Иные миры. Часть 1 Корпорация страха

Алан закрыл глаза и глубоко вздохнул. Сейчас он казался мне таким юным и растерянным, а я не знала, как ему помочь. Ведь все что я могла сделать, это просто понять его, но иногда и это не так уж мало.

— Знаешь, — я грустно усмехнулась, — после смерти родителей я провела семь лет в интернате, но сейчас мне кажется, что лучше совсем не иметь родных, чем пережить такое. Твой отец поступил жестоко, но это не самое страшное. Страшно, что ты до сих пор чувствуешь вину. Причем не только за смерть матери, но и за то каким стал Хариб.

Алан посмотрел на меня с почти суеверным ужасом, и я подумала, что немного перегнула палку.

— Прости меня, Алан. Я не должна была говорить это. Нельзя судить о том, чего я не знаю.

— Нет, — он решительно тряхнул головой, — ты права. Каждый раз, когда Хариб делает что-то ужасное, я чувствую, что в этом есть и моя вина. Если бы мама была жива, он не стал бы таким, как сейчас.

— Но это слишком много вины, для одного человека, Алан, — я осторожно погладила его по плечу. — Если дети поступают плохо, то в этом, отчасти, есть вина родителей, но никогда не бывает наоборот. Ты ведь не обозлился на весь мир, а поводов у тебя было предостаточно, и, если ты хочешь поступать правильно, то должен делать это не из чувства вины, а лишь оттого, что не можешь поступить иначе. Это норма.

Алан улыбнулся.

— Вот уж не ожидал от тебя такой мудрости.

На самом деле мудрость и не входила в список моих достоинств, но об этом я говорить не стала.

— Поверь, в своей жизни я редко следую хорошим советам.

Алан легонько провел рукой по моим волосам.

— Мне конец, — серьезно сказал он, глядя на меня сквозь упавшую на глаза челку. — Я по уши влюблен в человека. Ни с кем и никогда я не чувствовал ничего подобного. Что ты будешь делать с моим сердцем, Кристель?

Я замерла от удивления. Алан опустил глаза и прижался к стене чуть сильнее, и только ритм его дыхания выдавал, как сильно он нервничает. Я положила руки ему на грудь, чувствуя, как часто бьется его сердце. Он не врал мне, никто не способен так солгать. Алан медленно поднял глаза, но не двинулся с места, давая мне возможность самой сделать выбор. Он легко мог украсть поцелуй, но не стал этого делать, и это ожидание было лучше грубого напора. Я провела ладонями вниз по его груди к животу и остановилась на талии. Алан чуть подался вперед, и я, привстав на цыпочки, коснулась губами его губ в целомудренном поцелуе. Наши губы сошлись изгиб в изгиб, как две половинки одного целого, в ответ он прижал меня к себе, и поцелуй вдруг перестал быть целомудренным. Столько чувств смешалось в моей голове: волнение, удовольствие, трепет, и под всем этим капелька удовлетворения, что я могу получить то, чего так хотела. Гладить его гладкую загорелую кожу, целовать этот чувственный рот... мне хотелось упасть в него и раствориться, хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно! Не хватало лишь ощущения энергетического потока, связывающего нас, и я открыла ему путь. Это было не самым разумным поступком, но все вышло как-то само собой, будто инстинктивно. Так как на сей раз Алан не был голоден, энергия стала обволакивать его, не входя внутрь, и он замер задержав дыхание. Я просунула руки под рубашку и прикоснулась к его обнаженной коже, ощутила теплый изгиб талии в ладонях, и он дернулся всем телом, словно я обожгла его.

— Не надо, — сказал он, — не делай этого. Это... слишком.

До меня начало вдруг доходить, как опасно я себя веду. Как бы он ни был сыт, он все-таки дампир, а их спокойствие всегда только маска. В любую секунду я могу увидеть, каким неуравновешенным он может быть на самом деле.

