Силора. Жизнь после смерти.

Посетил он также и земли Ставроса, покаявшись в убийстве его друга и пообещав никогда более не тревожить его земли, и вождь минотавров, скрепя сердцем принял этот мир, ибо хоть и велика была горечь его от потери друга, с которым он шагал рука об руку столетиями, но жизнь и безопасность своего народа он ценил все же превыше собственной боли...

Орэн и Фариэль уехали жить на остров Насилия. По всей видимости, праздновать свой медовый месяц...

Ну а остальные бессмертные вернулись каждый в свои земли, чтобы продолжить вечную войну со скукой и прошлым, от которого, как ты ни крутись, никуда не деться. Ведь оно, так или иначе, всегда остается с тобой...

* * *

-Ты знаешь, что самое забавное? — Самхейн весело уставился на Владыку Ночи. Оба бессмертных неспеша прогуливались по нарядной по случаю праздника Возрождения, нового праздника учрежденного указом Самхейна, рыночной площади Орса.

-Ну? — Поднял бровь вампир.

-А ведь я таки разгадал истинную природу Радужного.

-Да что ты! Интересно было бы послушать...

-Он вполне себе обычный бессмертный. Просто из-за того что он хватанул столько силы за раз, его аура была как бы... несколько расщепленной что ли... отсюда и все эти силы разом... Ведь в Хаосе есть отголос всех Восьми сил, просто они обычно слиты воедино, а здесь... Думаю, по прошествии определенного времени, он стал бы обычным бессмертным с силой чистого Хаоса, пусть и невероятно могучим... Старим практически докопался до истины... Но вот поди ж ты! Последний завершающий штришок в этом вопросе поставил именно я...

-И как мы этим гордимся... — Усмехнулся Владыка Ночи. — Интересно только, почему он так упорно пытался уничтожить наш мир. Ведь невыгодно же! Ушел бы спокойно и нашел бы добычу себе полегче...

-Гордыня не позволила. — Хмыкнул сын Херреи. — Как же ему, непобедимому, бросили вызов! Вот и нарвался... на то, что сам желал.

-Мораль. Не суйся к нам с мечом, а то им же тебя и кастрируем, да, мой скабрезный друг...

-Ага... — Неопределенно протянул Самхейн. — Детишки, а вы что это здесь делаете? — Противно просюсюкал сын Херреи, обращаясь к весело пищащей ватаге ребятишек, деловито теребящих толстого ленивого бурого кота, вальяжно разлегшегося на обочине.

-С котиком играем... — Неуверенно протянула одна маленькая розовощекая пигалица лет пяти.

-А с котиком не так играть надо...

-А как? — Заинтересованно протянули дети.

-Яйца, яйца, яйца...

-Мяяя...

-Ха, ха, ха! — Довольно запищали сорванцы, вдохновленные примером шального демиурга, и принялись с удвоенным рвением тискать кота, который впрочем, при таких реалиях быстро задал знатного стрекача, несмотря на свою донельзя дородную и важную комплекцию.

-Хм, и какой пример мы подаем подрастающему поколению... — Осуждающе протянул Вэл. — И не стыдно тебе?

-Ну, как тебе сказать... нет! Я же скотина, мне все можно,... а вот ты по моему чересчур уж зазнался и заважничал,... чертов кровосос... — Сын Херреи неожиданно сильно пихнул Владыку Ночи в бок, отчего тот едва не упал и напрочь снес близлежащий лоток с фруктами.

Хозяин лотка злобно заругался, Вэл ответил Самхейну тем же, и вот уже двое могучих бессмертных бегут по улице, швыряясь в друга зеленью и овощами и толкаясь, словно пятилетние сорванцы, совершенно не обращая внимания на растерянных прохожих и возмущенных торговцев. Им было весело. И плевали они на все...

