Наместный маг 2: Пест - ломаный грош

С этими словами мужчина развернулся и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

Государство Гвинея

Северное побережье.

Застава берегового патруля.

— Людвиг, значит... — усталый мужчина еще раз пробежался глазами по письму и поднял взгляд на Людвига. — Лет тебе сколько?

— 17.

— Для начала подпиши вот это.

Мужчина протянул два свитка, в которых Людвиг быстро расписался. Он даже не обратил внимания на то, что один из них назывался "Срочный контрактный наем военнослужащего с ограниченными сроками", а второй "Согласие на смерть по контракту и завещательные указы в случае наступление оной".

— Теперь хватай свои пожитки и за мной, — тон мужчины тут же разительно изменился, заставив Людвига нахмуриться. Тем не менее, он взял свои сумки и припустил за мужчиной.

Тот шел быстрым шагом, не оборачиваясь и говоря на ходу.

— Меня зовут Трок, я главный в местном гарнизоне патруля. Спать будешь в казармах со всеми... — они уже вышли из главного каменного здания и он указал рукой на одноэтажную, но длинную избу. — ...а когда возвратятся патрули, ты будешь спать на улице...

— А если дождь...

Трок моментально остановился и развернулся. Глядя прямо в глаза Людвигу, он произнес:

— Тебе не разрешали говорить и не задавали вопросов. Ты не спросил разрешения говорить, и поэтому будь так добр... ЗАКРОЙ СВОЮ ПАСТЬ! — рявкнул Трок так, что Людвиг от неожиданности даже подпрыгнул. — Все, дитятко! Детство кончилось! Ты теперь новобранец славного государства Гвинея. И ни папа, ни мама тебе не помогут. Дай руку!

Ошарашенный Людвиг несколько секунд смотрел на Трока, но потом протянул левую руку вперед. На его запястье тут же защелкнулся черный кожаный браслет с красными камнями.

— Этот браслет будет гасить твою магию. Попробуешь снять или сломать — я тут же узнаю, и тогда... — Трок наклонился к лицу Людвига и снова рявкнул. — ТЫ ПОЖАЛЕЕШЬ, ЧТО РОДИЛСЯ! ПОНЯЛ?

— Д-д-да... — кивнул головой вжавший ее в плечи Людвиг.

Трок развернулся и пошел дальше, продолжая рассказывать.

— Там столовая. Есть строго по расписанию или приказу десятника. Полигон там. На нем из такого куска мяса, как ты, будут делать строевого воина. За два месяца ты должен научиться держать строй. Не научишься — третий месяц будешь драить туалеты и готовить еду. Всяко больше пользы выйдет, — начальник заставы увидел кого-то вдалеке и помахал ему рукой. — Свал! Свал, иди сюда!

— Чего случилось, капитан? — спросил подошедший бугай. Он поглядывал на Людвига с каким-то плотоядным интересом.

— Новенький. Он твой...

— Так ведь кожа да кости! Куда я его?

— Мне плевать, куда ты его. Он твой! — с этими словами Трок развернулся и пошел обратно в главное здание.

— Вот же ж!... Не было печали, — Свал перевел взгляд со спины удаляющегося Трока на Людвига. — Звать как?

— Людвиг, — пришибленно произнес парень. От свалившихся неприятностей он все никак не мог прийти в себя.

— Что за палка у тебя на поясе? Ты дворянин, что ли?

— Бастард...

— Не было печали... Зубочистку с пояса сними, и вещи в хранилище сдай. Там тебе форму выдадут, — Свал указал на землянку. — Чего стоим? БЕГОМ!

Людвиг с перепугу сорвался с места и побежал в сторону землянки, услышав на бегу крик Свала:

— После этого на полигон ко мне!..

Северное побережье Гвинеи.

Застава берегового патруля.

Полигон.

— Ты так хером в аристократок тыкать будешь! — снова заорал Свал. — Кто так мечом орудует? Им рубят! Рубят, понимаешь? Это ты своей зубочисткой можешь такой херней заниматься, а полуторником рубить надо!

Людвиг стоял рядом с обычным бревном, которое молотил уже неделю. Ноги у него подрагивали, а руки вообще не хотели слушаться от усталости. Так и висели как тряпки.

