Следом пошло стальное литье, и вновь успех. На этот раз Николай Александрович стал совладельцем предприятия, на котором плавка качественной стали обходилась в четверть дешевле мартеновской, а недавно Федотов предложил Второву вложиться в Русал и намекнул о получении сверхтвердого сплава. С его слов выходило, что прочнее 'Победита' может быть только алмаз, и как только закончится отработка технологии, сразу надо строить завод.
Понять бы еще, откуда он взял все свои словечки и ненормальные прибаутки.
И все же, два вопроса не давали Николаю Александровичу покоя. Зачем Федотову со Зверевым в таких размерах делиться с профессором и зачем им СПНР, на которую они прилично потратились.
В отличии он большинства фракций Госдумы новые социалисты самым бесцеремонным образом лоббировали интересы определенной группы деловых людей. Остальные этим занимались весьма завуалировано. Не оставались без внимания и рабочие, в результате чего недавно были приняты поправки СПНР по работе фабричной инспекции.
Затраты на создание партии в значительной мере оправдались при обсуждении бюджета Морского министерства. Заказ на строительство двенадцати лодок получил Корабел. Все так, но Второв нутром чувствовал — что-то главное оставалось в тени.
— Спрашиваете, стоит ли обращать внимание на политические партии? — не зная с чего начать, Федотов задумался. Второв не торопил. Наконец, прикинув нить разговора, выдал любимый каламбур всего времени:
— Раз пошла такая пьянка, режь последний огурец, но Смирновскую мы пока отставим. — перевернув лафетник, Федотов обозначил серьезность разговора. — Сегодня принято считать, что последние балканские войны сняли противоречия и причин для серьезной европейской бойни не существует. Это вам скажет любой премьер-министр или генерал. Исключением является господин Ленин, но кто же его послушает, — последнее прозвучало с едва заметной горечью, — если же посмотреть на даты войн недавнего прошлого, то мы с легкостью увидим: в основном они приходятся на период подъема экономического роста К-цикла, а мировая экономика сейчас на взлете. Кому или чему верить, это не ко мне, но два военно-политических союза уже оформились, и гонке вооружений не видно конца. Сдается мне, что вождь мирового пролетариата прав.
Обдумывая дальнейшее, Федотов не спеша налил из поющего свою нескончаемую песню самовара, плеснул заварки, оценил тонкий аромат чая, заваренного по сибирским рецептам.
— Знаете, Николай Александрович, по большому счету не так важно, когда все взорвется. Зато важно, что России достанется по-полной. Это вам не война с Японией. Все будет по-взрослому, что бы там не трепал наш сферический конь в вакууме. Это я о господине Сухомлинове. Какие партии после этого придут к власти, одному богу известно. Но мне бы очень не хотелось видеть там либеральных долбоклюев, — последним определением Федотов выплеснул яростную неприязнь ко всем думским болтунам.
Разговор о политике получился сложным. Не бесспорно, но достаточно убедительно Федотов показал тупики, что ждут державу при реализации программ основных политических сил. На этом фоне предложения СПНР смотрелись более-менее здравыми. Второву импонировала мысль жестко прекратить транжирить средства и подчинить чиновничество единственной задаче — делать свое дело и не мешать деловым людям. В этом же крылось противоречие:
— Вы утверждаете, что Россия не выживет без жесткого управления экономикой, и одновременно ратуете за свободу предпринимательской активности. Как вас понимать?
Благоглупость в духе: 'Вместо волокиты с разрешениями на высочайшее имя, должен действовать заявительный характер и прочая бла-бла-бла', здесь не прокатывала. Требовался серьезный ответ.
— Кроме рычагов налоговых обременений или льгот, надо будет использовать целый ряд драконовских мер, заставляющих чиновничество, и предпринимательство пахать, как проклятых. Думаю, вы понимаете, что как бы ни заманчив был итог реформ, сопротивление будет отчаянным, и без широчайшей поддержки воевать нет никакого смысла. Передовым отрядом, или если хотите тараном, должна стать партия новых социалистов.
По словам Федотова при сломе прежних отношений, на первое место выдвигалась пропаганда 'здорового образа жизни', которая должна была разъяснить интерес каждого класса, каждой социальной группы. А для особо непонятливых предлагалось наладить лечение в лесных профилакториях системы 'лесоповал', с путевками от лечебного заведения НКВД.
Конечно, вместо грозной аббревиатуры местный олигарх услышал спич о родном третьем отделении, но хрен редьки не слаще.
В том же ряду стояло требования всеобуча, отмена сословных привилегий и национальных ограничений. Не сразу, но непреклонно, и никаких прав на самоопределение наций.
— В империи все равны, и кто с этим не согласен, тот враг народа без права переписки. Жестоко? — Федотов дерзко посмотрел в глаза самого богатого человека империи, и сам же подтвердил. — Да жестоко, но в противном случае кровищи прольется в десятки раз больше, и без мощной партии такого не провернуть.
— Вы надеетесь на успешный переворот? — Федотов впервые увидел искреннее изумление в глазах Второва.
— Какой переворот, Николай Александрович, бог с вами! Сегодняшние болтуны все перевернут с ног на голову без нас.