* * *

-Ну, здравствуй, Риннушка. — Грузный пожилой мужчина с длинным чубом на гладко выбритой голове стоял на коленях возле совсем древней заросшей бурьяном могилки, находившейся неподалеку от одной из деревень прилегающих к Орсу. О том, что там был когда-то захоронен человек свидетельствовал лишь замшелый камень с кругом Всевышнего Атона высеченным на его поверхности. — Вот уже триста шестой год пошел с твоей смерти... Не думай, я помню... А вот за могилку прости, что не ухаживаю... все руки недоходят... Да и больно мне... Ну что тебе сказать еще, пью я, конечно не без этого и много пью, ты уж прости меня, старого дурня... У меня вон друг погиб от этого дела... Душевный человек был что и говорить... Правда я за все время нашего знакомства от него больше трех слов не слышал, но все равно жаль парня... Сколько уж раз я сам молил Великие Небеса о смерти, да толку... А порешить себя смелости не хватает... Трусливый и никчемный тебе муж достался, что и говорить... Но сегодня я ни-ни! Сегодня очередная годовщина... Сегодня твой день... Ты не поверишь, но ни разу за три столетия я не выпил в этот день ни капли... Да что я говорю, ты ведь и сама все знаешь... тебя ведь теперь не обманешь, тебе теперь ведь там все видно... А ты знаешь, ведь я тоже был там... долго был... Но этот мохнорылый черт, которого ты тоже знаешь, вытянул меня оттуда зачем то... И я не помню, встречались ли мы с тобой там на небесах... Да что я несу, конечно же встречались! Не могли не встретиться... Ты уж прости, что не остался с тобой, видно, зачем то я еще нужен здесь, на этой земле... А это Камир, малец мой... Нет, ты не думай, не сын, хотя для меня он теперь дороже родного... Ведь я с момента твоей смерти так и ни разу не посмотрел ни на одну женщину... И не посмотрю более... Хотя я еще мужик хоть куда, надо признать... Прости меня за все, прости меня за все, Рина, прости за то что не уберег, прости за то что пил и ругался и прятал от тебя бутылку в подполе... я знаю, ты не любила пьянства... Прости, что тогда, когда был нужен тебе, я был далеко и сражался совсем не за то, за что должен был... Прости... — Еще долго стоял мужчина на коленях, что-то беззвучно шепча и не обращая внимания на продирающий до костей стылый зимний ветер, до тех пор, пока его осторожно не тронул за плечо маленький мальчик лет пяти, закутанный по случаю мороза в просторную меховую шубу.

-Она была твоей женой? — Робко спросил Камир, глядя на капитана своим серьезным совсем недетским взглядом.

-Пойдем, парень. — Урхаган ласково взъерошил мальчику волосы на голове и, кряхтя, поднялся на ноги. — А то, я гляжу, ты у меня тут совсем замерз...

* * *

-И как там наши дела... — Рассеянно спросил Владыка Ночи, вглядываясь в икону, изображавшую двух влюбленных державшихся за руки с сияющими золотыми нимбами над головами. Святые Воронвэ и Ханна. Покровители всех влюбленных и обездоленных.

И несмотря на то, что ныне они были изображены как возлюбленные, коими и были столетия тому назад, Вэл не чувствовал по отношению к своему невольному сопернику ни капли ревности. Лишь глубокое чувство благодарности за то, что тот подарил ему возможность, пусть и совсем ненадолго, побыть с самой прекрасной женщиной во Вселенной. Он никогда не забудет ни ее глаз, ни ее волос, ни ее запаха, ни ее светлой души. Никогда. Она воистину достойна того, чтобы объявить ее святой на все времена. Более чем кто-либо...

-Да все вроде бы в порядке... — Также рассеянно отозвался Самхейн. — Даже на диво... В Мэртисе, да и в Сархалионе тоже. Джамаль вовсю восстанавливает старые порядки...

Надо сказать, что после падения Радужного, Демиург Хаоса всерьез подумывал о том, чтобы раз и навсегда запретить культ Атона и вырезать всех его жрецов подчистую. Но потом он вспомнил свое правление в дни Темной Эпохи, и осознал, что, во-первых, так уже поступал, и, во-вторых, во что это впоследствии вылилось. И не стал ничего менять. Лишь объявил на главной площади, что отныне каждый может верить в то, во что он хочет, а тех, кто начнет силой навязывать другому свои убеждения, будет ждать самая суровая кара из всех возможных.

