Слуги Апокалипсиса

— Мда... — мрачно поддержал друга Савинский.

Нехорошие ожидания оправдались: ближе к обеду Светлова с Савинским вызвало начальство — подполковник Бунин.

— Нам перекинули дело из ОВД десятого сектора. Двойное убийство и самоубийство: подозреваемый покончил с собой.

Светлов вопросительно посмотрел на командира:

— Почему решили, что оно наше?

Подполковник место ответа бросил на стол большую фотографию.

На белой стене кровенела неровная надпись:

"Скажет человек в тот день: "Куда бежать?" Так нет! Нет убежища!"

— Подозреваемый — мальчик одиннадцати лет. Слова из Корана. Первая часть использована в Лондоне, вторая — в Калифорнии. Третья — у нас. Полностью пока получается так: "Но желает человек распутничать. И спрашивает он, когда же День Воскресения. Вот когда ослепится взор, и затмится луна, и объединятся солнце и луна, и скажет человек в тот день: "Куда бежать?" Так нет! Нет убежища!"

— "Пока"? — глянул на командира Светлов.

— Пока, — подтвердил подполковник. — В этой суре еще много строчек, и до этой фразы, и после. Так что принимайте, ребята. Приказ уже подписан. И введите в курс дела Глушко. Пусть тралит информацию, Рыбачок.

2 глава

Святослав содрал с бокса упаковку и пломбу фельдъегерьской службы, следом еще одну — полиции — и принялся выкладывать содержимое ящика: папку с документами и протоколами дела, карту памяти с его информационной копией, файлами для демонстратора и видеозаписями с камер наблюдения за жилым кварталом. В отдельных пакетах: три дешевеньких комма, планшет и бумажная тетрадь в пластиковой обложке с голографией гоночных авиакаров.

Светлов подключил карту к рабочему комму, ввел в окошко доступа свой номер и раскрыл файл. Савинский, подтянув к столу еще одно кресло, устроился рядом с товарищем.

"Александр Федоров, ученик шестого класса пятьдесят четвертой муниципальной школы, две тысячи двести девятого года рождения".

Идентификационный номер микрочипа... Номера страховок. Родители... Мать — Ирина Борисовна Федорова, оператор в клининговой компании, отец — Игорь Юрьевич Федоров, электромеханик на станции обслуживания авиакаров... Увлечения... Нет увлечений. Религия... религия... религия — неверующие. Прививки... Выписка из детской поликлиники... А это что?

Святослав нахмурился, вчитываясь в запись.

Направление школьного психолога: "Александру Федорову рекомендован курс занятий с психотерапевтом". Который должен закончиться, если верить данным из центра здоровья, через два дня.

— Пацан, оказывается, страдал социофобией, — хмыкнул Савинский, тоже добравшись до этой строчки. — Может все же не наше? Может новостей насмотрелся, в "Судный день" переиграл, и крыша слетела?

— Проверим, посмотрим.

Святослав оторвался от экрана и вытащил тетрадь из пакета. Это оказался дневник. Мальчик записывал все, что с ним происходило: события, сны, эмоции, мысли, фантазии.

— Интересно, сам вел или с подачи психотерапевта?

— Скорее всего — второе. Первая дата в дневнике совпадает с первым посещением центра здоровья, — ответил другу Светлов и невесело хмыкнул, увидев последнюю запись.

Она слово в слово повторяла сделанную кровью. Только в тетради текст обрамляла искусно нарисованная рамка: сверху орнамент из летящих птиц — судя по всему, ворон — снизу — из черепов, по которым ползали крысы. С боков животные и черепа переплетались, трансформируясь в демонов.

Рисунок разительно отличался от пометок на полях.

— Не похоже, что пацан рисовал, — нахмурился Савинский.

