На предельной скорости

— Рилл, но это вряд ли тебе о чем-то скажет, а до этого был Арти... мой брат, — наконец-то прозвенел спасительный звонок, оповестивший, что смена окончена и все свободны.

Взяв ключ от кабинета, потопала проводить уборку, так как сегодня было мое дежурство. Конечно, было немного обидно, что приходилось намывать полы в гордом одиночестве, но мои однокласснички не хотели заниматься со мной в одной группе поломойством. Вот и приходилось корячиться одной. Расставив стулья и пройдясь веником между партами, потопала за водой.

— Давай помогу, — раздалось сзади меня, отчего я испуганно взвизгнула и едва не пролила воду, — Какая ты трусиха, — мои пальцы разжали и вырвали ведро из рук.

— Кай, блин! Меня же Кондратий хватит. Я думала, остались только техничка и охранник.

— Ну, еще и Алекс здесь... — как провинившийся ребенок, признался парень.

— И что же вы, позволь узнать, так задерживаетесь? — ох, не нравится мне все это. Пяткой чую, опять какой-нибудь розыгрыш.

— Ну... У меня сегодня днюха, так что я, вот, хотел тебя пригласить, — уши трейсера отчего-то стали красными, а с блондинистыми волосами это смотрелось экстравагантно, — Сегодня в десять вечера у меня, — он протянул мне бумажку, где был написан адрес.

— А с друзьями можно? — поинтересовалась я. А то вдруг чего... Так хоть Катю с собой возьму.

— Можно. Хочешь, могу помочь с уборкой кабинета? — предложил парень, еще не понимая, что тем самым подписал себе "смертный" приговор.

— Не отказалась бы, — хмыкнув, потопала наверх, ведя нашего историка за собой. Вот и кабинетик. Надо сказать, что он был самым большим в школе, не считая спортзала, так что мыть тут нужно много, да к тому же классная в приказном порядке сказала всем, чтобы еще мыли батареи и протирали парты, которых тут штук тридцать, — Можешь приступать. Нужно вымыть все регистры и парты, а я потом пол протру, — усевшись на парту, продекламировала я, указав рукой, где тряпки.

— И ты это каждый раз все одна делаешь? — глядя на вытянувшееся лицо парня, глаза которого сейчас напоминали очи анимешных героев, едва удерживалась, чтобы не засмеяться.

— Ага. Остальные со мной в одной группе не хотят дежурить.

Кай, взяв тряпку, начал методично протирать регистры, а затем и парты, при этом не говоря ни слова. Странный он. Многие трейсеры, которые с ним знакомы, его девушки говорят, что он холодный, словно лед на берегах Арктики, эгоистичный. Другие говорят — он верный друг, всегда поддержит и выручит. Вот и сейчас, глядя на него, я не находила в нем никакого "льда", может просто кто-то его плохо знает? Не мне судить, почему он не всем показывает свое настоящее "я". Кай, нет, Дмитрий был теплым, словно огонь. Он притягивал к себе людей своей таинственностью, но убеждал их оставаться рядом с собой с помощью того живого и теплого огня, что иногда проскальзывал в его глазах цвета грозового неба. Сам он был, как Маленький Принц Экзюпери, такой же нереальный для нашего мира. Чем-то он даже напоминал Арти... Арти... Милый мой брат, которого я никогда больше не увижу.

— А чем это вы тут занимаетесь? — дверь медленно распахнулась, и в проеме показалась голова Алекса, — Помни, Кай, за совращение малолетних — статья, — грозя пальцем, загробным голосом произнес он, и, наконец-то, полностью зашел внутрь, усевшись рядом со мной на парту.

— В твоих познаниях не нуждаюсь, а читать морали мне есть кому, — огрызнулся Дмитрий, вытирая очередную парту.

— Хм, тебе помочь, Сташевская? — поинтересовался Айр. Что-то они сегодня все подозрительно доброжелательные. Берегись, Пьеро!

Глава 3

Два дня спустя...