Мое сердце бешено билось, и энергия выходила легко и естественно, как дыхание, и остановить ее было так же трудно, как перестать дышать. Я попыталась разорвать прикосновение, но боль была такой сильной, словно с моих ладоней сдирали кожу. Стало страшно, и в горле вдруг пересохло. Полжизни я отдала бы сейчас за глоток чистой прохладной воды, однако даже сама мысль о ней помогла мне успокоиться. Медленно, очень медленно я отняла руки, и Алан болезненно скривился. Пошатываясь, и на ходу хватаясь за стены, я направилась в ванную, чтобы опустить руки в прохладную проточную струю. Вода из-под крана была отвратительной. Раньше я никогда не замечала этого, но теперь она казалась мне... мертвой. Я набрала полные ладони, и она вдруг ожила в моих руках, ожила потому, что я ее об этом попросила, и это был самый вкусный глоток воды за всю мою жизнь. Набрав еще немного, я плеснула себе в лицо и глубоко вздохнула.

— Как ты?

Позади стоял Алан, держась руками за дверной проем.

— Я не знаю, что со мной твориться. Мой дар вдруг вышел из-под контроля.

Я присела на край чугунной ванной и откинула влажные волосы со лба.

— Ты меня чертовски напугала. Я и не знал, что ты тоже так можешь.

-Тоже?

Алан вздрогнул и опустил глаза.

— Сцилла умеет нечто подобное, — наконец сказал он. — Она может взять энергию камня и заставить ее течь по твоей коже. Поначалу думаешь, что лучше этого нет ничего, а потом не думаешь вообще. А, очнувшись, не можешь поверить, что это действительно был ты, и ты ...все это делал. Это было давно. И я много приложил усилий, чтобы этого не повторилось.

— Прости, у меня все это вышло случайно, честное слово.

— Знаю. У тебя всегда все на лице написано. После всех двусмысленных гримас, надменных поз и фальшивых улыбок, которые мне приходиться лицезреть на лицах большинства дампиров это, как глоток свежего воздуха.

Вдруг из прихожей послышался вскрик. Мы выскочили из ванной и увидели заспанную и взъерошенную Леду.

— Блин, Кристель, — сказала она, гневно сверкая на меня глазами из-под длинных рыжих ресниц, — ты не могла бы не приводить дружков в такую рань. Или хоть предупреждай заранее. Извините.

Последнее слово было адресовано Алану, и, глянув на него, Леда наконец заметила, что имеет дело с дампиром, отчего ее брови удивленно поползли вверх. А потом она разглядела его повнимательнее, и ее без того большие глаза распахнулись еще шире, а рот удивленно приоткрылся. Похоже, что для первой встречи с Аланом, это абсолютно нормальная реакция.

— Прошу прощения, — нашелся Алан, — это целиком и полностью моя вина. Разрешите представиться, меня зовут Алан.

— Леадория.

От удивления моя подруга представилась полным именем, и Алан галантно наклонился поцеловать ее руку.

Леда перевела глаза на меня и кивнула, показывая, что она впечатлена. Ну, Алан-то может впечатлить кого угодно, если захочет.

— А что, — не удержался дампир, — она часто водит дружков, да?

— Бывало, — сдала меня Леда, не моргнув и глазом, но потом благоразумно решила эту тему не развивать. — Быть может, я могу предложить вам чай?

— Спасибо, — лучезарно улыбнулся Алан, — но, к сожалению, мне уже пора. До вечера, Кристель. До свидания, Леадория.

Когда за ним закрылась дверь, Леда повернулась ко мне:

— А я думала, ты преувеличиваешь.

— Ну, когда я тебе врала.

Глава 16.

Вечером я начала нервничать. Во-первых, эта затея с зарядкой сама по себе была достаточно рискованной. Хоть Алан и уверил, что сегодня ночью Хариба не будет в городе, и время для нашего предприятия самое подходящее, но я не могла отделаться от дурного предчувствия. А во-вторых, было страшно, что я просто-напросто не сумею зарядить камень, и Хариб все-таки убьет детей. Слишком много ответственности для одного маленького энергета. К тому же часам к восьми у меня поднялась температура, и к страху прибавился озноб и головная боль.