— Взрослая рука, — согласился Святослав. — Сейчас глянем, что там у нас с отпечатками... Так... тетрадь брали только мальчик и... Хищенко Лидия Васильевна. Сорок пять лет, работает психотерапевтом в центре здоровья пятого уровня. Ее показаний в деле пока нет. И материалов по работе с мальчиком — тоже нет. И данные от судмедэкспертов прикрепить не успели, только описание с места преступления, но наверняка сегодня к вечеру пришлют. Так... давай дальше...

Друзья промотали запись последних шести часов перед убийством с видеокамер жилой секции. Никто в квартиру не заходил, из нее — не выходил. Просмотреть более ранние записи не получилось — местное хулиганье вывело из строя почти на сутки систему видеонаблюдения, а предыдущие успели стереть.

— Теперь в демонстратор? — вопросительно посмотрел на товарища Савинский. Святослав кивнул и отправился за ключами.

Первый из файлов оказался детской. Комната была маленькая: хозяевам пришлось потрудиться, чтобы в ней уместились кровать, письменный стол и шкаф-пенал, почти весь залепленный наклейками. Стены украшали голографические плакаты с изображением косаток и китов. На столе лежали недорогой школьный комм, тонкая пластинка планшета и знакомая тетрадь с авиакарами. Рядом с настольной лампой щерился в широком оскале малиновый бегемот-карандашница. На аккуратно застеленной кровати сидела игрушечная собака размером с четырехлетнего ребенка, а из окна открывался вид на уютный маленький дворик.

Стандартная заставка, рекомендованная детям от шести до двенадцати лет, которая входила в квартирный набор настроек автоматики, предназначенный для внутренних секторов.

Святослав пошевелил пальцами, открывая следующий файл. Это оказалась кухня. Светлов бегло оглядел ее, не нашел ничего интересного, свернул картинку — завтра посмотрит внимательно — и оказался посреди довольно большого зала прямо перед трупами. Они сидели на диване, сложив руки на коленях. Мужчина, женщина, а между ними — мальчик. Взрослые сидели, откинувшись на диванные подушки. Незрячие глаза смотрели в потолок, рты были приоткрыты.

Светлов пододвинул изображение поближе.

Поза маленького убийцы была другой. Он держал в раскрытых ладонях нож с черной наборной рукояткой, очень похожий формой на финский "каратель". Лицо Саши Федорова было спокойно и безмятежно. Он улыбался и казался бы живым, если бы не кривая рана на горле и пропитанная кровью пижама.

Мальчик был мелким, тщедушным для своего возраста, не укладывалось в голове, что он способен перерезать горло взрослому человеку в одно движение, а потом недрогнувшей рукой убить самого себя.

Святослав снова "отодвинулся", так, чтобы стало видно строчку из Корана, затем шевельнул пальцами, подтягивая и разворачивая изображение — его внимание привлек черный комок в углу.

Комком оказалась кошка. Она сидела под журнальным столиком и зло шипела, глядя в объектив регистратора. Этих управляемых минироботов первыми запускали на место преступления.

— И когда ученые придумают способы извлекать из животных воспоминания? Такие свидетели пропадают, — вздохнул Савинский.

Вопрос был риторический, так что Святослав отвечать не стал: просто вернулся к надписи на стене и трупам.

— Картинка прямо просится на плакат мистического триллера. Пожалуй, социофобия как объяснение не прокатит, — пробормотал Савинский и поморщился: — Коллегам заморским запрос придется делать. Надо сравнивать.

Его недовольство можно было понять: спецслужбы Соединенных штатов на контакт шли весьма неохотно, Великобритании — того хуже, даже если самим очень жгло.

— Придется, — кивнул Светлов, стаскивая очки с перчаткой и выключая прибор. — Ты оформляй официальный, Лёлика подключай, а я пока свои каналы протрясу, да на место преступления слетаю. Демонстратор демонстратором, но лично посмотреть не помешает. Вечером, как договаривались — к Тимуру.

— Ты уже с концами?

— Скорее всего. Хочу по соседям пробежаться и к психологу завернуть.

Светлов полез в папку дела за контактами участкового, чтобы назначить встречу.

