Наместный маг 2: Пест - ломаный грош

* * *

Рано утром, еще до восхода солнца, на дворе стояли предрассветные сумерки, а из дома, скрипнув дверью, "до ветру" вышел Пест. Сделав все, чего требовал организм, Пест собрался уже войти в дом и потянулся к ручке двери, но почему-то остановился. Повернув голову к калитке, он замер, уставившись на едва светлеющий горизонт.

Словно наваждение, где-то вдалеке брехнул пес и закудахтали куры. Дунул теплый летний ветерок, шелохнувший крону старой кривой яблони и принесший запах... Слегка сладковатый и с примесью дыма. Это был неповторимый запах дома.

— Домом пахнет, — еле слышно произнес он и уже громче добавил. — Слышишь, Черт?.. Черт!

Слева от него появился огромный демон на четырёх лапах, с тремя глазами и громадной, полной множеством крупных зубов пастью. Пест повернул к нему голову.

— Чувствуешь, как пахнет? — с какой-то доброй улыбкой спросил Пест.

— Я не умею чуять настоящий запах... только ворожбу и силу... — из-за приоткрытой пасти с зубами в три ряда было не понятно, улыбается Черт или просто не может убрать оскал с лица. — Сущности тьмы не умеют чувствовать запахи в том понимании, которое вы этому придаете...

— И ни один демон никогда не чуял настоящих запахов? — Пест разговаривал, не отрывая взгляда от горизонта.

— Нет, — ответил Черт.

Пест искренне улыбнулся Черту и по-простому, словно друга, спросил:

— Хочешь, я тебе дам свой нос понюхать, как мое село пахнет?

Черт молчал секунд двадцать. Пест уже отвернулся от него и вышел за ограду, не став дожидаться Черта. Тот переминался с лапы на лапу, но отвечать не спешил. Прямо перед оградой лежало белоснежное перо, которое Пест увидеть не мог. Черт же его прекрасно видел, но не мог понять его смысл. Когда Пест скрылся из виду, Черт аккуратно перелез через ограду и обратился к Песту.

— Что хочешь за то, что носом дашь своим почуять? — Черт внимательно оглядывал Песта в поисках следов вмешательства "пернатой суки".

Пест отвернулся от горизонта, на котором занималась зорька и со странной улыбкой произнес:

— Ничего, — Черт в ответ хлопнул одновременно всеми тремя глазами. — Просто так, токмо ты слово дай, что только носом моим чуять будешь и только чтобы запах почуять... Даешь?

— Даю... — спустя несколько секунд раздумий ответил Черт. — Даю слово свое, что не воспользуюсь ничем, окромя носа Песта, для того, чтобы запах почуять.

— Даю Черту право носом моим чуять, — с ухмылкой произнес Пест и начал наблюдать, как засуетился демон.

Сначала он хотел просто обслюнявить палец на лапе, а потом прикоснуться им к носу Песта. Помешал огромных размеров коготь, который чуть не выколол Песту глаз. Черт тут же отгрыз коготь. Когда он прикоснулся к носу Песта своим пальцем, то принялся втягивать воздух сквозь щели. Тут же он завертел головой, стараясь втянуть как можно больше запахов. А запахов было немало.

Запах растопленных печей, цветущей яблони, сырой от росы травы, и легкие отголоски запаха струганной древесины. Это соседский сруб, который хозяева собрались ставить после посевной и сенокоса. Сруб стоял на другой стороне улицы на нескольких камнях. Его только приготовили.

Черт крутил головой и старался уловить разницу, каждый запах, втянуть как можно больше, словно оголодавшая собака, дорвавшаяся до еды. И с каждым разом он замедлялся. Словно это обычный воздух его пьянил. Он все медленнее и медленнее втягивал воздух, все меньше вертел головой, а потом и вовсе плюхнулся на задницу и уселся как пес. При этом нос Песта он отпустил сам. Пест и не думал его останавливать.

— И так всегда? — спросил Черт. Он уселся, подогнув задние лапы и придерживаясь передними за землю. Если бы не огромная голова с непропорционально большим ртом, могло показаться, что рядом с Пестом сидит огромный пес. — Всегда так пахнет?

