(5)История лаборатории Љ27

Человек в дверях смерил это вымокшее и несколько неряшливо, но при этом все же достаточно прилично одетое существо, мнущееся на пороге, оценивающим взглядом. И хоть и с неохотой, он произнес:

— Входите, господин.

Оказавшись внутри, Ивик не смог скрыть своего восхищения. Конечно, он раньше видел большие залы с каменными лестницами. Собственно, в университете подобных лестниц было немало, но все же то был университет, а это — частный дом. Дом, в котором выросла Кри.

— Прошу подождите здесь, господин, — произнес привратник, придверник или как там называлась должность этого человека, пока Ивик рассматривал местный красоты.

Выслушав от главы лаборатории N27 нечто неопределенное, вроде "да, да, конечно", он, поднявшись по лестнице, исчез где-то в глубинах второго этажа.

Посмотреть здесь было на что. Стены, украшенные лепным белым, а много где и золотым вьющимся узором и затянутые дорогой тканью. С потолка свисает огромная золоченая чаша, с лежащей в ней ДЖИН-Лампой, не меньше чем метрового диаметра, а над первой площадкой лестницы, от которой, раздваиваясь, уходила наверх, расположился чей-то портрет в полный рост.

К удивлению Сивикуса, готового увидеть там скорее хозяина дома, на картине была изображена молодая женщина, показавшаяся ему смутно знакомой, с гордо поднятым подбородком и ледяной стужей в глазах.

Спустя минут десять, судя паре часов, стоявших по обе стороны от входной двери, раздались чьи-то шаги, и Ивик уже был готов поприветствовать хозяев или того господина, что впустил его, но вместо этого появился какой-то молодой парнишка, попросивший Ивика следовать за ним. Причин спорить у него не было. Если принимать его хотят не в коридоре, то пожалуйста. Снять обувь, или хотя бы стереть с туфель воду ему никто не предложил, так что пришлось топтать лестницу, сделанную, похоже, из мрамора, грязной обовью, а ведь на втором этаже начался паркет. Проведя его по небольшому коридору и паре смежных комнат, его оставили в какой-то небольшой пустой комнатушке.

То есть вещей-то там было в избытке. Столик, несколько кресел, пара картин, коллекция гладкоствольных жезлов зеленого огня на стене, камин с часами и парой статуй, держащих в руках лампы, даже раковина с горячей водой, но вот никого, похожего на хозяина или того, кто с ним решил встретиться здесь не было. Но прогонять его не спешили и, судя по всему, прихода его ждали. Ведь не устраивают же экскурсию по всему дому первому встречному, а поняли его всего-то по паре слов. Если, конечно, не перепутали с кем-то.

Наконец открылась очередная дверь. Никого, кто бы мог ее открыть, здесь не наблюдалось, как и кого-то, кто бы приглашал его зайти. А это давало надежду на то, что уж теперь то он встретится с тем, к кому его вели.

Следующая комната оказалась немногим больше предыдущей, и в целом обставлена была также роскошно, но и рассматривать все эти красоты у Ивика не было времени. Его взгляд приковала кушетка, а точнее женщина, сидевшая на ней. Та самая, что была изображена на картине, с теми же холодными глазами и знакомыми чертами лица. Вживую она выглядела даже моложе, чем на картине. На вид он мог дать ей не больше 30, а то и 25. В сущности, ее запросто можно было принять за его ровесницу, но что-то говорило ему, что она старше, хотя это определенно были не эльфийские уши.

Одета она была в приталенный пиджак с блузкой под ним и обтягивающие штаны. Конечно, те времена, когда женщина в штанах вызывала желание обвинить ее в сделке с нечистой силой давно прошли, по крайней мере Лендале. Одни Цан-Цанки, разгуливающие в своих широких штанах, чего стоят. Но все же это было несколько необычно, особенно в подобном месте. Волосы подстрижены достаточно коротко, даже не доставали до плеч. Стоило также обратить внимание, что на ее руки были одеты белые шелковые перчатки, при этом на ногах — всего лишь домашние тапочки. Почему-то именно это несоответствие особенно бросилось в глаза главе лаборатории.

