| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Учитель Ундули улыбнулась.
— Вижу — ты, наконец, поняла.
— Я могла просто встать и посмотреть за ограду, — пробормотала Баррисс. — Важным было не то, как я получу информацию — только то, что я ее получу.
Учитель кивнула.
— Ты не безнадежна, моя юная падаван.
Баррисс улыбнулась воспоминанию. Сделала глубокий вздох, расслабилась и позволила своему разуму очиститься. Секундой позже она оторвалась от пола и всплыла в воздух, свободная и невесомая…
Глава 13
Формкресло и впрямь было очень удобно. Оно прекрасно выполняло свою работу — заставляло расслабиться, но не давало заснуть. Ходили слухи, что кресло оборудовано биосенсорами, которые следят за частотой пульса, дыхания, бета и тета ритмами мозга и тому подобным и передают информацию Мериту — чтоб он мог лучше помочь тем, кто приходит к нему. Джос слухам не верил. Не то чтобы этого нельзя было сделать, но он не думал, что Мериту это требуется. Экванийский психолог, казалось, всегда знал, какие слова нужно сказать, какие вопросы задать и когда следует промолчать.
Как сейчас.
До сих пор Джос смотрел в пол, сейчас он поднял голову и взглянул в глаза Мериту. Они были чересчур велики для покрытого синевато-серым мехом лица. "Окраска глаз экванийцев всегда соответствует их меху", — вспомнил Джос прочитанное в одном из медкронов еще во время учебы. И сейчас эти глаза внимательно смотрели на него.
— Опиши, желательно подробней, твои чувства к Толк, — мягко сказал психолог.
Джос откинулся назад, и формкресло послушно, словно теплая ртуть, перетекло в новую форму, приспосабливаясь к его позе. "Конечно, — подумал хирург. — Оно должно уметь становиться удобным для любой расы. Наверное, даже для хаттов". Он подавил непроизвольную дрожь отвращения. Очень надеюсь, что кто-нибудь его после этого вымыл…
— Джос, — позвал Мерит. Его голос был тих и ненавязчив, но каким-то образом проникал в мысли хирурга, словно пучок заряженных частиц. — Ты не слишком стараешься.
— Верно. Извини.
— Это твое время, — пожал плечами психолог. — Тебе выделен один час в неделю, чтобы излить душу — или "блевнуть так, чтоб желудок вывернулся", как это цветисто называют тойдарианцы. Как ты потратишь это время — твое дело. Можешь со мной поговорить — в этом случае я, возможно, смогу помочь тебе в чем-то разобраться, а можешь просто сидеть здесь и наслаждаться обстановкой.
— Все в порядке, Кло, — усмехнулся Джос. — Думаю, я все равно буду говорить, хочу я этого или нет.
Мерит улыбнулся.
— Помочь себе всегда труднее всего, — он помедлил секунду, затем негромко напомнил. — Насчет Толк…?
Джос вздохнул.
— Такое ощущение, словно я лишь вчера заметил ее. Раньше она была просто еще одной парой рук при столе — смышленая, не поймите меня превратно, она великолепная медсестра — но не более того. Вне зала она была кем-то, с кем можно выпить, кому можно поплакаться, насчет того, какая дыра эта планета…
— А сейчас?
— Сейчас она… больше. Но она не может быть такой.
Мерит не сказал ничего, но выражение лица говорило: "Валяй." Джос кратко объяснил насчет традиций своей семьи и своего клана, о том, что он не может посмеяться над ними, женившись на внешнице.
— Это убеждения твоей семьи, — заметил Мерит. — Но твои ли это убеждения?
Джос открыл рот… и снова закрыл. Он попытался честно ответить на этот вопрос, но в голове ничего не было. Потом он обнаружил, что снова размышляет о формкресле. Интересно — сколько такое стоит…
После очередного бесплодного десятка минут, Мерит взглянул на часы:
— Пора закругляться.
