Генри, ты - Охотник!

Блэк только сильнее хмурится и не может решить, верить ли собственным глазам или он просто наконец-то сошёл с ума. Может быть — он давным-давно спятил. Генри жмурится и надеется, что открыв — увидит мягкие стены и побеленный потолок.

Пенелопа чувствует почти детскую обиду, хочет рычать и плакать и надуться на младшего брата. Интуиция ей подсказывает, что этот план не сработает и не стоит пробовать. Пенни прислушивается к своему голосу разума и молчит. Раздумывает.

Реджина ждёт и гадает — что происходит. Она думает, что может быть эти двое знакомы, она плохо знает реакции Генри и не знает, как трактовать его испуг и недоумение.

Тесею всё равно.

Генри нуждается во времени, чтобы прийти в себя и начать реагировать, — всего, что с ним происходит — этого слишком много. У Блэка нет времени, чтобы понять происходящее, ему приходится реагировать на ходу, он нахмурившись смотрит в лицо той, что выглядит как его сестра и гадает — как выяснить кого он видит? Кто перед ним?

Выглядящая, как Пенни, хмурится как-то обиженно, надувает губы и неловко кусает их. Генри думает, что она один в один Пенелопа и от того только теряется больше, не знает, как правильно реагировать, как проверить и выяснить.

Блэк открывает рот, хочет спросить — кто она. Хочет узнать сестра ли это. Хочет выяснить — кто перед ним. Генри закрывает рот, понимая, что не имеет представления, как задавать вопрос. Он в растерянности, бросает взгляд в сторону Реджины и впервые по-настоящему ждёт от неё помощи, потому что больше не от кого.

Реджина не улавливает молчаливого призыва, но всё равно помогает, как может. Выгибает одну бровь, складывает руки в тонких чёрных перчатках на груди, и, выпрямив спину, спрашивает, своим шуршащим как сухие ветки друг о друга голосом:

— Вы?

Пенелопа растерянно смотрит на Смотрительницу. Рассматривает старое платье в пол, потрёпанные кружева на воротнике и манжетах. Пенни кусает губы, глядя на очки-половинки, руки в потрёпанных перчатках и тусклый цвет волос. Василиски распространяют вокруг себя ауру тоски, Пенелопа чувствует, почти физически, что перед ней именно представитель этих жутких мутантов. Пенни снова и снова кусает губы, отходит на шаг и, оступившись, едва не падает снова. Коленку с содранной кожей саднит. Смотрительница в ожидании поднимает брови, её взгляд остаётся таким безразличным, что Пенелопа испытывает желание укусить её за руку, или сделать что-то другое — неожиданное и глупое.

Пенни умеет.

Пенни ничего не делает.

Пенни продолжает кусать губы.

Пенни хмурится тем сильней, чем спокойней становится Генри.

Пенелопа осознаёт, что где-то была допущена ошибка и почти готова её немедленно решать.

Хрустящий голос василиски выводит её из комы собственных мыслей, заставляет обратить внимание на мир, не только на брата.

Интонация Смотрительницы даже не вопросительная:

— Кто. Вы.

Пенелопа приходит в себя настолько, чтобы догадаться ответить:

— Хельга Пенелопа Блэк.

И не настолько, чтобы догадаться что-то объяснить.

Генри разевает рот, и выглядит так же мило, как в пять лет, когда задался вопросом регенерации любимого дедушки. Пенелопа ощущает, как посасывает под ложечкой. Чувствует, как пудовое одеяло на плечах становится тяжелее, укутывает её в одеяло из чувства вины сильней, пеленает так, что вздохнуть трудно. Генри смотрит с жалобной обидой, так, словно ему шесть и Пенелопа не поделилась с ним сладостями.

Смотрительница вскидывает брови, оборачивается на Генри и с обвиняющим недоумением спрашивает:

— Как ты мог не знать о Нелюдях?

Смотрительница не думает, что пришелица врёт, но понимает, что и Генри по-настоящему ничего не знает. Её рыжие брови вскинуты в удивлении, она не знает как реагировать, отступает в сторону.

