Плохие Земли [бэдландс]

Вот только самое простое осталось — сутки бы продержаться.

— Короче так! — вновь вернулся я к первоначальной мысли, из-за которой внимания привлекал: — Гера, двигайтесь в ту сторону, я догоню. Если не догоню, говорил уже — ищите пещеру, ночь пересидеть. В темноте лишний раз на улице не появляйтесь — мало ли, с катеров будут тепловизорами местность сканировать.

— Днем что, не могут? — немного хрипло поинтересовалась Милана, пытаясь прийти в себя.

— Днем сковородка, никакой тепловизор не поможет, — покачал я головой.

— А если со спутников отслеживают? — поинтересовался Гера, который едва не прыгал после дозы витаминов.

— ...ять, ну продержался же кто-то трое суток! — взорвался я, — так что будем надеяться, что не отслеживают! Все, я пошел кабину искать, вы давайте, еще минуту отдохните и в ту сторону гребите — махнул я рукой вдоль гребня длинной скалы. Длинной, как будто китайская стена, только шире — здесь метров сто минимум будет.

Развернувшись, сам побежал в противоположную сторону. Туда, должны были находиться обломки кабины. Бежалось легко, вот только переднюю поверхность бедер до сих пор тянуло усталостью подъема, как не свою.

Да, реализм здесь если не на все сто, то на восемьдесят процентов, как минимум. Как в аду — тут же сравнил я машинально, но сразу попытался отогнать от себя бередящие душу воспоминания от пребывания в виртуальной преисподней.

Огибая высокие валуны и перескакивая с одного на другой, когда путь преграждала россыпь мелких и средних, я двигался по гребню в ту сторону, где наш лайнер поцарапал себе клюв о скалу, оставив там кабину и капитана Макмайла с пилотами.

Когда бросили багги, я примерно так и рассчитывал, выдвигаясь по направлению чтобы не прямо под кабиной выдвигаться. Гера сказал про три часа форы, которые нам охотники дают, и эти часы вот-вот должны уже закончиться. А если они закончатся, куда первым делом направятся участники сафари? Правильно, к остаткам лайнера. И туда, в пустыню, и сюда могут прилететь, если они не только на колесах.

Я, конечно, надеюсь что они без летательных аппаратов мен вот было бы не интересно охотиться с таким преимуществом подавляющим, но я то не они!

Кстати — остановившись на пару секунд, осмотрелся.

Никого вроде. Голубое, чистое, почти белое со стороны палящего солнца небо, плоская сковородка выжженной земли внизу. Никаких патрульных бортов, на земле шлейфов пыли не видно. И кстати, отсюда хорошо заметна тонкая на расстоянии полоска следа, которую оставил за собой падающий лайнер. Прищурившись, я попытался сам лайнер рассмотреть, но уж очень он далеко, не видно. Но где-то там, прямо на лини горизонта должен быть.

Встряхнувшись, я прекратил осмотр окрестностей и ускорился. Несколько раз чуть не навернулся, один раз больно приложился коленом, так что даже по браслету рябь призрачных голубых искорок прошлась и ощутил легкий эффект лечения.

Обломки кабины возникли передо мной как-то вдруг. Вроде бы только все вокруг загромождали собой валуны, мгновение, и я уже оказался на площадке, где то тут, то там разбросаны искореженные детали кабины.

Осторожно обходя гнутые дуги и части обшивки корпуса, стараясь не наступать на рваные края, из которых местами пучки проводов торчали, подошел к смятому клюву лайнера.

Мда, серьезно приложило — вытянутая и узкая кабина от удара частично сплющилась, потом ее ведь еще и по камням проволокло, пока от кузова не оторвало. Переступая через обрывки шлангов, брызги остекленения кабины, металлические перекрученные ошметки, я подошел к уцелевшему корпусу. Через переднюю часть не полез — очень уж острые края по виду на остатках обрешетки остекленения. К тому же в том месте, где клюв кабины оторвало, явно вырисовывался проход, туда и направился. Втиснувшись в сплющенный стенами проем, пригибаясь, осторожно минуя острые края порванного, деформированного железа обшивки, начал пробираться вперед.