Леда заикнулась было, что мне стоит остаться дома, но тогда удобный момент будет потерян, и я сделала себе жаропонижающий отвар их собранных Ингером трав.

Где-то в начале десятого раздался звонок в дверь.

— Ты готова? — с порога спросил Алан. — Мы спешим.

-Конечно, — я застегнула легкие летние сандалии и подхватила с полки ключи.

— Ты вся горишь, — он обеспокоено коснулся моего лба.

— Ерунда. Это от нервов. Пройдет.

Леда только покачала головой.

— Верни мне ее целой и невредимой, — попросила она. — Удачи вам.

— Все будет хорошо, — пообещала я, обнимая ее на прощание, и мы поспешили на улицу.

Вечер был жарким, но меня била крупная дрожь. В машине Алан включил печь на максимум, только меня все равно трясло, как осиновый лист.

— Ты точно в порядке? — он включил первую передачу. — Ты ведь вовсе не обязана собой рисковать.

— Все нормально, — я смущенно уставилась в окно.— Давай побыстрее зарядим этот чертов камень.

— Ладно, — Алан надавил на газ — Хариб вернется не раньше пяти утра, и нам никто не должен помешать. Через пару часов ты уже будешь дома.

— Отлично, — я крепко вцепилась в ручку над дверью, памятуя, как он водит машину.

— Пройдем через черный ход, — Алан лихо проскочил мигающий желтый,— нам надо остаться незамеченными.

— Как скажешь.

Я закрыла глаза, и пообещала себе открыть их только тогда, когда мы остановимся.

— А что будет со спасенными детьми?

— Все схвачено, — он чертыхнулся и посигналил кому-то, — я отвезу их в приют в другом городе. Их новые свидетельства о рождении уже готовы, и в приюте их ждут вполне надежные люди.

— То есть ты отвезешь их сегодня?

— Да. Чем быстрее я это сделаю, тем лучше, и ночное время суток вполне способствует моим планам. Я рассчитываю только на то, что Хариб ничего не узнает. И только полбеды, если он узнает, что дети живы, беда будет, если он узнает, кто зарядил камень. Можно сказать, что тогда ты на год попадешь в рабство, а потом он не кнутом, так пряником, но найдет способ продлить контракт. Мне жаль, что я втянул тебя в это, и я вполне пойму, если ты откажешься, пусть даже и в последний момент.

— Без вариантов, — я открыла один глаз, оценить обстановку, и решила, что раз скорость с отметки "бешеная" приблизилась к восьмидесяти километрам в час, то можно открыть и второй. — У меня тоже нет родителей, и я знаю каково это когда абсолютно всем на тебя наплевать. Я делаю это ради себя. Потому что не могу поступить иначе.

— Хорошо. Мы уже подъезжаем, так что дай мне свой чип-пропуск и сиди тихо.

Я сделала, как он сказал, и осторожно осмотрелась. Мы подъезжали к высоким темным боксам, огороженным колючей проволокой. Здание Корпорации с этой стороны выглядело чересчур массивным и зловещим, или это только мое мрачное настроение было тому виной? С левой стороны стоял, подсвеченный единственным фонарем пункт охраны, и немного сонный человек в военной форме забрал наши пропуска. Алан вышел из машины, и несколько минут они о чем-то тихо говорили, после чего, вернув наши пропуска, охранник открыл въезд в один из боксов.

Длинное помещение было целиком заставлено массивными большегрузами, у левой стены ютились маленькие роботы-погрузчики, а справа стояли деревянные ящики с сырьем, которое еще не успели отправить на склад. Свет в боксе включился автоматически, и Алан осторожно припарковал машину на свободное место. Я вышла, не дожидаясь пока он откроет мне дверь. От вида белых стен и высокого потолка со стройными радами ламп дневного света немного кружилась голова, но отвар уже начал действовать, и дрожь почти прошла.

— Иди за мной, — шепотом сказал Алан, — только тихо, как мышь.

