Эскалаторы людей (Си-проект)

— Тогда надо возвращаться.

— Я тебе вернусь! — взревел злой.

Его немедленно оттер властный:

— Поскольку мы находимся в мире Аттала, то нам следует соблюдать местные традиции. А одной из местных традиций является так называемая демократия, согласно ей принимается то решение, которое устраивает большинство заинтересованных лиц. Из нас троих двое решили возвращаться. Так что...

Чмоки не выдержал:

— Раз по этой вашей... как ее там, демро... тракии надо всех заинтересованных считать, то и меня. Причем, я не четвертый, я первый, потому что я управляю телом.

— А не слишком ли вы дерзки и самоуверенны? — это властный. Привык, что все перед ним лебезят, не понимает, что сейчас разговаривает с беглецом, бунтовщиком, преступником.

— Не слишком, в самый раз. Потому что я телом управляю. Захочу, вернусь, захочу, не вернусь, смотря до чего договоримся. Пока что вы мне только угрожали, а ну-ка пообещайте что-нибудь.

— Я тебя в такие места отведу, ты и представить себе не можешь! — взахлеб начал злой. — Человекам знаешь, какие удовольствия доступны? У них же тела чувствительные, почти как у шрегоу!

— Вы не сможете в полной мере наслаждаться человеческим телом, зная, что вас ищут и могут найти в любое мгновение, — насмешливо перебил властный. — Я же предлагаю вам не только свободу, но и законное тело.

— Я вам не верю.

— Что?! — возмутился властный — раздавил бы Чмоки, если бы мог. — Вы утверждаете, что я лгу?!

— Да, я считаю, что вы лжете. Если я вернусь, вам не нужно будет выполнять обещание...

— Да вы просто не представляете, насколько важна моя миссия, — заговорил властный гораздо спокойнее.

— Тогда, может быть, выполним вашу миссию, а потом не будем возвращаться сразу? — неожиданно вступил недоуменный. — Я не против задержаться в Аттала. Кроме того, у меня тоже здесь дела.

— А что потом? — спросил злой.

— Выполним миссию, а потом решим.

Да, третий голос и третья ступень. Уже не грозят, а соблазняют, предлагают договориться, отложить решение.

— Не выполните, — вкрадчиво сказал еще один голос, четвертый уже.

— А ты кто?! — выкрикнули одновременно три первых голоса.

— А догадайся, — издевательски ответил вкрадчивый. Кому это он? Властному, потому что именно он заговорил:

— Ты все еще надеешься помешать миссии?

— И помешаю.

— Каким образом?!

Вкрадчивый промолчал. Но у Чмоки откуда-то взялась уверенность, что каким-то образом помешает, есть у него способы. К примеру, заорет в самый ответственный момент, чтобы у Чмоки рука дрогнула.

— Ты слишком далеко зашел! — с нажимом цедил властный.

— Нет, это ты слишком далеко зашел, — спокойно отвечал вкрадчивый. — Что будет с миром Аттала, если вы нарушите циркуляцию сил? Достанется всей Последовательности, вплоть до Запределья.

— Последовательности и так достанется, если ничего не делать!

— Кому ты это доказываешь? Мне?

— Нет, он это Чмо доказывает, — насмешливо пояснил злой. — Чтобы Чмо за миссию взялся.

— Не оскорбляй носителя, — посоветовал вкрадчивый.

Чмоки вскинулся:

— Это было оскорбление?

— Было.

— Никакому Чмо я не доказывал! — запоздало, но мощно возмутился властный. — Слишком много чести!

— То есть, ты не уважаешь Чмоки? — удивился вкрадчивый.

— Уважать Чмо? Он даже недостоин моего презрения! Всего лишь бестелесная сущность, бесполезная и никому ненужная, потому и отправили его в Запределье!

Чмоки разозлился:

— Ах так! Ну все...

— И что ты мне сделаешь? — с насмешливым превосходством спросил властный.

— Что сделаю? Например, когда меня поймают, я про тебя такого навру, что ты мне позавидуешь!

— Не поймают, — успокоил вкрадчивый. — Вам достаточно пойти в любом направлении наугад, несколько раз свернуть наугад, и вас уже не поймают. До сих пор никого не поймали.