Мда, облом — кабина пилотов оказалась закрыта. Потоптавшись немного, попинав дверь, направился обратно — придется через разбитые стекла лезть. Пока пробирался на выход, все же зацепился ногой за обрывки проводов, и едва не грохнулся. Только то, что рукой схватился за край оторванного листа обшивки коридора, уберегло меня от падения. Но руку порезал, три пальца прямо по линии фаланг. Морщась, по привычке прислонил ладонь ко рту, слизывая кровь.

И замер.

Етитская сила, вот я встрял то, а! — стоило только замереть на мгновенье, как услышал приближающийся свистящий гул посадочных двигателей. Черт, до чего же мерзостный звук — кажется, что всего этим свистом пробирает, даже кости ныть начали. И почти сразу в закрученный, изувеченный остов кабины, где я замер, ворвалась с улицы поднятая приземляющимся патрульным катером пыль. Что это патрульный катер, сомнений не было — слишком уж часто я их звуки слышал.

На мгновенье меня парализовало страхом — все, допрыгался, но встряхнувшись, я усилием прогнал с себя оцепенение. Повоюем еще. Хотя вряд ли долго.

Обидно правда, вот так встрять, как в мышеловке — я едва не застонал от злости, сморщившись, но сам уже пробирался к проему выхода. Распластавшись на полу, сильно щуря глаза, чтобы обильно летящая пыль, колко чиркающая по лицу, не попала, я выглянул совсем чуть-чуть из-за нагромождения перекрученного железа. Так и есть — грубый прямоугольник патрульного катера, с чуть скошенной под углом лобастой передней панелью. По бортам многочисленные царапины, в двух местах виднеются залатанные следы от пробоин, местами серая краска облуплена, и под ней проглядывает красная — цвет армии ТехноПолиса. На борту белым нарисованы крупные цифры '153'.

Достав пистолет, я сжал рукоять, но уверенности особой это не прибавило — доспехи и оружие патрульных настолько серьезные, что мое оружие против них — как праща против танка.

Катер между тем уже почти присел на землю, поднимая тучу пыли и завывая посадочными двигателями, совершенно не приспособленными для тихого и аккуратного приземления. Вообще, по идее это устаревший челнок космодесанта ТехноПолиса — а там никто не заморачивается плавностью линий или избыточным шумом двигателей. С орбиты свалился целым, и ладно. Это по видимому, свой срок уже отслужил и по перевооружению был передан на вооружение патрульными корпусу Серых.

Серые это полицаи. Жители Земли, не пришлые, а добившиеся права служить в полицейском корпусе, в который входят не только патрульные, но и множество охранных частей, начиная от городской полиции, заканчивая охраной тюрем и рудников.

Между тем свист двигателей, который уже по ощущениям достиг предельной точки, ввинчиваясь в мозг, неожиданно прекратился. От наступивший тишины я оглох на пару мгновений, но почти сразу же в кровь взбрызнуло едва не литр адреналина, и я почувствовал покалывания в кончиках пальцев — сейчас и решится, есть у меня шанс побарахтаться, или закончено мероприятие.

Долгие секунд тридцать, пока находившиеся в катере ожидали, пока пыль легким ветерком в сторону унесет, и панель боковой двери мягко отошла в сторону. При виде патрульных у меня едва торжествующий крик не вырвался.

Во-первых, в землю ударило всего две пары тяжелых ботинок, а в самом катере остался лишь один боец — стандартная тройка пары штурмовиков и снайпера — больше и не надо, чтобы разобрать любую банду рейдеров, а с более сильными противниками все одно под облака ушел и подмогу жди. Ну, а во-вторых серые были неписями — оба штурмовика в доспехах, но без шлемов. Причина проста — на шлемах крепятся прицелы, каждый из которых стоит больше сотни рабов из пустошей, и любой солдат серых в первую очередь бережет прицел. К тому же, при его включении и перевода режима доспехов в боевой режим идет автоматическая запись происходящего, а как в таком случае помародерить или с девкой поразвлечься?

