Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

Синий шелк, или во всем виновато платье.


Опубликован:
12.12.2014 — 12.12.2014
Аннотация:
Новогодняя история. Настоящий праздник - это когда все мечты сбываются. Соня Михальчук хотела всего лишь заполучить понравившееся платье, но судьба распорядилась совсем иначе...
 
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
 
 
 

Синий шелк, или во всем виновато платье.


Холодный, пронизывающий ветер декабря обжигал лицо. Ледяное дыхание зимы словно окутывало меня, проникая под пальто и заставляя спину покрываться мурашками, а глаза слезиться. Смахнув не прошеные слезы, я продолжала упорно смотреть вперед.

— Ты все равно будешь моим! — с губ сорвался еле слышный шепот, хотя хотелось кричать. — Пусть не сегодня, но когда-нибудь, ты все равно будешь моим.

Сильный порыв ветра распахнул мое пальто и скользнул вовнутрь. Поежившись, и поплотнее укутавшись, я вновь подняла глаза.

— Моим! — повторила я. — Не важно, сколько времени пройдет, неделя, месяц или вечность...

— Ты что? — высокий голос Юрковой вырвал меня из забвения. — Ты что, разговариваешь с платьем?

Подруга перевела взгляд с меня на витрину и обратно. Я видела, как в ее глазах зарождается смех.

— Не вздумай. — Предупредила я.

— Ты шутишь? Ты только, что стояла посреди тротуара и ворчала на платье.

Еле сдерживая смех, Инна повернулась к витрине и принялась рассматривать объект моего вожделения. А посмотреть было на что. Стоявший за стеклом безликий манекен был одет в восхитительное, как мне казалось, платье. Качественный, потрясающе красивый, синий шелк облегал пластиковый силуэт. Спереди платье было простым. Прямое, длиной до колен, оно могло показать очередным, скучным продуктом ширпотреба, но не для меня. Я знала, что вся магия этого платья в его спинке. Закрыв глаза, я словно перенеслась за манекен, осматривая то, что было скрыто от взглядов простых прохожих. С тонких бледных пластиковых плеч струился роскошный водопад цвета индиго. Плавно обтекая формы и соединяясь в центральной части спинки, у самого основания поясницы, образуя небольшие складки, оставляя часть спины обнаженной. Но еще больше мне нравилась отделка спинки. Вся, абсолютно вся ее часть, что прикрывала спину, была украшена настоящим, сотканным вручную, кружевом, расшитым прозрачным стеклярусом.

— Погоди, — выбила меня из моих грез Юркова. — А это часом не то платье, которое ты хотела подарить себе на день рождения?

— Оно.— Грустно подтвердила я, избегая взгляда подруги.

— Это получается...,— Инна прищурилась, что-то вычисляя, а потом, сдержав смешок, с упреком обратилась ко мне. — Ты будешь моим. Нда... И сколько ты уже угрожаешь этому платью?

— Это так важно?

— На самом деле нет, я уже подсчитала. Важно то, что если ты сейчас не начнешь шевелиться в сторону кафе, то мы останемся без обеда. Или ты именно этого добиваешься?

Я наградила подругу тяжелым взглядом, но судя по ухмылке Инны, мой устрашающий жест не сработал. Она подхватила меня под локоть и потянула к кафе, шепнув напоследок в сторону витрины.

— Не боись, синька. Тетя не в себе.

Через несколько минут мы оказались в теплом, уютном кафе. В помещении было людно, большинство работников ближайших офисов в свой обеденный перерыв стремились именно сюда. Не только хорошее сочетание цены и качества привлекало их. В небольшом кафе всегда пахло кофе и свежей выпечкой, девчонки-официантки приветливо улыбались и скользили меж маленьких столиков, собирая заказы. Не смотря на то, что календарь показывал лишь восьмое декабря, все помещение уже было празднично украшено. Еловые гирлянды, с множеством разноцветных шариков, опоясывали витрины. Иллюминация на потолке, игриво переливалась огоньками. На полочках и витринах лежал белоснежный искусственный снег. Создавалось ощущение, что ты попал на рождественскую открытку. Стряхнув у порога снежинки, мы прошли внутрь и устроили за небольшим круглым столиком.