Конечно, некоторые отдельные фанатики пытались бунтовать, но таковых сын Херреи, не мудрствуя лукаво, попросту развесил на деревьях на окраинах Орса, и люди присмирели. Фанатиков все же после чудовищных жертвоприношений Радужного осталось совсем немного, а остальные были либо недовольны правлением жрецов Атона, либо попросту были обычными не слишком далекими людьми, которых куда направишь, туда они и пойдут.

-А что там с новым королем?

-А что с королем? "Старший сын Авира" правит как оно и должно. Его Величество Рамон Первый Лотаринг! По-моему, звучит, ты не находишь?

-И что аристократы вот так вот запросто проглотили эту байку о неизвестно откуда возникшем старшем сыне королевской династии?

-Конечно, проглотили, куда бы они делись. — Хохотнул сын Херреи. — Жить то им охота... Тем паче, что Легион Хаоса тоже ест свой хлеб не даром. Да и темные братья во главе с Кхорусом... Столетия практики!

Легион Хаоса действительно был полностью возрожден к жизни. А генерал Черт Залупный и тысячники Скотина и Дрищ (Лэрт, Дамир и Сикст соответственно) все же сумели взять себя в руки и вспомнить свои настоящие имена и получили бессмертие, став его живыми символами. Им Демиург Хаоса наказал во что бы то ни стало хранить легион. "Весь мир может рухнуть ко всем чертям, но Легион должен жить!" — Именно так дословно звучал его наказ...

-Снова эти перестановки в названиях...— Поморщился Вэл. — И когда только это кончится... Только привыкнешь к одному, как на тебе... снова все вверх ногами...

-Привыкай, дружище, такова жизнь... — Отмахнулся сын Херреи.

-А что с этим собором Радужного? Я думал, ты его снесешь...

-А на кой? — Искренне удивился Самхейн. — По мне, так лучшего места для новой академии волшебства не найти!

-Уже присмотрел кого-нибудь подходящего на пост ректора?

-А ты догадайся с трех раз... — Загадочно ухмыльнулся сын Херреи.

-Да ну ладно... Да не может быть... Чтобы ты и...

-Все когда-то происходит впервые. Вот и я, так сказать, наконец-то, нашел себе новое амплуа. Посмотрим, насколько хорошо оно мне подойдет...

-С каких это пор ты посещаешь церковь Всевышнего? — В храме Атона неслышно появилась еще одна фигура, закутанная в просторную коричневую хламиду.

-Ты? — Поднял бровь Самхейн. — Вот уж кого не ожидал встретить в моих владениях... Что я опять что-то там нарушил...

-Мне надо с тобой очень серьезно поговорить и не здесь... — Не принял игривого тона сына Херреи Демиург Знаний.

-Это о чем же... Предупреждаю, если ты хочешь заманить меня в ловушку, то...

-Самхейн, я когда-нибудь лгал тебе?

-Нет... — С усилием выдохнул оборотень. Что-то в тоне Кармоса заставило его сдержать резкий ответ, который он сперва планировал.

-И я не сумасшедший вроде бы как, не правда ли?

-Да вроде бы нет...

-В таком случае говорю как на духу. Полчаса назад ко мне явился... Всевышний Атон...

Эпилог.

В этот день Герд и его компания как обычно торчали неподалеку от деревни и распивали местное пиво. Вообще то говоря, в деревне давно уже началась летняя страда, и они должны были вовсю трудиться, но несознательная молодежь ухитрилась таки увильнуть от работы, и теперь вовсю наслаждалась бездельем.

Да что и говорить хорошо в такую погоду посидеть в теньке с кружечкой холодного эля... Жаль вот только Трухлявый куда то запропастился, не над кем травлю знатную устроить... Подох видать где-нибудь в лесу... Да и, как говориться, хрен с ним. Странный он был какой-то, хорошо хоть не заразный...

