Второй шанс для Елены!

Разговора не было, молчаливый осмотр будущего обеда, и жуткие тени со всех сторон ринулись на нас. Они хотели разъединить нас, и рыча нападали всем скопом, откидывая по одному в сторону. Я скулила, сжавшись в комочек, и могла только следить за смертельной битвой. Эльфаны крутились смертельными волчками, раскидывая нападающих в стороны, отрезая вампирам головы. Вокруг в большом количестве лилась кровь и не только чужая. Почти все эльфаны были не единожды ранены и истекали кровью, все больше слабея. Я почувствовала, как меня схватили за волосы и потащили из-под ног отчаянно бьющегося Кэла. Завизжав, я начала брыкаться, тормозить руками и ногами, волосы оставили в покое, но, к своему ужасу, я отвлекла на себя внимание Кэла, и это стоило ему очень многого — ему в грудь воткнули его же собственный кинжал. Больше я ничего не видела и не слышала, только полный муки и отчаянья взгляд Кэлэриана, понявшего что больше не в состоянии защитить меня от вампиров. Он медленно опускался на землю, не отрывая от меня глаз, а у меня в груди разгорался пожар. Я НИКОМУ НЕ ПОЗВОЛЮ ЗАБРАТЬ ЕГО У МЕНЯ! НИКОМУ!

Адреналиновый всплеск и я перестаю контролировать свое тело, словно со стороны наблюдая за происходящим. Вся объятая пламенем, вытянула руки и направила огненную струю похлеще любого земного огнемета по этим тварям. Они дико визжали, сгорая заживо. Я довольно ухмылялась, настигнув очередного. Вот из кучи поджаренных монстров вылез окровавленный до неузнавания Ладрос, вытягивая Вайрэ за собой. Потом Дэнэтор с облегчением обнаружил, что остался один, а вокруг только пылающие бегающие головешки. Гритнир, стоящий над Даэроном, лежащим сломанной куклой без сознания, проткнул клинком своего вампира за мгновение до того как тот вспыхнул. Мое пламя радостно урчало, накормленное до отвала, испытывая все больший прилив сил и желание поиграть еще. Живых врагов не осталось, и оно просило дать ему взамен что-нибудь еще, но я, заметив уставших, испуганных моим видом мужчин, смогла вернуть контроль над своим телом и приказала огню успокоиться. Ворча и сопротивляясь, он снова улегся у меня внутри маленьким огнедышащим дракончиком.

Я упала на землю и, тряхнув головой, смогла прийти в себя. Огляделась вокруг и увидела рядом лежащего Кэлэбриана, с торчащим из груди кинжалом. Подвывая от страха и отчаяния подползла вплотную, проверила бьется ли его сердце. Услышав мелкий нитевидный пульс, облегченно вздохнула и, не утруждая себя стиранием слез, решительно взялась за рукоятку и выдернула нож из груди. Потом, откинув его в сторону, обе руки приложила к ране, из которой маленьким фонтанчиком лилась кровь и принялась за лечение. Я ушла в себя, и кроме ран на его теле меня ничего не интересовало. Прочувствовав, что ему гораздо лучше, пришла в себя, но Кэл был все еще без сознания. Повернулась к мужчинам, с разных сторон с тревогой наблюдающих за нами, те, заметив облегчение на моем лице, заметно расслабились. Не в силах встать на ноги, на коленках подползла к Даэрону и принялась за его лечение. Ему практически оторвали руку и порядком обескровили. Уууу, вампирюги! После него у меня почти не осталось сил, я посмотрела на других, ощущая что даже мои глаза на пределе, в них как будто песка насыпали.

— Кто из вас ранен так, что это угрожает его жизни?

Трое закаленных в боях мужчин смотрели с пониманием и горечью. Но заметив, что Вайрэ сидит привалившись к ногам Ладроса, уже почти не видя вокруг, попросила.

— Дэнэтор, поднеси меня к Вайрэ, я ему хотя бы кровотечение остановлю, дальше он сам справится.

Спорить со мной никто не стал, и Дэнэтор, с трудом подняв меня на руки, пошатываясь, донес меня до друга. После того как я подлатала Вайрэ, отключилась, полностью истощенная.