— До сих пор такого, как сегодня, не случалось! — властный, похоже, растерял половину своей властности.

— И не такое случалось. И никого не поймали. Не умеете вы ловить.

— Так чего мы тут сидим? — обрадовался злой. — Пошли... это, сворачивать наугад.

Чмоки стал одеваться, вкрадчивый и злой советовали, как. Властный попытался дать неправильный совет, но был оттерт.

Четвертая ступенька. Нашелся выход, не все, но многое стало понятным. Ступень ясности. Правда, на лестнице может оказаться больше четырех ступеней...

— Что происходит? — неожиданно возник пятый уже голос, испуганный.

— Еще один, — сказали первые четверо. По-разному сказали, кто-то удивленно, кто-то раздраженно, кто-то насмешливо.

— Где моя половинка?! — закричал испуганный. — Мы были на соседних ступенях, я и моя половинка, моя... наши носители должны были стать на ступени очень быстро, один за другим, и мы должны были прийти в мир Аттала вместе...

— Вы что, повенчаны Судьбой?! — поразился вкрадчивый.

— Да! Повенчаны!

— Тогда надо возвращаться, — испуганно пролепетал злой — вот так неожиданность. — Нельзя стоять ну пути Судьбы. Я не собираюсь.

Чмоки ничего не знал про Судьбу, но если даже злой ее боится, то нет другого выхода, только вернуться. Что за несправедливость... Да, пятая ступень отмела всю ясность начисто — показала Чмоки, насколько все на самом деле сложно. Мельком показала, но и этого много.

Неожиданно дрожащий голос — который уже там по счету?! — выдавил:

— Я здесь.

— Половинка! — невероятно обрадовался испуганный. — Ты здесь! Но почему ты молчала?!

— Я не могла... я потерялась. Это же мужское тело, мужское сознание. Это ужасно... отвратительно! Я могу думать только об одном предмете за один раз... я могу его представить очень четко со всех сторон, но только один! А как только думаю про два предмета, мысль перескакивает с одного на другой, как в калейдоскопе! Это ужасно! Как вы, мужчины, живете?!

— Успокойся, — дрожал испуганный, — все хорошо, мы вместе... мы даже в одном теле!

— Мужское тело? — спросил Чмоки. — О чем она?

— А ты не знаешь, что человеки делятся на мужчин и женщин? — насмехался властный. — Ты, например, мужчина...

— Не говорите ему! — неожиданно встрял недоуменный. — Он начнет экспериментировать!

— Чего не говорить? — подозрительно спросил Чмоки.

— Не важно, — слишком нейтрально ответил злой.

— На самом деле очень важно, — рассудительно заметил вкрадчивый.

Чмоки ощутил себя еще одной ступенькой выше. Не так все сложно, как до сих пор казалось, а гораздо сложнее.

Продолжил одеваться. И услышал такое знакомое:

— Что происходит? — от еще одного голоса. Потом опять:

— Что происходит?!

— Да действительно, что происходит? — насел властный. — Откуда столько сущностей в одном теле?

Чмоки вздохнул:

— Кажется, я знаю. Когда я выбирался из межмирья, я очень спешил и... пробежался по ступеням судьбы. То есть, просто быстро прошел по ним, спешил... Я становился на многие ступени.

— Нет, я не верю! — взревел властный. — Не могу поверить, что бывают такие глупые сущности! Неужели непонятно, что ступени не просто так сделаны движущимися, а для того, чтобы можно было подняться, не сходя с одной ступни!

— Дали бы мне время подумать, — огрызнулся Чмоки.

— И что теперь делать? — заговорил недоуменный. — Нас же теперь неизвестно сколько соберется... Да все разные! Но хотя бы поперек Судьбы не идем. Ведь не идем? Эй, влюбленные, как вы там?

Никто не ответил.

— Может, они ушли, — предположил какой-то голос из новых. — Ей же здесь не нравилось... Так они могут уйти?!

И опять Чмоки почувствовал, что поднялся на ступень выше, как будто он увидел поселившиеся внутри его (хотя и краденного) тела сущности, а не только слышал их голоса. Понял, что они собой представляют.