— Ну, рассказывай, — протянула Юркова, стягивая рукава шубки и развешивая ее на спинку стула. — Как давно это продолжается?

— А стоит ли? — ехидно уточнила я, и, не обращая внимания на ее снисходительный взгляд, я принялась укладывать шарф и шапку в рукав пальто. — Ты же уже все подсчитала.

— Все — да не все, я о этом платье услышала только перед твоим ДР, и судя по всему, велика вероятность что это могло начаться гораздо раньше.

— Слушай, Ин, к чему все это?

— Не нервничай, я ж не со зла. Просто не пойму, почему ты еще не купила его. С деньгами у тебя вроде не проблем.

Я бросила напряженный взгляд на собеседницу, но та без зазрения совести уткнулась в меню. Решив взять таймаут, я последовала ее примеру, и на несколько минут за нашим столиком воцарилась тишина.

— Добрый день, что будете заказывать? — улыбчивая девушка подошла к нам, как только мы закрыли брошюры с меню.

-Мне, пожалуйста, салат "Зимний", котлету с пюре, два блинчика с творогом и стакан сока. — Опередила меня Юркова.

— Сок, какой?

— Мультифрукт есть?

— Есть. — Улыбнулась девушка, и, дождавшись положительного кивка, обратилась ко мне. — А вам?

— А мне салат цезарь, куриную грудку гриль и компот. — Неуверенно стрельнув глазами в сторону подруги, я заметила удивление на ее лица.

— Хорошо. — Послав еще одну приветливую улыбку, официантка скользнула меж столиков.

— Да, ладно! — удивление на лице Юрковой сменило ехидное понимание. — Я, кажется, догадываюсь, почему ты еще без платья.

— Не велика заслуга. Если, как ты говоришь, проблем с деньгами у меня нет, то остается только одно.

— Да ладно! — вторила она, — Я не поверю, что в таком приличном магазине не было твоего размера. Какой у тебя сорок шестой?

— Пятидесятый. — Нехотя выдавила я.

— Точно? — Словно проверяя, не шучу ли я, переспросила подруга.

— А что, похоже, что я шучу? Ну, уже сорок восьмой.

— Прекрати дуться, мне ж откуда знать! Ты не выглядишь на пятидесятый.

От удивления у меня даже брови вверх поползли.

— Не поняла.

— Ну, знаешь, у меня сороковой, и я всегда думала... — Юркова замешкалась, подбирая слова. — Ну что тетьки, ой, прости, девушки с пятидесятым размеров, это такие необъятные, пухлые веселушки, которые любят печь пироги и пить с ними чай. Ну, или на крайний случай, это работницы паспортного стола.

Нормальное, однако, описание выдала моя подруга. Нет, Инна совсем не глупая блондинка, все-таки помощник заместителя главного экономиста, но тут она меня удивила.

— Ого, какое глубокое знание пятидесятого размера. — Хихикнула я.

— Ой, прекрати! Ты меня поняла.

— Ваши заказы. — Перебила нас официантка. Выставив на стол ароматные блюда и напитки, она вновь одарила нас своей фирменной улыбкой, и, услышав слова благодарности, поспешила уйти.

Я подняла глаза, и устало уставилась на подругу. Не было таких тем, которые я могла бы постесняться обсудить с Инкой, просто... Скажу честно, признаваться в своих комплексах и неудачах тяжело, даже самым близким людям, по крайней мере мне. Однако, прекрасно зная девушку, сидевшую напротив меня, я понимала, что это неизбежно. Опустив вилку в хрустящую зелень салата, и глубоко вздохнув, я выдала то, что так тщательно скрывала последние месяцы.

— Да, мисс Марпл, ты права. Последние месяцы я провела в попытках засунуть себя в это платье. И как видишь — безуспешно.

-Что-то я никогда не замечала за тобой особой любви к шмоткам, — Инна хоть и догадалась обо всем, но все же некоторая доля удивления отражалась на ее лице. — И опять же, меня удивляет, что в таком раскрученном бутике нет твоего размера.