— Что вы стоите в дверях, мой дорогой господин Сивикус, проходите, присаживайтесь, — с этими словами женщина указала рукой на кресло напротив ее кушетки.

— Откуда вы знаете, как меня зовут?

— Не могу ведь я не знать имен друзей своей дочери? — вопросом на вопрос ответила женщина.

— Своей дочери? Так вы...

— Присаживайтесь господин Сивикус Раальх, оставьте вопросы на потом.

Причин спорить у Ивика не было.

— Рада наконец познакомиться с вами лично, господин Раальх.

— Кри, то есть Кристилла рассказывала обо мне? — искренне удивился Ивик.

— Боюсь, что нет, господин Раальх. Кристи в последнее время совсем не говорит со мной, как раньше. Об этом я и хотела поговорить с вами.

— О том, что она не разговаривает с вами? — непонимание Ивика становилось все больше.

— И об этом тоже, господин Раальх, — согласилась эта госпожа. Ивику приходилось делать некоторые усилия, чтобы не думать о ней, как о девушке, которой она быть никак не могла, но ее лицо говорило об обратном. — Скажите, вы работаете в университете?

— Работал, до недавнего времени, но нам пришлось уйти из университета. Но мои друзья из гильдии "Гуся" смогли помочь нам, — этой фразой Ивик откровенно гордился, ведь еще проходя по всем этим многочисленным богато обставленным комнатам он думал, о том, что стоит упомянуть о своих связях с гильдией. И как ему показалось, здесь она пришлась весьма кстати.

— Да, до меня дошли слухи, и вы, господин Ивик, вовлекли Кристи в одну неприятную историю. Мне даже пришло одно письмо от заместителя ректора.

— Я... я не ожидал этого, — растерялся Ивик. — То есть я хочу сказать, что был удивлен и потом гильдия ведь возместила все...

— Разумеется, вы не просили мою девочку ни о чем подобном, быть может, просто невольно подтолкнули. Понимаете, девочки в ее возрасте могут совершать множество необдуманных поступков.

— Но ей уже больше 20... — попытался возразить Ивик, однако госпожа Макисейская, своего имени она так и не назвала, уже начла новую стремительную атаку, своим приятным и столь юным голосом:

— Вы ведь не очень богаты, господин Раальх, а помощь торговой гильдии никак не может быть бесплатной.

Тут Ивика пробрал смех. Он смеялся не так уж часто. Жизнь его учила сдерживать свои чувства, да и то, чему его учили в гильдии все же оставило на нем некоторый след, пусть его успехи там были не велики, когда речь уходила от колонок цифр. Но сейчас, поняв, к чему клонит эта, несомненно крайне влиятельная в городе госпожа, он не мог удержаться. Рассмеялся в голос прямо перед ее удивленным, искаженным какой-то неприятной гримасой, милым лицом.

— Вы пытаетесь меня подкупить, — отсмеявшись констатировал Ивик, — подкупить, чтобы я больше не общался с Кри. Простите, но боюсь, что у вас ничего не выйдет. Условия договора с гильдией меня вполне устраивают, а серебряных магистратов у меня больше, чем было за всю мою предыдущую жизнь.

Ивик встал, решив, что беседа закончена, но тут сообразил, что вряд ли найдет дорогу к комнате, или, скорее, комнатам Кри, без помощи.

— Простите, но вы не могли бы кого-нибудь позвать. А то я, пожалуй, потеряюсь в вашем дворце.

— Я с вами еще не закончила, — холодно, уже без всякой учтивости, произнесла хозяйка этого дома. Ивик почувствовал неодолимое желание сесть. Вернее даже было сказать, что его ноги сами подгибались, пока не усадили его обратно.

