— Я был бы плохим хозяином, если бы выставил гостя из дому в такой час. Но я хороший хозяин— по крайней мере, еще никто не жаловался. Так что тебе придется остаться на ужин.
— Прошу вас...— чуть не плача проговорил Анвил.
— Я даже оставлю тебе компаньона,— сказал голос, и его удаляющиеся шаги утихли где-то за стеной.
Анвил во все глаза смотрел на оранжевый свет в дверном проеме— сначала в нем появилась та же палка с крюком, которой кто-то, стоящий за стеной, открыл решетчатую дверь, потом в сыщика полетел метко запущенный факел, который отскочил, ударившись о прутья клетки и чуть было не лишив Анвила бровей.
— Руки подними,— приказал другой голос, который показался Анвилу смутно знакомым.
Сыщик послушно исполнил приказ, демонстрируя пустые ладони— ему не очень-то хотелось получить стрелу в глаз хотя бы до того, как он поймет, где оказался.
Наконец в проеме показалась фигура мужчины, который медленно шел, опираясь на палку и сильно припадая на правую ногу. Чем больше он приближался, тем большее изумление отражалось на лице пленника.
— Вилет?— спросил он, удивленно моргая.
— О, Анвил! Вот так встреча!— хенетвердец улыбнулся, продемонстрировав сколотый зуб.— Рад тебя видеть. Хотя, если подумать, то не очень.
— Что это значит? Вилет, прошу, объясни мне, что происходит? Где я? Что от меня хотят?
Вилет подобрал с пола пылающий факел и, медленно обходя зал, зажег от него другие, висевшие на стенах. Сейчас Анвил смог рассмотреть помещение, в котором находился: мрачный подвал высотой около двух нарлахов, по периметру которого находились невысокие массивные клетки, пространство над которыми было огорожено такими же вертикальными прутьями. В клетках находилось нечто большое и бесформенное, что Анвил не мог разглядеть, но вселяющее в него неподдельный ужас.
— Неужели ты правда не валяешь дурака и не знаешь, к кому попал?
— Клянусь тебе!
Вилет только покачал головой и приказал Анвилу, все еще стоящему с поднятыми руками, повернуться к нему спиной.
— З-зачем?— со страхом спросил сыщик.
— Отберу у тебя оружие,— устало сказал Вилет.— Я не хочу тыкать в тебя острыми палками и крюками, а тем более привязывать к прутьям.
Анвил повиновался— ему тоже не очень-то хотелось быть истыканным и привязанным. Хенетвердец обыскал сыщика и, забрав его кинжал, принялся шарить палкой с крюком в соломе, проверяя, не припрятано ли там что-нибудь.
— Если ты говоришь правду, то должен тебя расстроить— ты неудачник, каких свет не видывал. Провались ты в яму со змеями, вреда было бы меньше.
— Где я?— со страхом спрашивал Анвил.
— Ты у Доброго Фермера. Надеюсь, ты хоть знаешь, кто это?
Анвил отрицательно покачал головой.
— Ну ты даешь!— воскликнул Вилет.— Фермер в этом городе имеет куда больше власти, чем хивгард. В некоторых областях. Правда, это не совсем законно, но его законность не слишком волнует.
— Зачем ты мне это рассказываешь?
— Ты ведь спросил,— пожал плечами хенетвердец.
Тут Анвил все понял— такая откровенность могла означать только одно— жизнь его окончится прямо здесь, причем очень скоро.
— Да и, в конце концов, отчего бы не поговорить с хорошим человеком?— усмехнулся Вилет.— Теперь я не так уж часто вижу хороших людей. Из-за этого,— он указал на хромую ногу,— я редко выхожу на улицы и общаюсь в основном с теми, кто попадает в эту клетку. И поверь мне, редко у нас выходит дружеская беседа— обычно они орут и стонут так громко, что слов и не разобрать.
Анвил нервно сглотнул— значит, ему предстоят еще и пытки.
— Но они еще ничего, крики можно потерпеть. Мои новые друзья гораздо хуже, чем все подонки, здесь побывавшие.