Пест сел рядом с ним, вытянув ноги. Они оба рассматривали рассвет. Село начало оживать. Послышались звуки скрипа дверей вдалеке и первые песни петухов.

— Всегда, — ответил Пест Черту, передернув плечами и ссутулившись от холода. — Я раньше этого запаха не замечал, а тут... как нашло что-то.

— Я думал, что знаю, как пахнут люди... — пробормотал Черт. Он наклонил голову вбок, но так неестественно, словно он вывернул себе голову, словно голова провернулась на 90 градусов.

Воцарилось странное молчание, нарушаемое отдаленной возней сельчан, словно этот шум подгонял неуловимый момент, очаровавший демона и мальчика-ведуна.

Самые странные метаморфозы начались на лице Черта. Гладкая черная кожа, переходившая сразу в десны зубов, начала морщиться, а его лицо исказила такая гримаса, что ни один человек не смог бы однозначно ее классифицировать.

На самом деле в этот самый момент демон Трингавалтол, в быту называемый Чертом, впервые со времени обращения в демона из мелкой нечисти попытался прекратить улыбаться.

— Черт...

— Чего?

— Дакрит... это твоих лап дело?

— Да.

— Зачем?

— Он будет ведуном...

— Моего слова за то не будет. Все по правде...

— По правде... — кивнул Черт. — По правде ты сам его ведуном назовёшь...

— Сам? — переспросил Пест, хмыкнув.

— Сам! — подтвердил Черт.

В этот момент скрипнула дверь в дом и из него показалась мать Песта. Сначала она перепугалась, увидев огромного Черта. Он и так на вид был не подарком, а уж когда провернул голову и мать Песта увидела вертикальный рот и три глаза сбоку — охнула и чуть не осела.

— Уйди! Нашел, кого пугать... — буркнул Пест, и Черт начал растворяться в воздухе. Мать Песта в это время испуганно изобразила в воздухе знак Единого и принялась причитать:

— ...Единый видит, предок знает... Пестушка, ты чего на землице сырой сидишь? — она поправила съезжающий платок с головы и добавила. — А ну как простынешь???

— Скажешь тоже! — с улыбкой заворчал Пест, поднимаясь с земли. — Меня ведь и ножами резали, и в кипятке варили, а ты? Простынешь!..

— Я вот отцу как расскажу все!... — начала было мать, грозя Песту полотенцем.

— Не, я сам расскажу... — с улыбкой произнес Пест, поднимаясь и отряхивая штаны.

* * *

Этим же утром Пест ходит по двору и не может унять странного чувства...

С утра он хотел податься на поле, но его осадил отец. "Будет нужно — позовем, а коли нет, то и не по чину тебе поле пахать..." — заявил он.

— Не по чину... — нахохлившись, буркает Пест и, сложив руки за спиной, выходит во двор. Во дворе он заглядывает в пустые огромные кадки во дворе, которые обычно были заполнены водой, хмурится и начинает искать ведра с коромыслом. Найдя их, он выходит на улицу, отправляясь за водой к колодцу.

Пест за пару часов натаскал воды, но не вызывал ни у кого удивления или недоумения. Обычный отрок с коромыслом и ведрами, несущий в дом воду. При этом все знали, что он ведун, будущий маг и по окончании обучения — ненаследный дворянин. Никто не упрекнул его, не покачал головой и не попытался остановить. Сам Пест при этой работе слегка улыбался, самыми краешками губ. С ним поздоровалась молодая девушка с таким же коромыслом, и он в ответ здоровался. Ему улыбались от души сморщенный дедок и сухая старушка, и он улыбался в ответ. С таким умиротворенным настроением он наполнил все свободные кадки. Когда воду просто некуда стало выливать, он начал оглядывать двор в поисках работы.

Глаз зацепился за чурбаны, сваленные на дальней стороне двора. Взяв колун, Пест принялся за рубку. Без магии, без каких либо проявлений силы. Он просто колол дрова. Единственное проявление силы в это время — это отточенный до автоматизма процесс перегона по сосудам магии жизни.

