В довершение всех бед с северовостока на город надвигалось радиоактивное облако, возникшее после падения сбитого ракетами ПКО ратайского крейсера. Какой ад случился на месте падения — на океанском побережье в районе города Же — можно было только догадываться. А смотреть на это безобразие Виктор решительно не желал, хотя и имел возможность. Там, в непосредственной близости от апокалипсиса местного значения, оперировала спецгруппа Тылового Командования, проводившая радиационную и прочую разведку.

В общем, с трех часов дня Виктор снова стал диспетчером конца света. По крайней мере, со стороны аханков главным в этой дикой бойне, охватившей оба полушария столичной планеты Тхолан, был именно он, черный бригадир, адмирал, князь Яагш, Абель Вараба.

В 18:53 к Виктору подошел барон Счёо, лично, и тихим невыразительным голосом спросил, не сможет ли князь уделить ему полчаса "своего драгоценного времени". Князь, естественно, мог, потому что было понятно, барон не стал бы отрывать его по пустякам. Вдобавок к этому времени Виктор уже в целом реализовал свои планы, и в сражении наметился очевидный перелом. Наступление ратай захлебнулось на всех направлениях, и они уже не навязывали аханкам свою игру, а играли, нравилось им это или нет, в чужую. Они лишь злобно огрызались, не имея сил для чегонибудь более существенного. Приближался финал. Конец десанта из вероятности постепенно становился медицинским фактом, а часа через два — максимум три, по прикидкам Виктора, можно было бы приступить и к завершающей фазе операции. Во всяком случае, в условиях ощутимо снизившейся активности противника в верхних слоях атмосферы формирование ударных группировок аханской армии проходило гораздо быстрее, чем он планировал днем, и у Виктора появилась уверенность, что в своих прогнозах он не ошибся. Всетаки в Сочи родился именно он, хотя запись о его рождении и была...

"А нету уже ни той книги, ни той церкви,— подумал он вдруг с грустью.— И имения того тоже нет".

-Я в вашем распоряжении, барон,— сказал Виктор, передавая управление войсками новому начальнику штаба и вставая изза пульта.

Они прошли в кабинет Счёо, дверь закрылась, отсекая их от деловитого гомона командного центра, и барон тут же вызвал проекцию. Над круглым столом для штабных разборов появилась трехмерная многоцветная схема сражения. Виктор без пояснений понял, что модель отображает в динамике события утра, вернее, первых часов ратайского вторжения.

-Обратите внимание, князь,— сказал Счёо,— на пункты высадки и направления главных ударов.

-Они знали, что делают,— без удивления констатировал Виктор. Это он уже понял и сам.

-Совершенно верно,— кивнул глава Бюро, запуская обе руки внутрь схемы.— А это обобщение их усилий на протяжении следующих десяти часов.

Он вытянул из проекции и повесил рядом с главной схемой схему меньших размеров.

И снова Виктор не был удивлен тем, что, если отбросить тактическую мишуру, главными целями ратай были Черная Гора и три императорские ставки.

-Чего же они добивались, по вашему мнению?— спросил он, беря без спроса сигару из инкрустированного яшмой серебряного сигарного ящичка барона.— У вас есть какоето объяснение?

-И да и нет,— ответил Счёо.— По Черной Горе у меня, естественно, никаких данных нет.

Он остановился, видимо, взвешивая степень искренности, на которую мог и желал пойти в разговоре с Виктором.

-Скажем так, у меня недостаточно информации по Ордену, но по косвенным данным, монастырь нечто большее, чем просто религиозный центр или храм. Нечто гораздо большее, вы понимаете?— Счёо не смотрел на Виктора, он, казалось, сосредоточенно изучал сейчас им же самим и построенную модель.— Контакты с Горой всегда были личной прерогативой императора. Что и откуда знают об Ордене ратай, мне неизвестно, но сам факт их интереса многозначителен, не правда ли?

