Паук

Существовали дикие арахниды и прирученные, к которым, видимо, относился и я. Как приручить, знали только белёсые. Но для этого необходимо было совместить арахнида и двулапого! Только после этого в пауке появлялся разум.

Заострять внимание двулапого, на интересующем меня теме, я пока не стал, чуть что оторву лапу, всё расскажет, сейчас было интересно другое. Как оказалось мой раб, со своими наркланниками, решил освободить захваченных белёсыми двулапых. И собственно для этого они и шли к норе! Но белёсые напали на них и изрядно потрепали. Тем не менее, часть их войск, я так понял это группа двулапых-охотников, осталась в живых и двулапый строил планы, как бы вывести меня на своих наркланников, чтобы освободиться.

Я постарался запомнить его рассказ, но, поскольку он был наполнен множеством непонятных мыслей, оставил размышления на потом. Основная суть была ясна. Двулапые хотели попасть в нору и при этом согласны были биться. Мне нужно было туда же. Я погрузился в раздумья.

Двулапый пару раз отпрашивался попить и раз выложить остатки съеденного. Я отнёсся к этому благосклонно, тем не менее, не выпуская его из зоны ментального удара. Оказывается он мне более нужен, чем я предполагаю. Только надо вывести на необходимое мне направление мысли.

"Лайонор, а почему ты решил, что я — белёсый?"

Двулапый, впал в отсутствие мыслей — странное состояние, характеризующее задумчивость.

— Ну, ты же арахнид?

"И что?"

У двулапого возник рой невнятных мыслей, не подающихся слуху.

— Все арахниды — белёсые.

"А я — дикий паук".

Похоже мои дикие сородичи вызывали уважение, поскольку при слове дикий он даже отшатнулся от меня. Я решил не испытывать его мозг.

"Ладно, не дикий. Я не захотел быть у них"

— Ты сбежал?!

"Да"

Двулапый замолчал, переваривая посланную мысль. Я же в это время обдумывал, как бы направить его мысли в нужную мне сторону.

— А почему ты сбежал?

"Кормят плохо", — послал я ему одно из извечных недовольств рабов.

Объяснять ему всю свою историю, я не собирался.

"Вставай. Пойдём за книгой", — наконец сформировал я план действий.

Если уловка не сработает, придётся сказать, что читаю его мысли. Особо это мне не повредит.

— Что прямо сейчас?

"Да".

— Но мы вдвоём погибнем там!

Кажется, начал думать. Мне нужно было нападение двулапых на нору. В это время хозяину и паукам будет не до вернувшегося арахнида.

"Я не собираюсь погибать", — подстегнул я панику, не упомянув о нём.

— Слушай Крепкий, — наконец созрел он, — тебе нужна книга, нам — наши люди. Давай возьмём наших воинов.

"Вы же спариваться шли?"

— Свататься. Я тебя обманул, боялся, что ты меня убьёшь, если узнаешь, что мы идём... — двулапый слегка задумался, — в Паучью гору.

Он явно нервничал.

"Ты предлагаешь напасть вместе?"

— Да, — мысли двулапого забегали, сменившись из паникёрских в радостные: "Сейчас приведу его к нашим, а там под предлогом переговоров уйду. Может, действительно с его помощью нападём, а если нет, то хоть живым выберусь". Мысли были достойны уважения — он пытался выжить любой ценой.

— Но я не могу решить самостоятельно за всех этот вопрос. Мне нужно посоветоваться, — наконец созрел он.

"Пойдём", — я был уже готов к его ответу.

Двулапый не сразу понял, что его план по заманиванию меня к двулапым, сработал.

Двулапый вел нас по лесу, сторонясь дороги — так он назвал полосу без деревьев. Пару раз пришлось поворчать на него, поскольку он выбирал не самый удобный путь. Горечь растений растекалась по лапам, ужасный запах, когда прикасаешься. А вот запах в воздухе — мне нравился. От нечего делать я пытался проникнуть в мысли двулапого. Сделать это было сложно, так как он успокоился и перестал бояться, но это только подстёгивало моё любопытство. "Как ему сказать? А может... А вдруг не поверит", — при этой мысли он покосился на меня глазами. Вот тоже — какое неудобство у двулапых, всего два глаза и те можно определить, куда смотрят.

