| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Сдается, неспроста ты меня про волшебные школы расспрашивал. Я те, шельмец, устрою школу, — пообещал колдун. — Ну?
— Не я это, мамкой клянусь! — заныл парень, — Хочешь, ребят спроси, никого мы не призывали, так, баловались по тетрадке.
— Какой тетрадке? — деловито спросила Анна.
— На чердаке нашли, — сознался Кузьма.
— На чьем чердаке?
— Ой-ой-ой! — заверещал парень, когда ведьма цепко впилась в другое ухо. — Ничего не вышло у нас, так как сказано, девку надо в жертву, чтобы демона. А где б ее взять, разве что Маньку! — захныкал Кузьма. — Отпустите, тетенька, я больше не бу-уду.
Колдун рассмеялся, выпуская Кузьму и отвешивая ему под зад волшебного пенделя, от чего парень, пролетев пару метров, грохнулся коленями в клумбу через дорогу. Поднялся быстро и, потирая зад, юркнул куда-то между двух домов.
— Девку? Девку! — заходился смехом, хлопая себя по коленям кодун. — Это откуда же такое?
— И ничего смешного, — надулась Анна. — У меня зимой тетрадки с конспектами пропали, валялись сто лет, давно надо было в топку пустить.
Колдун заржал еще обиднее.
— А о девицах и жертвах — это из истории заблуждений!
Но и Астару, и ведьме было ясно, что по школьным конспектам ни демона призвать, ни яблока вырастить случайный знахарь не мог. Мальчишки, играя, сложили круг, а кто-то им воспользовался. Кто — предстояло выяснять Анне. Вряд ли заклинатель захотел бы повторить попытку в ближайшее время, а жить в деревне не входило в планы колдуна. Астар заставил ведьму пообещать, если заметит какую-то подозрительную активность, сразу же вызовет его. Но по отведенным глазам и презрительно вздернутому подбородку понял — ждать придется долго.
— Ты ночевать-то где будешь? — спросил колдун, вспомнив, что от дома в лесу остались одни головешки.
Анна пожала плечами и загадочно улыбнулась.
— Поспрашиваю по деревне, — громко сказала ведьма, — может, кто в дом пригласит.
Из-за калитки выглянула распустившая уши Варвара. Колдун выжидающе уставился на бабу. На лице тетки отражалась нешуточная внутренняя борьба. С одной стороны, ведьму ей и на порог пускать не хотелось, с другой — колдун недобро прищурился, ждет, чтобы приветила. Наконец тетка определилась и расплылась в фальшивой улыбке.
— А ты заходи ко мне, Аннушка, гостьей будешь. Уж в тесноте, да не в обиде, как-нибудь устроимся. Да и ужин подоспел.
— Ну, коли приглашаешь, — ведьма осторожно ступила во двор. — Спасибо тебе, век добра не забуду.
Колдун ухмыльнулся древнему ритуалу и поежился, подумав, что это и не ритуал вовсе. Говорила же Анна, что нечисти своя, так может действительно не могла войти без приглашения хозяйки? Но, глядя, как Анна, гордо вскинув голову, прошествовала мимо вжавшейся в забор Варвары, только головой покачал. Николай же, видя такой оборот, сбежал на задний двор.
— Вы уж не обижайтесь, господин Астар, комнатка-то одна, — залебезила Варвара. — Я Анне в бане постелю. А что? Там тепло, сыровато, правда...
— А может вместе устроимся? — тихо спросил Анну колдун. — По старой памяти.
— Как бы память не отшибло, — сквозь зубы процедила ведьма, с усмешкой глядя, как Николай с утроенной силой принялся таскать дрова. — Много вас таких, памятливых.
— Тогда уж лучше я — в бане, — вздохнул колдун, проявляя истинное благородство.