Глава 19

Я лежала, не в силах открыть глаза и хотелось как в одном старом советском фильме ужасов сказать: 'Поднимите мне веки!' Но голос меня подвел, выдав только сиплый хрип. Но даже этот звук запустил цепную реакцию вокруг меня.

— Она очнулась!

В следующий момент мне в рот полилась живительная влага, которую я глотала, испытывая небывалый восторг и наслаждение. Через пару минут я все-таки смогла приоткрыть глаза и, вздохнув с облегчением, поняла, что солнце не светит в глаза, а мягко освещает большую светлую комнату, смогла полностью открыть их. Я лежала в огромной спальне со светлыми тканевыми обоями, на кровати поистине царских размеров, утопая в мягкой перине, а надо мной склонился Кэлэбриан, лежащий рядом. Я счастливо улыбнулась, испытывая ни с чем не сравнимое облегчение, что снова вижу его, причем живым. Почувствовала, как в уголках глаз собрались слезы и потекли по щекам. Горячая и такая ласковая ладонь Кэлэбриана коснулась моей кожи и вытерла соленую влагу, потом он прошептал, с безграничной любовью заглядывая в мои глаза.

— Все хорошо, мы дома, в безопасности. Все здоровы и ты, наконец-то, тоже. Ты спасла всех нас, маленькая моя! С виду такая беспомощная малышка, а внутри — вон какая пламенная!

Я улыбнулась еще шире и смогла поднять руку, чтобы с благоговением прикоснуться к его щеке и прошептать.

— Я так сильно тебя люблю! Это твоя боль родила во мне тот огонь, властелин моего сердца! — на секунду замолчав, наслаждаясь впечатлением, которое произвели мои слова на Кэла, добавила. — Вы оказались правы, на меня ваше проклятье не действует, а я боялась, что усну как остальные и еще долго не смогу посмотреть в твои серебряные глаза. Умереть не встать!

— Нет, на нашей территории проживают представительницы других рас, для них это безопасно. Проклятье действует только на женщин-эльфанов. — добрый мягкий голос заставил меня оторваться от любования своим мужем и повернуть голову в сторону говорившего.

С другой стороны в креслах, стоящих вплотную к кровати, сидели Ладрос и мужчина средних лет, поразительно похожий на Кэла. А может это Кэл похож на него. Я судорожно сглотнула, увлажняя внезапно пересохшее горло, и прошептала, одновременно с этим непроизвольно хватая Кэла за руку.

— Здравствуйте э ......?

— ан Кирдан Даэдран! Отец твоего мужа, а теперь и твой, дочь моя Эленаль!

В голове немедленно раздался тоскливый стон, и возникла тревожная упадническая мысль: 'Еще один? Боги, третьего папочку я просто не переживу!!!'. Я тупо кивнула, соглашаясь и все еще плохо соображая. Заметив мой нерадостный кивок и вытянутое лицо, Повелитель и Ладрос расхохотались, а Кэл просто усмехнулся, осторожно придвигаясь ко мне и прижимая к себе. Я смущенно уткнулась ему в грудь и... снова заснула.

Два дня меня не выпускали из кровати, мотивируя тем, что я абсолютно истощена как магически, так и физически. Меня кормили по часам словно младенца, и Кэлэбриан выносил на балкон подышать свежим воздухом, неизменно держа на руках. Он практически неотлучно присутствовал в моей комнате и все время касался меня, словно не веря своему счастью. Сам Повелитель тоже заходил несколько раз, и мы довольно весело и позитивно разговаривали о моей новой жизни. Вообще, было удивительно беседовать с ним о прошлой и настоящей жизни. Хотя прошлая очень быстро забывалась, и только образы родителей никак не могли померкнуть, я все еще страдала из-за разлуки с ними и не могла отпустить от себя. А нынешняя — изрядно повеселила и впечатлила своим разнообразием и насыщенностью моего-почти-свекра. Заходили и мои спутники, долго топтались в дверях, а потом, встав на одно колено, принесли клятву долга, чем немного расстроили. Я пыталась им пояснить, что поступила так, потому что люблю Кэла и считаю их своими единственными друзьями, а не для того чтобы они передо мной на коленях стояли. Клятву они отменять не стали, но насчет друзей сообщили, что для них это большая честь и сплошное удовольствие. Через три дня я расспросила о процедуре бракосочетания у Кэлэбриана, чем вызвала у него огонь в глазах, горячий энтузиазм и безотлагательную деятельность в плане организации нашей свадьбы.