— И что же вы мне сделаете? — ничуть не испугавшись, спросил Ивик. Конечно, он не был настолько глуп, чтобы забыть, что перед ним волшебница, но перед ним была не просто волшебница, а человек имеющий, вес в обществе, и старательно его поддерживающий. Так что никакого вреда причинить ему она не сможет. К счастью, те времена, когда богатый человек мог без всякого вреда для своей репутации избавиться от человека маленького давно прошли. И потом, он ведь не был маленьким человеком, за ним стояла гильдия, кровно заинтересованная в его здоровье.

Все это время волшебница прожигала его взглядом. Ивика же это крайне развеселило, вместо того, чтобы испугать. Наверное, главной причиной этого было то, что теперь стала понята причина ухода Кри. И раз причина в матери, решить это можно. Ну а потом, его веселило, что эта важная госпожа может сколько угодно злиться от одной мысли, что она разговаривает с кем-то вроде него, но при этом поделать ничего не может. Так что на ее пронзительный взгляд он ответил своим.

Это стало последний каплей.

Волшебница сорвалась с места, удивительно проворно двигаясь в своих домашних тапочках. Одновременно с этим Ивик почувствовал многократно возросшее давление, причем по большей части оно возросло на его шее.

— Ты что возомнил о себе, ублюдок?! — голосом, в котором не осталось ни грамма той вежливости, с которой началась их беседа, воскликнула хозяйка дома, нависнув на Сивикусом, — думаешь, если помылся и нацепил на себя драный камзольчик из драного магазина уже смеешь говорить с приличными людьми? Не забывай о своем месте.

— Лендал — республика, — чуть хрипя, сдавленным голосом ответил Ивик.

— Шлюшьих выродков нигде не любят, крыса циркульная. Не смей приближаться к моей дочери.

— А что, если посмею? — страх уже начал ползти по его хребту, но этот вопрос, мог отрезвить волшебницу.

— В порошок сотру тебя и твою мельницу. Пожары в Керлендере так часто случаются. Никто не удивится, если сгорит эта развалина.

— Хватит, Меркенса, — раздался знакомый голос из-за спины Ивика.

Ивик попытался обернуться, совсем позабыв, о навалившийся на него силе, но добился лишь того, что горло сжалось еще сильнее.

— Как ты смеешь так разговаривать с матерью? — вспыхнула этот пыточных дел мастер — любитель.

— Отпусти его.

— Если ты пообещаешь, что...

— Отпусти его, иначе я обрушу стены, — повторила Кристилла. Голос ее был на удивление спокойным. Настолько спокойным, что не оставалось сомнений в том, что она не только на это способна, но и способна на это.

Поняв это, Ивик попытался сказать, что он того не стоит, и вообще, все не так уж страшно. И что если она разрушит стены, то они, эти две волшебницы, может и выберутся, а вот у него шансов никаких, а умирать, когда все так хорошо идет ему совсем не хочется. Но сказать этого он не смог. Похоже, от нервного напряжения Меркенса, вроде бы именно так назвала свою мать Кри, усилила давление на него, перекрыв всякую возможность говорить, как, впрочем, и дышать.

Похоже, Макисейская-старшая, также как и сам Ивик, прекрасно поняла, что ее дочь готова похоронить их троих, а также неопределенное число слуг, о которых ни одна из этих двух чародеек даже не задумывалась, под грудой кирпичей, лишь бы отстоять свою правоту. Давление с Ивика резко спало, как будто бы его и не было. Глава лаборатории пригнулся вдвое, выхаркивая из себя кашель, пыль и сухой воздух.

— Мы уходим.

— Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь. Незачем было закатывать весь этот спектакль, ты должна понимать, что я никогда бы...

— Мы уходим. Я и Ивик. Совсем.

Чья-то рука, грубо и с удивительной силой для своих размеров выдернула Ивика из кресла и потащила куда-то из комнаты. Ногами он передвигал разве что для приличия.

Мать Кристиллы что-то кричала сзади голосом, столь похожим на голос девушки, поддерживающей его за плечо. Но у Ивика не было даже сил на то, чтобы вникнуть в то, что именно она говорит. Его шляпа где-то потерялась. Должно быть, он оставил ее в той комнате, ведь вроде бы он ее снимал.