Спустя год после той страшной аварии, когда Рилл вытащил меня с крыши, заставив жить, я решила найти хоть какие-то сведения о том, как произошла авария, а главное — из-за чего? Ведь машина была только что из сервиса. Из-за чего убили всю мою семью и чуть не убили меня? Почему именно мы? На эти вопросы ответов пока не было, хоть мы их и активно искали. А позавчера... Они нашлись... Позавчера я ездила вместе с Кириллом в тот город, где когда-то была счастлива. Всю дорогу меня била крупная дрожь, а парень крепко прижимал меня к себе, стараясь утешить и согреть своим теплом. Его пальца чертили какие-то, непонятные мне узоры.

Вот и дом, где когда-то я жила... Вновь накатила боль, сгибая меня пополам, выворачивая на изнанку... Но рядом был тот, кто не давал мне загнуться... Тот, кто был для меня лучиком света в моем "темном царстве".

— Я с тобой, Мири. Все будет хорошо, — шептали его губы, касаясь моей шеи, согрева ее своим дыханием. Не знаю почему, но рядом с этим парнем все мои проблемы уходили на задний план, давая место чему-то новому, не понятному мне. Это пугало. Даже мысли об Арти уходили на задний план.

— Я... тебе... верю, — сквозь слезы, оставляющие на щеках дорожки, шептали мои губы.

А потом было кладбище... Это больно — смотреть на улыбающиеся лица родных, когда они смотрят на тебя с холодного мрамора памятника.

Не знаю, сколько мы пробыли там, где стояла звенящая тишина, нарушаемая лишь скрипом голых деревьев, но уже стемнело, и над могилами закружился туман, нагоняя страх.

— Пойдем, — Рилл, приобняв меня за плечи, повел в сторону ворот. Где-то ухнула птица. И моя нервная система не выдержала — я побежала.

— Мир, стой! — неслось мне в след. Я бежала, не разбирая дороги, пока не споткнулась об одну из могил.

— ААААААА! — сорвался с моих побелевших губ крик ужаса, когда я куда-то свалилась.

— Мири!!!! — закричал Кирилл, — Ты цела? — парень подбежал к тому месту, куда меня угораздило свалиться.

— Да вроде все нормально. Кинь фонарь! — крикнула, пытаясь понять, куда же попала.

— Лови!

— Есть! Тут какие-то тетради, — прокричала в ответ, когда включила свет и обнаружила пакет, где находились какие-то блокноты.

— Бери их и вылезай! Тебе помочь? — смеясь, поинтересовался трейсер, глядя на меня сверху вниз, чуть прищурив глаза от яркого света.

— Да нет. Сама справлюсь, — выбравшись, шепнула ему на ухо, отчего он вздрогнул и как-то странно посмотрел на меня. Не знаю, последнее время я стала его плохо понимать. Как-то слишком все сложно.

Ночью мы сидели у меня в квартире, надеясь узнать, что же нам такое попало в руки.

— Кир, а Катя не будет волноваться? — жуя кусочек шоколада, достала из пакета тетради, смахнув с них пыль.

— Нет, — сухо ответил парень, отведя взгляд. Странно. Раньше, когда я упоминала имя Катерины, он начинал светиться, словно лампочка Ильича, а сейчас...

— На "нет" суда нет, — прокомментировала, открыв одну из тетрадей в черной обложке, которая, судя по указанному на ней году, была первой.

...Сегодня к нам опять приходили люди в черных одеждах. Они требовали, чтобы родители отправили нас с Мири в какую-то специальную школу.

— Нет. Я не хочу им такой судьбы. Ладно, мы, но они... не заслужили такого, — мама сидела на табурете и крутила в руках нож-бабочку, глядя в никуда.

— Я согласен с моей женой. Они никуда не поедут! — руки отца лежали на плечах возлюбленной, а пальца отбивали какой-то ритм.

— Но вы должны их отпустить! Думаете, раз сами завязали, то все стало позволено? Теперь у нас новый барон, которому нужны лучшие во всем мире стрелки! — заорал один из мужчин в черном, засовывая руку за пазуху и доставая оттуда... "пушку" с глушителем.

Нож, который до этого крутила мама в руках, просвистев, оказался в горле у того черного, который хрипя упал на пол. Следом свалился и его напарник...