За всем этим подглядывала Лита. Неумело, постоянно попадаясь на глаза. Когда Пест в очередной раз проходил мимо нее, пока она пряталась в высокой траве, он спросил.

— Ну и чего ты хоронишься? — Лита не ответила, словно и не к ней обращались. — Думаешь, я родную кровь не учую?

Надув губы и опустив взгляд, Лита вышла к брату, раскладывающему дрова в поленнице.

— Давно тумаков от матери не получала? — сказал Пест, даже не взглянув на нее и продолжая аккуратно выкладывать дрова в поленнице. — Чего без дела шатаешься?

— А я наказ выполняю! — заявила, Лита, показав язык Песту. Тот стоял спиной к девочке.

— Ох, и оборву тебе язык! — буркнул Пест, и Лита тут же спрятала язык, прикрыв вдобавок рот рукой. — Это что же за наказ такой, что за мной глядеть надо, глаз не сводя?

— Мне мама наказ дала с тебя глаз не спускать, чтобы ты с ворожбы своей в обмороке не свалился! — Лита пожала плечами и, подойдя поближе, протянула Песту горбушку серого хлеба.

Пест усмехнулся и взял свежую горбушку, которая пахла давно забытым запахом дома. Он на пару секунд задумался, а Лита уже начала тараторить:

— Ты столько времени дела делал, а ни разу не сворожил! Почему ты ворожбой дрова не наколол? Не умеешь? ... А твои шарики ледяные теперь долго не тают?... — Пест направился в сторону поленницы, у которой стояла лавка, а Лита принялась сыпать вопросами. — Ты, наверное, устал?... А как там в городище живут?...А ты там где жил?... В Академии мажеской?... А Лык говорил, что в городе лебеду не ядят...

— Не тараторь! — буркнул Пест. От того, что мысли Литы бежали впереди языка, она очень быстро говорила, порой глотая окончания и предлоги. — По порядку говори!

Порядок дел в голове Литы был, и довольно строгий. Его вбила мать, обучая девочку готовке и домашним хлопотам. Но вот порядок мыслей и слов у нее отсутствовал напрочь. Поэтому, когда Пест сказал "по порядку", то мыслительный процесс юной занозы забуксовал. Пест взглянул на зависшую Литу и, вздохнув, начал отвечать на те вопросы, которые успел разобрать.

— Жил я поначалу в харчевне, что в портовом районе стоит града Вивека. Там работал за еду и грош в неделю, там и спал, — размеренно и как-то даже важно начал Пест. — Там и ворожбу свою тренировал. Печь магией грел и корнеплод всякий этой же ворожбой чистил.

— А руками нельзя? — сделав большие глаза, спросила Лита.

— Можно и порою нужно, но ворожбу тренировать надо было. А у меня ее — хрен да маленько. Тут на волшбу мажескую, что в учебниках пишут, едва хватит. Вот я и магичил, что попроще. Если вихрь ветряной — то размером мне по коленку, ежели огня стену — то в аккурат под топку печки...

— Вихрь ветряной... — восхищенно глядя на брата, обмолвилась Лита. Ее глаза были прикованы к земле, где под ее ногами весело и бодро бегал малюсенький вихрь размером с ее ладонь. Сначала он был не особо виден, а потом, собрав мелкую пыль с земли, окрасился в серый цвет.

— ...так и учился. Ночью работал, утром учился, опосля зенита солнца спал, вечером книги мажеские читал или науку на деле учил, а ночью опять работал... — продолжал Пест, поглядывая то на вихрь под ногами сестры, то на ее восхищенное лицо. — Потом я работать начал в Академии мажеской...

— А там работников берут? — хмурясь, спросила сестра.

— Берут, только надо грамоту знать и считать уметь, а таких работников еще поискать надо. А как найдешь, так еще и деньгу платить, — Пест пожал плечами, словно сомневаясь в своих суждениях. — Может, деньга малая, а может, не любят городские у магов работать... Того не ведаю, но работников на факультете жизни и алхимии всегда не хватало. Работы валом, и не больно сложной. Там больше читать приходилось да считать.

