Улыбка рождается в сердце

— Буря! — Треч шагнул им навстречу.

— Астарот? — молодая женщина повернулась.

Мысли в его голове проносились со скоростью молнии.

— Буря, — их взгляды были прикованы друг к другу. — Я предлагаю тебе сделку. Ты сейчас забираешь мальчика и покидаешь мой замок. Навсегда. Больше я вас не побеспокою. Отныне не один из нас никогда не встанет на пути у другого.

— Что взамен? — Буря, одна из самых могущественных демониц скрытого мира, она же фрейлейн Дебора Пэвенси, прижала к себе Тима.

— Открой мне секрет смеха, — выговорил барон Треч.

В глазах Деборы, сияющих решимостью, появилось сочувствие. Но голос ее был непреклонен, как и ее ответ.

— Я не могу, Астарот.

Прощальный луч солнца упал на фигуру Деборы, которая стояла теперь на подоконнике, позолотил волосы обнимающего ее Тима. Молодая женщина еще раз взглянула в глаза своему соплеменнику.

— Мне жаль. Я правда не могу. Пойдем, Тим.

Она прыгнула спиной вперед, окунулась в ночь, увлекая за собой Тима.

— На память, — Сейнель метнула крошечный огненный шарик в лицо бывшему хозяину, на мгновение ослепив барона.

Затем они с Таром последовали за Деборой и мальчиком...

Наверное, во всем квартале дом фрау Бебер был единственным, где все еще горел свет. После радостных слов и объятий, после того, как фрау Бебер отправила в душ всех, включая Тара и Сейнель, а затем накормила булочками собственного приготовления, компания разделилась. И теперь Тим, Люк и девочки собрались в детской, оставив взрослых в гостиной.

— Как темно, — сказала Мари, подойдя к окну. — Наверное, уже полночь.

— Полночь уже давно прошла, — откликнулся Люк. — Интересно, дадут нам до утра досидеть?

— Вопрос вот в чем, — сказала Габи. — Что делать с господином бароном, чтобы он к нам больше не лез?

— У тебя есть предложения? — спросил Тим.

— Да, — ответила Габи. — По-моему, теперь самое время упрятать его за решетку. Сомневаюсь, что законом полагается ответственность за кражу смеха, но похищение человека — это уже уголовное преступление. Маме следует завтра же утром обратиться в участок.

— Не думаю, что нам поверят, — возразил Тим. — Не можем же мы доказать, что Треч похитил меня с помощью магии.

— А Тар и Сейнель на что? И Дебора? Покажут в полиции какой-нибудь магический фокус, вот и доказательство!

Между тем, в гостиной тоже шла беседа.

— Значит, — сказал Роберт, взглянув на часы, — он наиболее силен перед восходом солнца?

— Да, — ответила Дебора, — именно в этот час Зло набирает силу, а Жизнь особенно уязвима. Вы, наверное, слышали: смерть часто приходит к своей жертве перед рассветом.

— Если так, — сказала фрау Бебер, — то нам не следует оставлять детей одних.

Через пять минут она вернулась в гостиную в сопровождении ребят. На объяснения не ушло много времени.

— Какие меры нужно принять? — спросила Габи.

— Прежде всего — выйдем на улицу, — сказала Дебора. — Иначе... вы помните судьбу моего жилища. Далее — детям не отходить от фрау Бебер и Роберта. А мы с Таром и Сейнель постараемся надрать уши господину Тречу. Ребята, к выходу.

— Замок заело, — сказал Роберт, в очередной раз дернув ручку. — Будем ломать дверь?

— Мама, мне холодно, — поежилась Мари. — Закрой форточку!

"Она закрыта", — хотела сказать фрау Бебер, но ее опередила Дебора, произнеся одно слово:

— Поздно.

Она вытянула вперед руки, пытаясь определить, откуда появится враг.

Треч шагнул как будто из пустоты, и в руках его полыхал зеленый огонь.

— Тар, Сейнель, занять позиции, — сказала Дебора.

— Нет, — вдруг раздался голос Тара. — Эта битва — не для людей и не для женщин.