И то, что оба штурмовика оставили шлемы в катере, давало мне реальный шанс. Вот только на снайпере был его 'глаз бога' — большая бородавчатая нашлепка, но на глаза не опущена, и неактивна. Снайперские винтовки у патрульных тоже далеки от тех, что используют в армии ТехноПолиса — у стоящего в проеме люка был старый импульсный 'Дырокол'. Пробивает всего пятисантиметровый стальной лист, время автоматической перезарядки батареи составляет целых восемь секунд, а приближение в прицеле всего километр — специально наглазные комплексы перенастраивают на такое небольшое расстояние, хотя дальность полета импульсного заряда ограничена кривизной земной поверхности.

В тот момент, когда снайпер что-то крикнул вглубь катера, пилоту, скорее всего, я выскочил из искореженной кабины как чертик из табакерки. И сразу же раздался почти слитный звук двух выстрелов — оба штурмовика получили по пуле в голову и завалились, громыхнув безжизненными без активной зашиты латами.

Снайпер успел. В тот момент, когда я приземлился на ноги и дабл-тапом послал в него две пули, он включил броню. Полыхнуло голубыми искрами — щит поглотил урон, не причинив особо вреда, но в это время снайпер нажал на спуск. С испугу, наверное, не прицелившись как следует — вакуумно бахнуло, и заряд врезался в землю рядом со мной. Ударной волной меня откинуло на пару метров, я покатился в пыли, но почти сразу же вскочил на ноги.

— Нет, нет, не стреляйте!!! — что было сил заорал в панике. — Я сдаюсь, не стреляйте! — вскинув руки вверх, слыша как протяжно вокруг тянет звуком перезарядки винтовки, я начал падать на колени с перекошенными лицом.

Активная защита доспехов, которая была на патрульных, поддерживается встроенными излучателями, которые генерируют силовое поле, отражающее летящие с большой скоростью небольшие предметы. Настройка параметров скорости и массы при активных щитах позволяет защите поглощать урон от пуль и сколков снарядов, при этом не отталкивая бойца от твердых поверхностей. Именно поэтому, будь передо мной полицейский, закончилось бы все печально — у них настройка поля защиты по специфике городских беспорядков — булыжники, там, к примеру, а передо мной был снайпер военизированного патруля.

В тот момент, когда падал на колени перед ним, моя левая нога скользнула вперед, правая же оттолкнулась от земли, и я будто расстелился, весь вложившись в бросок. Пистолет, несколько раз перекрутившись в воздухе, всей своей массой ударился рукояткой в защитное стекло шлема патрульного. От удара тот отшатнулся, шагнул назад, пытаясь удержать равновесие, но запнулся и неуклюже с грохотом приземлился на задницу. В этот момент в катер заскочил я — на лету подхватив отскочивший от шлема пистолет, со всей силы вбил ствол в сочленение доспехов на шее и нажал на спуск.

Тело патрульного дернулось, и от удара пули в шлем с внутренней стороны чуть отскочило от меня — шлем, стоило только его надеть, становился единым комплексом с доспехами, соединяясь позвоночной перекладиной.

Сферическую прозрачную защиту изнутри всю окрасило бордовым, а я уже подхватив винтовку, залетел в кабину пилота.

Пистолет же машинально бросил, на рефлексах подхватывая более мощное оружие. Зря это сделал, надо сказать.

— Руки! Руки поднял! — истошно заорал я., направляя дырокол на последнего оставшегося в живых в челноке.

Пилот огромными глазами посмотрел на меня, беззвучно открывая рот как рыба, но не шевелился.

— Стреляю! — заорал я и зажал спуск.

'Черт, зачем? — приборную панель же разнесет!'

В последний момент руку на спуске удержал. Противно зашипело соником, а на конце ствола у винтовки появилось небольшое сияние. Активизация мощного выстрела — особое умение — время подготовки семь секунд. Уже шесть, пять...