Деревенский вечер был настолько тих, что колдун даже проверил, не заделаны ли отдушины, заменяющие в бане окна, пластиковыми стеклопакетами. До темноты селяне еще обсуждали, собираясь кучками на улице или во дворах, явление демона, горевали о попорченных крайних избах, судачили об Анне и нем самом, но, как только на деревню опустились плотные, наполненные сырым туманом сумерки, разошлись по домам. Мамаши кликнули заигравшихся ребятишек, мужики убрали топоры и косы, хлопнула последняя входная дверь — и все. Пройди сейчас кто по улице, мог бы решить, что в деревне нет ни души. Только шуршали на ветках листья, редко падали в траву яблоки, поскрипывали бревна. Пару раз звякнула ржавая собачья цепь через дорогу, но даже псы почему-то не перелаивались, как будто затаились.
Колдуну тишина казалась давящей, густой. С огромной радостью он бы включил сейчас фоном телевизор или любимую радиостанцию, но варварина баня подобным сервисом порадовать не могла. Он долго ворочался, пытаясь уснуть на расстеленных на полу матрасах, прислушиваясь к шорохам снаружи, вдыхая теплый, влажный воздух, пахнущий сырыми досками, моченой листвой и травяными настоем, приготовленным Анной из сорняков с хозяйского огорода. Настой, как заверила ведьма, должен был успокоить и исцелить. Астар долго вглядывался в буро-зеленое питье, но глотнуть так и не решился. Смесь была ему незнакома и побороть обретенную с годами подозрительность он не смог. Полный ковшик отвара так и стоял на лавке, остывая.
Колдуну показалось, что звук скрипнувшей двери — отголосок начинающегося сна, но из предбанника потянуло ночной свежестью. Дверь скрипнула снова, закрываясь, кто-то медленно шел, мягко ступая босыми ногами.
— Аня? — тихонько позвал колдун и сел.
В дверном проеме возник темный силуэт. Собрав в ладонь рассеянный в ночи свет, колдун кинул его навстречу гостю. И успел разглядеть лишь, что это женщина, нагая, с распущенными по плечам светлыми волосами, прежде чем гостья одним резким движением схватила шарик света и погасила в своей руке.
— Стесняешься, что ли? — удивился колдун.
Женщина не ответила, сделала несколько шагов вперед, опустилась перед ним на пол, скрыв лицо прядями волос. Ее движения показались Астару слишком плавными и стремительными, но виной тому мог быть ночной сумрак. Колдун протянул руку, чтобы собрать с лица женщины волосы, но она мягко отвела в сторону его ладонь, склоняясь ниже. Он почувствовал холодное дыхание на лице, и такие же холодные пальцы, опустившиеся на грудь и толкнувшие назад так, что он упал навзничь. Это ледяное дыхание как будто сковало тело, он не мог пошевелить даже пальцем, а женщина сама откинула назад волосы и, сощурив нечеловеческие, огромные, светящиеся зеленым глаза, навалилась на него. Колдун пытался вдохнуть, но грудь сдавило невидимым обручем, крик застыл где-то в горле, оставшись беззвучным. Он чувствовал, как взрываются в голове тысячи искр, темное лицо гостьи перед глазами расплылось. Собрав всю свою силу, он попытался пошевелиться, чтобы отодрать от себя душившую его тварь. Рука неуправляемо дернулась вверх, сбивая со скамьи оставленный Анной ковш, их окатило душистым отваром. Тварь на мгновение ослабила хватку, колдун со всей силы пнул ее коленом в живот. Женщина взвыла, отлетев в сторону. Хрипло дыша, он вскочил на ноги. Тварь тоже не мешкала, сгруппировалась как для прыжка, протянув вперед длинные гибкие, как плети, руки. Колдун отпрянул в угол, упираясь в стену спиной, нашарил там что-то твердое. Оказалась — кочерга. Не бог весть что против невесть чего. Классифицировать нечисть он не смог. По косвенным признакам выходил упырь, душащий в темноте жертву, но женщина так просто лишила его воли одним прикосновением, как не смог бы ни один мертвяк, да и не пахла она ничем.
— Кто ты? — шепотом спросил колдун, добавляя к фразе заклинание, обязывающее ответить и — для верности — выставил вперед кочергу.
Тварь сверкнула глазами, осветив на миг дощатые стены бани. Из ее горло исторглось свистящие шипение и хрипы, среди которых колдун разобрал зловещее:
— Она.
Или Анна...