— Это что ты там считал такое? — услышал Пест голос соседского парнишки. Он был с Литой одногодкой, но выглядел чуть-чуть постарше. Пест поднял голову и увидел, что рядом с ними начали собираться дворовые дети.

— Ну дак! Растворы стандартные в зельях используют! А уж из них и варят зелья всякие. Ты как думаешь, будет ученик мажий полдня мучиться, чтобы стандартные растворы приготовить для зелья? Так оно ж никакого времени не хватит! — Пест взглянул на Прона, мальца, задавшего вопрос. Тот задумчиво почесал макушку. Пест принялся снимать сапоги и разматывать портянки с ног. — А я за деньгу эти стандартные растворы и готовил. Там четко знать надо, чего и сколько положить, как смешать, сколько кипятить...

— Так то ж запомнить можно! — не унимался малец.

— Ага, можно! Пять сотен стандартных растворов...

— Много, — нахмурился Прон. Этот соседский мальчишка был уменьшенной копией отца.

— Дак прочесть и посчитать проще, — пожал плечами Пест. — На том и работал. Те, кого деньга устраивала — грамоте не обучены, а кто обучен — тому деньга мала!

— А в Вивеке, говорят, городище из камня? — послышался еще один голос одного из подошедших дворовых мальчишек.

— Из камня, да не в один этаж! Сам я комнату снимал за деньгу на третьем этаже, под самой крышей...

— Третий этаж — это высоко?

Пест почесал макушку и начал оглядываться, чтобы примерно показать высоту третьего этажа. В итоге он указал на яблоню, довольно приземистую, старую, но, тем не менее, достаточно высокую.

— Со старую яблоню! Вот, примерно, чутка повыше нее мое окно было. Дом из камня, но в том доме меж этажами перекрытия деревянные из цельных бревен...

Пест сидел на скамейке, рассказывая за жизнь в городе, а вокруг него собрались дети. Обычные, дворовые. Отроки во главе со старшими разошлись по привычным делам. Кто к реке, удить рыбу и ставить "морды", кто помогать на пастбище, кто в лес на ягодные делянки. В селе остались старики, женщины, занятые по хозяйству, и дворовая ребятня.

— И все улицы промеж домов камнем выложены. Да не простым булыжником, а тесаным. От того в дождь или слякоть в городище месива под ногами нет. Все подметают и все убирают. От того городище как камень нерушимый видится поначалу, — Пест, пока рассказывал, снял сапоги, которые порядочно успел износить, и босыми ногами начал шебаршить травой. — Но град тот не так прост. Люд в нем гнилой, и ежели для себя выгоды не увидит — помощи руку никогда не протянет...

Вокруг него уже начали собираться дети со всего села. Слух о том, что Пест за городище каменное рассказывает и ворожбу малую ворожит, не отрываясь, моментально облетел село.

Он просидел на этой лавке почти до сумерек. Детвору разогнали по домам возвращающиеся с полей мужики. До этого только матерям удавалось вытащить из толпы слушающих детей, да и то за уши. Всем хотелось послушать рассказы о каменном городе. Даже некоторые старики нет-нет, да проходили мимо, останавливаясь, прислушиваясь и чему-то кивая. Некоторые и не по одному разу.

* * *

— Ну, давай теперь с начала рассказывай. Как в городище пришел? — отец Песта сидел за столом с кружкой горячего отвара, приготовленного Пестом. Его братья сидели рядом с ним с тем же отваром, но в кружках поменьше.

— Как Пикарда схоронил под деревом, так в путь двинул, — хмурясь, начал Пест. — К городищу подошёл в ночи, потому обождать решил. Пикард рассказывал, что на ночь ворота затворяют. А с рассветом я себя оглядел и решил, что уж больно на убогого похож. Волоса клочками, лицо и руки в земле по локоть, а штаны драные. Вот я в ручей ледяной и полез мыться да вещи от грязи мыть.

Отец и братья одобрительно закивали. С печи показалось лицо Литы. Ей тоже было интересно. Пест рассказывал подробно о том, как сам устраивался.