* * *
С семи лет глядя на покупателя из-за прилавка отцовой лавки, Второв научился безошибочно распознавать людей. Этот простофиля, ему сам бог велел всучить товар с гнильцой. Этого обвести трудно, но можно, а к типу с цепким взглядом надо отнестись со всем уважением. Бесконечная игра с людьми захватила на всю жизнь, и ошибок с наймом приказчиков он практически не совершал, тем более с управляющими своих многочисленных предприятий.
С Федотовым Николай познакомился через Александра Коновалова. Практически его одногодка, коренастый, с шевелюрой тронутых сединой темных волос. Новоявленный миллионщик простофилей не выглядел, но и привычного шарма акулы делового мира в нем не было. С первых фраз Федотова Николай почувствовал, что с легкостью переиграет будущего компаньона. Предложенное дело сулило солидную прибыль, и то, как легко Федотов согласился отдать контроль над предприятием, только подтвердило первоначальный вывод, но дальше нашла коса на камень. Ни аргументы, ни риск потерять компаньона не действовали ни в малейшей степени. Зато условия, касающиеся отпуска металла фирмам его визави были сформулированы с величайшей тщательностью. Только теперь Второву открылось — основной задачей его партнера было гарантированное получение стали. Посетовав, что сразу не разобрался, Второв подивился, с чего это черный металл может стать дефицитом, и как такое можно просчитать на десятилетие вперед.
Была в Федотове какая-то неправильность. Нет, не в плане риска быть обманутым. Просто он был другой. Первое, что поразило Второва, это отсутствие даже намека на раболепие к сановным фигурам. И как бы в противовес бросилось в глаза отношение к Федотову со стороны инженеров КБ. Никто не вскочил, зато каждый бросил приветственный взгляд или кивнув, тут же погружался в свою работу, а у одного молодого сотрудника в углу чертежа красовался шарж на проходившего мимо директора. По тому, что рисунок не исчез, а Второв при возвращении намеренно обратил на это внимание, он понял — такое было в порядке вещей.
Поразила легкость, с которой Федотов делал заключения о целесообразности вложений в то или иное техническое начинание.
Для проверки Николай сделал предложение, обещающее скорый успех. Из тех, которым сам едва не занялся. Прикинув, Федотов, что называется мимоходом, разразился одним из своих каламбуров: 'Этот ероплан не взлетит'. Второву даже показалось, что компаньон разгадал его замысел, но на вопрос: 'почему', практически слово в слово повторил мнение экспертов. И это при том, что нанятые специалисты работали над этой задачей месяц.
Вот и сегодня, Федотов дал удивительно емкие характеристики всем политическим партиям. По его мнению, правые в принципе не понимали грядущих перемен и поэтому были обречены на сокрушительное поражение. По-настоящему последовательной защитницей пролетариев была только РСДРП, но ей от Федотова досталось больше всех. Все так, и в тоже время Второв не мог отделаться от ощущения особого пиетета его компаньона к этим экстремистам. А на вопрос, не мог бы Федотов обосновать столь пессимистичную оценку в случае начала европейской войны, прозвучал ответ:
— Для начала рекомендую прочесть Блиоха, 'Будущая война', а в ближайшее воскресенье могу показать некоторые заблуждения автора.
Естественным образом всплывал вопрос — почему при таких знаниях и деловом чутье, Федотов лишь недавно занялся делом? Свой вопрос Второв оставил при себе — вторично выслушивать сентенцию: 'Зачем задавать вопрос, если не знаешь, что будешь делать с ответом', ему не хотелось.
Когда надо Федотов реагировал жестко, но иногда его реакции были чересчур либеральны. Вспоминая минувший разговор, вновь удивился оценке, данной Коновалову: 'Саша человек исключительно ответственный и только поэтому продолжает родительское дело, но его душа хочет спасать Россию'. Так Федотов объяснил тягу Александра к просиживанию штанов в Госдуме.
Как это ни странно, но ответ на вопрос о реальной цели создания СПНР прозвучал без всяких экивоков. Точно так же прозвучало о стрешарах: 'Угадали. На поверхности нажива, в глубине силовая поддержка. Кстати, советую озаботиться. Потом будет поздно'.
Никаких скоропалительных выводов Второв предпринимать не собирался, но идея заставить Россию яростно трудиться ему импонировала. Самое интересное, что последние годы он буквально кончиками пальцев ощущал изменение динамики промышленного мира. Порою ему виделся прекрасный и могучий зверь, что сладко потягиваясь, вот-вот скинет с себя оковы и стремительно ринется вперед. И если он не ошибся в своих предощущениях, то идеи новых социалистов падут на благодатную почву.
До Владимира охотники возвращались в санях, а дальше Федотов предложил Второву проехать на его авто, которое он называл джипом. Именно так, со строчной буквы, значит это класс машин-вездеходов.
Глава 24. Суета сует.
Весна 1913— начало 1914.