Вилет подошел к одной из клеток и постучал по ней. Существо, дремавшее там, проснулось. Больше всего оно напоминало огромную свинью, сбежавшую из коптильни: черно-коричневая, словно обгоревшая, кожа трескалась на огромном жирном брюхе, вместо ушей в черепе виднелись только два слуховых отверстия. Просунув между прутьями дверцы мерзкое рыло с длинными и уродливыми, будто несколько раз переломанными челюстями, чудовище щелкало тупыми, торчащими в разные стороны зубами. Маленькие глаза, заплывшие жиром, смахивали на глаза вареной рыбы— грязно серые, без зрачков.
Анвил в страхе отпрянул от своей клетки, он даже не хотел представлять, зачем эти чудовища здесь находятся.
— Монстры?— переспросил он.— Но ведь ты из Хенетверда!
— И что? В Рагет Кувере наша организация подчиняется Фермеру, так что нам приходится считаться с его любимцами.
— А как же ваши идеи?
— А что идеи? Рядовые хенетвердцы даже не знают, что работают на Фермера. И о них они тоже не знают. А я был командиром боевой группы, я получал задания от Фермера и выполнял их, вот и все. Идеи меня не волнуют.
— Но ты так пламенно рассказывал тому беспризорнику...
— Анвил, ты будто первый день на свете живешь. Заученные слова и немножко отсебятины, и только. Мне платят за вербовку новых бойцов.
— И какая польза Фермеру от Хенетверда?— сыщик, казалось, даже забыл о смертельной угрозе, нависшей над ним.
— Разве не ясно? Пустынники, в них все дело. Пустынник платит— пустынник живет. Не платит— и на него "случайно" нападает отряд Хенетверда.
— И этого хватает Фермеру?
— Город большой, пустынников приезжает много, платят они щедро. А у Фермера, наверняка, есть и другие дела, только я предпочитаю о них не знать. А то, чего доброго, окажусь в этой же клетке.
Анвил стоял в полной растерянности. Он, конечно, знал, что многое может казаться совершенно не таким, каким является на самом деле, но такая связь Хенетверда с человеком, разводящим оркенских чудовищ у себя в подвале и получающих мзду от самих пустынников, казалась ему невероятной.
— Вилет, что со мной будет?— спросил Анвил убитым голосом после недолгого молчания.
— Ну, помнишь, Фермер говорил про ужин? В общем, кормить будут не тебя,— он махнул рукой на клетки с чудовищами.
Анвил почувствовал, как его руки холодеют, сердце опускается куда-то вниз живота, на лбу выступает холодный пот, в глазах начинает мутиться.
— М-меня сожрут эти... эти...
— Градигеры. Да. К сожалению. Но мне хотя бы не пришлось тебя пытать перед этим.
— Вилет, отпусти меня! Ради всего святого, Вилет! Я не хочу умирать! Мне нельзя! У меня осталась старая мать!
— Не могу. Если я тебя отпущу, то Фермер скормит им меня. Прости, мы не настолько хорошие друзья.
— Я отдам тебе все, что ты захочешь! Достану любую вещь, любые деньги! Столько, сколько скажешь!
— Ты не вернешь мне жизнь, а без нее мне деньги без надобности.
— Не-е-ет,— простонал Анвил.
Он опустился на колени. Умом сыщик понимал, что ему уготована страшная, мучительная и скорая смерть от тупых зубов этих свирепых уродливых тварей, но сердце не могло принять эту мысль. Он оглядывался в надежде найти хоть какой-то шанс на спасение, но взгляд не мог зацепиться ни за что. Он видел только прутья своей клетки, доходящие до самого потолка, беснующихся монстров за железными решетками и большую крысу, быстро бегущую по полу.
— Ты уж прости, но так здесь заведено. Я открываю их клетки (оттуда, из-за ограды), а потом опускаю твою. Ну и дальше...— Вилет виновато передернул плечами.— Знаешь, градигеры не оставляют даже костей— только немножко крови на полу. И подвал этот просто удивительный— наружу не проникают никакие крики, а орут тут так, что... Эй, что с тобой?
