Я хмыкнула. Если этот мальчик думает, что я в действительности могу хоть чем-то помочь ему в его играх, то явно ошибается. Впрочем, пожалуй, не стоит ему пока об этом говорить...

— Может, всё же покажешь, где там Артём, напарничек?

В неверных отсветах иллюминаций блеснула озорная улыбка.

— Как пожелает прекрасная леди. Дамы вперёд...

— ...Сказал древний человек, чтоб проверить, нет ли в пещере хищников, — пробурчала я, поворачивая к лестнице.

* * *

Инга

— Егор, возьми трубку, — задумчиво попросила я, — я понимаю, что тебя это достало, но у меня дурное предчувствие.

Да, мне весьма уютно было сидеть у него на коленях и, прижавшись, пить горький кофе, но...

Что-то мерзкое, тревожное чудилось мне в перезвоне телефона. Егор покосился на меня.

— Ина, всё в порядке...

— Просто проверь.

Он пристально посмотрел мне в глаза, потом поднялся, оставив меня, и пошёл к телефону. За окном уже сгущались вечерние сумерки, и я подумала, что мы с Егором выпали из жизни на целый день. Непонятная тревога ещё больше усилилась.

— Да, мам, — раздраженно начал Егор. Трубка закричала что-то так громко, что отголоски в соседней комнате услышала даже я.

— Что? Ты ведь шутишь?.. Да, я приеду. Да, мама.

Надо же, я никогда не слышала, чтоб голос любимого был таким... мёртвым. Я застыла в кресле, судорожно сжав подлокотник. У меня не хватало самообладания, чтоб подняться и спросить, что произошло.

— Пока, мам, — сказал Егор равнодушно. Пересилив себя, я поднялась и подошла к нему.

Он был бледен, как призрак, его серые глаза поблекли и выцвели.

— У меня дома взрыв газа. Клара была там. Её ещё не нашли.

Я застыла. Сказать "Мне жаль"?

Сразу вспоминается, как соседи в связи со смертью матери выражали соболезнования. Глупо. Лживо. Пусто. Не помогает.

Я обняла его, чувствуя, как он пытается отстраниться. Нет, милый, никто не может быть сильным всегда. Даже ты.

— Я поеду с тобой, Егор. Я поеду с тобой... я всегда буду с тобой.

Он вздрогнул и провёл рукой по моим волосам. Сумрак в комнате сгустился.

* * *

Машина ровно неслась по дороге, на спидометр я старалась не смотреть во избежание нервного заикания. Трасса мерцала — видно, в этом районе недавно прошёл дождь. Уже потемнело, и мимо нас проносились отсветы фар.

Егор взял мобильный и набрал чей-то номер, после чертыхнулся и бросил телефон. Я сочла разумным ничего не спрашивать, хоть нервы и натянулись, как струны.

— Дина не отвечает. Вот мы едем, а ведь её не нашли. Как её могли не найти?! Секундочку. Алика!

Дальше Егор вытворил такое, что у меня глаза полезли на лоб. Он стремительно развернулся так, что шины оставили на асфальте след, и рванул в сторону города.

— Егор...

— Кошка предупреждала. Она всё знала с самого начала. Алика. Она велела найти Алику.

Ой...

— Егор, я понимаю, ты взволнован и всё такое... и кошки очень умные создания... но, может, ты выпьешь валерьяночки?

Он резко ударил по тормозам. Машина остановилась у обочины. Егор откинулся на сиденье начал смеяться. Мне стало страшно. Потом он неожиданно успокоился и провёл рукой по лицу.

— Ин, мне надо многое тебе рассказать.

Егор

Она смотрела на меня, как на сумасшедшего. Впрочем, удивляться было особо нечему. Я же обдумывал ситуацию, стараясь понять, как эту историю можно удобоваримо сократить. Впрочем... В таких случаях полуправда хуже, чем ложь. Придётся рискнуть.

Глядя Инге в глаза, я начал объяснять. Она смотрела на меня так, как люди обычно смотрят на не слишком здоровых в моральном плане людей. Я мысленно хмыкнул и привычно заставил зрачки втягивать тьму, как чёрные дыры. Этот талант проявился ещё во времена наших с Павлом увеселений...