Джос почувствовал облегчение и тут же рассердился на себя за то, что его почувствовал.
— Я, должно быть, просто не склонен к самокопанию, — сообщил он Мериту уже в дверях. — Мои семья и клан преуспели в традициях, а не в общении. В понимании отца "момент откровения" — означало вспомнить про забытые ключи.
— Все, что тебе надо знать о самом себе, ты уже знаешь, ответил психолог. — Тебе может потребоваться копать чуть упорней и глубже, но у тебя уже есть все ответы.
— Может быть, падаван мне поможет, — задумчиво протянул Джос. — Джедаи умеют читать мысли?
— Не знаю. Экванийцы от природы невосприимчивы к силам джедаев. Но, думаю, тебе надо найти ответы самому, а не сваливать работу на других.
* * *
Гул медэвакуаторов просочился в сон, а взвывшая сирена заставила Баррисс подскочить. Все в пределах слышимости должны прибыть к операционной. Немедленно.
Девушка поспешно оделась и поспешила к зоне первичной сортировки. Пройти нужно было всего метров двадцать, но влажность сегодня была такая, что ей казалось, будто она не идет, а барахтается в луже подогретого флекового масла.
Добравшись до цели, она остановилась, не поверив своим глазам. Тридцать пять или сорок раненых солдат лежали на носилках, на ящиках, на голом полу, среди врачей, санитаров, дроидов, техников… короче — всех, кто мог хоть чем-то помочь. Солдаты были залиты кровью, многие обожжены до влажно-алых пузырей и выгоревших черных отметин. У некоторых недоставало ног и рук.
Нескольким досталось все сразу и в избытке.
Раненые все еще прибывали. Она едва могла расслышать вой репульсорных полей эвакуаторов за криками и стонами. Баррисс сглотнула, чувствуя тошноту. Даже врача может потрясти такое количество крови. Даже джедая. Ничто, виденное ею за всю ее военную практику, и рядом не стояло с этим.
Толк быстро и четко проводила первичную сортировку. Баррисс потратила несколько секунд, наблюдая за ней. Для постороннего первичная сортировка выглядит откровенно жестокой, но падаван знала, что это самый эффективный способ спасти большинство пациентов.
— Этот не выберется, — решила Толк, поднимаясь от сержанта, ноги которого были оторваны выше колен. Его кожа побелела, как мел, и остатки жизни медленно капали из рваных красных обрубков. Медсестру сопровождал дроид, который и приклеил светящуюся наклейку на плечо умирающего клона. Большой алый "Х", ритмично вспыхивавший.
Толк быстро перешла к следующему пациенту, коротко осмотрела его.
— Шрапнельное ранение в живот и пах. Операция, категория три.
Дроид приложил наклейку к плечу мужчины. Цифра "3" запульсировала на нем.
Баррисс присела, чтобы осмотреть ближайшего к ней военного — лейтенанта. Он был в сознании и дееспособен — единственным заметным ранением у него был рваный обрубок руки, оторванной чуть выше локтя. Жгут на обрубке остановил кровотечение. Солдат встретился с ней взглядом.
— Я в порядке, — просипел он сквозь стиснутые зубы. — Позаботьтесь о моих людях.
— Он может подождать, — окликнула Толк Баррисс. — Пятый.
Толк кивнула дроиду, и тот прилепил мигающую наклейку с номером "5" к здоровому плечу мужчины.
Когда врачей оказывалось меньше, чем пациентов, раненых приходилось сортировать по шансам на выживание и времени, необходимому, чтобы спасти им жизнь. Номера категорий в Ремсо шли от "1" до "6"; категория "X" означала ранения, смертельные или предельно жесткие по времени лечения. Система категорий была более комплексной, чем казалась на первый взгляд. Ранение, шансы на выживание и необходимость немедленной помощи — все учитывалось в расчетах. Перебитая артерия могла за минуту выплеснуть всю кровь, но все, что требовалось для спасения пациента, могло оказаться простым зажимом или давящей повязкой, так что лучше всего было заняться им в первую очередь, в то время как человек с оторванной ногой, но прижженной бластерным выстрелом раной, мог подождать, пока не разберутся с более опасными для жизни ранениями. Баррисс знала, что для принятия таких решений требовалось столько же интуиции, сколько и знаний.