Чмоки уже раскрывал рот, чтобы выкрикнуть что-нибудь яростное, но только зарычал.

Заговорил еще один новый голос:

— Не надо этого говорить носителю, пусть он думает, что мы не можем покинуть его тело...

— Молчи!

— Не буду я молчать! Нам надо уговорить носителя, чтобы он вернулся в межмирье — с телом проще будет, обратимся к ближайшему хранителю, расскажем, что к чему, а если в бестелесной форме, то придется тащиться через половину межмирья аж до...

— Да тихо ты, носитель слышит! Он слышит все, что ты говоришь!

Чмоки наконец-то вышел из ступора: — Так вы можете покинуть тело?! Вам просто лень куда-то там добираться?! А со мной знаете, что сделают, если вернусь?!

— Но, в конце концов, это вы во всем виноваты, — осторожно вставил недоуменный.

— Я виноват?! Меня отправили в Запределье только потому, что я был не нужен высшим сущностям, а всем остальным не было до меня дела! Это все остальные передо мной виноваты! А сегодня что?! То приказывают, то грозят, то удовольствия обещают, как будто я ради удовольствия существую! И врете постоянно, или недоговариваете! Так что пошли вы все!

Чмоки выдохся. Ожидал ответного взрыва, шквала ярости. Но единственным, кто заговорил (и то не сразу), был вкрадчивый:

— А ты силен. Всех разогнал, я удержался только потому, что ты на меня меньше других злился. Силен.

Знать бы раньше, что их всех можно выгнать. Хотя, против общества вкрадчивого Чмоки не возражал. Хорошая тот сущность, даже за Чмоки заступился. Только он один.

От лишних сущностей избавились, пора, наконец-то, насладиться миром Аттала.

И опять знакомое ощущение, как будто опять поднялся по ступеням единства из межмирья. А если вдуматься, то на самом деле стоял на месте, это ступень поднималась. Разве что в самом конце, когда лишние сущности из собственного (хотя и краденного) тела выгонял, это, можно считать, пробежался по лестнице наверх. Или, может быть, вниз...

В любом случае, сошел с одних ступенек и сразу попал на другие. А на те первые тоже с каких-то попал, просто не знал, что это ступеньки. И впереди наверняка еще будут.

Чмоки направился к выходу из помещения.

— А ведь у тебя появилась цель, — загадочно произнес вкрадчивый, — выпустить бестелесных из Запределья. Иначе ты будешь не лучше всех тех, кого только что выгнал. Такой же равнодушный.

Ну что ж, освободить собратьев — хорошая цель. И хорошо, когда есть цель, а не просто несут движущиеся ступени.

Лазарева Л.В.

Эскалатор 27: Эскалатор жизни для Семени Маиса

Жречество — тяжкий труд. Семя Маиса и не думал о том, пока бегал по двору жреческой школы. Там навещали его все больше мысли о почете и величии, о прекрасной одежде, тонкой выделке кож, страхе всего народа перед живым воплощением Кецалькоатля. О том, что даже властитель во время жертвоприношения не более, чем пыль под ногами верховного жреца. Он мечтал стать Голосом Бога! С Великой Пирамиды вещать народу повеления владыки. И никогда не думал, насколько это ответственно и тяжко для бренного человечка... Да что там — банально страшно! А если все хитрости вылезут наружу? Вот чего бойся-то...

Народу необходимо настоящее чудо, чтобы уверовать в божественную помощь. Однако солнечного затмения не предвидится еще два десятка лун, а больше в старинной копилке жречества не отыскать действенных зрелищ. Пришлось изобретать неведомое.

Семя Маиса сам не понял, откуда явилось бессонной ночью его воспаленному мозгу это сооружение. Наверняка бог услышал стенания своего слуги и пришел на помощь. По крайней мере, так думал Семя Маиса, раздавая наутро указания сообразительным мастерам и воинам. Конечно, младшие жрецы слушали его, боясь упустить словечко из указаний. Разумеется, разумные из народа все нарисовали, как следует, а дикие лесные люди, захваченные недавно молодым правителем по имени Гордый Орел, старались во имя божества, как умели, но... Кто поручится за результат?