Анвил чувствовал, что теряет сознание. Перспектива оказаться мертвым пугала его не так сильно, как перспектива быть съеденным заживо. Он представлял адскую боль, с которой тварь будет отгрызать ему руку или ногу... Недавний ужин просился наружу.
— Тьфу, вот скотская работа,— сплюнул на пол Вилет.— Ненавижу. Знаешь, Анвил, я ведь больше люблю уличные драки, когда противник хоть отпор может дать. Не могу я мучить беззащитных. Хотя какая тебе разница?..
И в самом деле, Анвилу не было никакого дела до принципов и предпочтений хенетвердца, для сыщика он был в первую очередь человеком, который откроет клетки и спустит на него ужасных тварей.
— Слушай... Ты хороший человек, и для тебя я могу сделать кое-что.
Сыщик с надеждой взглянул в глаза Вилету.
— Если хочешь, могу перерезать тебе горло до того, как открою клетки. Знаю, предложение так себе, но отпустить я тебя не могу, правда. Соглашайся, мой тебе совет. Я сделаю все быстро и не больно. Верь мне, я профессионал.
Это было не то, что ожидал услышать Анвил, но он видел, что Вилет по каким-то одному ему ведомым причинам пытается помочь.
— Но может можно что-то сделать? Скорми им бездомного пса! Я сам его найду, если ты меня отпустишь.
— Ничего не выйдет. Если Фермер увидит тебя в городе, то мне несдобровать. И вот мне-то уже никто не предложит быстрой и безболезненной смерти.
— Но ведь он меня не видел! Была кромешная тьма!— воскликнул Анвил, цепляясь за этот факт, как утопающий за соломинку.
— У Фермера тысяча глаз и тысяча ушей. Ты не успеешь и шагу ступить, как он узнает о побеге. Так что соглашайся на нож, пока я не передумал.
Последняя надежда Анвила на спасение растаяла как дым.
"Неужели все закончится так? Нет, этого не может быть! Я не верю! Не хочу умирать здесь, просто так, ни за что! Но вариантов, кажется нет. Лучше уж нож Вилета, чем зубы этих... градигеров."
— Я согласен,— Анвил нервно кивнул.
Вилет приказал сыщику снова повернуться к нему спиной. Когда Анвил выполнил его приказ, хенетвердец просунул руки между прутьями: одной рукой он держал нож у горла своей жертвы, вторую положил ему на влажный холодный лоб, придавив голову к прутьям, чтобы сыщик не стал вырываться и все прошло гладко.
— Может, ты хочешь что-нибудь сказать?— спросил Вилет, медля с убийством.
Анвила била сильная дрожь: он видел тварей, которые бесновались в клетках, просовывая свои морды между прутьями, кусали решетку кривыми зубами; видел полыхающее пламя факелов; огромную крысу, бегающую за решеткой, которая отгораживала пространство над клетками.
— Мне нечего сказать...
Анвил не понимал, какие слова могут быть важны в такое время. Разве могут они что-то изменить, облегчить его участь? Все слова, которые он знал, казались ему глупыми и бессмысленными, они комом застревали в горле.
Вилет чуть сильнее нажал ножом на горло Анвила.
— Нет!— закричал сыщик.— Нет, подожди! Я не готов.
Вилет тяжело вздохнул, но хватку все же ослабил.
— Ты никогда не будешь готов. И никто не будет. А те, кто говорят, будто без сожаления расстанутся с жизнью, брешут, как паршивые собаки. Никто не хочет умирать.
— Дай мне хоть несколько минут, пожалуйста,— голос Анвила срывался от волнения и страха.
— Я не спешу,— сказал Вилет, но Анвила не отпустил. Видимо, чувствовал, что в следующий раз придется или уговаривать его еще дольше, или вовсе отказаться от идеи быстрой смерти.— Знаешь, Анвил, у меня есть один знакомый палач. Он говорит, что перед каждой казнью просит прощения у смертников за то, что он их убьет. Говорит, будто так легче, будто потом совесть не так мучает. Не знаю, правда это или нет— никогда не пробовал. Но небо свидетель, я не хотел твоей смерти. Ты простишь меня за то, что я сделаю?