Категория "6" означала, что пациент может выжить, но указывала, что лечение потребует много времени и сил, и нет гарантий, что он выкарабкается. Но "6" также значила, что ранение может не быть фатальным, если лечение начнется немедленно. Иными словами, "6" шла первой, "5" значила более высокие шансы на выживание и меньшую важность по времени начала лечения, так что шла ниже по списку. Проводящий первичную сортировку должен иметь опыт для принятия решений и, следовательно, быть сведущим в лечении ранений такого рода. К Баррисс подошел дроид, державший в руке пачку мигающих наклеек.
— Я ваш помощник, падаван, — сообщил он.
Баррисс кивнула, повернулась к следующим носилкам и всхлипнула. Зрелище было ужасно: руки и ноги солдата были сожжены до костей. И ничего, кроме алой, сочащейся лимфой, ткани на месте лица. На Корусканте или Кореллии, на любом из сотен цивилизованных миров, уровень техники позволил бы пришить кибернетические конечности и реконструировать лицо — он стал бы странным гибридом машины и человека, но, по крайней мере, был бы жив и относительно работоспособен. Но здесь, на Дронгаре, не было аппаратуры, способной на такие операции. Падаван закусила губу и обернулась к приданному дроиду.
— Категория "Х", — сказала она.
Дроид прилепил наклейку, потом взглянул на нее. "Очищение огнем", — пробормотал он. "Странный для дроида комментарий", — удивилась Баррисс, но времени думать об этом у нее не было. Раненые прибывали так быстро, что нужно было поторапливаться, если она не хотела оказаться заваленной ими.
Джедай приглушила связь с Силой насколько могла: экстрасенсорное восприятие такого количества мучений на таком близком расстоянии несло реальную угрозу перегрузки синапсов. Но, даже закрывшись так, она все равно чувствовала, как все эти боль, испуг и ужас пульсируют и рвут ее разум. Она с трудом сглотнула и продолжила путь. Тут, она чувствовала, было несколько раненых, которых она могла бы исцелить искусством джедаев, но это заняло бы слишком много времени. Даже Сила не могла смягчить холодные и жестокие уравнения первичной сортировки.
Впереди Толк в сопровождении дроида продолжала идти по лабиринту мертвых и умирающих, определяя, кто будет жить, а кто почти наверняка умрет. То что солдаты были клонами, и почти не отличались друг от друга, нисколько не ослабляло ужаса, напротив, только усиливало. Вид одного и того же тела, израненного и искалеченного тысячью разных способов, придавал всей сцене налет сюрреалистичности, словно глядишь на не имеющий ни начала, ни конца замкнутый круг боли и смерти.
Баррисс вспомнила, что должна собраться, должна разумно использовать свои способности…
Толк направилась к следующему пациенту, поскользнулась на кровяной дорожке, восстановила равновесие. Бросила взгляд на Баррисс, осматривающую очередного раненого солдата. Джедай мотнула головой.
Еще один "Х" вспыхнул на плече солдата, разгораясь и угасая, словно множество жизней вокруг…
* * *
Они умирали словно, мотыльки в сжигающем свете лампы, и Джос ничего не мог поделать. Заштопанная артерия держалась без протечек, но пациент был в слишком глубоком шоке, чтобы вернуться в этот мир, хоть его кровяное давление и подняли до максимума. Другой солдат улыбался в одну секунду и был мертв в следующую, без всяких видимых причин. Сканнер показал, что металлический заусенец, тоньше иголки, прошел сквозь уголок его глаза и углубился в мозг.