-Пожалуй,— сказал Виктор, закуривая и вспоминая свой разговор с герцогом Рекешей.— Пожалуй, вы правы. Ну а со ставками императора ясно и так.

-Совершенно верно,— согласился Счёо, в свою очередь выбирая сигару. У него были тонкие нервные пальцы скрипача, впрочем, он и в самом деле недурно играл на гамбе. Гамба — виола да гамба, или сокращенно просто гамба, музыкальный инструмент, относящийся к семейству смычковых инструментов, популярный в XV-XVIIIвв. Играли на нем, упирая в колено или держа между коленями,— отсюда и родовое название виола да гамба ("ножная виола"), чтобы не смешивать с виолой да браччо ("ручной виолой"), предшественницей скрипичного семейства.

— Теперь главное. Вот.

Барон вытащил из проекции новую схему и расположил ее прямо перед Виктором, сдвинув в сторону модель действий ратай.

-Они знали много, слишком много, чтобы полагать это результатом их собственной разведывательной активности, но при этом — обратите внимание, князь,— их информированность была странным образом однобока. Они много чего знали про армию, гвардию и Флот Метрополии, но...

Барон был прав. Чтото в этом роде уже вертелось в голове Виктора, но у него не нашлось ни времени, ни возможности проанализировать ситуацию с этой точки зрения. А вот у шефа Бюро были и информация, и аналитики, и, главное, время, чтобы увидеть очевидное: ктото сдал противнику оборону Тхолана, но не полностью, а только, и почти исключительно, в той части, которая касалась триады: флот — гвардия — армия. А вот ПКО, тыловое командование с его резервами и наземные службы флота остались как бы за кадром, и это определило в конечном счете провал ратайской операции. Ктото умело и жестко вел свою игру, желая уничтожить руками ратай императора и наиболее тесно связанные с императором силовые структуры, но при этом не дать ратай победить.

-Ну и кто же это у нас такой умный?— спросил Виктор, предполагая, впрочем, что ответ барона его не удивит.

-Еще минута,— остановил его Счёо.— Вот смотрите, мы проанализировали данные, которые вы передали нам через полковника Скиршакса. Информация к ратай уходила со станции Топографической службы флота и из... Адмиралтейства.

-Даже так?— Виктор был неприятно поражен. Дело было гнусное, и он с сожалением должен был признать, что недооценил противника. Не он один, конечно, но от этого ему было не легче.

-Значит, тот, кто придет на помощь...— сказал он.

-И есть главное заинтересованное лицо,— закончил за него Счёо.— Думаю, что могу назвать вам и имя нашего благодетеля.

-Стаййс,— предположил Виктор.

-Да, Стаййс и, вероятно, Тчуёш,— кивнул Счёо.— Мои аналитики сошлись во мнении, что операцию такого уровня могли спланировать только они. К тому же оба так или иначе связаны со "Становым Хребтом", а это и многое объясняет, и дает им в руки немалый организационный ресурс.

-Но не сразу,— уточнил Виктор.

-Разумеется,— согласился с ним глава Бюро.— Сейчас Позвонки или задействованы вслепую, или вообще вне игры, иначе им было бы не избежать утечки. Но позже... позже они, конечно, будут играть первую скрипку.

"О да!— подумал с неприязнью Виктор.— Эти будут".

Тут ведь и гадать не надо, они свое кредо вполне ясно озвучивали, и не раз. За долгие века своего существования — две тысячи лет, это вам не абы как!— "Становой Хребет" успел многократно сменить форму организационного устройства, побывав и союзом, и партией, и чуть ли не местным аналогом опричников. Но суть его при этом практически не менялась. Это был союз национально ориентированных, как они изволили изящно выражаться, аханских патриотов. А попросту говоря, союз родовитых, но не титулованных аханских националистов, одинаково презиравших как собственный аханский плебс, так и всех прочих граждан империи, не имевших счастья родиться аханками. Впрочем, до сих пор они всегда были лояльны, если не преданы, императорам, а врагами своими считали аристократов, которые, по мнению Позвонков — прозвище прилипло к ним много веков тому назад и сразу навсегда,— недостаточно любили императора, родину и народ. Вот аристократов Позвонки действительно и боялись и ненавидели.