Генри, наконец-то, находит вопрос, который может задать:

— Это, правда, ты?

Пенелопа задыхается в чувстве вины, кусает губы, прокусывая до крови, кивает.

Генри не знает, как реагировать, облизывает губы в растерянности бросает взгляд на отошедшую в сторону Реджину. Он бы и дальше терялся, не зная, что предпринять, не понимающий собственных чувств и погребённый ими целиком. Его сестра не человек. Нелюдь. Кто-то когтистый и не известный ему. Это его Пенни и она ничего не говорила. Генри ощущал накатывающую сжимающую грудь боль и ощущал себя брошенным щенком.

Пенелопа всё ещё старшая сестра и знает его лучше всех. Её рука уверенно сжимает запястье Генри, тянет к ней, ближе, притягивает для мимолётного объятия. Пенелопа выдаёт извиняющуюся грустную улыбку, почти вежливо кивает в сторону Смотрительницы и тянет брата за собой. Она ещё даже не знает куда, может быть даже к деду, но подсознательно понимает — нужно немного времени для Генри и для неё самой. И много объяснений, которые она надеется ему дать.

Генри возвращается домой после полуночи. Он оставляет сестру у одной из дорожек из жёлтого кирпича, не рассматривая то, о чём читал в детской сказке. Даже не обращая внимания. Он бродит какое-то время по городу, заходит в несколько тупиков и сталкивается с группой вампиров. Генри не уверен, что это именно они, но скорость, красные глаза и клыки кажутся ему свойством именно этой расы. Он не знает так ли это, жалеет, что нет никаких книг, на которых он мог бы построить свои знания.

Генри валится в свою кровать без сил, не смотрит вокруг и, забыв закрыть двери в номер, засыпает. Асмодея недовольно вертится вокруг, лает, чтобы привлечь к себе внимание и, не дождавшись реакции — бегает по номеру. Генри сквозь сон отмахивается, не способный вспомнить о собаке, которую подобрал и та замирает, наклоняет голову на бок и ложиться на полу, сворачивается и обиженно сопит. Генри, конечно, этого не видит и не может отреагировать, он тихо дышит, иногда вертится по кровати испытывая неудобство от сна в джинсах.

Если бы он закрыл дверь в номер, то всё сложилось бы другим образом, но он не закрыл её. Свет, падающий сквозь щель, из коридора, моргнул и померк. Асмодея, снова подорвавшись, забегала по номеру. С коридора тянуло холодом, таким промозглым, словно могильным. Асмодея замерла, встопорщив купированные уши, тихо зарычала глядя в узкий проём между дверью и косяком. Подуло сильней и дверь, слабо скрипнув, открылась ещё немного. Всё затихло, из коридора не доносилось ни звука, холод исчез. Асмодея с сомнением наклонила голову, вглядываясь по-собачьи чёрно-белым зрением во тьму коридора, не понимая, что её настораживает. Тьма, словно живой охотник, замерла. Асмодея не по-собачьи устало вздохнула и снова легла, положив голову на лапы, мордой к двери, прикрыла один глаз и задремала. Тьма колыхнулась, снова потянула могильным холодом, дверь опять скрипнула, открываясь чуть больше. Асмодея вскочила на лапы и с лаем бросилась в атаку — дверь распахнулась и тьма поглотила собаку. Генри всхрапнул, в коридоре, со стороны лестницы, раздались торопливые шаги. Тьма, словно отвлёкшись на них, снова покачнулась и, когда шаги стали ближе — рассеялась, словно её и Асмодеи и не было, в коридоре снова стало светло. У лестницы выглядывая в коридор замерла А-Соль, нахмурившись она, внимательно посмотрела в обе стороны, ничего не увидев качнула в руке дубинку и развернулась, чтобы спуститься назад в холл.

Генри перевернулся на другой бок и уснул, дверь так и осталась приоткрытой, но тьма этой ночью больше не возвращалась, уже забрав себе жертву.

