Кризис (1-7)

— Не медлить! — сержант подскочил к Петру и ухватился за свободный конец воротка. Сервомоторы его брони запели в унисон с комбинезоном парня. — Чтоб ты сдохла, кротина... — выругался он. — Никогда не доверял новым разработкам!

Дверца люка истошно взвизгнула и раскрылась, отъезжая вбок. Это инженеры неплохо придумали — под землей давление грунтов не сможет провалить ее внутрь, а при желании, всегда можно будет выбраться из кабины, отодвинув крышку в сторону. Вот только как двигаться, если подземка под какими-либо скалами застрянет? Камень прогрызать, словно крыса?

— Вперед, мухой! Мешкать нельзя! — скомандовал сержант Барка и хлопнул Дольского по спине, когда он первым устремился в люк.

Странно видеть подобное рвение от Сталкера. Такие вряд ли бы лезли на рожон в первую очередь. Скорее, сидели бы истуканами, как я, дожидаясь, а не затрещат ли сейчас выстрелы на улице. Нас может ожидать засада, запрограммированный на автоматическую защиту периметра робот, автоматическая пушка, в конце концов. Ведь мы недалеко от стены, судя по разработанным планам атаки, показались на белый, исковерканный атомом, свет! Тут все возможно, и ров с кислотой, прикрытый тонкой энергетической пленкой, чтобы смертельные испарения не распространялись по окрестностям, убивая все живое. И широкие площадки сверхпроводников, по которым пробегают смертельные разряды электричества. Как там в боевом брифинге рассказывали? "Каждый житель районов около городских стен имеет полный план опасных мест и график периодического включения ловушек. Это, конечно, не спасает некоторых не слишком умных горожан от несчастных случаев, зато любой чужак, окажись он в пределах населенного пункта номер 116, имеет множество шансов скончаться еще до прибытия в центральную часть города...."

Умные дядьки защиту здесь ставили. Некоторое время я смотрел на свой наручный лэптоп и пытался угадать, где же размещены западни. Наш спутник смог только наделать множество снимков с двухкилометровой высоты — а ниже никто не смог спуститься. Даже дельтаплан засекли, защитники чертовы, чтоб их вирусы пожрали и в зомбов превратили! Вот и забросили нас теперь сюда с одним лишь условным планом города, задачей не шуметь до захвата и с почти невыполнимыми целями. Это командирам легко говорить, мол, топай туда, в коммуникационный центр, расстреляй там всех и вирус D-12234566-2 запусти! А сами они бы не попробовали вот так залезть, умники чертовы?

— Стратеги проклятые! — заматерился Шепелявый, такой же Вархакер, как и я. Сразу видно, что из моей среды — думаем одинаково.

— Что такое? — Родриго посмотрел неодобрительно, поворачиваясь от раскрытого люка и обращаясь к Майклу. — Чего не нравится, красавец?

— Мне как теперь офицерскую казарму искать? — растерянно спросил мой собрат по виртуальным боям. Нотки в его голосе были наполнены искренним удивлением. — Почему указатель направления не работает?

— Мы в Реале, идиотина, — хмыкнул Тузик-Нос, уже приближаясь к выходу из "Кротика". — Тут программки полезные работать не будут, хоть убейся!

— Понимаю, — Шепелявый показывал себя настоящим бойцом, истинным специалистом войны — смирился с неприятной новостью очень быстро и сейчас, как я, размышлял о возможных вариантах развития боя.

Лично мне сейчас хотелось одного — побыстрее выполнить задание и счастливо вернуться на Базу, где ожидало холодное пиво, парочка казенных женщин и громадная койка. Ну, и от виркамеры бы не отказался, но только не в бой пойти, как сейчас, под этим хмурым небом, что раскинулось над городом. Открыть дверь любимого кабака, заказать себе пол литра электронной отравы, да потягивать маленькими глоточками, прислушиваясь к бубнению очередного пьянчуги. А не сидеть сейчас и таращиться на черно-белые фотографии небольшого мегаполиса, заснятые, кто знает когда... Если фотки старые, то вероятность моей кончины на просторах этого замечательного номера 116, очень даже немалая.

— Чисто! — зашуршали динамики моей брони.

Ярослав не возвратился, только передал сигнал о начальном этапе нападения. Выстрелов из темноты не послышалось, хотя все напряглись, получив послание от разведчика. Невидимый шофер за стеной подземки не глушил моторы, готовый в любую секунду ринуться вниз, под спасительные своды подземелий собственной работы, случись что-то внеплановое. Но оно не случалось — только короткий приказ сержанта Барка, кто многозначительно указал на выход и теперь прощально похлопывал нас всех по плечам. Это ритуал такой десантный, мол, помни, брат — я всегда с тобой, в смерти и в жизни, в бою и на "цивиле"... Интересно, куда меня приведет эта операция?

Я выскочил из машины как раз в тот момент, когда первые взрывы затрясли спящим городом. Если кто-то и засек прибытие нашего десанта из-под земли, то успешная диверсионная работа второй группы быстро отвлекла его в другую сторону. Оплавленная древними войнами брусчатка дрожала под ногами, казалось, что все вокруг стремится сейчас взлететь к черным облакам, окрашенным едва видимым обломком луны.

