Иные миры. Часть 1 Корпорация страха

— Ты еще не ответил на самый важный вопрос: зачем твоему отцу этот мощный камень?

Алан вздохнул и коснулся лбом сложенных на столе рук.

— Я надеялся избежать этих объяснений, — тихо сказал он. — В твоем случае может оказаться опасным знать слишком много.

— Боюсь, что меня опасность ждет в любом случае. Но если ты скажешь правду, я хотя бы буду знать причины. Всегда лучше знать всю правду до конца.

— Не всегда, — Алан посмотрел мне в глаза, и взгляд его был полон горечи, — но я скажу, чтобы ты не подумала, что я впутываю тебя в темное дело, пытаясь предотвратить преступление путем свершения худшего преступления. Энергетический камень нужен для моей мачехи, чтобы она могла доносить ребенка. Сейчас приближается последний месяц беременности, и простые энергетические камни не уже насыщают ее, а из-за ребенка она не может взять энергию от человека напрямую, впрочем, я не знаю, способна ли она вообще питаться напрямую. Она не такая как мы,...однако, я и так наговорил лишнего. — Алан устало потер подбородок.

Пока он говорил, я сложила все недостающие кусочки этой мозаики в своей голове. Черт возьми, я могла бы догадаться и раньше, но в моей жизни произошло столько всего, что я перестала понимать очевидное.

Алан внимательно наблюдал за мной.

— Ты знала, — утвердительно сказал он. — Ты догадалась чуть-чуть раньше, чем я сказал. Откуда?

Я удивилась, что он так легко меня прочел. О чем еще он мог бы узнать по моему лицу?

— Не удивляйся, — усмехнулся Алан, — читать тебя нетрудно.

— Пшел вон из моей головы! — возмутилась я. — Мои мысли, это моя личная зона!

— Не волнуйся, я не читаю мыслей. Просто в тебе еще осталась та наивность, которая позволяет мыслям отражаться в глазах. Если бы я знал тебя чуть лучше, ты могла бы говорить со мной без слов, одними глазами. Ну, так откуда?

От ответа мне было не отвертеться.

— Я подслушала разговор между твоим отцом и мачехой. Она жаловалась на беременность и нехватку энергии...— я замялась, не зная, стоит ли говорить обо всех разговорах подслушанных мной за последнее время. Но не я ли минуту назад так яростно говорила о пользе правды? И я решилась:

— А еще я случайно услышала ее разговор с тобой этой ночью.

Алан вздрогнул и злобно на меня посмотрел.

— И что еще ты узнала? — спросил он таким голосом, что я поежилась.

— Ничего такого, что я могла бы понять без твоих объяснений, — теперь я сожалела о своей болтливости. — А, когда мне нужно будет зарядить этот камень?

Попытка смены темы вышла неуклюжей, но Алан прикинув приоритеты, видимо решил отложить этот разговор на потом.

— Завтра. Я сам за тобой заеду, просто будь готова, ладно?

Его мобильный вдруг зажужжал, сообщая о полученной смс. Алан пощелкал кнопками и сказал:

— Мне пора.

— Подожди! Ты еще не сказал, что напало на меня в коридоре.

Алан кивнул и жестом подозвал официанта, чтобы оплатить счет.

— Поговорим в машине, — сказал он вставая. Я понуро шла следом, надеясь, что Алан не станет долго злиться. Злой дампир в машине — это, знаете ли, чревато боком, как говориться.

После прохлады ресторана уличная жара казалась мне удушающей, и я попросила Алана включить кондиционер.

-Злишься? — робко спросила я, когда он выполнил мою просьбу.

— Да, но не на тебя. Ты согласилась мне помочь, и это в любом случае больше чем я ожидал.

Алан надавил на газ, и мы резко дернулись с места.

— Ты не верил, что я захочу спасти детей? — я нервно пыталась пристегнуть себя ремнем безопасности, но он никак не желал защелкиваться.

— Я не верил, что ты станешь рисковать собой ради совершенно незнакомых людей. У тебя очень развит инстинкт самосохранения, — сказал он насмешливо, глядя, как я сражаюсь с ремнем.

— Вообще-то я дважды была в довольно опасном энергетическом слиянии с дампиром и один раз он даже пил при этом мою кровь, а это притом, что мне все еще нет двадцати четырех. О каком самосохранении мы говорим?