Варвары, пришедшие из глухих лесов, вырезали половину здоровых охотников и увели в рабство столько же женщин и детей. А с варварами обрушились на голову оставшихся болезни. Потом пришли неурожай и голод — его брат-близнец. Младенцы у пустых грудей кормилиц не могли кричать и умирали от бессилия. Старики превращались в ходячие трупы — и лучше бы им лежать в земле, чем извращать поверхность земли таким уродством. А сильные мужчины лишились крепости рук, ослабли и высохли так, что едва способны были по нескольку человек выходить на охоту поблизости, чтобы прокормить себя и семьи. Женщины... Семя Маиса махнул рукой и отправился надевать жертвенное облачение. Он надеялся победить напасти, упавшие на голову его народа, поднять дух несчастных людей и обрести уверенность в завтрашнем дне.

Требовалось немедленно вернуть людям веру в божественный промысел. А для этого ему необходима эта штука. Семя Маиса называл ее именно так. И не раскрывал до поры до времени ее назначения. Ибо сам доподлинно знал лишь одно — она дополнительно возвышает его в глазах народа и утверждает, что надежды вот-вот исполнятся.

Солнце как раз падало на основную, переднюю часть Великой Пирамиды. Он, в его белых одеждах и его новой задумкой оставался белым пятном у подножия.

Семя Маиса мысленно обратился к Кецалькоатлю, моля его о помощи и встал на деревянную ступеньку, совершенно невидимую в тени всего строения. Люди, собравшиеся там, видели лишь его одежды и его золоченые сандалии, но не эту штуку цвета пирамиды. Он поднял руку, давая знак младшим жрецам, те в свою очередь махнули надсмотрщикам, которые приказали рабам крутить колесо с натянутой веревкой. Слегка вибрируя, так, что его ступни едва-едва задрожали, и малость покачиваясь на ходу, его изножье поползло вверх. Семя Маиса стоял с высоко поднятой рукой, в которой сжимал тончайшей обточки обсидиановый клинок для жертвоприношений.

Народ замер и дружно ахнул, заметив, что верховный жрец без посторонней помощи возносится на Великую Пирамиду. Его помощники между тем восходили наверх привычным способом — по огромным каменным ступеням, изъеденным временем.

Солнце поднималось к зениту. Веревки, наматывавшейся рабами на специальное колесо, пока никто не заметил. Жрец мысленно поблагодарил бога и сделал страшное лицо.

На вершине его ждало несколько десятков чужих воинов, приготовленных для жертвоприношения. А еще те, кто крутил колесо, тоже погибнут. Впрочем, надсмотрщики отправятся за ними — чтобы никто из народа не узнал о секрете вознесения Семени Маиса.

И вот, в тот самый момент, когда он, омываемый восторгом и ужасом толпы, сходил с трепещущей подножки на самый верх Пирамиды, знакомый громовой голос произнес прямо в его уши: 'Первый эскалатор в действии!' Никто, кроме него не услышал ничего, лишь резкий порыв ветра, налетевший внезапно. Семя Маиса ничего не понял и замер в ожидании разъяснений, но божество безмолвствовало.

Младшие жрецы привычно растянули первую жертву на выпуклом камне. Он поднял и опустил руку, направляя обсидиановое лезвие точно между ребер так, чтобы трепещущее сердце само легло ему в руку. Первый крик ужаса прорезал тишину, фонтан крови обагрил его лицо и одежды. Восторженный рев толпы взметнулся над лесом. И странное слово 'эксперимент' пришло ему в голову. Такое же непонятное, как и эскалатор. Он откуда-то точно знал, что злоключения, обрушившиеся на его народ — это причуды божеств, которые ради собственного развлечения устраивают различные испытания. Зачем? Ему этого знать не дозволено. Он, Семя Маиса, верховный жрец бога-твоpца миpа, создателя человека, покровителя жречества и науки Кецалькоатля, постарается лишь умилостивить божество жертвоприношением, чтобы не стало еще хуже. Ибо милы сердцам богов кровь и смерть...