Несмотря на гермополя на уровне пола, врачи временами оказывались по колено в крови, моче, испражнениях, лимфе и спинномозговой жидкости. Охладители и осушители все еще не работали, и зловоние, смешанное с жаркой давящей влажностью, заглушало запах антисептика и перевязочной ткани. Хирурги резали, сшивали и трансплантировали со всем своим умением, медсестры и дроиды помогали им, и все же пациентов не удавалось спасти. Команды — поданные криком или шепотом — наполняли спертый воздух:
— … двадцать кубиков коагулина, состояние…
— … очередь в бакта камеры, никого больше десяти минут не держать…
— … да хоть руками, но держи это поле…
Через два часа работы на счету Джоса было пятеро — и никто из пятерых не выжил. Его пошатывало от усталости — приходилось изо всех сил следить, чтоб не дрожали руки.
— Прессор сюда, быстро!
Он работал как одержимый, используя каждую крупицу своего умения, каждый трюк, которому он научился, день за днем воюя против Смерти, с того дня, как ступил в местную грязь — а Смерть смеялась над ним раз за разом, вырывая угасающие жизни из его рук, из рук других врачей с оскорбительной, приводящей в бешенство легкостью. Законы статистики говорили, что подобное может случиться, что несчастливые дни будут и ничего с этим не поделаешь. Но Джос все равно отчаянно сражался с темным врагом жизни, изо всех сил сдерживая его натиск.
Шестой умер на операционном столе без надежды на реанимацию.
Время размылось. Джос смотрел сквозь длинный темный тоннель, не видя ничего, кроме пациентов перед собой. Он прошел через усталость, нашел второе и третье дыхание — но раненые и умирающие продолжали прибывать, их глаза умоляли его под ярким, безжалостным светом…
Его жизнь раскрашена в алое и белое. Он рожден здесь, за этой работой, за этой работой он прожил здесь всю жизнь, и за этой работой он умрет…
А потом, когда Джос закончил штопать пациента с имплантированным обоими легкими и печенью, который, скорее всего, тоже умрет, Толк коснулась его руки.
— Все, Джос. Это был последний.
Поначалу он даже не понял, что она говорит. Какая-то бессмыслица — как может закончится бесконечное? Он заморгал, словно вышел на свет из глубокой тьмы. Глаза над маской медленно перефокусировались.
— Э?
— Мы закончили. Теперь можно отдохнуть.
Отдых? Что это такое?
Он заковылял прочь от стола. Толк потянулась помочь ему.
— Осторожно, — пробормотал он, — Кто-то увеличил гравитацию.
Он неловко содрал перчатки и швырнул их в мусорный ящик. Промах. Наверное, стоило бы подойти и подобрать их, но мысль о том, чтобы нагнуться, была невыносимой. Он никогда не сможет выпрямиться.
Джос огляделся. Остальные заканчивали или только что закончили операции и тоже осматривались, оглушенные усталостью — тот же взгляд, что и на привычном лице тех, кто попадал под его нож.
— Как… как… это было скверно?
— Скверно.
Он заметил влажные полоски по верху ее маски, там, где ее намочили слезы.
— Мы хоть кого-то спасли?
— Нескольких.
Он, шатаясь, попытался пройтись. Толк взяла его под руку, поддержала.
— Я не хочу знать про проценты, верно?
— Нет. Не хочешь.
Джос почувствовал себя еще хуже.
— Мне кажется, я только что провел десять раундов на арене Геонозиса.
Он хотел… ему необходимо было выпить, но даже мысль об этом требовала слишком больших усилий. Все о чем он сейчас мог мечтать, — это найти ровное местечко, куда можно упасть. Даже не обязательно ровное. Груда камней вполне бы…
Он глянул поверх столов на Зана. Забраку удалось поднять руку в то ли во взмахе, то ли в полу-салюте. Джос слабо махнул в ответ и заковылял к двери.
И, едва оказавшись снаружи, он вновь услышал звук приближающихся эвакуаторов.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