Она уперлась в меня своим острым, разоблачающим взглядом, и, отправив в рот небольшой кусочек котлеты, принялась медленно пережевывать его. В такие моменты Юркова становилась похожа, не на добродушную мисс Марпл, а на того чудика, который все мое детство хвастался, что у него нюх как у собаки, а глаз как у орла.

— Ой, Ин, прекрати этот допрос, будто расследуешь преступление века. Не срослось у меня тогда, вот и все. Все просто, не стоит так предавать этому значения. Хорошо?

— Слушай, может это и не преступление века, — чуть навалившись на столик, прошипела она, — но это точно преступление против себя. Если ты поняла, что платье не подходит тебе, а такое, поверь, бывает даже со мной, то почему не присмотрела что-нибудь другое. Зачем ты вот уже полгода ходишь и угрожаешь изделию швейного производства?

Посчитав, что уже вполне отчитала меня за странную привязанность, Инна откинулась на спинку стула и, продолжая поедать обед, ждала моей капитуляции.

-Быть может потому, как ты правильно заметила, что я не страдаю шопоголизмом, и то немногое что искренне нравиться мне, должно быть моим.

— Слова истинной собственницы, Михальчук, — усмехнулась подруга, и огонек гордости и интереса мелькнул в ее газах. Уже менее увлеченно поедая свой обед, девушка некоторое время раздумывала, а потом вновь обратилась ко мне. — И что же предприняла, чтобы добиться желаемого, не считая угроз.

Даже не смотря на огромное желание подруги подавить смешок, у нее ничего не получилось. Да и сама я не сдержала улыбки, понимая всю комичность ситуации. Взглянув на все это со стороны, я вдруг поняла, что это действительно выглядело глупо. И выложила подруге все, что укрылось от ее зоркого взгляда.

Юркова была права, вся эта история началась за месяц до дня рождения. В один из субботних дней, я решила пробежаться по магазинам и присмотреть наряд к вечеринке. Вот уже много лет мы с Юрковой планировали закатить большую вечеринку в каком-нибудь дорогом ресторане, по случаю нашего дня рождения. Да-да, так сложились обстоятельства, что две лучшее подруги родились в один день. Но что-то постоянно мешало нам воплотить эту идею в жизнь. Сначала мы были полностью зависимы от родителей, и студенчество, с постоянной нехваткой денег. Конечно, скромные, вечеринки мы организовывали каждый день рождения, но все-таки выпившие студенты, в маленькой комнате общежития, это не то, о чем мы мечтали. После окончания университета, отец Инны серьезно заболел, и она уехала помогать маме справляться с хозяйством. Я осталась в городе и устроилась на работу. Через два года отца Инны не стало, и когда Мария Федоровна оправилась от горя, она отпустила дочь устраивать свою личную жизнь. К тому моменту, когда Инка вернулась, я уже успела из обычного менеджера среднего звена, стать заместителем главного экономиста. Поэтому когда мне предложили подыскать себе компетентного помощника, вопрос о том кто им будет, был решен сразу же. И вот уже почти два года, моя ближайшая подруга работает вместе со мной. И теперь, когда родительский контроль и материальные трудности были позади, мы решили воплотить в жизнь свою давнюю, общую мечту.

В тот день я шла, просматривая витрины бутиков, и размышляла, какой именно наряд подойдет к ресторану "Ассоль". Это был не самый дорогой ресторан города, однако, весьма и весьма успешный. Внутреннее убранство полностью отражало название и дух самого заведения. Поразмыслив над этим, я решила, что мне подошло бы нечто элегантное, но не пресыщенное излишней отделкой. Какое-нибудь коктельное платье вполне бы сгодилось, и, вооружившись этой мыслью, я выдвинулась на поиски. Я не успела осмотреть содержимое и половины бутиков этого торгового центра, как мой взгляд привлекло пятно потрясающего цвета — индиго. Подойдя к гостеприимно открытым дверям, я замерла, не решаясь войти. Как обладательница неважного ,да что уж там, плохого зрения, из далека я совсем не поняла что за вещица привлекла мое внимание. Но сейчас стоя в нескольких метрах, я с трепетом рассматривала потрясающее платье глубокого, синего цвета.