Утром Генри встаёт раньше обычного, солнце ещё не встало, но его будит шум в коридоре. Он трёт глаза, пытается спрятать голову под подушку, но голоса не стихают, спорят двое мужчин, громким шёпотом который невозможно разобрать сквозь вату в голове. Открытая дверь не защищает Блэка от внешнего мира и шума. Он вяло пытается скрыться от звуков и падающего на лицо света, но безрезультатно. Рядом с ним почему-то отсутствует мягкое тепло Асмодеи, но ещё спящий мозг не может обработать сразу же столько данных и сигналов. Генри раскрывает глаза и сомнамбулически вытаскивает себя из кровати и волокёт к открытой двери. Информация о том, что он не закрыл номер — проходит мимо его сознания, оседая где-то ещё на подходе к уровню инстинктов, не доходя до думающей части мозга вообще.

В коридоре двое постояльцев переругиваются между собой — Генри никогда не видел их, но появление его фигуры привлекает внимание обоих мужчин. Генри сонно трёт глаза, щурится от ярких ламп. Его мозг сам по себе фиксирует внешность спорящих мужчин: Двое. Один старше, но в куда лучшей форме: возраст выдают седые виски и тонкие сеточки морщин вокруг глаз. Голубой свитер, хорошо подчёркивает рельефное тело и Генри не осознанно оценивает его, скованно складывает руки на груди, но всё равно улыбается. Второй мужчина моложе, но выглядит не столь холёным и куда менее заботящимся о себе, он угрюмо смотрит на Генри и, видя мягкую улыбку, — сердится ещё больше. На нём обычная футболка с почти детским принтом, в ней он смотрится чужеродно рядом со своим спутником. Старший мужчина обворожительно улыбается замершему в дверях Генри и младший, всплеснув руками громко возмущается:

— Роджерс, какого чёрта!

Не дожидаясь реакции на свои слова, он разворачивается на пятках и слетает с лестницы, перемахивая сразу через несколько ступенек. Генри в недоумении смотрит на оставшегося в коридоре спорщика, Роджерса. Он ничего не понимает, что только что произошло, но чувствует, что его в чём-то обвинили или заподозрили. Мужчина от которого он надеется получить какие-то объяснения дарит ему виноватую улыбку, от которой Блэк теряет желание спрашивать что-либо, и мягко произносит:

— Простите, что разбудили.

Генри теряется и улыбается в ответ ещё глупей, сонный мозг не успевает обрабатывать информация, поэтому в ответ ничего не звучит. Блэк заторможено кивает, разворачивается к своему номеру и, наконец-то, соображает, чего не хватает.

— Асмодея? — растерянно тянет Блэк, опираясь рукой на стену и чувствуя растерянность. Он оглядывает номер и высовывается, снова, из своего номера. Роджерс уже стоял с ключом в конце коридора, и Генри не видел.

— Извините, вы мою собаку не видели?

Мужчина замер, разворачиваясь и ответил:

— Я не брал, — голос его в этот момент выражал одновременно растерянность от того, что его спросили о подобном и то, что мужчина явно не впервые произносил подобные слова. Генри, обеспокоенный пропажей Асмодеи и обворожённый мягкой улыбкой мужчины, на привычность и автоматизм ответа не обратил внимания, только прикусил губу.

Генри хмуро кивнул и вернулся в номер, прикрыв за собой дверь, он принялся искать Асмодею, надеясь, что та просто обиделась на него и спряталась. Собаки нигде не было. Звук закрываемой двери в коридоре раздался только через пару минут, когда мужчина убедился, что Генри не выскочит снова в коридор, чтобы о чём-то просить снова. Блэк забрался под кровать, словно просто откинуть одеяло и заглянуть под неё, встав на четвереньки, было мало чтобы убедиться, что там никого нет. Укромных мест в номере не было, ни за комод, ни за маленький узкий шкаф было невозможно забраться, даже маленькому цвергшнауцеру. Мебель стояла впритык, и за ней и под ней было не скрыться. Генри сильней нахмурился и начал кусать губу нервно.

Собаки нигде не было.