Я кивнула. Мне было боязно услышать звук собственного голоса в этих стенах. Даже сердце мое, казалось, стучало чересчур громко. Страх запустил в меня свои холодные щупальца и волосы на затылке встали дыбом. Собственно я никогда не отличалась особой храбростью — как только в воздухе начинало пахнуть жареным, меня как ветром сдувало. Интуиция. Еще в институте все поняли, что, если я быстренько сматываюсь с вечеринки, оттуда и вправду пора уходить, пока не начались проблемы или не нагрянули представители власти. Это у меня наследственное. Моя мама тоже всегда видела на шаг вперед...только папу не уберегла.

В задумчивости я не заметила, как Алан остановился, и налетела на него сзади.

— Прости, — прошептала я, но он лишь отмахнулся, внимательно изучая приборный щиток с рядами разноцветных лампочек.

— Я идиот, — шепнул он, — я должен был сообразить взять что-нибудь для взлома системы на всякий случай, но этот отсек никогда не ставили на сигнализацию.

Он закусил губу и оценивающе посмотрел на вентиляционную шахту под потолком. Я сразу заподозрила недоброе.

— Только не это.

— Прости, — Алан жалобно на меня посмотрел, — подбор ключа займет много времени. Надо лезть.

— Ладно, — я устало потерла виски, — надеюсь, там хоть насекомых не будет.

— Я полезу первым. Заодно вытру пыль и распугаю живность. Тем более, что там, где пролезу я, ты точно проскользнешь.

— Ну, вперед.

Алан одним прыжком взлетел на железный стеллаж у стены. Причем приземлился точно на центр тяжести, так что стеллаж и не дрогнул. Даже кошка не смогла бы прыгнуть лучше.

Легко открутив вентиляционную решетку, он помог мне взобраться следом.

В шахте действительно было пыльно, и, несмотря на то, что большая часть пыли доставалась не мне, сдержать кашель все равно было трудно.

Алан дважды свернул налево, после чего, повозившись немного, вынул одну из решеток, и выскользнул наружу бесшумно и плавно, словно в его теле вообще не было костей. Мне такого не повторить и через годы тренировок. Свисая по пояс головой вниз, я пожалела, что не сообразила ползти вперед ногами. Одной интуиции оказывается мало, иногда еще и мозги нужны.

Алан осторожно вынул меня и поставил на пол.

— Ну вот, — сказал он тихо, — осталось только зарядить камень, и самое страшное будет позади.

Я посмотрела в центр комнаты и ахнула.

— Это по-твоему камень?! — я обошла тусклый обломок, лежащий на стеклянном постаменте. Он был не меньше десяти сантиметров в диаметре, и весь укутан сетью тонких проводков. — Это, энергетический булыжник какой-то.

— Такие самородки попадаются редко, и, в основном, они заряжены слабо, но такой камень лучше всего подходит для хранения энергии. Это как сосуд с запасом — тебе не обязательно заполнять его до предела, но представь, на сколько могла зарядить его энергия двоих детей. Нам жизненно важно повторить этот уровень заряда.

Тут мой взгляд упал на противоположную стену, и я увидела, что это вовсе не стена, а тонированное стекло. Алан подвел меня ближе, и у меня перехватило дыхание. Там была маленькая комната с двумя кроватями. На одной из них, тесно прижавшись друг к другу, как испуганные котята, сидели близнецы, мальчик и девочка лет десяти. Я посмотрела на Алана.

— Да, это они, — кивнул он, — здесь есть потайная дверь, и они ждут, когда я заберу их. Потом скажу Харибу, что сам курировал процесс зарядки камня. Он будет доволен, что его воздействие на меня, наконец, стало давать плоды. К тому же у него сейчас все мысли о Сцилле, и я действительно надеюсь, что все сойдет нам с рук.

— А он разве не чувствует, что ты пошел против его воли?

— Так уж и против? Харибу нужен камень и он егополучит. Способы достижения цели никогда его не волновали.