— Я могу вам чем-нибудь помочь? — стройная, длинноволосая девушка, на бэйджеке которой было написано "консультант Елена", с приветливой улыбкой обратилась ко мне.

— Возможно, — столь же приветливо отозвалась я и шагнула внутрь салона. — У вас есть такое же платье моего размера. — Я пропустила синий шелк между пальцев, и вопрошающе уставилась на девушку. Немного растерянно она оглядела мою и фигуру и, попросив подождать пару минут, удалилась вглубь бутика. Ожидая ее, я успела, как следует рассмотреть платье и с каждой минутой оно нравилось мне все больше. Скользя ладонью по тонкому кружеву, и рассматривая прозрачные бусины, я представляла, как потрясающе будет переливаться стеклярус в иллюминации ресторана.

— Вот, — я обернулась на чуть взволнованный, но радостный голос продавщицы. — У вас же сорок восьмой, если я не ошибаюсь?

— Скорее пятидесятый, — оглядывая содержимое ее рук, отчеканила я. Трудно было не заметить, как работает ее аккуратно причесанная головка.

— Возможно, — неуверенно начала она, — такой силуэт позволит скрыть погрешности в размере. Я подумала аналогично и, приняв из ее рук платье, прошагала в примерочную.

Знаете, первых странный хруст, послышался, как только я проскользнула руками в платье. Но, признаться, многие из моих вещей в первое наше знакомство хрустели. Я уже давно привыкла к этому и предпочитала думать, что они меня так приветствуют. Испытывая некоторое неудобства из-за тесноты, я пригладила неровности спереди, и, насколько было возможно, расправила складки "водопада" на спине. Осмотревшись по сторонам и поняв, что зеркало есть только в торговом зале, я шагнула из примерочной. Первое что навеяло мне легкую тревогу, был взгляд консультанта Елены. Странные были у нее глаза. Но как только я оказалась у зеркала, все сразу стало предельно ясно. Как бы я охарактеризовала свой вид в тот момент? Хм... Сосиска в тесте, такое определение подошло бы более всего. Там где должен был находиться прекрасный, строгий перед платья, на меня смотрела веселая, синяя гусеничка. Нет, конечно, я отдаю себе отчет, что с моими формами я не буду выглядеть как точеный манекен. Но, однако, такой исход я предсказать не могла. Все еще лелея крупинки надежны, я обернулась и осмотрела спинку. Ожидаемо. Там где на поясницу должны были струиться водопады, напряженно легли шелковые складки. Сразу возник вопрос, а что собственно я там расправляла, если все растянулось и о "волнах" не могло быть и речи.

— Что ж, — я перевела веселый взгляд на Елену, — Думаю погрешность слишком большая.

Елена не нашла что мне ответить и лишь неловко улыбнулась. Переодевшись и вернув полюбившуюся вещицу, я покинула бутик, под извиняющийся взгляд продавщицы.

Наверное, большинство девушек отправились бы искать нечто более подходящее, но я была мало похожа на большинство. Хотя, возможно это неверно и мне просто приятно было так думать. В общем, план был прост. Я худею. До планируемого события оставался еще целый месяц, и я подумала, что даже лучше, если к тому моменту я буду на размер меньше. Собственно, я никогда не была стройной, а если быть честно, то я всегда была пухловатой. В отличие от нескольких моих полных знакомых, я не страдала от этого. Даже больше, мне нравилась своя фигура. В школе у меня первой появилась грудь, и несносные мальчишки, до этого момента считавшие меня, просто веселой толстушкой, стали смотреть на меня совсем по-другому. К поступлению в институт парни стали интересоваться мной все чаще. Не скажу, что это уж больно льстило мне, но все же мне нравился их интерес. Невысокая, девушка, с красивой грудью, округлыми бедрами, и длинными русыми волосами, на солнце переливающимися медью, всегда выделялась из толпы сверстниц. Конечно, парни не падали, как говорит моя мама, штабелями. Я прекрасно знала, что моя красота понравится не каждому. Тем не менее, я никогда не теряла веры в себя. И не раз друзья восхищались моим обаянием и оптимизмом. Возможно благодаря именно этим качествам у меня сейчас там много хороших друзей, половина из которых парни.