-Это дневники моего брата, — побелевшими губами прошептала я, а по щеке скатилась одинокая слезинка, — Мои родители... Они были киллерами, — о, господи. Как же так? Ведь они были такими добрыми. Отец даже никогда не убивал на охоте животных. Не может быть. Зато теперь понятно, почему меня отдали в школу стрельбы из лука и метания ножей, но после аварии я бросила это занятие, так и не найдя в себе сил вернуться. Хотя за все то время, что я занималась — научилась виртуозно управляться с ножами, а когда стреляла, то, практически никогда, не промахивалась.

— Не может быть, — Кирилл обнял меня, — Ну и что? Они же не хотели ни для тебя, ни для твоего брата такой судьбы? Твои родители любили вас. Прости их, — шептал парень, а я сидела, уткнувшись в его шею.

— Простить?! — мой голос сорвался на крик, — Простить за то, что по их вине не стало Артемиса?!!! Моего брата?!!! — посмотрела в такие теплые зеленые глаза, в которых плескалась... нежность?

— Да. Ты должна. Они не выбирали свою судьбу, но спасли тебя. Надо простить и отпустить, жить дальше, — его голос гипнотизировал, обволакивая. Отчего-то мне стало так тепло-тепло. Сердце в груди начало биться быстрее, а лицо парня все ближе приближалось к моему... Его губы осторожно и нежно коснулись моих... И мир рухнул, а потом вырос вновь, чтобы уже никогда не быть прежним. Я обняла его за шею, машинально начав перебирать волосы, такие мягкие на ощупь... Губы Рила властно, но, в то же время, нежно целовали мои, слегка прикусывая, проводя по ним языком... Я растворялась в этом всепоглощающем поцелуе... Сердца стучали в унисон. Руки парня крепко прижимали меня к его поджарому телу, обещая защиту и покой... Обещая любовь... Мои пальца касались его лица, стараясь запомнить каждую черточку... Какой же он невероятный... И как я не могла понять, что...

— "У него есть Катя", — пронеслось в голове. Рано или поздно реальность возвращается, чудеса заканчиваются, сердце замедляет свой стук...

— Катя... Она... — прошептала, пытаясь оттолкнуть парня.

— К черту Катю! — прорычал Рилл, целуя мою шею, слегка прикусывая. По моему телу бегали мурашки, я словно горела в его руках, но его девушка...

— Кирилл, отпусти меня!!! Немедленно!!! — прокричала, с трудом собирая свои мысли в кучу. Дура! Дура! Как же я могла забыть, что у него есть девушка... Любимая девушка! А я так... Минутный порыв! Увлечение! И лишь обстоятельства толкнули нас в объятия друг друга. Но почему так больно? Почему кажется, что мир вновь разлетелся на части? Почему мне кажется, что потеряла что-то дорогое, хотя это и никогда не принадлежало мне?

— Мири... Мири, девочка моя, — шептал он.

— Я не твоя! Уходи, Кир! Зачем ты решил использовать меня?!! Зачем?! Что я сделала тебе?! За что ты так жестоко обошелся со мной?! Ненавижу тебя!! Уйди! Прошу тебя, уйди!!! Это единственное, что ты можешь сделать...

— Да я люблю тебя, идиотку! — крикнул парень и ушел, хлопнув дверью. Он ушел... Стало как-то тоскливо и пусто... В этот раз мои слезы видели лишь ночь, да спящий город, которые всегда будут хранить мою тайну...

— Я никогда больше не буду плакать, — прошептала, стоя на крыше и глядя на полную луну. Мои слова подхватил ветер и унес их в неизвестном направлении...

Рассвет встретила на крыше... Огромный алый шар солнца окрасил город красно-оранжевым светом. Солнечные лучи стучались в окна квартир и домов, оповещая еще сонных людей о том, что наступил новый день...

Что ж... Это последний мои день здесь, в этом городе, который принес так много боли. Видимо, мне нигде нет места... Прощай все то, что стало мне так дорого и любимо.

Спрыгнув с крыши, забежала в свою квартиру, где на кровати стоял уже собранный рюкзак, а рядом лежал колчан со стрелами и лук. Я выбрала свою дорогу.

Пять лет спустя...