Негодяйский ремень наконец-то защелкнулся.

— Туше, — сказал Алан, улыбаясь одними глазами, — а я думал, что ты решилась дать мне кровь, оттого что я тебе нравлюсь.

Я немного смутилась, но, положа руку на сердце, он отчасти прав.

— Ну, знаешь, — сказала я с вызовом, — если давать кровь каждому, кто тебе нравиться, то никакой крови не напасешься.

— Ох, так я еще и первый! — Алан уже улыбался во весь рот.

— Да ну тебя. Переходи уже к рассказу о нападении, хватит с меня прелюдий.

Было видно, что Алан едва сдержался от комментария по поводу прелюдий.

— Та права, — согласился он, — время поджимает. Если без прелюдий, то я думаю, что в коридоре тебя поджидала сущность, которую Хариб называет тенью. Эти древние создания испокон веков были хранителями честных уговоров. Они призывались в качестве свидетелей к любым видам сделок, и такие договоры никогда никто не нарушал. Слишком уж страшным было наказание. Нарушителя тень утаскивала в Лабиринт. В некоторых древних человеческих легендах сохранились упоминания о нем, но никто доподлинно не знает, что это за место и где оно находится. Та Тень, что была в твоем коридоре, принадлежит Харибу. Все бланки договоров Корпорации составлены на двойной бумаге, на которой внутренним теснением выгравированы слова, призывающие Тень быть свидетелем договора. Эта сущность не выносит света, но и порталы ей, кажется, не нужны — она путешествует просто по тени, с тем условием, что тень достаточно густая и широкая. Настоящую силу это создание обретает только ночью, а днем для ее появления нужна полная темнота. Каждый контракт впоследствии скрепляется каплей крови, чтобы тень легко могла найти по ней любого работника.

— Погоди. Но я никакого договора не нарушала.

— Думаешь? Ты уверена, что выполняешь все пункты контракта?

— Я работаю на Корпорацию, что еще от меня нужно?

— Ты внимательно прочитала договор, прежде чем подписать?

— Да, — сказала я, но без особой уверенности, — А что?

— А то, что там значилось, что если у тебя есть какие либо дополнительные знания или умения полезные работодателю, то Корпорация имеет право их использовать в своих интересах?

— И что это должно значить?

— Ну, к примеру, у нового работника Корпорации есть дар травника, и как только об этом узнает Хариб, то сразу предлагает применить его на практике. Но любые способности можно применять по-разному. Можно сварить заживляющее зелье и создать мазь от ожогов, а можно сделать яд, парализующий тело. Ты — энергет, и что от тебя нужно Харибу вполне очевидно, но прежде твой дар должен раскрыться, чтобы он мог определить твой потенциал и заставить тебя работать на износ. Он демонстрирует власть, играя на твоем страхе, но ты нужна ему, и пока что тень не причинит тебе вреда.

Это не слишком меня обнадежило. И почему мой дар приносит одни проблемы?

— Но ведь через год я в любом случае буду свободна, — мой голос звучал не слишком оптимистично, но втайне я надеялась дотянуть до истечения срока контракта и покинуть Корпорацию, будь она неладна.

— Да, — Алан задумчиво вскинул брови. — Контракты сроком на год заключаются крайне редко. Мне даже кажется странным, что Хариб на это пошел. Видимо, он решил, что за год все его вложения в тебя окупятся сторицей, и рискнул быть великодушным.

Да, а когда-то дифференцированный зачет по лингвистике я считала серьезной проблемой. Прошли те времена.

— Алан, а ты не знаешь способа разорвать контракт? — я не слишком на это рассчитывала, но не спросить было бы глупо.

— Не надейся. Это было бы возможно только в случае, если в договоре есть ошибка, но откуда ей там взяться. Контракты выверены на многолетней практике.

Да сахарный контракт обернулся горькими последствиями. Похоже, число моих проблем растет слишком быстро даже для меня.

Мы уже подъезжали к скверу возле моего дома, и я решила, что мне не помешало бы немного прогуляться и поразмышлять в одиночестве.

— Алан, высади меня здесь, пожалуйста. Я хочу пройтись пешком.