Дебора взглянула в глаза юного демона и не посмела ослушаться.

Два противника сошлись в поединке. Оба они явились на Землю из таких краев, куда люди предпочитают не заглядывать. Тьма была их творцом, и сейчас Тьма наполняла сердце Астарота, именующего себя на этой планете бароном Тречем. Все получить или все потерять — только эта мысль завладела его сознанием. И почему-то его не удивляло, что юный демон, недавно бывший у него на побегушках, оказывает достойный отпор.

Тар чувствовал в своем существе необыкновенную силу, неизвестную ему до сих пор. Была ли это Сила Света, о которой он читал в древних книгах? Тар не был в этом уверен, да сейчас это было и не важно. А важна была дружба, теплота, стремление защитить тех, кто слабее. Его друзья были рядом, и их любовь делала его непобедимым.

Каждый из бойцов уже несколько раз ранил другого, но обоим удавалось залечить раны почти мгновенно.

"Мы ведь тут все разнесем", — пронеслось в голове у Тара.

Все внимание Тима было занято поединком, поэтому он не сразу заметил, что рядом нет Габи. Испугалась? Непохоже на нее. Вот фрау Бебер держит Мари на руках. Роберт Уотсон положил руку на плечо Люку. С него самого глаз не сводят Дебора и Сейнель. И только Габи нет.

Еще один огненный шар осыпал искрами сражающихся. Победа по-прежнему не давалась ни одной стороне. Но что-то изменилось, и оба это чувствовали.

Не совсем понимая, зачем он это делает, Тим посмотрел на старинные часы, затем перевел взгляд на окно.

Первый луч солнца показался над горизонтом. Свет пришел, чтобы разогнать Тьму.

И тогда, купаясь в лучах зари, что несли в себе добро и радость жизни, Тар впервые рассмеялся. Он смеялся, наслаждаясь этим новым для него чувством, как мальчишка-эльф из волшебной сказки.

Лучи света пронзили все существо Астарота, жаля огненными стрелами, выжигая надежду. Понимание нахлынуло в один миг. Ему никогда не обладать тайной смеха, этого дара он был лишен изначально — и навеки. Радость, счастье, улыбка — не для таких, как он. И ничто не в силах этого изменить.

В последний раз он посмотрел в глаза счастливого юного демона. А затем тело того, кто был бароном Тречем, рассыпалось пылью, мгновенно растворившейся в свете нового дня.

— Габи! — позвал Тим.

— Габи! — спохватившись, Дебора осматривала комнату. — О нет, неужели этот негодяй и ее утащил...

— Попробовал бы, — ухмыльнулась Габи, входя в комнату. Вид у нее был такой, словно она только что съела коробку конфет, купленных ко дню рождения (с той разницей, что Габи никогда не поступила бы с праздничным угощением столь легкомысленно).

— Слава Богу, — прошептала фрау Бебер, обнимая девочку. — Куда ты убежала? А если бы...

— А если бы я осталась, нам пришлось бы вызывать пожарную команду, — отпарировала Габи. — Я же знаю, что способны натворить взрослые без присмотра.

— Ты придумала, как сдержать силу Владыки Преисподней? — Дебора была озадачена.

— Владыке Преисподней никогда не приходилось заниматься домашним хозяйством, — серьезно ответила Габи. — А я ведь всего-навсего открыла все краны с холодной водой. Пойдемте закрывать, пока у нас вместо пожара наводнение не началось.

Уже давно в доме фрау Бебер не было такой пестрой компании: четверо ребят, чью дружбу не одолеть никакому врагу, двое юных демонов, знающих тайну смеха, и еще — Роберт и Дебора, которые старались оказаться рядом при малейшей возможности.

"Похоже, — подумал Тим, — в семье у Люка скоро произойдут важные события".

ЧАСТЬ II

ЛЕО

Дождь кончился, но воздух оставался влажным и душным. Сознание возвращалось с трудом. Когда мысли стали более связными, существо сумело наконец подняться и осмотреть себя.