— А ты бы хотел стать человеком? — задал совершенно неожиданный вопрос двулапый.

Я даже не сразу понял его суть. Они так шутят? Или ещё глупее, чем я думал?

"Нет, конечно".

— Почему? — задал он ещё более глупый вопрос.

"А что в вас хорошего?"

Двулапый задумался. Меня позабавили метания его мыслей. Ответить на мой вопрос он не мог.

— А что в вас? — воспользовался он моим приёмом.

"Я красивый — а ты нет. У меня есть крепкий панцирь — а у тебя нет. У тебя всего две лапы..."

— Почему две? А руки? — помахал он хелицерами.

"Не руки, а хелицеры и у меня они тоже есть", — парировал я ему.

— Это не хелицеры, — пробубнил он.

"Можешь называть их хоть брюшком, хелицеры — это хелицеры. Продолжу. У меня восемь лап, у тебя — две, и если оторвать одну из них — она не отрастёт, а у меня отрастёт. Я больше. Я сильнее. Я не впадаю каждый день в анабиоз. Мне не нужна пища каждый день. У меня восемь глаз и я вижу в три стороны, а не в одну. У меня есть когти. Хватит? Или продолжить?", — я не стал упоминать чтение мыслей и недоразвитость мозга двулапых, как собственно и их трусость. Если бы рабы хотели, то всей кучей могли бы справиться со мной в норе, но они боялись. Бесстрашными были единицы. Двулапый замолчал. Я радостно щёлкнул хелицерами, заставив вздрогнуть двулапого. Люблю побеждать! Пусть глупое создание и на словах, но всё равно приятно.

"А ты бы хотел стать арахнидом?" — решил добить я двулапого.

— Нет.

"Почему?"

Двулапый, опять погрузился в раздумья.

"Вот видишь, вы двулапые, даже мысли свои сформировать не можете"

— Ты раньше был человеком! — злобно ответил он мне.

Странно, но он действительно верил в свои слова.

"И как же я, по-твоему, стал пауком?"

Двулапый, казался мне всё более глупым. Настолько, что я стал подумывать о его безумстве.

— Вы рождаетесь дикими. Для того, чтобы сделать вас разумными, белёсые пересаживают вам разум человека.

"И почему же я тогда не помню этого?"

— Не знаю. Возможно, при этом память теряется.

Я задумался. А ведь если всё сложить, то он может быть прав. Смерть рабов перед яйцами. Вылупление последних. Дикая самка без мыслей. Тут было над чем подумать.

Пока я был погружён в раздумья, а двулапый плёлся впереди, стало смеркаться.

"Где твои двулапые?"

— Ещё полдня пути, — хмуро ответил он. — Мы можем отдохнуть?

"Зачем? У тебя лапы не идут? Перетерпишь", — может и резко, но я знал реальные возможности двулапых, правда в их достоинство не входило зрение в тёмное время суток, пришлось остановиться, когда двулапый стал спотыкаться.

Ночь я провёл в сомнениях. С одной стороны то, что сказал двулапый — чушь, с другой — память, возвращающаяся в молодь, и ритуал хозяина... Да и эликсир входил в эту теорию как нельзя лучше. Возможно, двулапый прав. А эликсир, помогает разуму держаться и поэтому он нужен. А нужен ли в таком случае? Абсурдно конечно, но не лишено оснований. Надо думать. И доставать книгу. Когда хозяин скармливал двулапых молоди, то перед этим смотрел её. Книга! Нужна книга!

6. Клан.

Когда только появился свет огненного диска в лесу, я толкнул лапой в панцирь двулапого, который всю ночь что-то тихо произносил, но я даже мыслей его не мог разобрать.

"Вставай. Пойдём".

Двулапый молча поднялся и, протерев голову хелицерами, пошёл вперёд. В его мыслях витали сравнения меня с такими тварями, что я не удержался и чуть-чуть ударил его ментальным ударом. Он не совсем понял, хотя его знатно пошатнуло, но мне в принципе было это не важно. Я, общаясь с рабами привык к негативному отношению ко мне. Меня даже радовало это. Молодь и пауки помладше тоже источали ненависть, рождённую завистью, и это означало одно — я лучший!