В мире постоянно происходят события случайные или малопонятные. Среди таких, может оказаться неожиданно свернувший на проезжую часть пешеход, или забурившийся в чащобу грибник. Пешехода непременно обматерит кучер, а потерявший кошелку грибник, скорее всего, выберется из леса. Конечно, такие истории не всегда заканчиваются благополучно, и тогда о несчастье появляется заметка в местной хронике. Или не появляется. Мест, где газет еще нет, полным-полно. Вот и не попало в газеты ни одно сообщение, что с начала лета 1913-го года какие-то люди присматривались к железным дорогам на западе империи. Справедливости ради, надо заметить, что и сами эти люди привлекать к себе внимание не торопились. Представьте себе пару мужчин самой заурядной наружности, проехавших от Варшавы до Пскова. Время отправления они выбрали утреннее, и весь день задумчиво посматривали в окно. Они не молчали, но ничего особенного их случайные попутчики не услышали, ну, а то, что высокий делал пометки на полях книги, так мало ли что он там себе вычитал и хотел отметить.
Потом эта пара, имеющая предписание на осмотр дистанции пути Гродно-Белосток, от товарищества, что недавно выиграло конкурс на проведение этих работ, неспешно двинулась в обратный путь. До них путь уже осматривался, и сейчас мастеровые уточняла только состояние некоторых проблемных участков.
Вернувшись через Гродно до местечка Немейщизны мастеровые пешим ходом попылили вдоль полотна Петербурго-Варшавской железной дороги до станции Кузница. Если верить стоящим вдоль чугунки километровым столбам, пеший путь составил всего двенадцать километров, или, как по традиции говорили в империи, двенадцать верст. Что касается наименований мер длины, то тут все как раз понятно. Метрическая система была допущена к применению в необязательном порядке законом от 4 июня 1899 года к километрам российский люд не привык. Непонятен был интерес путников к этому извилистому участку пути, особенно у станции Бокуны, где дорога перепрыгивала через речушку Лососинку, и у крутого поворота тремя верстами не доезжая Кузницы.
У моста 'железнодорожники' сначала долго высматривали, нет ли вокруг местных, а дождавшись прохождения очередного состава, принялись осматривать деревянную опору. Если бы кто прислушался к их разговору, тот бы понял — мастеровые соображали, как бы половчее заменить тронутое гнилью бревно. Прикидывали, какой для этого понадобится инструмент, и какими силами можно обойтись.
Тщательно измеряли и записывали размеры дефектного бревна, чтобы новое легло, как родное, и даже скобы встали по своим местам, а один из мастеровых со словами: 'И цвет подгоним', — ловко стесал с края бревна щепу.
По прикидкам получалось, что если в мастерской сделать заготовку, то вшестером ее можно установить минут за пятнадцать. Конечно, если работать дружно.
Участок, не доезжая Кузни, 'мастеровые' выбрали совсем по другим критериям. К стоящему там мосту, они даже не подошли, зато со всем вниманием принялись осматривать участок полотна, где на повороте составы проходили по высокой насыпи. На рисунках ими были отмечены шпалы, на которых стыковались рельсы.
Если бы посторонний, тем более имеющий отношение к военному делу, мог слышать разговоры странных 'мастеровых', он бы непременно понял, что речь шла о подготовке диверсии. По задумке, после одновременного подрыва нескольких зарядов, свалившиеся с насыпи вагоны и то, что в них находилось, должны были получить тяжелейшие повреждения.
Ну, чистое злодейство.
Характерно, что на этом 'мастеровые' не успокоились, а стали присматривать места установки пулеметов, да так, что бы крайние могли, как минимум, достать до центра лежащего на боку состава. А еще лучше, если даже крайние пулеметы прошьют весь состав. Не были забыты и пути отхода.
Не все дороги в равной мере привлекли внимание злодеев. На одних было присмотрено два — три участка, а вот на железных дорогах, ведущих от Вены и Пруссии в Россию, дело доходило до пары десятков. Любопытно, что интерес злодеев в основном касался участков путей от границы империи, до воображаемой линии Рига — Двинск — Пинск — Луцк. Правда, не везде. В нескольких местах 'динамитчики' перемещались на сопредельную территорию.
Не были обойдены вниманием и пути, идущие с севера на юг, но интерес к ним был заметно меньшим.
Ближе к началу зимы, когда все полевые работы закончились, а грибникам в лесу делать было нечего, злодеи вновь принялись за свое черное дело. Надо заметить, что знали они его крепко. Двое-трое наблюдателей разбегались по сторонам. Пара копателей быстро изымала под нужной шпалой грунт, который аккуратно складывался на рогожке. После чего в углубление закладывался стальной контейнер, с адская машинка внутри. Грунт с рогожки тут же возвращался на место, трамбовался и присыпался пылью. Через пять минут даже взгляд путевого обходчика не замечал ничего необычного. Много ли надо зарядов, чтобы пустить под откос состав? Тут все зависит от характера пути. Где-то можно обойтись одним, а где-то требовались все пять. В среднем требовались два с половиной заряда, а на минирование одного участка в среднем уходило около получаса. Но и это еще не все работы. После подготовки полотна, копались и маскировались пулеметные позиции, да так, чтобы все углубления казались естественными. Больше всего годились ямы от выворотней.