Его обличье было теперь другим, но все же напоминало человеческое. Одежда состояла из простой рубашки и штанов. Плащ, словно сотканный из ночи, развевался на ветру.

В мире барона Чезаре Треча такого не носили.

Вместе с именем к демону вернулась память о последней жизни. И Астарот едва сумел сдержать стон, когда резануло воспоминание о том, чем Владыке Преисподней обладать не дано.

Задержав ненадолго взгляд на луне этого мира, демон стал спускаться в долину. Никакой цели у него не было — просто ходьба помогала отвлечься.

Так шли дни.

И, когда однообразие пейзажа нарушило светлое пятно, Астарот направился туда — не зная, почему и зачем. Скоро его глаз сумел различить руины древнего города. Демону всегда нравились такие места — они были почти такими же вечными, как и он сам. И приносили если не подобие радости, то успокоение.

Он бродил по развалинам уже несколько часов, когда ощутил, что за ним следят. Развернувшись, Астарот встретился взглядом с девочкой, которая тут же метнулась в тень. Но демону не нужен был свет, чтобы рассмотреть ее.

Детскую фигурку прикрывала грязная тряпка, когда-то бывшая одеждой. Лицо перепачкано, волосы спутаны. Глаза — ярко-голубые и настороженные, но страха в них нет.

— Кто ты? — прозвучал ее вопрос. — Ты не из воинов Стального Царя.

— Воины Стального Царя? — переспрашивает демон. — Кто они? Это твой народ?

— Они прилетают каждую ночь, — говорит девочка. — Уже всех убили, я одна осталась. Меня зовут Кира.

Он молчит. Просто смотрит на этого странного ребенка незнакомого мира.

— Тебе тоже лучше спрятаться, — продолжает девочка. — Я хорошо прячусь, могу тебе показать... Почему ты молчишь? Кто ты?

Он хочет уйти, но что-то его удерживает.

И Астарот протягивает руку:

— Пойдем со мной, Кира.

Костер догорел, и теперь равнину освещала только луна. Ее луч падал на лицо демона, который был известен в Преисподней под именем Астарота, Герцога Ада, а на Земле еще недавно (или это было очень давно?) носил имя барона Ч.Треча.

Он вновь перевел взгляд на спящую девочку. Что, во имя Мрака, заставило его тащить с собой беспризорного ребенка? Эта история слишком напоминала романы Диккенса, которые любил читать Тим Талер.

И все же расстаться с девочкой было невозможно. Она давала ему что-то, чего он никогда не знал — и демон не мог понять, что это.

"Зачем она мне нужна? Я не могу использовать ее в своих целях. Не могу даже купить у нее смех — такое я мог совершить лишь однажды".

Девочка поежилась во сне, затем села, прикрывая рот ладонью.

— Привет, — сказала она. — Ты мне плащ не дашь? Холодно.

Дожили. Шестилетний ребенок просит дать ему плащ Герцога Ада, лично пожалованный тому Князем Тьмы. Как иногда казалось Астароту, еще в бытность его бароном Тречем, наивность человеческих детенышей может пошатнуть основы мироздания без всякого Армагеддона.

Однако Кира восприняла его замешательство по-своему.

— Ой, какая же я глупая, — смутилась она. — Ты ведь тоже можешь замерзнуть. Давай лучше костер разожжем.

— Костер разожжем, — он кивнул головой. — А плащ ты все-таки возьми.

Стало теплее, но Кира больше не легла спать. В свете пламени она внимательно смотрела на его лицо.

— Лео, — наконец заговорила она.

Так он ей представился — Лео Астар. Имя Чезаре Треч осталось для него в прошлой жизни, а Астаротом он назваться не рискнул.

— Да, Кира?

— Лео, — голос ее был серьезным. — Ты так и не улыбнулся ни разу. У тебя что-то случилось?

