказался у меня в руке и я не раздумывая метнул его в противника Асира. Не скажу, что я такой уж крутой спецназёр, да и тело немного не то, но привитые в армейке навыки не подвели — лезвие вонзилось прямо в переносицу.

Старший внук — надо отдать должное, — сориентировался мгновенно и поспешил на помощь брату. Увы — поздно. В тот момент, когда он колющим ударом достал в горло падающего из-за подкосившейся ноги противника, тот хлестким кистевым ударом, снизу вверх, рубанул Утмира по ребрам.

Мальчик отлетел в сторону и упал сломанной куклой на мостовой. Асир с диким криком, словно это его ударили острым клинком, развернулся в сторону остальных нападающих, вздымая меч...

И тут все кончилось. Из подворотен вылетели — иначе и не скажешь, — Блистательные, и под грозный рык Латмура "Живыми их брать" просто втоптали сапогами в брусчатку оставшихся нападавших. Их, кстати, всего четверо осталось.

* * *

В комнате царил полумрак. Шаптур заявил, что излишнее освещение может повредить раненому, взбудоражить, когда тот придет в себя, и тогда вновь откроется кровотечение.

— Что скажешь? — спросил я брата-лекаря, подойдя к кровати.

— Трудно сказать. — ответил он, не отвлекаясь от смешивания каких-то зелий в ступке. — Рана не слишком глубокая, удар на ребра пришелся, внутренние органы, насколько могу судить, не задеты, но царевич потерял много крови, да и рана воспаляется. Я не стану давать лживых надежд. Он молод и вполне может оправиться. Но бывали на моей памяти случаи,когда и от менее тяжелых ранений люди Смерти душу отдавали.

Шаптур покачал головой.

— Шансы есть, даже сказал бы, что неплохие, однако обещать ничего не стану.

Я бросил взгляд на бледное, восковое лицо внука и кивнул.

— Он хороший мальчик. Сделай что сможешь.

У выхода меня встретил Латмур.

— Я подвел вас, повелитель. — склонил голову капитан.

— Ты-то тут при чем?.. — тяжело обронил я. — Сам молодежь потащил в порт, дурень старый.

Мы слишком на большое расстояние удалились, стремясь не попасть вам на глаза, государь.

— Прекрати. Ясно, что это не разбойники, а спланированное покушение. Ты никак не мог его ожидать — никто не знал, что я отправлюсь поглазеть на онерарию. Я и сам этого до второй половины дня не знал. Надо выяснить, кто так оперативно сумел сработать. Сколько у нас пленников? Четверо?

— Пятеро, ваше величество. Рати Тумил проткнул одного несколько раз, но в местах неопасных для жизни. Правую руку и обе ноги.

Я кивнул.

— Никто кроме бывших с тобой не знает, что мы взяли пленников?

— Нет, повелитель, мы держим это в секрете.

— Ну вот и славно. Пойдем, побеседуем с этими сволочами.

За дверью, кроме, естественно, караула, обнаружились и Асир со-товарищи. Нвард стоял изрядно скособочившись — он, оказывается, на такие вот выходы в город всегда кольчугу одевает. Жизнь ему это сегодня спасло, но от перелома ребер не защитило. Тумил стоит прямо и делает вид, что висящая на перевязи левая рука, которую ему кинжалом проткнули, вовсе его не беспокоит. Зато бледный как полотно сын Морского воеводы тяжело прислонился к стене и лишь при моем появлении постарался встать прямо и не покачиваться.

Ему по большой грудной мышце хорошо полоснули.

— Что, Асир? — спросил я. — Отдыхайте давайте. Энгелю вон вообще несколько дней лежать положено — он крови много потерял.

— Я его гнал, он не слушается. — ответил внук.

Бравый морячок пожал плечами, но тут же сморщился и прилип к стенке снова.

— Дедушка, если вы идете допрашивать убийц, то я хотел бы пойти с вами. — твердо добавил Асир.