New

Лишь когда практически все, что было на столе, исключая разве что часть сахара и соль, было съедено, Игорь, опершись подбородком на кулаки, а локтями на стол, мрачно спросил:

— Ну что, ребенок...

— Я не ребенок, — вскинулась Дина.

— И сколько же тебе лет, неребенок? — усмехнулся Игорь.

— Шестнадцать.

— Врешь.

— Пятнадцать.

— И снова врешь.

— Четырнадцать.

— Опять врешь.

— Не вру.

— Ладно, поверю на слово. Итак, четырнадцатилетний неребенок...

— Самому-то сколько? — окрысилась девчонка. Похоже, темы, каким-то образом касающиеся возраста, ее задевали. Наверное, комплексы, связанные с ростом.

— Двадцать восемь. Впрочем, речь не обо мне. Итак, может, ты расскажешь, что же произошло?

— Сама не знаю.

— Может быть. Ладно, давай так. Я расскажу тебе, что знаю сам, а потом ты мне, что сможешь вспомнить. Исходя из этого, попробуем создать непротиворечивую картину происходящего. Идет?

Истолковав напряженное молчание как знак согласия, Игорь рассказал все с момента встречи за гаражами. Умолчал только о своих подозрениях по поводу того, что не понравившийся ему мужик их встречу, очень может статься, не пережил. Незачем ей пока знать слишком много, тем более, это только его предположения — спьяну, да еще изрядно замерзшими пальцами, мог и перепутать. Закончив рассказ тем, как приволок ее домой, Игорь с усмешкой посмотрел Дине в глаза:

— Ну, у меня все. Твоя очередь.

Ответный рассказ был едва ли не короче. Как оказалось, Дина (а это было сокращение от Динары, так что с восточными корнями Игорь не ошибся) росла в интернате. Родители... Ну, тут она промолчала, а Игорь не стал уточнять, ему, по большому счету, они были параллельны. И без того ясно — или погибли, или родительских прав лишены, или ее просто бросили. В двух последних случаях с большой долей вероятности дегенераты. Или пьющие, или колющиеся, или еще что-то в этом же духе. В первом... Ну, тут ничего не скажешь, вариантов масса, но они ничего уже не меняют. Итак, жила в интернате, не особенно хорошо, в этом, кстати, даже сомневаться не приходится. Не бывает там разносолов, особенно в их городе. Видал Игорь тот интернат, и гнилая крыша в глаза бросалась сразу, равно как и неухоженная территория. Воруют... Однако же человек — он не хуже таракана ко всему привыкает, так что воспитанники помирать не собирались, чем весьма раздражали городское начальство. Все же построенное в незапамятные времена здание, в котором через некоторое время и разместился интернат, располагалось ныне прямо в центре города, там, где самая дорогая земля, на перепродаже которой можно было неплохо навариться. Вот и пытались детей переселить с завидной периодичностью, минимум дважды в год, правда, безрезультатно. Все же те, кто ведал интернатом, тоже были не дураки и, пока им не отстегнут в карман положенную мзду, сдавать позиции не собирались. В мэрии же народ сидел жадный до безобразия, делиться не хотел, и, в результате, борьба продолжалась, а здание интерната стояло пока что на своем месте, радуя глаз облупившимися стенами.

Ну а дальше все просто. Вышла девочка погулять вечерком (куда и зачем ее понесло в такое время, Игорь деликатно не стал уточнять), и получила по голове. Правда, сразу ее не вырубило, начала брыкаться, и вторым пунктом была вонючая тряпка под нос. Хлороформ, однако. Не факт, конечно, что Дина хотя бы слово такое знает, но Игорь-то знал и сообразил моментально. Больше того, он даже знал, где эту дрянь в городе используют. К примеру, в одной из лабораторий все еще как-то дышащего НИИ. Там хлороформом пробирки, используемые для анализа нефтей, обезжиривали. Хотя, разумеется, это наверняка было не единственным местом, где можно достать подобную пакость. Вот хлороформом девчонку и усыпили. Топорно, разумеется, сработано, и на редкость грубо, но это уже дело десятое. Главное, надежно, с большим запасом прочности — пришла в себя Дина уже на диване. Впрочем, это и так было Игорю понятно. Ну а придя в себя, как она, опустив глаза, призналась, испугалась страшно. Однако жизнь в интернате наложила определенный отпечаток как на характер, так и на реакции в случае появления внешнего раздражителя. Взяла пистолет... Дальше Игорь знал и сам.