— Им колоть в строю только над щитом можно и то, если есть куда, — уже более сдержанно принялся объяснять Свал. Он глубоко вздохнул и потер руками лицо. — На плац пошли, а то ты меня до белого каления доведешь...

Свал пошел к просторной площадке, а Людвиг пошаркал за ним, едва переставляя ноги.

— СТРОЙ! — крикнул Свал, и Людвиг тут же ускорился, подбежав к краю площадки. Он выставил вперед щит и встал за ним боком. Левое плечо было впереди, левая рука крепко сжимала лямки щита, а правая сжимала стальную болванку, изображавшую полуторник.

— ШАГ! Гоп... гоп... гоп... — Людвиг на каждое "гоп" изображал приставной шаг, стараясь полностью повторить движения, которые в него вдалбливал Свал. Эти движения заставляли щит действовать как таран, отодвигая и отбрасывая строй противника.

— БЕЙ! АП! — по команде Людвиг чуть повернул щит, ровно настолько, чтоб оставалось пространство для удара мечом. На "АП" Свала он рубанул воздух болванкой сверху вниз. Затем тут же закрылся щитом.

— ДЕРЖАТЬ! — тут же закричал Свал, и Людвиг прижался плечом к щиту, а правую ногу вытянул назад, стараясь создать упор. Свал медленно подошел и начал придирчиво осматривать позу Людвига. Он обошел вокруг и встал перед щитом Людвига. Пара секунд заминки и в центр щита пришелся удар ступней. Людвига тут же опрокинуло назад. — Дерьмо а не стена! Все! Прорван строй! Тебя убили!

Людвиг не ответил. Он с кряхтением повернулся на бок и отбросил щит в сторону. Глубоко закашлявшись, он скрутился калачиком.

— В голову себе вбей! Если эти твари... — тут Свал указал куда-то в сторону моря. — Припрутся на своих галерах со своими колдунами, то бой решать будет сталь. И тогда! Тогда тебя спасет только строй! Без строя они нас всех просто накрошат как репу! Каждый! Каждый в строю должен знать свое место и уметь его держать! То, что ты сейчас делал — полное дерьмо! Из-за тебя прорвут строй и всех порубят к чертям! Еще раз! Встал!

Людвиг не двигался.

— Я тебе повторяю! — цедя сквозь зубы, произнес Свал, склонившись над Людвигом. — Последний раз повторяю!

— Не могу... сил нет...

— Не могу — это мертвый или калека! — взревел Свал командным голосом на ухо Людвигу. — Остальное — не хочу!

— Не хочу...

Свал склонился к самой земле, припал к уху Людвига и начал шепотом говорить:

— А всем плевать, что ты хочешь. И дело не в том, что ты хороший или плохой. Благородный ты или из простолюдинов. Дело в том, что там, в море есть острова. На этих гребаных островах живут ублюдки с клыками в пасти с твою ладонь и колдунами вместо магов. И они регулярно приплывают к нам. Для того, чтобы убивать. Детей, женщин, воинов... им вообще без разницы кого резать. И ты... — тут Свал начал орать в ухо Людвигу. — ...ТЫ, СУКИН СЫН, ОБЯЗАН ДО СЕНТЯБРЯ СДОХНУТЬ, НО НЕ ДАТЬ ЭТИМ ТВАРЯМ ТОПТАТЬ ЗЕМЛЮ И РЕЗАТЬ ЛЮДЕЙ В ГОСУДАРСТВЕ ГВИНЕЯ!

Свал с размаху ударил кулаком в ухо, которое орал. Людвиг застонал, ухватившись за ухо.

— Встал в стойку! В СТРОЙ! — гаркнул Свал, и от этого крика Людвиг начал подниматься. Вытирая слезы кулаком, поджимая плечо со стороны удара в ухо. — ШАГ!.. ГОП!.. ЧЕТЧЕ! РЕЗЧЕ! РЕЗЧЕ Я СКАЗАЛ, БЛАГОРОДНЫЙ СУЧЕНЫШ!

Северное побережье.

Застава берегового патруля.

Людвиг все пытался изобразить стену со щитом, а приличных размеров бугай его опрокидывал снова и снова. Одним ударом ноги в щит.

— Уже почти месяц доходит, — задумчиво произнес Свал, глядящий на тренировки Людвига. — Не справится...