— Ладно, — он плавно затормозил у обочины и вышел из машины, чтобы открыть мне дверь. — А как ты планируешь попасть в квартиру?

И правда, как? Ключей-то нет.

— Может, Леда уже вернулась.

Тут сзади послышалось гудение крыльев, я оглянулась и с облегчением заметила, что к нам, не спеша, приближается Сократ.

— Мой друг мне откроет. Благо форточка осталась открытой.

Я подставила Сократу ладонь, но он ее проигнорировал и сделал круг над головой Алана.

— Всего лишь дампир, — сказал он присев на мое плечо, — но он все равно мне не нравится. Какого черта он возле тебя трется?

— Э-э, хм...Сократ познакомься, это Алан, мой коллега по работе.

— Рад знакомству, — кивнул головой Алан.

Сократ пренебрежительно фыркнул и снова повернулся ко мне.

— Я не одобряю твоего знакомства с дампирами.

Знал бы он как я его не одобряю... но это моя жизнь, в конце концов, и раз уж я сама решаю свои проблемы, то уж позвольте мне самой их и создавать.

Но первым нашелся Алан:

— Прошу прощения, Кристель, мне пора. Созвонимся завтра.

После чего, недолго думая, сел в машину и с визгом сорвался с места.

— Ну, и какая муха тебя укусила? — обратилась я к Сократу.

Он вздохнул.

— Дампиры никогда мне не нравились. Слишком они кое-кого напоминают. Знаешь, в иномирье тоже есть хищники. Они там были еще тогда, когда люди не знали огня и железа. Раньше в нашем мире все было упорядочено, но сейчас равновесия уже нет и встречаться с ними очень опасно. И здесь дело даже не в том, что ты мой друг, и я хочу защитить тебя, а в том, что ты возможно последняя живая нимфа.

— Так ты думаешь, что дампиры менее опасны, чем иномирные создания?

— Нет, просто не хочу, чтобы ты привлекала внимание подобных хищников.

А уж я то, как не хочу. Но у меня пока нет времени беспокоиться о проблемах будущего. Мне б настоящие разгрести, а там видно будет.

Глава 14.

Я задумчиво побрела в сторону дома. Сократ парил рядом, сосредоточенно пыхтя. Было видно, что он собирается что-то сказать, но тянет время.

— Да говори уже, — не выдержала я, — хорош сопеть на ухо!

— Эм-м-м... Ну, я... Короче, я тут не причем. Он меня просто подавил... логикой. Да и жалко парня! Знаешь, как он переживал!

— Ты что несе-о-о...

Слово оборвалось посередине, потому что передо мной на скамейке с самым невинным видом сидел Загрей.

Я возмущенно повернулась к Сократу.

— Ты что творишь, гнус мелкий! Ты же знаешь, что у нас с ним какая-то подозрительная иномирная связь, с действием которой я еще не разобралась!

Сократ виновато опустил взгляд.

— Прости. Но если б ты его увидела, ты бы поняла меня. После твоего ухода он сам не свой. Я никогда не слышал, чтоб сатиры так себя вели. Мы с ним выросли вместе, и я не мог смотреть, как он мучился. Он обещал делать все, что скажут, и ничего лишнего себе не позволять, а я лично прослежу, чтобы ничего не случилось.

— Да уж, ты проследишь, — пробормотала я, и со вздохом направилась к Загрею.

Он пока не успел нас заметить и мирно сидел, поджав под себя одну ногу и откинувшись на спинку скамьи. На нем были черные шаровары и серая туника. Голову прикрывала черная бейсболка, одетая козырьком на бок и из-под нее во все стороны торчали каштановые вихры. Сейчас, когда не видно рожек, он вполне мог бы сойти за человека.

Будто почувствовав мой взгляд, Загрей обернулся, и его лицо озарила широкая счастливая улыбка.

— Вот видишь, — затараторил Сократ, плюхнувшись на спинку скамьи, — с ней все в порядке. Цела и невредима.

Загрей встал, но сделать шаг мне навстречу еще не решался. Ждал, пока я не скажу ему что делать. Молодец. Я тоже не спешила подходить к нему слишком близко, чтобы не спровоцировать нежелательных реакций.

Загрей сделал несколько жестов руками, словно на языке глухонемых, но, признаться, я не сильна в пантомиме, и на помощь ему пришел Сократ.