План похудения, который тем же вечером был придуман, казался мне отличным. "Меньше жрать" гласила надпись на небольшом, розовом стикере. Заботливой рукой размещенном на холодильнике.

— Я не поняла, — недоуменно спросила Инка, запивая ароматные блинчики соком, — он, что не сработал?

— Ну почему же,— усмехнулась я. — Сработал. И даже очень. В тот момент как раз надо было сдавать отчетности за квартал и за полугодие...

— Так че ж ты все еще без платья? — вновь перебила меня подруга.

— А все просто, — я отхлебнула последний глоток компота, и принялась аккуратно складывать одну тарелку в другую. — Я пришла в магазин за четыре дня до дня рождения. Похудевшая на семь килограмм, между прочим.

Я, оставив в сторону аккуратно сложенную посуду, потянулась за шапкой.

— И когда я в душе почти отметила свой триумф, все та же консультант Елена сообщила, что мой размер был выкуплен неделей ранее. Знаешь, — усмехнулась я, когда Инна, улыбаясь, отставила пустые тарелки и жестом подозвала официантку, — если в первый раз Елене было просто неудобно, то повторный провал она восприняла как личное поражение.

— Я представляю. — Хихикнула Юркова. — Ну и чем же закончилась эта душещипательная история?

-А тем и закончилась, — мы оплатили обед и получили еще одну фирменную улыбку от официантки, — Я бы с радостью продолжила свое уменьшение в размерах, но вес остановился, и никак не хочет меня покидать.

До окончания обеденного времени оставалось еще пятнадцать минут и мы, по уже давно сложившейся традиции, отправились в парк. Небольшой скорее сквер, чем парк, находился прямо под окнами нашей фирмы. Смахнув небольшой снежок с лавочки, мы плюхнулись на холодные деревяшки, и Инка достала тоненькую сигаретку. Плохая привычка преследовала ее с самого института, где подруга, как и множество других девушек, начала курить в погоне за несуществующим статусом.

— Блин, обожралась, простите, как свинюша. — выдыхая мягкое облако, протянула Юркова. — Итог-то, какой? Если вес не уходит, как ты собралась его скидывать?

— Об этом я еще думаю, — лениво ответила я. — Хотя, конечно, хотелось бы хоть на корпоратив надеть это платье.

— Тьфу-ты, — чертыхнулась подруга и, сделав очередную затяжку, затаила дыхание, — вот уж куда точно не стоит, не то чтобы выряжаться, а вообще приходить, — выдыхая, процедила она, — сборище старых дев.

Я хихикнула, отчасти соглашаясь с Инкой. Весь наш отдел был исключительно женского наполнения. Но в самой фирме было немало работников мужчин. Отдел технической поддержки, например, состоял исключительно из лиц мужского пола, на что я и указал подруге.

— Я тя умоляю, — не поворачивая головы она скосила глаза в мою сторону, а потом вернулась к созерцанию уголька сигареты, — ты когда последний раз их видела?

— Не поняла вопроса, — замешкалась я, — что, все так плохо?

— Да я в прямом смысле слова. — Хихикнула Инка, — если б программа не слетала так часто, и я лично не звонила им, я бы подумала что отдел тех.поддержки— миф. Я ни разу не видела, что бы из дверей кто-то выходил или входил.

— А что тебя удивляет? Большинство из них работают удаленно, в самом отделе, по-моему, только трое находятся постоянно.

— Ух-ты, какая глазастая, — фыркнула Юркова. — Может ты, и разглядеть их успела?

— Не успела, — передразнила подругу я, — не думаю, что там есть на что смотреть.

— Это все инфо.фак виноват, — Инка хихикнула и сделав последнюю затяжку, выбросила сигарету в урну. — Как не посмотришь то ботан, то дрищ.

— Ты наговариваешь, — гоготнула я, — там были и симпатичные парни. Мишка Нефедов, Димка..

— Да были, конечно, — подруга вскочила на ноги и, подхватив меня под локоть, потащила из сквера, — но только девчонки не больно-то их интересовали.