— Твой заказ на сегодня, крошка, — Акира протянул увесистый белоснежный конверт, — Ну, и гонорар, разумеется. Надеюсь, что все будет гладко, — хмыкнул он, откидываясь на спинку кожаного кресла и закуривая сигарету.

— Милый, ты сомневаешься во мне? — мягко и плавно подошла к своему боссу и уселась на его колени, обвив руками шею, — Ай, ай, ай. Но я постараюсь это исправить, — прошептала в его губы.

— Ну, ну, — затушив сигарету, Акира притянул мое лицо ближе к своему и впился поцелуем в губы.

Запах сигарет, вкус виски... Эта смесь опьяняла, дурманила... Мои руки взметнулись вверх, пальцы зарылись в его каштановых волосах, таких мягких и шелковистых на ощупь.

Его губы сминали мои, подчиняя, заставляя трепетать...

— Пьеро... — то ли простонал, то ли прорычал мой босс.

— Прости, — со скоростью света вскочила с его колен, прервав столь сладостную пытку.

Пьеро... Все эти пять лет... Всего лишь Пьеро... Это больно. Больно понимать, что ты всего лишь очередная пассия, игрушка, которую и по имени-то назвать не может.

— Постой... — он приподнялся в кресле, но я уже выскользнула за дверь, прижавшись к ней спиной.

Пять лет назад... Пять лет назад начался весь этот кошмар. Тогда, когда пыталась сбежать из города, то и познакомилась с ним...с темным альянсом.

Пять лет назад...

Понедельник... Обычно именно в этот день все начинают с чистого листа, но это не про меня. Моя новая жизнь началась в пятницу...

Холодное солнце медленно, словно бы нехотя, поднималось на небосклон, заливая город ярко-желтым, почему-то холодным, светом.

Красиво... Только слишком холодно... Как будто мир замер вместе с моими слезами, застывшими холодными каплями на щеках. Вот и все... Сорваться с места, вновь сбежать, начать все с начала. Это сложно. Сложно все бросить, особенно когда ты уже близко к разгадке тайны смерти родителей и брата. Но, возможно, это и правильно...

Спустившись вниз, заскочила в квартиру, где меня уже ждал собранный рюкзак, спортивная сумка с дневниками брата, колчан со стрелами и лук, подаренный отцом.

Ох, не малых денег стоило это оружие, так как было уж слишком необычным. Его делали на заказ. Древко лука, изготовленное из железного дерева, изящно изгибалось. Его концы стягивала сильно натянутая тетива, так что выпустить стрелу мог не каждый, да и стрелы были слишком необычными. Как бы объяснить... Наверное, многие смотрели "Мстителей". Так вот, у Соколиного глаза лук в точности такой же, как и мой, правда, бутафорский.

Выскочив из дома, свернула в подворотню, что и стало ошибкой, перевернувшей всю мою жизнь.

— И куда же ты собралась, дражайшая моя Мирослава? — раздался голос из темного проема между домами. Миг, и оттуда вышли три мужчины: один — впереди, двое других — сзади, словно охрана.

Каштановые волосы первого спускались до плеч, обрамляя загорелое лицо с высокими скулами. Белоснежная футболка, какой-то серебряный торвекс на толстой цепочке, узкие джинсы. На вид ему можно было дать около 21-22 года, может, чуть больше.

Мои глаза пробежались по его фигуре, отметив, что он, возможно, занимается силовым спортом, так как его тело казалось поджарым.

— Осмотр закончен? — иронично выгнув бровь, поинтересовался мистер "самоуверенность".

— Еще нет. Спинкой повернись, пожалуйста, — боже, какие у него глаза... Зеленые... цвета весенней зелени с теплыми золотистыми капельками. Они манили... В них хотелось утонуть, забыв о проблемах и невзгодах, обо всем мире... Встреться мы в другой ситуации, я бы, наверное, тут же растеклась лужицей у его ног, но судьба-злодейка вывернула все совершенно по-другому.

— А ты смелая. Люблю таких, — он подошел ближе, и его пальцы впились в мой подбородок. За такие пальцы любой пианист бы продал душу. Тонкие, изящные и теплые...