О Мрак, ну когда же это кончится?! Невинный вопрос, который ему не раз приходилось слышать на званых вечерах — и который вонзался иглой в самое больное место. И если бы речь шла только об улыбке. Ничто светлое не было ему доступно — ни радость, ни слезы, приносящие облегчение, ни даже то, что люди зовут сопереживанием. Последнее слово все чаще появлялось в мыслях Астарота. Именно сопереживание помогает человеку чувствовать, что он не один в этом мире. Но Владыка Преисподней всегда будет одиноким.

И вот теперь... Нет, только не снова...

Сумасшедшая мысль пронзила мозг: "Может, сказать ей?"

— Лео? — повторила она. — Что-то не так?

— Кира, — выговорил он. — Кира, я не могу. Я не умею улыбаться. Не знаю, почему это так. Просто так всегда было.

Глаза жгло огнем. Так бывает у людей, когда очень хочется плакать. У него тоже бывали такие минуты. Но слезы — это дар Божий, демонам они не положены. Поэтому приходилось просто, обхватив себя руками, терпеть боль в глазах, которые требовали своего...

Кира не стала смеяться. И выражать соболезнования тоже не стала. Она просто подошла и села рядом, коснувшись рукой его лица.

И тогда... Мрак, что это? Глаза его оставались сухими, но грудь как будто сдавила судорога.

— Кира... — выдохнул он.

В следующий миг из груди Астарота вырвалось рыдание, в котором слышались все адские муки. Отчаяние, терзавшее Владыку Преисподней много эпох, наконец нашло выход.

Когда восстановилось дыхание, первой мыслью демона было: "Уж не напугал ли я девочку этой истерикой?". Но нет, Кира сидела рядом, и взгляд ее был спокойным. Видимо, в тех руинах, которые еще недавно были городом, ей приходилось видеть и не такое.

А ведь и вправду стало легче. Привычная пустота, которая жила в груди Астарота, сколько он себя помнил, сменилась спокойным теплом.

— Лео, — сказала Кира, — а ведь ты немножко улыбаешься.

— Что?

— Да, — подтвердила девочка. — У тебя глаза улыбаются.

— Кира, — вдруг спросил он. — А какие у меня глаза?

— Красивые, — сказала девочка. — Голубые, как незабудки. А раньше было похоже, как будто у тебя плохие контактные линзы.

Лео кивнул. Про линзы он не совсем понял, но смысл был ясен. Возможно, на этой планете удастся обойтись без черных очков...

— Лео, — Кира обняла его обеими руками. — Ты мне нужен.

— Спасибо, — голос его дрогнул. — Это очень хорошо.

Погасив костер, они легли спать. Астарот успел прошептать заклинание, чтобы отвести глаза недругам, и тут же провалился в сон.

Но и во сне мысли последних нескольких минут не покидали его. Что сделала с ним эта девочка, почему он раскрыл ей тайну своего серьезного лица, что заставило его плакать?

Она сама дала ему ответ. "Ты мне нужен".

Демон Астарот никому и никогда не был нужен. Очень многим было что-то нужно от него — магия, власть, а людям на Земле — еще и деньги. Но сам он не был нужен никому, кроме этого одинокого ребенка.

Теплота в его груди — было ли это то, что он всегда тщетно пытался найти?

Да. Демонам не нужны деньги. Все богатства барона Треча были просто прикрытием, чтобы заполнить собственную пустоту. Суррогатом, призванным подменить обычные человеческие чувства.

Следующие дни прошли в пути. Кира оказалась выносливым ребенком, а пищу Лео искал сам — для демона не составляет труда обнаружить съедобные растения, если только они есть поблизости. Хотя в древности, во времена демонических войн и сражений на мечах, это получалось у него лучше. ("Все высший свет! Как я там только дышать не разучился!").

А однажды произошло вот что. На ночь они устроились в пещере возле какого-то водоема. Проснулись под утро оттого, что необычно высокая волна окатила их с головы до ног. Трудно сказать, почему эта волна поднялась посреди совершенно спокойного озера — в каждом мире свои законы. Но вот одежду им пришлось сушить несколько часов — и это еще полбеды. Стоило им, наконец, одеться (Лео как раз поправлял любимый плащ), как с неба хлынул ливень, который свел на нет все их усилия.

Киру это привело в восторг.