Базу на спутнике земли расстреляли лет сто назад — там находились беженцы из Украины, которую многие считали единственным зачинщиком войны. Мои соплеменники, кто не желал продолжения кровавого Джихада, спаслись бегством, улетев на единственной ракете из секретного аэродрома где-то под Киевом. По слухам, украинцам удалось отбить исследовательскую станцию у неизвестных ученых и даже учредить на Луне какое-то правительство. Но развороченные внутренности красного Китая еще таили угрозу — парочка межконтинентальных ракет, лишь немного усовершенствованных, добрались до спутника, почти разломав его пополам. Теперь над Землей еще долгое время будет кружить астероидное кольцо и большой надломленный в левом нижнем углу кусок старенького Месяца, как называют его многие славяне.

Длинный лунный хвост слабо фосфоресцировал в вышине, чуть-чуть разгоняя мрак. Поднятый "Кротиком" пар успел уже раствориться в воздухе, но все пространство меж приземистыми домами заполняли густые облака смога. Посвети фонариком, и ядовитая тьма тут же окрасится во множество тонов и оттенков, пропадет спокойное свечение радиоактивных осадков.

Света я боялся до дрожи в коленях. Лучше уж пробираться почти на цыпочках, надеясь лишь на инфракрасные визоры, спотыкаясь и вытянув руки вперед. Идти было тяжело — винтовка оказалась очень весомой, даже несмотря на усиленные стимуляторами руки, облаченные в пружины сервомоторов.

Вдали продолжали грохотать взрывы. Ударная волна докатывалась и сюда, но, остановленная множеством преград из домов, доносила до меня лишь клочки рассерженного тумана. В домах не зажигали свет — признак военного режима. Да и какой придурок может лампочку зажечь, если имеется угроза воздушной атаки? Это психом надо заделаться, чтобы бомбу на собственную обитель накликать. Сидят, видимо, по своим конурам, собаки городские, ставни бронированные позакрывали, и трусятся с жиру!

— Стена! — заорали где-то за гранью анализаторов звука, примерно километрах в четырех от меня. Но в этом голосе было столько истерического ужаса, что, казалось, он перелетел даже на другой конец этого небольшого населенного пункта.

— Мутанты! — сразу же, не успело эхо первого крика затихнуть, как его продолжили, размножили сотни голосов. — Мутанты прорвались!

На безопасном для меня расстоянии разворачивались турели, крупнокалиберные пушки автоматического боя аварийно переходили в режим осады. Солдаты на вышках, вероятно, уже вовсю трубили о приближении противника.

Наш план не отличался особой сложностью. Направленные взрывы служили для разрушения стены — не менее двух десятков зарядов С-8, или чего-нибудь еще более сильного, уничтожали любую преграду, от пластика и до базальта. Сразу же после исчезновения изрядного куска железобетона, что опоясывал мегаполис монолитным кольцом, в игру вступали мутанты. Разворошить гнездо мутов, как их называли, не составило труда — несколько малых танков просто обстреляли ближайшие пещеры и разрушенные заводы, где обитали твари, и спешно отступили. Разъяренная толпа изуродованных радиацией исполинов хлынула вслед за обидчиками — раздавить, растоптать проклятые железяки!

Боевые машины, конечно же, спрятались где-нибудь в подземных тоннелях, заранее подготовленных для операции. А муты же неслись вперед — перед их глазами, прямо на городской стене, которую так часто и так безуспешно штурмовали племена уродцев, проецировалось изображение танковых башен.

С довольным гоготом мутанты лезли в образовавшуюся щель, перепрыгивая развалины и вгрызаясь в редкую толпу защитников. Большинство солдат наместника спали праведным сном, даже не подозревая об атаке. Именно в этом имелся серьезнейший плюс нашего плана — большинство домов и казарм накрепко герметизировали от проникновения уличного воздуха, света и звука. Весь гарнизон поднимался только по тревоге, которая по непонятным причинам делилась на две категории — внутренняя и внегородская. В то время как внешняя сирена включалась во время атаки стен, внутренняя сообщала об опасности, если враг прорывался непосредственно за стены.

Почему не потащили всех военных, было для меня величайшей загадкой. Да и не проснуться от тяжелейшего колебания почвы? И не проснуться от тревожного крика сирены? Как вариант, мне казалось, что дежурный офицер, отвечавших за целостность периметра, либо позарился на некоторую сумму деньжат, и напустил в казармы сонного газа, или сейчас лежал холодным трупом где-нибудь в отстойнике фекалий.

Мир загадок, эта реальная жизнь — в Виртуале есть множество законов и техник боя, по которым наша атака захлебнулась бы в первые секунды жизни. Мэру всего лишь требовалось утыкать городские стены датчиками для обнаружения взрывчатки и сделать рвы более глубокими, да и внутри, за стенами, они бы пригодились. Ну и, конечно, организовать единую побудку-тревогу для всей своей армии. В ином случае, мы были обречены на успех — стратегический гений наместника, о котором толмачили нам на брифинге, оказался пустым звуков. Множество непродуманных деталей, и вот уже я, один из почти десятка смертоносных бойцов, иду выполнять свою работу.