Черт, я же без доспехов...

Упс.

Стоило только винтовке загудеть, как пилот сразу сорвался с места, упал на колени, загребая ладонями (четыре, три...), прополз мимо, устремившись к проему бокового выхода.

Развернувшись на каблуках, я тоже направил винтовку в сторону бортового люка.

Два, один. Выстрел.

Отдача ударила меня в плечо с такой силой, что я взвился в воздух, пролетев пару метров и ударившись в переборку десантного отделения и кабины. В глазах заиграла сотня красненьких звездочек, огоньков и клякс, от оглушения картинка перед глазами пошла волнами.

Когда попытался осмотреться вокруг, внутренности челнока закрутились вокруг меня, глаза за ними не успевали. Зажмурившись, и с трудом в водовороте сознания поймав руками свою голову, я обхватил ее, пытаясь остановить вращение.

Не, вроде держится на месте — ощутил я уши под ладонями, а мозг сейчас, такое ощущение, вертится как юла внутри черепной коробки.

— О мля... — протянул я, осторожно открывая глаза.

Так. Вращение понемногу прекратилось, но в уши будто ваты натолкали. Серьезно так натолкали, ломом утрамбовывая.

Цепляясь за стены, с трудом дыша широко открытым ртом, я поднялся, понемногу приходя в себя.

Глава XI

— Вот это прикол... — осторожно помотав головой, чувствуя, как прекращает действовать на меня оглушение, произнес я, прислушиваясь и смакуя звуки своего голоса.

Ну да, бахнуть из дырокола мощным выстрелом, будучи не облаченным в броню, которая амортизирует отдачу, еще и внутри челнока... во я дурак...

Подняв винтовку, все еще пошатываясь, подошел и выглянул из бокового люка. Хм, — поморщился я — от пилота остался только один обуглившийся, дымящийся ботинок. И мелкая крапинка на весь правый борт катера, и по земле вокруг.

Да, товарища распылило — мощный выстрел на то и мощный выстрел — дырки в бронетехнике делать способен, не оглядываясь даже на некоторые виды щитов. Из-за этого винтовку и назвали 'дырокол', хотя по жизни это SR-2325.

Покачав головой, чувствуя, что уже вполне пришел в себя, я спрыгнул вниз, закинул одну из штурмовых винтовок (по сути, клон АК-47, за несколько сотен лет претерпевший совсем немного изменений, только лишь пули мощнее стали, да обводы пофутуристичней) в катер и сам запрыгнул следом.

Броню с трупов снимать не стал — долго, хлопотно, да и невозможно мне ее надеть — допуска патрульного нет, а навыки электронного взлома у меня средненькие, не факт что справиться смогу. Да и незачем — челнок же есть! Сейчас на нем до границы долететь и все, игра закончена! Давайте делить наши бабки!

Пройдя в кабину, я упал в кресло пилота.

— Здорово, дорогая! — отбив на приборной панели незамысловатый марш, хлопнул ладони в специальные выемки.

Вокруг сверкнуло несколькими голубыми искрами, браслет на запястье кольнуло и сразу же под ладонями почувствовалось тепло и легкое покалывание. Руки мои будто бы сами собой начали подниматься — из специальных пазов в панели управления появился штурвал.

— Приветствую вас, Арчи Гудвин, — раздался женский механический голос, — допуск к управлению челноком подтвержден.

— Дорогая, можешь называть меня капитан, — самодовольно усмехнулся я.

— Да, капитан.

Не знаю, как и почему, но в тот момент, когда меня перекрутило в гостинице, перед тем как прибыло такси в аэропорт, все мои характеристики и умения стали идентичными тем, что были у Бургундца. К примеру полностью изученная ветка навыков стрельбы из пистолетов — ведь четыре попадания из четырех, два из которых в голову, в условиях скоротечной перестрелки — вам любой скажет, что это для неподготовленного стрелка нереально.