— Нуу...

— Вот те и ну, шевелись, обед уже закончился.

— Ой, расслабься, я договорюсь с твоей начальницей, — хихикнула я, стараясь удержать равновесие на скользкой дороге.

— А кто с твоей договорится? — фыркнула подруга.

Как всегда послеобеденное время потекло нескончаемой чередой важных бумаг, и решением множества важных вопросов. Углубившись в привычную рутину, я не заметила как пролетело несколько часов. Когда я, в очередной раз, оторвалась от монитора, что бы потереть усталые глаза и потянуть затекшие мышцы, перед мои взором предстала интересная картина. Погруженная в свои, неведомые мне мысли, за столом напротив меня сидела Иннка. Нет, она, конечно, сидела за этим столом вот уже почти два года. Меня заинтриговала ее задумчивая поза, повернувшись к окну, подруга грызла кончик карандаша, а ее бессмысленный взгляд блуждал вдоль снежных улиц. Я улыбнулась, вновь пробегая взглядом по ее красивым чертам. Точеная, высокая девушка, с тонкими, даже острыми чертами лица, сейчас явно что-то обдумывала. Короткое каре подчеркивало высокие скулы и вздернутый подбородок. Многие считали ее холодной красавицей, и только знала ее настоящей.

— Что-то не получается? — негромко спросила я. Через секунду Инна повернулась ко мне, и в ее глазах блуждали странные огоньки.

— Знаешь че подумала, — начала она и ее аккуратно очерченные губы расплылись в коварной улыбке. — Может, те мужика надо?

— Че надо? — не веря ушам, я приспустила очки и зыркнула на подругу.

— Мужика, парня, любовника — называй как хочешь. Я подумала, если тебе так хочется это платье, то может быть, новые отношения взбудоражат твой организм. Ну, там, романтика, свидания, секс, в конце концов.

— Это сейчас об этом размышляла? — еле сдерживая смех , уточнила я.

— Ага, — без зазрения отозвалась Юркова.

— А ты не подумала, что мне придется ходить на свидания в рестораны и кафе, и я поправлюсь еще больше?

— Дык, кто тя есть-то заставляет, сиди — в салате копашись. — отрезала Инка, и я не выдержала и хохотнула.

— Спасибо за заботу, милая, но мне сейчас совершенно некогда ходить по свиданиям.

— Пфф, мое дело предложить, — фыркнула Юркова. — Стараешься тут для нее, а она. И вообще, — она подтянулась, нависая над столом, так, что ее изящный локоток, подмял края лежавших на столе бумаг. — У тебя никого не было уже два года.

Встретив ее упрямый взгляд, я устало сняла очки и откинулась на спинку стула.

— Ты же прекрасно знаешь, что любовь с первого взгляда — не мой конек. Да и возможности для знакомств, после окончания института как резко сократились. Работа, работа, отчетность. — Тяжелый вздох, вырвавшийся из моей груди, был скорее от усталости, нежели из-за сказанного мною. — Хочу заметить, что ты тоже не отличилась множеством отношений за это время, если не считать пары скоротечных романов.

— Ты прекрасно знаешь мою маму, Сонь. — Вздохнула Инна, и, выпрямившись на стуле, принялась расправлять уголки помятых документов. — Если кто-нибудь осмелится хотя бы подарить мне подарок в соц.сетях, моя родительница сразу же позвонит с целью узнать дату свадьбы.

Устало улыбнувшись, я перевела взгляд на темнеющую за окном улицу. В сквере, что виднелся из нашего окна, уже начинали загораться фонари. Чуть дальше по улице, где находилось множество торговых центров, и кафе, уже давно творилось нечто невообразимое. Как только последние лучи зимнего солнца исчезали за окраиной города, на широком, уложенном плиткой бульваре зажигались тысячи огней. Разноцветные гирлянды переливались с витрин и деревьев. Надписи приглашающие зайти в магазин или ресторанчик, вторили им яркой иллюминацией. Заведения, хозяева которых не жалели ни сил, ни денег на декор, пестрили новогодними плакатами и фигурками рождественских персонажей. Снег, который с переменным успехом, уже неделю пытался укрыть весь город, создавал еще более праздничную атмосферу. Все, чей путь лежал через этот бульвар, задерживались там сами того не замечая. Влюбленные прогуливались вдоль переливающихся светом магазинчиков, то и дело останавливались, чтобы запечатлеть на губах любимых поцелуй. И хоть до праздников оставалось чуть меньше месяца, город с каждым днем все больше утопал в ярких огоньках и рождественских мотивах.