-Логично, но на что всетаки купились ратай?— Этот вопрос не давал Виктору покоя, хотя, казалось бы, до таких ли мелочей, когда в империи война и переворот в одном флаконе?

-Не знаю,— пожал плечами Счёо.— Но случившееся им на руку.

-Да, на руку, а эти жадные идиоты...— Виктор не мог скрыть раздражения.

-Между нами, князь,— барон тоже не был спокоен, а теперь спокойным перестал и казаться,— мы сами показали им дорогу. У императора были резоны, вы понимаете? Но однажды нарушив традицию, ты попадаешь в бурные воды неопределенности.

"Это ты мне говоришь, барон?— мысленно покачал головой Виктор.— Дорогу вы им показали? Нет, милый, вы открыли ворота ада. Убив старого императора, вы отменили табу, а теперь что ж? Снявши голову, по волосам не плачут!"

-Увы,— согласился с ним Виктор, которому было что сказать о покойнике и помимо сказанного. Но говорить этого он, естественно, не стал.

-Давайте выпьем,— предложил он.

-Давайте,— согласился Счёо.

Он не стал звать вестового, а сам достал из бара кувшинчик чеканного серебра и разлил бренди по таким же серебряным чеканным чашечкам.

-Это все или есть и другие новости?— спросил Виктор, сделав первый глоток.

-Есть — барон вдохнул аромат напитка и прищурил глаза от удовольствия.— Восемнадцать минут назад мы приняли сигнал с орбиты. Вернее, не мы, а Служба Дальней Связи, но мы негласно сняли информацию с их антенны. Бой в системе продолжается, но сместился к дальним орбитам. Такое впечатление, что ратай пытаются уйти. На орбите Тхолана — игра в кошкимышки. Ратай, у которых здесь уже почти ничего не осталось, пытаются время от времени прорваться в атмосферу, а наши их туда не пускают. Два часа назад в системе появились семнадцать новых кораблей. Наших кораблей, князь. И пришли они, скорее всего, из сектора А7 или А11.

-Значит, всетаки Стаййс.— Виктор допил бренди и не раздумывая — порция была смешная, ейбогу!— налил себе еще.— Когда они доберутся до Тхолана?

-Часа в три ночи.— Барон отпил из чашечки.— Я правильно понимаю, что нам нечего им противопоставить?

-Абсолютно,— сказал Виктор.— Да и что мы могли бы сделать, даже имей мы силы? Объявить их мятежниками?

-Да,— согласился Счёо.— Они все рассчитали верно. Безукоризненный план и элегантное исполнение.

-Стаййс не дурак.— Виктор чуть улыбнулся, признание очевидного и согласие с миром .— Самый молодой из самых талантливых адмиралов.

-Его брат второй человек в "Становом Хребте",— добавил Счёо.

-Вот как?— Этого Виктор не знал.— Тем более. А виноватыми назначат нас.

Виктор представил себе, как будут разворачиваться события, и на душе стало еще более скверно, хотя куда, казалось бы, больше. Не то чтобы он так уж любил аханскую аристократию, но с другой стороны... С другой стороны, и сам он, и главное, близкие ему люди — самые близкие и самые дорогие — принадлежали именно к аристократии, и резня, которая начнется сразу после высадки Стаййса, не могла оставить его равнодушным. Он уже проходил все это один раз — в тридцатых, в СССР,— но тогда он был "молод" и находился как бы под наркозом — декондиционирование, реабилитация, омоложение. И даже так ему было очень нелегко видеть, как уходит в небытие круг людей, с которыми он был связан самим фактом своего рождения. Как бы он поступил тогда, будь он хоть вполовину настолько адекватен, как сейчас, Виктор не знал. Но догадывался, что если бы он" вспомнил тогда, в двадцать девятом, кто он и что он на самом деле, события могли бы начать развиваться в совсем другом направлении. Он ведь и в России принадлежал к самой что ни на есть родовитой знати. Голубая кровь! Гедиминовичи, это не кот насрал! И вот снова. Но и он другой, и места не те, и не комиссары в пыльных шлемах с горящими от исторического нетерпения глазами, а холодноглазые ублюдки, сами желающие стать новой аристократией, занесли не меч революционной необходимости, а кривой бандитский нож над старой элитой, чтобы стать элитой новой. Это многое меняло, и многое виделось ему теперь подругому.