К полудню, мысли двулапого изменились на более радостные, мы приближались к его наркланникам.

Встреча с двулапыми оказалась слегка не такой, как я представлял. Хотя, почему это вдруг я решил, что при моём появлении они падут ниц?

Я почувствовал его ещё издали. Запах, как и от моего двулапого, прямо волоски сворачивал. Лайонору (пришлось вспомнить его имя, надо было как-то разделять их в мыслях), я ничего не сказал, думал, он знает.

Из кустов со свистом вылетел какой-то предмет, ударивший в головогрудь. Одновременно раздался крик:

— Пауки!

Я расценил этот жест как нападение и ударил по кустам ментально. Крик прекратился. К сожалению, моего двулапого я ненароком тоже зацепил, и он упал без памяти.

Среди растений, стали мелькать фигуры двулапых. Я как-то даже растерялся, не ожидая такого поворота. Подхватил Лайонора и стал пятиться. У двулапых в руках были палки с поблёскивавшим металлом на конце. Я так понимаю, суть клык на лапе. Подражают нам. Но сейчас от осознания этого не становилось легче. Надо было что-то предпринимать.

"Стоять", — послал я им мысль.

Пара фигур, вроде, замерла, но остальные продолжали двигаться. От кого-то из них вылетели предметы, один из которых больно впился возле бокового глаза. Я ударил ментально широкой полосой, не то чтобы сильно, но прилично. Ситуация становилась забавной. Бить со всей силы — кого-нибудь прибью, ждать — могут и глаз выбить, бежать — брюшко не покрыто настолько хитином, могут поранить.

"Стоять двулапые. Я не убивать пришёл!", — послал я ещё раз.

Они перекрикиваясь, медленно окружали.

"Последний раз предупреждаю".

— А то, что тварь?

Я ударил вполсилы в сторону кричавшего, на всякий случай ударил ещё раз. После этого стал рассылать удары вполсилы во все стороны. В ответ тоже прилетел ментальный удар. Я привстал на задние лапы и приготовился ударить со всей силы.

"Стоять. Я — не враг"

— Не нападать, — крикнул кто-то из них. — Чего пришёл?

Я приподнял своего двулапого вверх.

"Я с ним".

— Кто это?

"Лайонор. Уберите двулапых с боков, или я буду бить в полную силу."

— Ты же не нападать пришёл? — с усмешкой произнёс тот же голос.

"Вы не оставляете выбора. Гибнуть я тоже не собираюсь".

— Лайонор мёртв?

"Нет. Пострадал, когда вы напали".

— Положи его и отойди.

"Что, так смелости не хватает?"

— Я похож на самоубийцу?

Двулапые вообще нелогичны.

"Откуда я знаю? Ты прячешься, — я, положил двулапого и слегка спятился назад. — Ещё пару шагов двулапых по бокам и я вынужден буду начать убивать. Я тоже не самоубийца".

— Всем стоять! Сизый проверь!

— Сам проверь! Я к этой твари не подойду.

Из кустов выскочил мелкий двулапый в панцире на голове, но без панциря на теле, и смело пошёл в мою сторону.

— Харик! Стой! — раздался всё тот же голос.

Вскоре я увидел и его владельца. Довольно крупная особь, одетая в панцирь похожий на панцирь Лайонора. Больше ничего разглядеть было нельзя, ввиду всё того же панциря. Мелкий двулапый бросился ко мне бегом, но за прыжок остановился и, глядя на меня, стал подходить медленно. Обладатель голоса, встал ровно перед границей моего прыжка.

— Харик, вернись.

"Не трону его", — я спятился ещё чуть-чуть.

Мелкий двулапый опустился на колени перед Лайонором, прижал хелицеру к перешейку головы:

— Жив!

"Конечно жив, пройдёт время и отойдёт".

— Через сколько?

"Что значит через сколько?"

— По времени через сколько? Череду? Две? День?

Я слегка задумался. Хозяин тоже делил время на череды, но сколько это — я не знал.

"До заката точно должен отойти".