Когда он пришел в себя, то уже сидел в коляске, несшейся куда-то сквозь морозный, зимний воздух последних осенних дней.

Ивик имел довольно смутное представление о произошедшем и решил спросить:

— Что произошло?

— Я ушла из дома, — просто ответила Кри, откуда-то сверху.

Почему, собственно, сверху? Сложив в своем затуманенным недостатком кислорода, усугубленным многократно возросшим относительно нормального маннодным полем, два и два, глава лаборатории N27 пришел к выводу, что его голова покоится на коленях волшебницы. Конечно, он понимал, что это не совсем правильно, но даже попытка пошевелить головой привела к приступу боли. О том же, чтобы поднять ее не было и речи.

— То есть как это, ушла?

— Ушла, совсем. Меркенса сказала, что лишит меня всех прав на наследство.

— Но, может, не стоило, попытался возразить Ивик, — опыт которого в решении семейных проблем стремился к нулю. Впрочем иногда, слушая жалобы по этому поводу, приходил к выводу, что оно и к лучшему, что он этого никогда не знал.

Поднапрягшись Ивик все-таки сел. Мир качнулся в другую сторону, едва не завалившись на другой бок, куда-то на дно коляски, но все же удержался. Точнее, его удержали.

— Эм, и где думаешь жить? То есть, конечно, у тебя есть ведь комната в общежитии, и если ты расскажешь своем положении, думаю ваш директор назначит тебе содержание. Но если, вдруг что-то случится... Я хочу сказать, что думаю, на мельнице найдется место. Если госпожа Алли разрешит, то можешь устроиться ее комнате...

— Посмотрим, — кратко ответила Кри, — не хочу думать об этом сейчас, лучше скажи, как твоя голова.

— Голова нормально, вроде... — соврал Ивик, к горлу которого как раз подкатил завтрак, — у тебя проблемы ведь из-за меня. Прости, я приходить не...

— Дурак, — надув губы, прервала Сивикуса волшебница, — я ведь сказала, что не хочу говорить об этом.

Ивик огляделся вокруг, пытаясь придумать, о чем же поговорить, если не о недавнем происшествии. С одной стороны возвышалась стена старого города, с другой — уже покосившиеся домики еще королевской застройки. Их возница зачем-то свернул на Жабью улицу, что делало их путь несколько длиннее.

— Прохладно сегодня, — не придумал ничего лучше Ивик.

— Разве? — откликнулась девушка. Похоже, о погоде говорить она тоже не хотела.

— Слушай, я все спросить хотел. Почему твоя мать, во всяком случае, назвалась она именно так, выглядит чуть ли как твоя ровесница? Ну может, старше лет на пять, но не больше.

— Это все магия, — ответила Кристилла, и хоть в ее голосе не чувствовалось энтузиазма, она все же продолжила, — она пьет массу зелий, делает маски, амулеты и прочее. Не думаю, что кто-то кроме нее знает, как она выглядит на самом деле. Ты ведь заметил перчатки на ее руках?

— Как раз хотел спросить про них, — ухватился за тему для разговора Ивик, тем более, что ему и в правду было интересно.

— С руками у нее ничего не получается. Даже хуже. Чем больше она делает усилий по спасению своего лица и тела, тем больше морщин появляется на ее руках. Поэтому она перчатки и носит.

— Это все из за магии?

— Это не правило, но не стоит пытаться обмануть природу. Люди не созданы для вечности.

— Но как же директор вашего корпуса, — возразил Ивик. — Ведь, насколько я знаю, он директор магического корпуса уже больше ста лет.

— А с чего это ты решил, что он человек? — вопросом на вопрос ответила волшебница.

Спустя еще каких-нибудь пять минут коляска подкатила ко входу на мельничный двор. К своему удивлению Ивик обнаружил, что на мельнице уже совсем никого нет, хотя еще и пяти не было. Похоже, в отсутствие начальства все сотрудники лаборатории разбежались. Даже Алиетты не нашлось в кабинете. Впрочем, она не работала и в присутствии Ивика. Было бы странно, если бы она соизволила спустится после ухода начальства.