Кстати, пистолет, как оказалось, так и остался лежать на стеклянном журнальном столике, так что Игорь, что называется, был сам дурак. Как положил его туда на автопилоте, достав из кармана, так и оставил. Закрутился, забыл... А если бы патроны оставались? Так что оставалось только ругаться про себя последними словами, и при этом сохранять безмятежное выражение лица — мол, так все и задумывалось.

Когда рассказ был окончен, Игорь несколько минут молча сидел, обдумывая ситуацию. В голову ничего упорно не лезло, кроме того, что он уже сообразил раньше. Рассказ ничего не добавил, единственно, немного успокоил — все же гостья не малолетняя бродяжка, вытащенная из канализации, а значит, риск, что от нее по квартире поползет что-нибудь шестилапое, или, к примеру, венерическое, был не столь уж и велик. Все-таки какое-никакое, а медицинское обслуживание в интернате было — после недавнего скандала, когда правосудие сработало невероятно быстро и адекватно, и одного из директоров школ за педикулез в стенах вверенного ему заведения с треском поперли с работы, да еще и запретили ему заниматься педагогической деятельностью, за этим стали смотреть куда внимательнее, чем раньше. Да и куда деваться — большинство педагогов ни на что иное, кроме как в школе работать, и не способны, так что если химик, к примеру, еще может куда-нибудь устроиться, то куда деваться историку? В общем, бдели.

— Думаю, все же тебя за жабры взял наш городской педофил, — мрачно прервал Игорь молчание, когда почувствовал, что пауза излишне затянулась. — Рост у тебя маленький...

— Не маленький!

— Сколько?

— Метр пятьдесят два.

— Ну да, не карлик. Но все равно мелковато. Особенно по сравнению с нынешними акселератами. У моего знакомого дочери всего двенадцать, а у нее уже метр шестьдесят почти, и она самая низкорослая в классе. Так что рост маленький, — безжалостно припечатал Игорь, — телосложение субтильное. Вот и принял за ребенка. Что думаешь предпринимать дальше?

И снова пауза. Игорь с трудом подавил раздражение. Вот так всегда, с женщинами любого возраста. Пока все нормально — так они ярые феменистки, и мужчины им не нужны вовсе, а как прижмет, так "вы же мужчины, ну сделайте хоть что-нибудь". А про то, что вечерами по городу в одиночку ходить небезопасно, это им как-то не втолковали. Подобное частенько вызывало у Игоря легкие приступы бешенства, но сейчас было не до того. Проблема есть — и ее требовалось решить, тем более что она затрагивала и его самого, причем непосредственно.

— Вот что... В твоем интернате сильно обеспокоятся, если ты не придешь завтра?

— Да нет.

— Так да или нет? Извини, это у меня чувство юмора такое.

— Нет, — Дина, похоже, не обиделась. — У нас частенько на два-три дня уходят, кто с родителями, а кто... так. Лерка вон как-то неделю не появлялась — и ничего, даже никто не почесался.

— Неделю?

— Ну да. Нашла какого-то мужика, жила у него на даче, там у него сауна, жратвы завались. Потом вернулась.

— М-да... О, времена, о, нравы, — в притворном возмущении закатил глаза Игорь. — Я-то думал, у нас поколение циничное да распущенное, а мы, оказывается, еще вполне себе ничего. Но, с другой стороны, оно и к лучшему, может быть. Раз тебя не хватятся, давай так: поживешь до вечера или, как вариант, до завтра у меня. Я пока все разнюхаю. Заодно шмотье свое простираешь-высушишь, а то рядом с ним хоть противогаз надевай. Ну и, если все нормально, отвезу тебя в твой интернат. Идет?