Едва управление исчезло из виду, Святослав отстучал сообщение:

"Привет, камрад. Помощь нужна. Новости из Альбукерки видел? А такие же из Лондона? Все что можно по ним за все, что хочешь. Чем быстрее, тем лучше"

Получив короткое "оk", сказал:

— Покажи "Последние известия".

Бортовой комм послушно развернул экран.

"Депутат Госдумы Евгений Граждан внес предложение запретить пропаганду конца света в средствах массовой информации, как и упоминание в рекламе, названиях фирм, магазинов и прочих заведений слов "апокалипсис", "конец света" и "Армагеддон" во избежание массовой истерии".

"Орнитологи Германии обеспокоены агрессивным поведением врановых: участились случаи нападения на людей и домашних животных. Ученые опасаются, что отклонение вызвано новым химическим препаратом, который использовали на полях, и требуют тщательного расследования дела".

"Китаец Ян Чжэнхай продал всю свою недвижимость и взял кредит для покупки космической яхты. Риск оказался оправданным — затраты уже окупились проданными билетами".

"Всемирное общество защиты прав потребителя подало в суд на ряд туристических фирм за спекулятивное повышение цен на путевки в развлекательные комплексы Луны и Меркурия. Путевки, на которые выпало роковое 06.06.2220, продавались с десятикратным завышением".

Внезапно авиакар несильно тряхнуло, отвлекая Святослава от просмотра новостей: по стеклу растекалась прозрачная субстанция, наливаясь буквами текста.

"Конец ложной религии близок! Как это затронет лично тебя? Приходи за ответами в Дом исследования Библии. Сектор 34. Иегова ждет тебя, брат".

Стекло обдало зеленой жидкостью очистителя, буквы оплыли разноцветными потеками и растаяли.

— А ведь "брат" придет, ох придет, не обрадуетесь, — злопамятно пообещал Святослав.

Снова что-то шлепнуло по стеклу.

"Свидетель Иеговы сделает массаж. При согласии на изучение Библии после сеанса, массаж бесплатный. Номер для связи 7-5098-8764-333"

— Бомбардировщик хренов, — выругался Светлов. — Чтоб тебя там перекрючило милостью божьей.

Авиакар перестроился в нижний поток, свернул в относительно пустынное ответвление основного канала и пошел на посадку.

Участковый ждал Светлова у входа в жилой квартал.

— Ну что, Святослав, пройдемте? Птичку свою оставьте на стоянке, тут пешком две минуты, — участковый промокнул платком пот на лице: десятый сектор к элитным не относился, вентиляция здесь работала в энергосберегающем режиме.

Коридор первого этажа жилой секции оказался разрисован флуоресцентным граффити, обклеен вкладышами от жвачек и россыпью самой жвачки. Центральное место в стихийной композиции занимала надпись: "Выкусите!" Восклицательный знак в ней заменяла нарисованная рука с оттопыренным средним пальцем.

— Уборщиков не выпустили из-за расследования, — объяснил разгул неформального искусства участковый.

Святослав хмыкнул — хорошо порезвились хулиганы — провел картой допуска по прорези электронного замка, дождался, пока закончится перекодировка и приложил большой палец к фотоэлементу. Стоило переступить порог, как вспыхнул свет, а во рту появился привкус крови — густой и противный.

Святослав сразу прошел в зал, внимательно разглядывая реальную квартиру. Уже без трупов.

Светлов вспомнил счастливую улыбку на лице маленького убийцы и не удержался от короткого:

— Мда...

Участковый, в очередной раз промокнув платком лицо, вздохнул:

— Теперь, что ни день — то "подарочек". Приличные люди с ума сходят. Убийства, самоубийства... Мошенники всяких мастей стаями рыскают. Скорей бы уж пришел этот судный день, да я отпуск возьму.

— Приличные люди, говорите? — задумчиво переспросил Святослав. У него все не шла из головы улыбка мальчишки. — Значит, Федоровы были приличными?