Мы, как обычно, околачивались в игорном притоне. Конечно, ставки тут далеко не такие, как в тех же казино, но там строже отбор по возрасту — а нам было по 15. Маловато.

Ставки были сделаны, карты ровно ложились на замусоленное сукно. Казалось, всё как обычно, но меня не отпускает ощущение неясной тревоги.

Я встретился взглядом с мужчиной, сидящим напротив. Он, как и я, позволял пьяным идиотам выигрывать первые партии, чтоб не отбивать охоту от относительно крупных ставок.

Но теперь, в последней партии, я должен был выиграть. Но он, похоже, думал так же. И по насмешливому взгляду я прочитал, что победа — в его руках.

Ведь он старше и опытней...

И вот тут в душе вспыхнула злость. Она заполыхала потусторонним светом в глубине души.

Я посмотрел ему в глаза. Он застыл, и карты в его руках едва заметно вздрогнули.

Я выиграл.

Спустя пару дней я постарался воссоздать это состояние. Зеркало отразило водовороты тьмы, стекающиеся к нереально расширенным зрачкам...

Её глаза расширились. Она провела рукой по моей щеке. Помолчала.

— Думаю, в миллионном городе много Алик, — деловым тоном заметила она, — Не стоит терять время. Поехали! Думаю, первым делом мы навестим Диму? У его папочки-депутата должен быть открыт доступ к различной информации, и это будет куда быстрее, чем листать телефонный справочник. И потом... мне кажется, так будет разумней.

Я посмотрел на девушку, которая ещё минуту назад ничего не знала о ситуации, в которую поверить явно сложно. А теперь она спокойно рассуждает о вариантах поведения...

Всё же мне с ней повезло.

— Да, думаю, к Диме. Только надо сначала предупредить...

— Егор, — напряжённо позвала она, — А это правда, что Павел связан с отцом Димы?

— Да, частично.

— Егор, а какое отношение он имеет к тебе? Вы друзья? Соперники?

— Ин, мы когда-то были друзьями, но потом поссорились. Мы не общались больше 3 лет.

Хорошо, что она в глаза мне не смотрит. Она — едва ли не единственный человек, который всегда безошибочно определял, когда я лгу. Но знать о том, что мы с Павлом снова напарники, ей не стоит. Да и не женское это дело...

— Ясно, — облегчённо вздохнула она. Ха! Поверила! Впрочем, кто сомневался...

Ладно. Позвонить Диме...

Исаенко Дмитрий

Мы с Марком пили коньяк, рассеянно болтая о насущном. Неожиданно мой собеседник прервал меня на полуслове:

— Егор сейчас позвонит. Любопытно, что у него стряслось?

Я задумчиво посмотрел на бутылку. Потом — на собутыльника.

— И с чем ты смешал коньяк? — уточнил я, — Вон как плющит...

На губах Марка заиграла его фирменная бесовская улыбочка. Он поднял бокал, словно выдал тост. В этот момент зазвонил мой мобильный.

— Алло, Дима, — услышал я голос Егора, — Нужно поговорить.

Марк сделал небольшой глоток, насмешливо вздёрнув брови.

— У меня к тебе срочное дело. Ты дома? — тем временем вещал Егор в трубку.

— Да, мы с Марком у меня. Ждём.

— Ладно, еду. Пока подумай: мне нужна информация обо всех женщинах по имени Алика, которые старше 20 лет и живут в городе.

— Алика? — переспросил я, — Ладно, жду.

Имя мне в упор не нравилось. Именно так звали женщину, из-за которой мы с Марком не так давно попали в пренеприятную ситуацию, связанную с похищением старинных карт. Травянисто-зелёные глаза Марка ещё больше потемнели.

— Он ищет именно ту Алику, — сказал друг неожиданно, — Можешь не проверять.

Я посмотрел на друга и подумал, что, пожалуй, верю ему.

— Если я не ошибаюсь, она бабка твоей девушки. Позвонишь Лине, попросишь, чтоб помогла?

— Нет, Лине ни слова. А с её бабкой давно нужно было поговорить...