-У вас ведь есть семья...— осторожно сказал Виктор.

-Как и у вас,— усмехнулся Счёо. Ни веселья, ни иронии, ни даже намека на цинизм в этой улыбке не было. Он тоже "пробовал ногой лед".

"По тонкому льду". Так назывался старый советский фильм. Вот именно, по тонкому льду.

-В принципе можно найти пару мест...— сказал Виктор, как бы раздумывая над такой возможностью.

-Да,— согласился Счёо.— Например, здесь, в Колонне. Здесь нас никто искать не будет.

Он вопросительно посмотрел Виктору в глаза.

-Да,— повторил за бароном Виктор.— Как временное убежище на первый случай неплохо. Но согласитесь, барон, это паллиатив. Вероятно, следует искать более эффективное решение. Я бы сказал, кардинальное.

-Вы не собираетесь отказываться от обеда,— озвучил свое понимание Счёо.— Я правильно понял?

-Допустим,— пошел ему навстречу Виктор.— А вы?

-Если мне предлагают мясо, я его ем,— твердо сказал Счёо, глядя прямо в глаза Виктора.

-Иногда приходится долго охотиться,— оскалился Виктор, переходя к своему фирменному гарретскому стилю.— Чтобы добыть кусок мяса на обед. Особенно если у мяса есть клыки и когти.

-Вы приглашаете меня на охоту?— Глава Бюро был безукоризненно вежлив. Его интонации были выверены, тембр голоса соответствовал светской беседе, глаза выражали вежливый интерес.

"Ничто не ново под луной,— усмехнулся в душе Виктор, вспомнив, как десять лет назад Макс и Лика вербовали герцога Йёю.— И ведь что характерно, похоже, что наш подельник Йёю дождалсятаки торжества справедливости. Его главный враг мертв, а остальные умрут в ближайшее время".

-Я приглашаю вас на охоту, барон,— сказал он вслух, с приличествующей случаю интонацией дружеского доверия.— Поохотимся?

-Поохотимся,— согласился Счёо.— У вас есть какойто план?

-Только общие соображения.

-Например?

-Ваши люди?— ответил вопросом на вопрос Виктор.

-Абсолютно надежны,— заверил его Счёо.— Чего нельзя сказать о ваших, не правда ли?

-Да,— согласился Виктор.— Кроме двух офицеров штаба и Гарретских Стрелков из охраны.

-Значит, ближе к утру с остальными придется расстаться,— спокойно констатировал глава Бюро.

Это был, без преувеличения, самый неприятный пункт их выстраивающегося на ходу плана, и Виктор был благодарен Счёо за то, что тот использовал эвфемизм, а не сказал посолдатски прямо, что именно он предлагает сделать с остальными товарищами по оружию. Но он был прав, и Виктор знал это не хуже барона. Люди из его штаба — его люди только до того момента, как им крикнут: "Ату!" Возможно, среди них есть и порядочные люди, но проверить это, не рискуя жизнями близких ему людей, Виктор не мог. Приходилось не только согласиться с бароном Счёо, но и поблагодарить его за то, что он брал на себя — на себя и своих людей — задачу перевести свой эвфемизм на грубый и кровавый язык физических действий.

-Да,— согласился Виктор вслух.— Я полагаю, ваши люди?..

-Не беспокойтесь, князь.

-Благодарю вас,— кивнул Виктор.— А ваша семья?