Голос хенетвердца звучал не слишком уверенно— он знал, что вряд ли человек способен простить свою смерть кому бы то ни было.
Анвил не знал, как приготовиться к тому, что его ждет. Вдруг его блуждающий взгляд наткнулся на ту же огромную крысу, которая недавно пробегала мимо его клетки. Теперь зверек скакал вокруг большого ящика над одной из боковых клеток, который, видимо, скрывал под собой механизм открывания звериных клеток. Сыщик с удивлением смотрел на крысу, которая, схватив лапками что-то, с усилием тянула это на себя. Тихий металлический скрежет раздался в тишине подвала.
— Вилет!..— крикнул Анвил.
Железная решетка с грохотом упала, и заключенный в клетке монстр вырвался на свободу. С диким ревом он несся на хенетвердца, успевшего только удивленно оглянуться. От градигера не сумел бы убежать даже здоровый, а у раненого в колено Вилета не было никаких шансов.
Зверь сбил его с ног и со злостью рванул его тело кривыми зубами. Вилет страшно закричал и, собрав последние силы, всадил нож в бок чудовища, но зверь, защищенный толстой кожей и слоем жира, казалось, даже не заметил, что его ранили. Он продолжал разрывать хенетвердца, который еще пытался сопротивляться, оглашая высокие своды подвала нечеловеческим криком.
Анвил в ужасе закрыл глаза и заткнул уши, чтобы не видеть и не слышать происходящего, но это не помогло: кровавые картины все равно возникали в его мозгу, крик боли и отчаяния вползал в уши, долбил виски. Сыщик слышал, как одна за другой упали все пять решеток, выпустив остальных градигеров, которые также накинулись на уже искалеченного, но все еще живого Вилета.
Прошло уже несколько минут, но крик все не прекращался. Открыв глаза, Анвил увидел, что тело хенетвердца уже практически исчезло в огромных пастях чудовищ, и теперь они пытались залезть своими мордами в клетку Анвила, чтобы добраться и до него. Только сейчас сыщик понял, что этот жуткий душераздирающий крик издавал он сам.
В ужасе замолчав, он перебрался в самый центр своей клетки, пытаясь оказаться подальше от щелкающих зубами градигеров. Анвил сидел на соломе, все еще зажимая уши и нервно раскачиваясь из стороны в сторону. Он не знал, что с ним будет дальше, хотя что-то подсказывало ему, что рано или поздно кто-то опустит его клетку и тогда он разделит судьбу Вилета.
Внезапно звери, как по команде, перестали атаковать Анвила и уставились в одну сторону— дверь, через которую вошел Вилет, приоткрылась с тихим скрипом. Звери, поведя носами, моментально потеряли интерес к человеку, защищенному прочной клеткой, и бросились в эту дверь, оставив Анвила одного.
Сыщик, не в силах отвести взгляд, смотрел на то место, где был загрызен Вилет и где теперь в самом деле осталось только немножко крови, которая растеклась по щелям между камнями пола. Анвил не мог поверить в то, что от человека, который только что стоял рядом, говорил с ним, чья рука лежала на его лбу, ничего не осталось.
Мысли Анвила беспомощно копошились в мозгу, реальность, окружающая его, накрывала, как лавина, парализуя волю и тело, перебивая дыхание. Сыщик не знал, сколько времени прошло с тех пор, как звери куда-то умчались, когда люк над ним снова отворился. Он увидел, как сверху на него летит что-то с ужасающим громыханием, но ни отойти, ни хотя бы прикрыть голову руками он был не в силах.
Толстая цепь с большим крюком на конце повисла над ним, слегка покачиваясь. Анвил смотрел на нее с удивлением— он знал, что надо хотя бы попробовать выбраться отсюда, но тело его не слушалось и не желало двигаться с места. Вскоре он увидел ту же толстую крысу, которая сбегала по цепи вниз с большой скоростью. Повиснув на крюке, она протянула свои маленькие лапки к неподвижно стоящему Анвилу и громко запищала.