Участковый снова вздохнул:

— Я не псион: мысли читать не умею. Жили тихо, в истории не попадали. Всех жалоб на них — кошка незарегистрированная. Мальчишка тоже тихий... был — по кварталу не болтался. Я их семью всего два раза видел: первый — когда участок принимал и ходил со всеми знакомился, а второй вот на днях — когда с заявлением о неучтенной кошке разбирался. Пришел, установил факт наличия животного без документов, составил протокол предупредительной беседы, обязал в течение недели поставить на учет, сделать прививки и вживить микрочип.

— Кошка сейчас у кого?

— У гражданки Самсоновой Тамары Юрьевны, от которой поступил сигнал.

Светлов кивнул: он прослушал ее сообщения. Бдительная старушка полдня долбила местное отделение полиции, уверяя, что у соседей случилось несчастье. Мол, в положенное время никто из квартиры не вышел, а кошка душераздирающе орет уже на протяжении трех часов.

— Осмотрим квартиру и пойдем по соседям. Первая на очереди — ваш доморощенный Пинкертон.

— После нее к остальным соваться вообще нет смысла: если Самсонова не в курсе, то другие — подавно. Народ тут собрался необщительный.

Участковый оказался прав: соседи Федоровых подобрались сродни обезьянам Тосёгу* — выдавить из них полезную информацию не удалось. Зато бабка стала настоящим подарком, хотя вырвался Святослав от нее только через три часа и с "боевыми" ранениями. Пресловутая кошка-свидетель, перепуганная визитом незнакомых людей, попыталась удрать из квартиры, была поймана Светловым за хвост и ответила на эту вопиющую грубость глубокими укусами.

Но несмотря покусы Святослав остался доволен: у старушки над дверью висела собственная микрокамера, которая давала прекрасный обзор на нужную дверь. Светлов поменял личные триста сорок рублей на архив последних восьми месяцев. С муниципальных камер наблюдения сохраняли только "поднадзорные" записи или записи с происшествиями, остальные автоматически стирались через сутки. Свидание с психотерапевтом пришлось отложить на четверг — она уже уехала с работы.

Святослав улетел домой, загнал авиакар во двор, сунул купленные по дороге колбасу со слабосоленой семгой в холодильник и с чистой совестью отправился к Тимуру, который жил по соседству. Вопреки ожиданиям, площадка перед домом была пуста: Лёлик с Савинским опаздывали.

Светлов нажал на звонок, "поздоровался" с электронной рукой, выдвинувшейся из потайной ниши, и зашел.

— Добрый вечер, Святослав, — поприветствовал его андроид-дворецкий.

— Добрый-добрый, Уолтер, — кивнул в ответ Светлов, глянул на пустой рукав, аккуратно заправленный в карман униформы, и спросил: — Тимур в мастерской?

— Да, хозяин работает. Я сообщу ему, что вы пришли.

— Не надо, я сам, — отмахнулся Святослав и на правах старого друга бесцеремонно отправился вытаскивать приятеля из святая святых — его мастерской.

Тосёгу* — синтоистское святилище Тосёгу в японском городе Никко, над дверями которого изображены три обезьяны, символизирующие буддистскую идею недеяния зла, отрешённости от неистинного. "Если я не вижу зла, не слышу о зле и ничего не говорю о нём, то я защищён от него"

Тимур Сальгадов, сын военных инженеров-электронщиков, был соседом и другом детства Светлова. У них было много общего: оба из военных династий, оба чуть ли не с младенческого возраста росли под присмотром дедов. Впрочем, как почти вся детвора Веселкино: земельные участки в этом поселке выделяли за особые заслуги через Минобороны.

Сначала казалось, Тимур пойдет по стопам родителей. Он не раз брал призы на международных детских конкурсах робототехники, позже поступил в Баумановку на факультет, который закончил отец, но на последнем курсе почти перед сдачей диплома неожиданно взял академ, а затем и вовсе перевелся на "Прикладную мехатронику и робототехнику" с потерей двух курсов.