Инга

— Марк тоже там, — сказал Егор, прибавив скорости, — Возможно, он тоже поможет.

Я промолчала, любуясь на огни трассы.

На моей памяти у Егора было трое близких друзей.

Дима был умным, циничным парнем с пустыми глазами, в глубине которых мне изредка чудилась тёмная тень. Егор рассказывал, что Диму за громадные деньги лечили от наркологической зависимости, причём на наркотики его подсадила девчонка, которую он любил. И когда все пытались выспросить, кто она и откуда — он ничего никому не сказал. Даже Егору. Отец Димы бесновался, порываясь прикончить эту мразь, но его сын упорно молчал. Насколько я знала, депутат и его младший отпрыск были в ссоре до сих пор.

Артём был выходцем из низов. Ему было 14, когда он сбежал из дому от родителей-алкоголиков к своей тёте, которая приняла его, как своего. Кто-то говорил мне, что она отписала Тёме квартиру, а сама сейчас живёт за городом. Артём был симпатичным, приятным в общении парнем с желтоватыми глазами, в которых всегда теплился живой огонёк.

Марк... Вот уж действительно тёмная лошадка. Его отец владел антикварным магазином, сам он производил впечатление весёленького умненького паренька, но...

Мне в нём всегда чудилась какая-то непонятная, глубинная сила. На мой взгляд, он непрост, совсем непрост. Как ни парадоксально звучит, но думаю, он действительно может помочь.

Стоп! Но если Егор...

— Милый, скажи, а все твои друзья — люди? Есть ли среди них видящие?

— Я не знаю, — ответил он излишне быстро. Явно лукавит. Значит, или узнаю сама, или спрошу в другой ситуации. В постели парни становятся поразительно разговорчивыми...

Машина затормозила возле современной многоэтажки. Мы скользнули внутрь.

Я никогда не была у Димы дома, потому зрелище это меня впечатлило. "Сюда б экскурсии водить. Как в музей" — мелькнуло в голове. Как в этой напыщенно-шикарной обстановке можно жить, я представляла.

— Привет, ребята. Мне... — начал Егор, но его невежливо перебили.

— Едем, расскажешь по дороге, — сказал Марк, — Я так понимаю, ты спешишь.

— Но...

Марк внимательно посмотрел на Егора, и в его глазах колыхнулась тьма.

— Доверься мне. Я знаю, кого ты ищешь.

Мгновение любимый всматривался другу в глаза, а потом повернулся ко мне:

— Ина, побудешь тут, с Димой, — спокойно заметил он.

— Нет, я поеду с тобой, — возмутилась я.

— Не поедешь, — резко сказал он.

— Егор, я что, собачка? Шаг влево — шаг вправо — расстрел? Я пойду с тобой — и точка!

— Инга, я предпочитаю подобные вопросы обсуждать с глазу на глаз. Ты останешься здесь — и точка!

— А давай я поставлю ещё точку, и получится троеточие? — вклинился Дима, — Егор, вы с Марком поедете к Алике, а мы с Ингой поищем всё про неё в архиве. Идёт?

Мы с Егором покосились на нахала без восторга, но спорить со всеми подряд я не видела смысла.

— Ну, ладно, — я бросила на Егора ласковый взгляд, игнорируя облегчённые вздохи его друзей. И как можно быть таким упрямым?! Это же просто невыносимо!!!

Егор

И как можно быть такой упрямой?! Это же просто невыносимо!!!

Я раздражённо нажал на газ.

— Я слышал, у тебя девушка новая. Артём говорил. Что за Лина?

На губы друга закралась на редкость самодовольная ухмылка.

— Знаешь, она солнышко. Упрямая, правда, до ужаса, но до чего вкусная... Кстати, Алика, к которой мы едем — её бабушка. Она нам в своё время много кровушки попила.

— Марк, а её бабушка — просто человек? Не видящая?

Я, конечно, понимал, что здорово рискую. Друг мог покрутить пальцем у виска и намекнуть, что мне пора лечиться, но давешний вопрос Инги вызвал у меня любопытные подозрения.

Мой собеседник хмыкнул.