— Справится. Его отец такой же был, я помню его, — ответил ему Торк, стоящий рядом. — Ты посмотри на него. Он ведь еле держится, на одном упрямстве выезжает.

— А толку? До него не доходит... — Сват уже развернулся, махнув рукой.

— Сват! Постой! Малый когда вернется? — Сват не обернулся, а на вопрос Торка ответил через плечо.

— Сегодня должны из патруля прийти...

— Как придет — пусть ко мне зайдет. Надо, чтоб он этого задохлика подтянул...

Уже к вечеру этого дня Людвиг сидел у казармы на улице. Сидел он, опираясь на сруб избы спиной. Он шмыгал разбитым носом и периодически трогал распухшие и разбитые губы. Тумаков он получил от смены патруля, которая вернулась под вечер. Людвиг тогда даже не подумал подниматься и уступать место, за что и получил по лицу и ребрам от старших и опытных бойцов.

— Ну, чего нюни развесил? — услышал он голос над головой. — Не понравилось, как у нас с салагами обращаются?

Людвиг промолчал, но вздувшиеся скулы на лице выдавали, что не понравилось.

— Говорят, ты у нас блаародный? И стену держать уже два месяца учишься?

Людвиг, придерживаясь за бока, начал подниматься. Он встал, сжав кулаки настолько сильно, насколько только смог. От усердия хрустнула пара суставов. Его взору предстал гладковыбритый мужичок небольшого роста. Возраст трудно было определить, но то, что это был не пацан, было понятно сразу.

— Ну и чего беленишься? Может, соврал я где-то? — мужичок подошел впритык к Людвигу и подался немного вперед лицом, словно специально подставляясь под удар.

— Я не дворянин. Я бастард ... — прошептал Людвиг, смотря прямо в глаза мужичку. — И да, у меня не получается держать стену. Не всем же бугаями рождаться...

— Я вот тоже не бугай и руки у меня не бревна, а стену держу! А? Что скажешь? — мужичок внимательно следил за реакцией Людвига. Тот попытался нахмуриться, но выглядело это так, словно он морщится. Синяк под левым глазом при попытке нахмуриться сильно отдавал болью.

— Нечего сказать? Тогда пошли, покажу тебе кое-что, — мужичок споро потопал во тьму в сторону полигона, а Людвиг последовал за ним. Этот мужичок был первый, кто с ним нормально разговаривал за два месяца. До этого к нему обращались как "мясо", "эй ты" или вообще игнорировали. Свал разговаривал с ним только на полигоне. В остальное время он его упорно не видел.

— То, что тебя за человека не держат — тут ты не думай. Так со всеми, кто в новиках ходит. А пополнения ждать еще долго, оттого ты один у нас новик, — мужичок повернулся к хромающему Людвигу и добавил. — Как строй со щитом сдашь, так и поймешь.

Они в полутьме пришли на полигон, и мужичок невесть откуда достал щит с болванкой-мечом. Он подошел к деревянному столбу, стоявшему рядом.

— Смотри на меня! Видишь? Вот тут, в ноге-упоре рождается волна. Она же идет в пояс, спину и грудь, — мужичок изобразил короткий, но мощный удар щитом в бревно, отчего по округе разнесся громкий глухой звук удара дерева об дерево. — Когда тебе "гоп" говорят, у тебя с маршевой ноги такая волна идти должна! Каждый твой шаг — это удар в щит противника. А стена — это удар в удар. Каким бы бугаем ты не был, если в щит знатно бьют, то опрокинуть на раз могут. А если ты волну со щита принимаешь и в маршевую ногу уводишь, то сам всегда на месте останешься.

Мужичок протянул Людвигу, задумчиво чешущему макушку, щит и имитацию меча.

— Делай!

— Сил нет. Руки меч не поднимают, — тут же пожаловался Людвиг.

— Так и надо! Руки как плети двигай, чтобы болванка, словно хлыст летала... — мужичок улыбнулся жидким рядом белых зубов. — Так полуторник словно плеть рубить начнет. Это тоже волной делать надо. Научишься волну запускать с ноги маршевой и принимать на нее — за стеной дело не встанет...

Северное побережье.

Полигон берегового патруля.