Астар в ужасе уставился на тварь, снова подсветив помещение волшебством, но на этот раз не выпуская из рук яркого шарика. Тварь отшатнулась, зажмурилась. У нее было тощее тело, покрытое гладкой белой кожей, лицо тоже казалось высохшим, щеки ввалились, огромные глаза залегали глубоко, окруженные тенями. Плоский нос, почти срезанный подбородок — в ней не было ничего, что могло бы напоминать лесную ведьму, разве что волосы, такие же белые, распущенные по плечам. Шею твари охватывала кроваво красная полоса, будто след от удавки почему-то сверкнул огнем.
— Не может быть... — беззвучно прошептал Астар.
Воспользовавшись его замешательством, тварь бросилась вперед, на этот раз не околдовывая. Просто одним махом вырвала из рук так и не пущенную в ход кочергу, а его самого обхватив поперек тела, с силой бросила об пол. Колдун почувствовал, как хрустнули ребра, бок взорвался болью, усиливающейся с каждым биением сердца.
— Убью, — просипела тварь.
— Х.. тебе, я демона завалил, — выругался колдун, со всей силы врезая ей по коленке и одновременно выпуская в глаза шарик света. Тварь взвизгнула, хватаясь за ушибленное место, а пока мотала головой, возвращая зрение, колдун успел встать. Стараясь не обращать внимания, как перекатываются комочки боли в боку, и едва выносимо ноет ушибленное плечо, теперь он обхватил тварь, заваливая на пол лицом вниз, она изогнулась, как пластилиновая, пытаясь освободиться, но колдун, прижимая ее всем телом к полу, пытался заломить ей руки и одновременно удерживая изворачивающуюся гадину за плечи.
— Ничего себе! Вы чем тут занимаетесь?! — громкий и, колдуну показалось, возмущенный возглас лесной ведьмы донесся от входа приглушенно. Тварь как раз исхитрилась выгнуть назад колено и пнуть Астара в спину.
— Скорей! — позвал он.
Баня осветилась ровным светом от фонаря, Анна, раскрыв рот, на несколько секунд застыла в дверях, а потом, к удивлению колдуна, бросилась прочь. Тварь заверещала, задергалась еще сильнее и, освободив одну руку, полоснула ногтями колдуна по лицу. Метила в глаза, но он чудом успел увернуться, взамен врезав твари по уху. А потом возникшая как из воздуха Анна схватила ее за волосы, оттащила, набросила поперек груди твари тонкий ситцевый поясок. Гадина забилась в конвульсиях, пытаясь отодрать от себя тонкую полоску ткани, но та словно прилипла к коже, и она только раздирала когтями свою плоть, доводя себя до еще большего исступления.
В свободной руке Анны блеснули лезвия, она перебросила Астару ножницы.
— Режь!
Что резать надо волосы, он догадался сам. Пышную гриву было с ходу не взять, пришлось разделить на пряди. И с каждым отрезаемым куском, тварь вопила так, что волоски на коже вставали дыбом. Ножницы выпали из дрожащих рук колдуна, едва он остриг последний клок волос. Тварь еще немного подергалась, а потом замолчала, притихла. Анна стянула с нее поясок. Кожа твари стала бледнеть на глазах, приобретая человеческий цвет, лицо, искаженное гримасой боли, округлилось, глаза уменьшились. Колдун, раскрыв рот, уставился на свернувшуюся клубком у ног Анны, хнычущую девицу, одетую в красные, уже виденные им бусы.
— Манька! — изумленно воскликнул он, — подменыш...
Анна споро скрутила девице руки за спиной все тем же пояском. Колдун провел рукой над путами и понял — заговоренные, причем не просто на оберег, а от одной, именно этой твари.
— Знакомая? — ядовито спросил Астар, зло глядя на ведьму.
Анна кивнула, опуская глаза.
Умело растапливая печь, промывая теплой водой и отваром принесенных из дому трав неглубокие царапины на лице колдуна, Анна рассказывала.