Это Львов — таинственный город под номером 116. Узенькие улочки, мощенные темно-изумрудной и грязно-фиолетовой брусчаткой, которой не менее нескольких сотен лет. Приземистые домишки, тесно прижатые друг ко другу, устало покосившиеся статуи, замызганные барельефы древности, созданные когда-то неизвестным гением-зодчим. Тысячелетние канавы, залитые дождевой грязью напополам с продуктами радиоактивного распада, груды хлама, педантично сваленные по углам домов. Раз в месяц здесь проезжает старенькая пожарная машина и сжигает весь этот мусор, вместе с беспризорными обитателями Львова, кому не хватает сил зарабатывать деньги физическим трудом, или ума, чтобы пользоваться виркамерами и трудиться в лабораториях.

Почти все окна строений прикрыты тяжелыми ставнями из свинца, нижние этажи либо заколочены, или забраны во внушительные решетки, с человеческую руку толщиной. На редких балкончиках, что еще не осыпались от времени, установлены треноги и короткие лафеты пулеметов. Вокруг ни души — трусливые хозяева полуразрушенных строений слышали, конечно, вой сирен, но защитой стен занимаются лишь жители ближайших к месту нападения районов. Остальным же остается облегченно всхрапывать в холодном поту и мочиться в штаны, не просыпаясь и ожидая второй сигнал "Враг в городе!".

Сломанная пополам железная конструкция на высоком холме слева. Это Высокий Замок, место, где когда-то жили короли и князья. Развороченные прутья из проржавелого металла с осыпавшейся краской, осколки стареньких радиоантенн, над которыми завывают холодные ветры. Башня раскоряченной телевышки упала с горба, похоронив под собой небольшое здание с треснутой вывеской "Школ..." на остатках дверной рамы. Везде только кучи битого кирпича, слабо мерцающие желтоватым — радиация накопилась в западине под горой. Несколько влажных человеческих скелетов буквально вплавлены в черно-бурый асфальт.

На возвышении, что соединяет школьный двор с фундаментом башни, тускнеет покореженная лестница из перфорированной стали. Она выглядит единственным уцелевшим строением в местном ландшафте упадка и уныния. Металл поблескивает отполированными трубами, а изогнутые поручни кое-где подправлены ударами молотков — везде наблюдаются характерные отметины ремонта. Мне как раз туда — по скользкому от смога бетону и сетке-рабице из толстых арматурных лент. Там, за многометровыми заграждениями из колючей проволоки, волчьих ям и множества автоматических стрелковых орудий, как раз находится коммуникационный центр. Раньше, кажется, в перестроенном и усиленном титановыми щитами здании размещалось Львовское телевидение, что вещало как раз по сигналам из поломанной вышки. Теперь все завалили бетонными плитами и натыкали дзотов, вперемешку с дежурными постами. Вот через такую малину я и должен пробраться, желательно не нашумев, чтобы не завалить операцию. И если все получится у меня, а также и у тех парней, что разбежались по мегаполису, то не пройдет еще ночь, а город падет к нашим ногам.

И я не раздумываю по поводу того, что долгое время жил здесь, бродил, нетрезво покачиваясь, по загаженным дворикам, покупал харчи на маленьком базарчике у развалин Оперного театра, любил здесь, был любим и брошен. Сам бросал и убегал под крышку виркамеры, убивал, когда возникала необходимость. Мой дом — Виртуал, а бог мой — Дос, и чихать мне на то, где находится слабое тело, пока сознание покачивается в красочных миражах виртуальной реальности!

Город падет! Или погибнет маленькая группа террористов, которым заплатили бешенные деньги, только бы пробраться сюда. Но мы — лучшие специалисты, кого удалось найти, а, следовательно, Львову придет конец!

"Как вы могли пропустить такое?! — истерика лилась отовсюду, плескалась у меня в ушах. — Мне расценивать это, как попытку захвата власти?!"

"В чем дело? — более спокойный и довольно знакомый голос. — Что вам не нравится? Это же муляж, обычная тренировка..."

"Но он так реален, этот бой, — тот, что кричал, немного успокоился. — Мне кажется, что я смотрю хронику".

"Это всего лишь воспоминания, — науськивающее заметил второй. Послышался звук отодвигаемого стула, пластиковые ножки проскребли по бетонному полу. Вслед за ними двинулись мои глазные яблоки — я слышал все, воспринимал, но будто сквозь густую пелену из летучего киселя. А пошевелиться не мог, словно отсутствовало тело, и только мозг висел в наполненной приглушенными звуками дымке".

"Что он вспоминает? — едва не плача спросил владелец писклявого голоска, с мальчишескими нотками в голосе. — Ведь подобного не было никогда, и быть не может!"

"Не было, — согласился тот, кто подключал меня к этой дрянной системе для копания в памяти. — И, надо надеяться, не произойдет..."