— Да, видящая. И сотворённая*. Гипнозом владеет в совершенстве. Так что осторожней. Кстати, рад, что ты, наконец, узнал всё о видящих. А что стряслось? Зачем тебе старая ведьма?

Вздохнув, я начал пересказ, на этот раз не упуская никаких подробностей. Марк призадумался.

— Егор, судя по всему, они в Дите. Если эта кошка — та, о ком я думаю, то твоя сестра там. За этим даже к Алике ехать не стоит...

— Стоит. Кому-кому, а кошке я верю.

Следуя указаниям Марка, я затормозил возле деятиэтажки у метро. Друг уверенно повёл меня за собой.

Я задумчиво рассматривал домофон. Любопытно, с чего это он так уверен, что нас впустят?

Марк насмешливо сверкнул глазами, прикоснулся к двери. Мгновение — и она с противным писком отъехала в сторону.

— Сила открывает все двери, — хмыкнул он.

Несмотря на все усилия домофона, подъезд был грязным и загаженным. В нём стоял затхлый запах сырости и мочи. Как и следовало ожидать, звонить в дверь Марк не стал — замок просто щёлкнул, повинуясь лёгкому прикосновению руки.

Квартира выглядела ухоженной, но не слишком уютной. Друг уверенно прошел внутрь, и я скользнул за ним.

Она сидела в кресле, откинувшись на спинку, и ждала гостей. Её возраст было довольно сложно определить, но в тёмных глазах отражались годы.

— Нам есть нужда представляться? — вежливо уточнил Марк, сделав рукой едва заметный знак не вмешиваться.

— Нет, я знаю, кто Вы, милорд.

Её голос был ровен и спокоен, и только сжатые в кулаки руки выдавали напряжение. Это Марк-то милорд? Да, он совсем не прост.

— Тогда, вполне вероятно, ты догадываешься, почему мы здесь?

— Не имею чести знать, милорд.

Глаза Марка заволокло тёмной дымкой.

— Советую всё же догадаться.

Тени в комнате неожиданно зашевелились, принимая непонятные очертания. Я вздрогнул, но, судя по самодовольной усмешке Марка, это было запланировано.

— Советую вспомнить всё, что вы знаете о леди Кларе.

Она, казалось, хотела что-то сказать...

— Хорошо подумай перед тем, как говорить, сотворённая, — насмешливо посоветовал друг. Она едва заметно поморщилась, но заявила:

— Я здесь ни при чём. Мы, сотворённые, подчиняемся Древним. Я действовала по велению Хозяйки и самого Шута. Он приказал уничтожить новую хранительницу книги, и я подчинилась, доведя до безумия одного человека из окружения видящей. Он должен был призвать в мир духов и уничтожить Клару.

— Кто он? — выдохнул я наконец вопрос, на который мы безуспешно искали ответ последние несколько дней.

— Его зовут Андрей. Он призвал духов Дита в наш мир. Его ценой за могущество была жизнь Клары, так что она, скорей всего, мертва.

Я ощутил, как холодная рука сжимает сердце. Нет, пожалуйста...

— Впрочем, всё может быть. Возможно, у вас ещё есть время.

Марк насмешливо сощурился.

— Надеюсь, ты отдаешь себе отчёт о том, что с тобой сделают, если хранительница книги умрёт. Тебя просто подставили, Алика. И нам даже делать ничего не нужно. Ты уже мертва.

Она побледнела, и ноздри точёного носа слегка раздулись.

— А как же Лина? Думаешь, она не будет скучать по бабке?

— Думаю, она быстро о ней забудет, — жёстко сказал Марк, выходя из комнаты.

* * *

— А кто такие сотворённые? — вежливо уточнил я, когда первый шок от сказанного старой ведьмой прошёл.

— Это люди, которые обратились к духам, видящим или демонам и от них получили свою силу. Сам понимаешь, что тот, кто просил силу, становится рабом того, кто её отдал. Кстати, все, кто балуется с проклятиями, куколками и исковерканными христианскими молитвами — сотворённые.

— И Алика — одна из них?

— Да.

— Ты сказал, что кто-то уничтожит Алику за покушение на Клару...

— Это долгая история, — попытался увильнуть Марк.