Сразу после того, как приехала сюда жить, ведьма столкнулась с ней в первый раз. Тварь шастала по лесу, ее страшилась даже нечисть, которую та не гнушалась грызть, еще нападала на скот, душила детей. Общими усилиями лесным жителям и ведьме удалось изловить ее и, как им казалось, убить. Но тварь выжила и затаилась там, где ее не стали бы искать — в деревне, прикинувшись новорожденным младенцем. Сына варвариной соседки она просто извела, и сама легла в колыбель. Анну звали извести подменыша, но и она не признала врага, не кикимора же. Семнадцать лет тварь копила силы, а потом...
Анна тяжело вздохнула и сунула колдуну под нос ковш.
— Пей!
Он поморщился и замотал головой.
— Ну что ты как маленький! — разозлилась Анна.
Астар послушно глотнул из ковшика. Питье оказалось приятно терпким, с горчинкой полыни.
— Муж мой погиб странно, — глухо произнесла Анна, — но я и подумать не могла, что это она, решила — несчастный случай, или сам ушел, так бывает...
Колдун ласково обнял Анну за плечи, притянул к себе, она уткнулась лицом ему в плечо, рассыпав по груди косу. Колдун осторожно потеребил белые прядки.
— Волосы у вас с ней одинаковые.
Волосы твари Анна сожгла в печи, но все равно тихонько вздрогнула, призналась:
— Мои. Она у меня прядь украла, взяла себе, тянула силу. Я гадала, отчего так тяжело бывает. Землянику ращу на компот, раньше с пол слова россыпь ягод, а теперь только две краснеют в листьях, или воду стану заговаривать, чтобы лечила, а она не то что рану, царапину не может затянуть. А эта гадина яблоки растит!
Анна дернулась в сторону тихо лежащей Маньки — пнуть, не иначе, но колдун крепко сжал ее плечо, не выпуская.
— А пояс зачем носила?
— Так память, — улыбнулась вдруг Анна, — Лешкин подарок, а то, что заговоренный, я и забыла уже.
Колдун насупился. Некстати вспомнился ведьме покойный муж.
— Он у тебя вроде лесником был... — протянул Астар.
— Лесником он стал, когда я приехала, чтобы люди невесть чего не болтали — вздохнула Анна. — Лешим он был, Астар, ле-шим.
Если вопли остригаемой твари и разбудили кого в деревне, то люди просто побоялись подойти к дому, где ночевали лесная ведьма и приезжий колдун, решили, что поутру всяко увидят, что там творилось, только двери покрепче заперли.
Наутро Варвара с прибавившейся в волосах сединой, обнаружила в банной печи дотлевающие угли и мирно спящих возле нее колдуна и ведьму.
— Вот ведь страсти-то, — пробормотала она, оглядываясь по сторонам, но будить не решилась.
На лесную поляну страшно было ступить. Под ногами стаями копошились мыши-полевки, растаскивая угольки и расчищая лапками пепел до живой земли. В воздухе сновали, наверное, все птицы леса, сеяли траву. Колдун, стоя на самом краю, под осинной, что-то патетично вещал, но за птичьим гвалтом не слышал собственного голоса. Глядя на него, Анна рассмеялась и махнула рукой. Птицы разом умолкли.
— ... глупо и недальновидно! — как раз закочил Астар свою речь.
— Что-что? — переспросила ведьма.
Растрепанная, вымазанная сажей, она оттаскивала с поляны в лес особенно крупные головешки, пока не явился колдун, а теперь стояла, уперев руки в бока, отдыхая от трудов.
— Я говорю, что глупо было надеяться самой справиться с выворотнем. Это тебе не мертвяк восставший и не нечисть какая-нибудь, — сердито повторил Астар. — Колдунья, отдавшая душу своему ведьмовству, растерявшее все человеческое, кроме крупиц знаний, умершая, но не погребенная! Ее нельзя убить до конца, она дух, черпающий силу, где придется. Люди рядом с ней чахнут, скот болеет, или она убивает кого-нибудь, или... — колдун удрученно махнул рукой и вздохнул. — Такие не часто встречаются, ты могла и не знать.
Анна кивнула, поманив колдуна. Он осторожно шагнул на поляну, мыши прыснули из-под ног.
— Что с ней будет? — устало спросила Анна.
— Увезу в город. Матери скажу — лечить. В книгах поищем, как-нибудь упокоим, — неуверенно пообещал колдун.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