Людвиг стоял за щитом, наблюдая, как перед ним с ноги на ногу перетаптывается бугай Прист. Он был один из самых крупных в нынешней смене патруля. Широкоплечий, на две головы выше Людвига, он создавал ощущение живой крепости. Даже без кожаных доспехов, в которые он был одет, когда вернулся на заставу. Видом Прист вызывал ужас и в то же время щенячий восторг.

Прист без замаха с чудовищной скоростью пнул щит Людвига. Людвиг на полном автоматизме, как учили, принял удар на левое плечо и едва смог погасить его в земле правой ногой. Несмотря на все его старания, инерция удара немного сдвинула его, а левое плечо тупо заныло болью.

— Ба! Свал! Глянь! Оно держится! — проорал Прист с улыбкой до ушей.

— Сдвинул! — прокричал голос Свала из-за спины Людвига. — Ты его с наскока возьми, он рассыплется!

Прист уже отходил на несколько шагов. Он со зловещей улыбкой смотрел в глаза Людвигу. Людвиг в это время закусил губу и напряг все тело, словно взведённая пружина.

Прист сорвался с места и в пару широких шагов добрался до Людвига, на ходу ударив ногой в центр щита.

Людвиг в это время сделал то, чему его учил Малый. Четкий, быстрый, без замаха удар щитом, через волну с маршевой ноги, который пришелся в ступню Приста.

От встречи двух ударов, пусть и не равнозначных, но выполненных правильно, пострадал щит. Он хрустнул и, как положено любой деревяшке, развалился на две части. Строго пополам. Тем не менее, обе половины остались висеть на руке Людвига.

Еще не успел поставить на землю отбитую ногу Прист, а Людвиг уже делал шаг вперед, занося болванку, изображающую меч, над головой. В полнейшей тишине болванка со свистом опустилась на шею растерянного Приста.

— Убит... — еле слышно произнес Людвиг. Он в обратном шаге встал в ту же позу, в которой стоял и выставил вперед щит, вернее то, что от него осталось.

Несколько секунд на полигоне творилась тишина, прерываемая глубокими вдохами Людвига, но потом полигон взорвался. Взорвался гомоном голосов солдат, которые выкрикивали поздравления Людвигу, насмешки Присту и оглашали окрестности простым смехом.

А Людвиг в это время стоял в той же позе и сжимал зубы изо всей силы. У него онемела рука, державшая щит. Он всеми силами старался ее удержать, чтобы половинки щита остались на месте, но рука слушаться отказывалась. Она постепенно опускалась вниз, словно паралич ее взял. Правая нога начала подгибаться, и Людвиг упал на колено, но завалившись корпусом назад и упершись лбом в обломки щита, он кое-как удержал его на месте.

— Щит сломлен, ты убит, — послышался голос Свала. Голос казался слишком отчетливым на фоне гомонящих мужиков. Со стороны казарм уже потянулись отдыхавшие мужики, которые услышали гомон. Им вскоре наперебой рассказывали то, что учудил "новик Бастард".

От слов Свала Людвиг застонал и упал на спину. Он застонал с шипением через зубы. Левая, отбитая рука ныла похуже любой зубной боли.

— Вставай, солдат. Время обеда... — послышался голос Свала. Впервые за месяц с лишним тренировок он назвал его не "мясом", не "задохликом", не "новиком", а солдатом.

Людвиг с шипением перекатился со спины на бок и, упираясь лбом в землю и держась за левое плечо, присел на корточки, а потом кое-как встал на колени. Подхватив здоровой рукой болванку меча и ремень разбитого щита, он поковылял к стойке с оружием.

Спустя час в столовую начал собираться народ, галдевший и обсуждающий недавно увиденное представление. Не каждый день увидишь, как огромную скалу Приста, бьющего с наскока ногой, опрокидывает щуплый паренек-подросток.

В зале воцарилась тишина, когда в него вошел Людвиг. Обычно его никто даже не замечал, а сам он ел на улице. Таковы были порядки, которые Людвиг нарушать не торопился.

Людвиг, привычно похрамывая, поплелся к раздаче, но его окрикнул голос из зала.

— Эй! Как там тебя? Бастард! Садись к нам, а то так до ужина шаркать будешь! — голос донесся от ближайшего столика. — Ныр, возьми пайку ему, а то он сейчас вообще до раздачи не доползет.