— Мы можем его забрать?

"Да, если кто-то останется рядом со мной и двулапые с боков уйдут", — мне не совсем удобно было контролировать все стороны.

— Ладно, я останусь. Рагоз, забери Лайонора!

— И оставить тебя с этим? Ага...

— Рагоз! Унеси его, потом вернёшься. И убери воинов с флангов.

Крупный двулапый молча подошёл и забрал Лайонора. Мелкий остался.

— А где отец?

"Не знаю".

В двулапом не было страха, он полностью владел собой. Мысли не читались.

— Где ты... — двулапый как-то странно сбился с мыслей, — нашёл его.

"На дороге. Их другие двулапые убивали".

— Кто-то ещё выжил?

"Из тех двулапых — да".

Мелкий замолчал. Сначала бегом, а по мере приближения ко мне снижая темп, вернулся Крупный. Двулапые по бокам стали отходить.

— Почему ты принёс Лайонора? — спросил Крупный.

"У нас договорённость. Мне надо в нору Паучьей горы. Вам тоже. Хотели вместе пойти".

— Чтобы нас взять скопом?

"Если бы хотел, сейчас бы всех перебил".

— Перебить одно...

— Рагоз! — перебил его Мелкий, после чего обратился ко мне — Почему ты сам просто не пойдёшь в Паучью?

"Меня там убьют".

— Почему?

"Тебе не зачем это знать. Но, если это так важно, я сбежал. Больше не хочу об этом говорить. Вам надо в Паучью нору или нет?"

— Надо. Не хочу тебя оскорблять, но ты сомнительный союзник.

Мелкий всё больше нравился мне, он не врал и не боялся.

— "Вам решать. Мне нужна одна вещь из норы, вам — ваши двулапые. Если вместе не можем, я уйду. Но по отдельности вам и мне будет сложнее".

— Мы не можем решить так быстро.

"Я, знаю".

Двулапые, стояли передо мной. В мыслях Крупного были желания уйти подальше от меня. Мелкий — мыслил действительно о сотрудничестве:

— Мы в заложниках?

"Что значит заложниках"?"

— Ну, в плену.

"Нет, если совсем отойдут все двулапые, кроме вас, я уйду. Когда солнце поднимется ещё раз, встретимся здесь. Мне не нравится количество двулапых, лучше, если вас будет не больше трёх".

— Пятеро можно? — спросил Крупный.

"Можно, но в хелицерах ничего не должно быть", — я уже в полной мере оценил возможности двулапых, и ещё один предмет в глаз не хотелось.

— В чём?

"В руках, по-вашему".

— Хорошо. Но ты только что убил двоих наших, — видимо осмелел Крупный.

"Я напал первый? Сами виноваты".

— Мы придём на рассвете, — прервал собиравшегося ответить мне Крупного, Мелкий.

Я, сидя на дереве, что крайне, кстати, неудобно, размышлял о событиях дня. Волнения о вселении разума я оставил до получения книги. А вот двулапые мне были нужны. Причём желательно так, чтобы они напали, а я пробежал, не особо привлекая внимание вглубь норы. Как то не поnbsp; — Чтобы нас взять скопом?

лучалось придумать стоящий план. Двулапые, конечно не очень умны и постараются пустить меня вперёд. Но я уйду вглубь, и они останутся один на один с врагом. Я смогу дойти до комнат хозяина. А вот тут выявлялась сложность. Во-первых — хозяин, во-вторых — клык-ключ. Нужен двулапый. Прихватить раба, но совсем не значит, что они будут в клетках, да и проблему хозяина решать надо. Всех своих возможностей после линьки я конечно не знал... Но проверять их в настолько рисковой ситуации не хотелось. Подожду ответа двулапых. Безумно болел глаз, палочку, торчащую в нём, я достал, но боль не прошла. Посередине ночи под деревом попытался пробежать четырёхлапый, я, приглушив его ментально, нормально поел, укутав в кокон жертву. Ночью прогулялся вокруг двулапых. Огонь в месте их анабиоза горел, видимо всю ночь. Точное их количество было сложно предположить, но довольно много — десятка три. Походив вокруг, я вернулся в лес.