— Он считает, что тебе грозит опасность, и уверен, что должен остаться с тобой для защиты.

— Ты знаешь, что на это я пойти не могу. Это будет значить, что я ему что-то должна и может спровоцировать какие нибудь инстинкты, о которых я еще ни черта не знаю.

Лицо Загрея приняло такой жалобный вид, словно его ударил тот человек, от которого он этого никак не ожидал. Я не хотела быть виновницей этого выражения, и, повинуясь внезапному порыву, приблизилась к нему вплотную.

— Прости меня, пожалуйста, я совсем не хочу тебя обижать, но мне все нравится так, как есть. Мне просто страшно что-то менять, понимаешь?

Загрей недоуменно поглядел не Сократа.

— Совершенно верно, — вздохнул тот, — она боится сама себя и своих сил. Страх этот свойственен скорее людям, ведь иномирцы всегда легко адаптируются к переменам.

Загрей начертил в воздухе какие-то знаки и ударил себя кулаком в грудь.

— Он просит твоего разрешения защищать тебя совершенно бескорыстно, — перевел Сократ. — Для него ты словно потерянная семья. Раньше он не смел надеяться, что может встретить нимфу, и ему страшно тебя потерять.

Было над чем задуматься. Быть может, мне и вправду грозят неведомые беды, но позволить ему остаться со мной я не могла.

— Послушай, — сказала я Загрею, — я выросла в школе для сирот и, жизнь достаточно часто била меня, чтобы я научилась сама о себе заботиться. Но я тебе обещаю, что если мне понадобится чья-то защита, то ты будешь первым, к кому я обращусь.

— Тогда тебе придется пробудить зов чуть раньше срока, — Сократ порывисто вскочил на ноги, — иначе как ты сможешь к нему обратиться?

— А другие варианты есть?

— Ну, зов, думаю, проснется в любом случае. И выбор сатиров у тебя небольшой.

Загрей насупился. Его явно не радовало быть выбранным из-за отсутствия выбора.

— Не обижай моего сатира, — вступилась я за него, — хоть с другими я и не знакома, но Загрей кажется мне далеко не худшим из них.

Сатир расплылся в довольной улыбке.

— Чудесно, — фыркнул Сократ,— теперь он уже "твой".

Он еще и издевается, пакость летучая.

— Пробудить зов было твоей идеей, забыл?

— Извини, ты права. Он действительно твой сатир. А я просто сто двадцать пять граммов раздражения с крыльями.

Я разинула рот от удивления. Впервые слышу, чтоб Сократ себя критиковал.

— Ну что ж, — он сделал круг над моей головой и снова приземлился на скамейку,— давай пробуждай.

— Как?

— Ну, кто из нас нимфа, ты или я? Это должно получиться само собой.

Я посмотрела на Загрея, пытаясь мысленно позвать его, но ничего не произошло.

Он смотрел на меня широко открытыми темно— зелеными глазами с бахромой из длинных темных ресниц. Такой сочный темный цвет, какого не бывает у эльфов. У эльфов глаза сплошь — весенняя травка на солнце, а эти словно темная чаща в которой изредка, как солнечные зайчики, пробегают озорные золотые искры. А над ними плавно изогнутые брови вразлет того же удивительного каштанового цвета, что и кудри беспорядочно торчащие из-под бейсболки. Нос тонкий и прямой, как у античных статуй, может лишь чуть-чуть вздернутый, но это только придавало его лицу своеобразное очарование. Но самое главное это его улыбка — широкая и сияющая, она сделала видимыми очаровательные ямочки на щеках, и волей неволей заставила меня улыбаться в ответ. Его внешность не сражает наповал, но хочется смотреть на него снова и снова. Это просто другой вид красоты, более уютный и теплый, и сейчас я словно разглядела в нем что-то, чего раньше не замечала. Словно каждая его черточка вдруг стала мне ближе и роднее. Так сближает людей только время, те миллионы моментов — радостных, печальных, смешных, болезненных, трогательных, разных моментов проведенных вместе. И все это время пронеслось мимо нас за несколько секунд. "Услышь меня", — без слов сказала я ему. "Да" — пронеслось в моей голове. — "О, да! Я тебя слышу".