Похоже, его предложение в глазах Дины оказалось неожиданно щедрым. К тому же, у нее начала болеть голова — видимо, удар по затылку и отравление хлороформом оказались отнюдь не так безобидны, как это выглядело вначале. Опять же, адреналин, выброшенный в кровь, действовать перестал. Пришлось снова укладывать девчонку отсыпаться, пожертвовав на сей раз запасным комплектом белья, а самому начинать собираться на работу, тем более, резерв в два часа за разговорами как-то незаметно растаял.

Возле лифта обнаружилась соседка, живущая этажом ниже. Ожидаемое ворчание тоже было — каждый раз, встречая эту молодящуюся семидесятилетнюю Мальвину (была у нее в голове какая-то дурь, она постоянно волосы красила в голубой цвет), Игорь узнавал о себе много нового и, как правило, нелицеприятного. Сегодняшнее утро исключением ожидаемо не было. Пока они ждали лифт, а потом ехали вниз, бабуля прошлась и по его внешнему виду, и по поведению. Ну, внешний вид дело вкуса, а насчет поведения... В общем, ей не понравился шум воды в трубах, когда Дина принимала душ. В принципе, правильно, вода шумит громко и спать помешать может запросто. Но, с другой стороны, насколько Игорь помнил нормативные документы, во-первых, звук воды в трубах шумом не считается, во-вторых, нехрен было трубы, которые до того надежно укрывались в стене, под слоем бетона, во время ремонта выводить наружу, и, в-третьих, у самой-то телевизор, бывает, до часу ночи орет. Бабка обозвала Игоря молодым хамом. Игорь назвал ее в ответ старой выдрой. Словом, обязательный утренний ритуал был соблюден, и внизу обе высокие договаривающиеся стороны расстались, весьма довольные друг другом, вежливо раскланявшись и пожелав удачи.

Дальше путь Игоря лежал через те же гаражи, что и вечером. Признаться, он специально пошел этим путем, чтобы посмотреть результаты вчерашней деятельности. К его удивлению, на месте драки не было ни милиции, ни следов патрульных машин, ни самого тела. Похоже, все-таки не прибил — судя по отсутствию сколь либо заметных следов вокруг ямы в снегу на месте падения бесчувственного тела, пострадавший не только сам встал на ноги, но и без посторонней помощи убрался прочь. Что же, Игоря это вполне устраивало — вряд ли этот козел рискнет побежать в милицию жаловаться. Весело насвистывая, он бодро зашагал в сторону родного офиса, ибо переживания переживаниями, а кушать хочется всегда.

Резко улучшившееся настроение не смогла всерьез испортить даже привычная до оскомины рабочая атмосфера родных стен. Более того, его не испохабила даже секретарша босса, редкостная идиотка, которую держали на этом месте неизвестно за какие заслуги. Некоторые, правда, ухмылялись, что известно за какие, но Игорь этим слухам не верил совершенно. По его мнению, чтобы понять их несостоятельность, достаточно было взглянуть на ноги обсуждаемой дамы. От природы не отличаясь ровными линиями, они могли быть гордостью кавалериста, а дурацкого покроя брюки, к которым секретарша питала какое-то нездоровое пристрастие, и вовсе доводили их визуальную кривизну до умопомрачительных масштабов. Да и на личико... В общем, несмотря на явное злоупотребление косметикой, овес лучше прибрать куда подальше. Нет уж, Игорь шефа извращенцем не считал, и полагал, что, конечно, он ее мог разок попробовать, но всерьез ценит глуповатую девку совсем за другое. Та просто не могла понять, когда надо пугаться, и способна была остановить в приемной кого угодно. Однажды, при попытке рейдерского захвата, она затормозила даже судебных приставов, поддерживаемых ОМОНом, и это была не шутка — Игорь сам видел их ошарашенные лица. Словом, с определенной точки зрения эта двадцатитрехлетняя деваха была незаменима, а для квалифицированной бумажной работы имелась вторая, старая перечница еще советской закваски, с мерзким характером и колоссальной работоспособностью. Профессионалка, коллективом не любимая, но уважаемая. А Владислава... Да что Владислава, абсолютно безобидное, по сути, чучело, только вот глупыми вопросами раздражает. Зато кофе хорошо варит, и, что характерно, для всех и безо всякого чванства.