Еще через три дня я сидела и тупо пялилась на свое свадебное абсолютно черное платье, украшенное множеством драгоценных камней, и пыталась заставить себя не острить на этот счет, задавая глупый вопрос прислуге — женщине-человеку: 'Это будет свадьба или чьи-то похороны?'

Как тут все интересно! За эти дни я прошлась по Дворцу Повелителя, а теперь еще и моему новому дому и с огромным облегчением убедилась, что дворец — это только название, а на самом деле большой дом, наполненный светом и воздухом с пьянящими ароматами цветов и трав, растущих повсюду и радующих глаз. Вчера меня официально представили Темному Двору, состоящему только из мужчин и от того, что в тронном зале стояла одна женщина — я, испытывала жуткую неловкость. Пятеро глав Высоких Домов, одним из которых являлся Ладрос, и еще четверо сильных мужчин с пристальным любопытством взирали на меня. Каждый из них лично поблагодарил за помощь и спасение их наследников, чем ввели меня в еще большое смущение. Но главное, в их глазах не было презрения, которое неизменно возникало в глазах светлых, смотревших на меня. Здесь меня уважали и довольно высоко ценили мои умения и способности, ведь для меня очень важно стать не просто красивым приложением к Кэлэбриану, но и найти себе занятие, которое принесет пользу новым соплеменникам и удовлетворение мне лично. После глав Высоких Домов уважение выказали главы более мелких родов, короче, на представление эльфанам ушел весь день. Кэл пообещал, что после свадьбы сводит меня в Харпис и познакомит с матерью и сестрой. Точнее, покажет их тела. Мне было очень жаль, что на нашей церемонии бракосочетания не будет его любимых женщин.

Сегодня день моей свадьбы, а я сижу в ванной и трясусь от страха. А вдруг что-нибудь пойдет не так? А вдруг Тринимак откажет мне в освящении? А вдруг? А вдруг? Столько вдруг крутилось в голове, что я все не решалась надеть свадебное платье и наконец начать готовиться к ней. Но тут подошла дородная женщина-человек и, рывком вытащив меня из ванны, начала сильно растирать полотенцем, при этом бурча про глупых молодых девиц, не верящих в свое счастье. И так далее, и тому подобное, и все время пока меня одевали и украшали волосы цветами, она все бурчала и бурчала. Но это, как ни странно, взбодрило меня и привело в порядок расшатанные нервы.