Парни вовсю наслаждались незаслуженным отдыхом, как вдруг внезапно прямо перед ними в воздухе сгустилась мускулистая фигура мужчины с темными бездонными глазами, затянутая в боевую черную кожу.

-Ну, что, Герд, я же говорил, что я о тебе не забуду... — Усмехнулся мужчина и медленно поднял над головой свой черный пластинчатый клинок.

Март — апрель 2013.

Об особенностях психологии адептов Сил Сотвореных Миров.

Вообще, конечно, психология как наука вообще и психофизика отдельного существа в частности вещи настолько сложные, тонкие и запутанные, что, как говорится, изо всякого правила здесь всегда существует свое исключение. Но в целом все же есть некоторые общие закономерности поведения приверженцев той или иной Силы, которые я сейчас и постараюсь как можно более полно раскрыть в последующих строках.

Сила Высоких Сфер. — Ее адепты, как правило, кротки нравом, нерешительны, застенчивы и крайне склоны к рефлексии. Однако при этом очень остро чувствуют чужую боль и страдания и уж если считают свое дело правым, то, несмотря на все вышесказанное, сражаются до последнего. Причем адепты Силы Эфира — странники и бродяги по натуре, не выносят шумных компаний, любят одиночество. А приверженцы Силы Жертвенности повсюду ищут тех, кто, по их мнению, обижен жизнью и стремятся это исправить всеми имеющимися в их наличие силами. Такова уж их натура.

Энергия. — Ее адепты стремительны и энергичны в своих порывов. Порой излишне резки, не выносят когда с ними спорят. Склонны к шаблонному мышлению, и, как правило, имеют определенную идею фикс. Одержимы в отличие от предыдущих сущностей спасением целых народностей и миров, а не отдельных индивидуумов. Иногда от хороших побуждений могут наворотить таких дел, что даже темные, как говориться, аплодируют стоя. Причем те, кто от Огня крайне задиристы, а от Света — терпеть не могут проигрывать любые споры.

Порядок. — Ее служители догматичны, уравновешены. Любят во всем порядок и гармонию. При этом достаточно холодны в проявлениях чувств и не слишком милосердны. Не терпят слабости в любых ее проявлениях. Слабость для них — нарушение гармонии мира, и должна быть искоренена, посему эти сущности могут проявлять жестокость, но не сверх необходимого. При этом адепты силы Земли делают, как правило, физическую силу своим плефиксом. А силы Твердости — силу духа.

Жизнь. — Ее адепты гармоничны в своем развитии, спокойны и воспринимают любые проявления мира как должное. При этом жестоки, как может быть жестока сама первозданная природа. И цель это торжество жизни повсюду, где только можно, и для достижения подобного они не гнушаются никакими средствами. Честь для них, в отличие от служителей Порядка, для которых данное слово, как правило, является священным — пустой звук. При этом адепты Воды в большей степени обращены в себя, а Силы Роста — как правило, на захват новых ареалов обитания для своего вида.

Совершенство. — Ее адепты холодны в чувствах и разуме, и одержимы улучшением собственной личной природы. Это их плефикс. Для достижения подобного они не гнушаются ничем. Сила Совершенства — это Сила Бездны, поэтому жалость и милосердие данным сущностям вообще не свойственны. Первые четыре типа все же в той или иной степени подвержены этим чувствам. При этом Время ориентировано в большей степени на совершенствование тела, духа и разума, а Холод — на внешнюю силу, то бишь на доминирование над другими сущностями.

Смерть. — Адепты смерти — истые фанатики по сути. Они одержимы искоренением Жизни повсюду, где только возможно. При этом они не лишены и стремления к самосовершенствованию, но оно у них не возведено в абсолют, как у адептов предыдущей силы. Для достижения своих целей данные сущности не жалеют ни себя, ни других. Причем существа Гибели в большей степени ориентированны на разрушение, в то время как Тление (раттанхи, к примеру) в большей степени ориентирована на сохранение и совершенствование собственной сути.