Куда хуже Зинаида Степановна. Эта низенькая полноватая дама позднего бальзаковского возраста вроде бы адекватная, и специалист хороший, но не дай бог попасться ей на пути в критические дни. Мужики от нее разбегались, как тараканы, и офис словно вымирал — эта старая курица натурально готова была в такие дни изнасиловать первого встречного. Дошло до того, что генеральный своим приказом запретил ей в эти дни появляться на работе. Этакие отгулы с сохранением зарплаты. А что поделаешь? Не увольнять же ценного кадра. Впрочем, сейчас Зинаида была в норме, сидела, щелкала толстыми холеными пальцами с аккуратными ухоженными ногтями по кнопкам калькулятора и совершенно искренне добродушно улыбалась коллегам.

Игорь тоже улыбнулся в ответ. Почему бы и не улыбнуться? Мало ли, что теплых чувств он к коллегам не испытывал, но хорошие отношения поддерживать в любом случае надо. Кто-то может назвать это лицемерием, а он, Игорь, скажет, что это рабочие отношения в коллективе. В конце концов, они тут собрались не для того, чтобы друг друга в щечки чмокать, а деньги зарабатывать. И раз так, то надо не демонстрировать товарищам набор презрительных взглядов, а относиться к ним максимально корректно, но чуточку отстраненно, дабы хорошие отношения не переросли в панибратство. Эту истину в Игоря когда-то вбил его шеф. Не нынешний и не здесь — на другой фирме, и сделал это максимально доходчиво, уволив хамоватого и неуживчивого юнца в течение пяти минут. Спасибо, дал написать заявление по собственному желанию, не стал портить трудовую книжку. Его правоту Игорь осознал намного позже, и лишь после этого рассосалась в душе обида...

Кстати, из всех собравшихся он был самым, можно сказать, бодрым — сказалась и вечерняя прогулка, и ударная доза адреналина, "пережегшая" алкоголь. Большинство же товарищей выглядели куда как более помятыми. Впрочем, не в первый раз, да и работа не слишком позволяла уделять время болячкам, так что отражались страдания народа разве что на содержимом кофейных банок, которое таяло с невероятной скоростью. Некоторые, правда, все же приложились к коньячку, но в меру, да и заначка у Коли Принца оказалась невелика, и опохмел в запой не перешел. А Игорю не потребовалось даже опохмеляться, и наблюдательный Принц это заметил.

— Делись секретом, — хохотнул он, когда днем, в обеденный перерыв, они устроились в кафе по соседству. У их фирмы с хозяином заведения был договор — генеральный не без основания посчитал, что в меру сытый сотрудник работает лучше полуголодного, а если народ будет продолжать давиться дошираком, то люди и вовсе начнут от язвы один за другим загибаться. Квалифицированные же, проверенные кадры стоят немало, их надо беречь. Вот и кормились они с тех пор здесь, можно сказать, бесплатно — из зарплаты шеф, будучи человеком не мелочным, ничего не вычитал. Конечно, от комплексного обеда брюхо не нагуляешь, но и то неплохо, что сыт. Полной и абсолютной халявы, к сожалению, не бывает, разносолами их не баловали, однако народ ел и носы не кривил. И вот как раз тот момент, когда Игорь уже готовился приступить к дегустации блюд, которые он за последний год изучил уже наизусть, Принц и выбрал, чтобы плюхнуться к нему за столик со своими дурацкими вопросами.