На площадку перед священной пещерой Черного Тринимака я въехала на своей уже белоснежной Росе, вызвав всеобщий вздох восхищения у толпы окружающих меня мужчин-эльфанов, собравшихся здесь в огромном количестве для свидетельствования заключенного брака. Кэлэбриан стоял вместе с отцом и жрецом-служителем, как только я подъехала, жених, наряженный в черный длиной до самого пола бархатный камзол и кожаные штаны, изредка мелькавшие в разрезе, подошел ко мне и аккуратно снял с лошади. Мы стояли, держась друг за друга, не в силах разорвать зрительный контакт. Его серебристые глаза-озера сверкали и искрились, затаенной внутренней энергией и желаниями, уже не являющимися на сегодняшний день для меня тайными. Более того, я их охотно стимулировала и поддерживала. Взявшись за руки под прекрасные звенящие звуки свирели, мы вошли в пещеру, и в первый момент перехода из светлого в темное я потеряла ориентацию, но привыкнув к полумраку, с любопытством осмотрелась вокруг. Огромная площадка под высокими сводами пещеры была испещрена множеством символов, вырезанных, выжженных или выложенных мозаикой из драгоценных камней. По стенам тянулись темные ветви незнакомого растения с толстыми кожистыми листьями, которое словно корзинка без дна обвивала небольшой участок земли в центре пещеры. Мы направились к ней, и я с любопытством наблюдала, как мои ноги ступают по серой золе, поднимая в воздух небольшие плотные облачка пыли. Уже через пару шагов мы словно в тумане шли по пояс скрытые пыльным облаком. Войдя внутрь корзинки, встали друг напротив друга, а напротив замер жрец с кинжалом в руке. Стало страшно. Правила церемонии мне никто не удосужился объяснить, а спросить просто запамятовала. Звук свирели все нарастал, смешиваясь с речитативом жреца, который, закрыв глаза, словно ушел себя, и только его голос жил сам по себе и под аккомпанемент свирели уходил под своды пещеры. Невольно обратила внимание, что площадка у наших ног потемнела, ветви и листья, окружающие нас, стали практически черными. Жрец, все так же не переступая невидимой границы корзинки, лишь протянул руку с кинжалом, не переставая петь, а Кэлэбриан, взяв меня за руку, протянул к жрецу. Я все ждала, а ничего не происходило, только песня все сильнее звучала в ушах, да возникла в груди странная вибрация. Неожиданно я увидела, как в воздухе замелькали черные огоньки, и это потрясло до глубины души. Маленькие черные звездочки словно звездная пыль клубилась вокруг нас и остальных эльфанов, а мне было не понятно, как в они могут сверкать будучи абсолютно черными. Мои размышления прервала резкая боль, от которой я взвизгнула и хотела одернуть руку, но не смогла. Оказалось, этот гадский жрец проткнул наши руки насквозь, соединив кинжалом. Кровь из ран, смешиваясь, орошала черные ветви растения-корзинки, и от этого оно словно разбухало и наливалось все большей чернотой, а мое сознание как будто отключилось. Я снова парила где ничто и нигде, а в голове раздался голос знакомого черного пятна.

— Любишь?

— Люблю! Больше жизни люблю!

— Счастлива?

— Да! Благодарю за это!

— Хочешь остаться с ним навсегда и разделить его судьбу?

— Да! Да! Да! Конечно только с ним!

— Хорошо, дитя мое, ты заслужила мое благословение! И позаботься о моих детях!

— Ээээ... Хорошо, я постараюсь....

— Я знаю, дитя мое! И прими мой подарок на свадьбу, чтобы больше ничего не отвлекало тебя от ЭТОГО мира!

Темнота и вязкая серость пропала, а я увидела картинку, от которой бы плакала от счастья и облегчения. Но плакать могла только моя душа, зависшая и ни кем не видимая, молча наблюдающая за происходящим в другом мире. Моем старом мире, о котором я уже так много забыла, но никак не могла забыть самое главное для меня. Небольшая больничная уютная палата, в которой находилась уже не молодая, но и не старая пара. Женщина кормила грудью младенца, с таинственной счастливой улыбкой наблюдая за личиком ребенка. Рядом с ними в белом халате сидел мужчина и с благоговением и восхищением смотрел на них. Было хорошо заметно, что он едва может сдерживать слезы счастья, застывшие у него в глазах. В комнату, постучавшись, вошла женщина-врач и, мягко поздоровавшись, негромко сказала, улыбаясь глядя на сразу забеспокоившихся родителей.

— Не волнуйтесь, Сергей Васильевич, все хорошо. Не смотря на преждевременные роды, ваш сын Максим Сергеевич Севастьянов абсолютно здоров. Никаких патологий или отклонений. Можно хоть сейчас в армию.

Врач заметила ставшее угрюмым лицо мужчины, когда тот услышал последнее замечание и, усмехаясь, попрощалась и вышла из палаты. А я же, зависнув под потолком, одновременно с болью и радостью наблюдала за своими родителями и новорожденным братиком. Значит у нас родился Максимка! Их вниманием опять завладел маленький прожорливый мальчик, с жадностью сосавший мамину грудь, а они с трепетом и любовью смотрели на сыночку. Мама подняла сияющие глаза от Макса и, посмотрев на отца, спросила.