========== 18. ==========

Спустившись в холл Генри привычно улыбается А-Соль. У неё на коленях кошка с блестящей шерстью. Если бы Генри был привычней к окружающему его миру и лучше его замечал — то он бы заметил, что шерсть блестит куда ярче, чем это возможно при освещённости холла, в чёрной шерсти словно запутались звезды. Генри не видит этого, обращает внимания, что у кошки разноцветные — голубой с зелёным — глаза, что у кошки очень пушистый хвост и её урчания совершенно не слышно. Вовсе. Генри останавливается уже у самой двери, замирает, схватившись за ручку и оборачивается к ресепшен. А-Соль увлечённо гладит бока кошки и та урчит, сидя на стойке регистрации и следя за передвижениями Блэка. Генри слышит и одновременно не слышит этого звука, словно он идёт отовсюду. И его нет.

Генри возвращается к стойке, запинается за собственные ноги, синий ковёр сильно контрастирует с белым деревом пола. Блэк помнит, что раньше в Теремке было другое оформление, но сегодня всё синее и бежевое с белым, а А-Соль совершенно спокойна и Генри думает — может быть просто она давно не спит и просто привыкла. И сразу думает о том, спит ли вообще эта красивая девушка, потому что когда бы он не был в холле — она казалось вообще всегда была на месте. И с каких-то пор у неё всегда на коленях кошка, которую она наглаживает. Генри останавливается перед стойкой, обращает внимание, что она ему лишь немного ниже груди. С его ростом это кажется не привычным.

А-Соль поднимает голову и улыбается, становясь похожей на каменного ангела которого установили над могилой невинно убиенной девушки. Генри тоже растягивает губы в улыбке:

— Асмодея куда-то пропала из номера, — Блэк кладёт руки на стойку и облокачивается на неё. Кошка всё так же наблюдает за ним, наслаждаясь прикосновеними А-Соль. Блэк продолжает, — Возможно ты видела её?

А-Соль качает головой, на её лице появляется расстроенное выражение. Она протгивает руку и сжимает ладонь Генри.

— Я не видела как она уходила, но в гостинице её точно нет. Мне так жаль. Она найдётся.

А-Соль не напоминает своему постояльцу, что он всё равно нашёл собаку совсем недавно. Она поджимает губы и хмурит брови, переживая вместе с Генри за животное.

Блэк чувствует благодарность, когда А-Соль сжимает его руки и старается поддержать взглядом, он кивает:

— Спасибо.

Какое-то время он просто наслаждается теплом мягких ладоней и стоит на месте, кошка терпеливо ждёт, когда руки А-Соль вернутся к ней, а Генри прикрывает глаза. А-Соль лохматит его и без того растрёпанные волосы и рукой отводит в сторону косу в которую собрана его чёлка.

— Если в чём-то я смогу помочь — прошу, сообщи мне. Идёт?

Генри открывает глаза, чтобы встретить прямой небесно-голубой взгляд. Он мягко и благодарно улыбается, а его брови встают домиком. Блэк кивает, испытывая нежность к девушке. Он недолго размышляет и совершенно внезапно понимает, что А-Соль уже может ему помочь.

Информацией.

— Я заметил, что судя по карте — город иногда меняет форму и становится вытянутей, на чём перемещаются жители города?

А-Соль озадаченно моргает и подносит указательный палец ко рту, задумавшись. Её внешний вид отлично бы подошёл для иллюстрации недоумения и озабоченной работы мысли. Она вспоминает что-то и улыбается светло:

— Монссс — А-Соль замолкает, кусает губу и хмурится на пару мгновений, после чего вновь светлеет лицом и, словно вспомнив, выдаёт — Есть кони, я напишу тебе адрес, покажу на карте. Лайт же продал тебе одну, да?

Генри осторожно кивает и благодарно улыбнувшись — роется в карманах и ищет карту. А-Соль терпеливо ждёт и, получив её, — аккуратно чёрной пастой обводит здание, в котором находится конюшни. Она смотрит на Генри немного хитро и улыбается. Блэк слишком взволнован и мыслями не здесь, чтобы заметить.