— О чем задумалась, — негромко спросила Инка.

— О рождестве, об огоньках, о праздниках ...

— Вся, я поняла, — хихикнула подруга, — можешь не продолжать. Что будешь просить у Деда Мороза?

— Не знаю, еще не думала, — решив поддержать шутку подруги, я посмотрела на нее и улыбнулась, — хочешь предложить, чтоб попросила мужа?

Не сводя с меня глаз, Инна несколько мгновений сотрясалась в беззвучном смехе, а потом, склонив голову к плечу устало ответила.

— В твоем случае, думаю, проще просто попросить платье.

Широко улыбнувшись, я вернулась к созерцанию творившегося за окном чуда. Еще один декабрьский день неуклонно подходил к концу. Наполненные каким-то невероятным теплом, и светом дни, летели, словно хрустальные снежинки, приближая Новый Год.

Остаток рабочего дня мы провели каждая в своих мыслях. Не знаю, о чем размышляла подруга, а я обдумывала варианты подарков для друзей и семьи.


* * *

Кто проработал хотя бы один день, скорее всего не согласится со мной, но все же я люблю темные, зимние утра. Вот и сегодняшнее, я по традиции встретила с особым трепетом. Встать с утра пораньше никогда не было для меня проблемой, скорее наоборот, я всегда просыпалась быстро и с какой-то небывалой легкостью. После утренних процедур, я всегда любила посидеть с чашечкой ароматного, горячего кофе со сливками, наблюдая, как просыпается город.

Как и полагается, к девяти утра я была уже на рабочем месте. За окном, плотную, казавшуюся уютной темноту, сменяло серое, тяжелое небо. Видимо снег не хотел останавливаться, и низкие, блеклые тучи лишь подтверждали мои мысли. Признаюсь, что с исчезновением этой обволакивающей, ночной темноты, мое настроение окрашивалось цветом свинцовых туч. И пока солнце неспешно поднималось над горизонтом, меня всегда клонило в сон. Самый тяжелый период приходился с девяти до десяти часов утра. Спасал только крепкий кофе и совесть, твердившая, что на работе спать нельзя. Но сегодня привычная утренняя меланхолия даже не успела намекнуть о своем существовании. Как только первые, неуверенные лучики солнца осветили небо, а настольные часы отчеканили девять, в кабинет ворвался вихрь. Точнее ворвалась. Застыв с кружкой горячего кофе в руке, я наблюдала за резкими, отточенными движениями Юрковой. Неуважительно громко хлопнув дверью, она наградила меня странным взглядом и, улыбнувшись своим мыслям, принялась снимать верхнюю одежду. Отхлебнув ароматного напитка, я с интересом наблюдала, как Инна резким движением сняла коротенькую шубку, расправила платье и промаршировала к рабочему месту. Ни разу не взглянув на меня, девушка села за стол и достала из сумочки несколько листов бумаги. Разложив листки на столе, и еще раз, пробежав по ним взглядом, она подняла голову. И чем шире становилась ее улыбка, тем более тревожно становилось мне.

— Я все обдумала, — от этих ее слов мне стало еще страшнее, но я решила не нагнетать и просто молча выслушать подругу. — Спорт.

Несколько секунд я ждала продолжение, или хотя бы объяснения, но поняв, что этого не случится, уточнила сама.

— Что спорт?

— То спорт! Твое сало на месте потому, что ты только сидела на диете, но спорта-то не было, — с еле сдерживаемым восторгом выпалила Юркова,— чтобы тебе скинуть вес, нужен спорт.

— Только не говори, что весь вчерашний вечер ты думала о моем лишнем весе?

— Мне че, делать нечего, — фыркнула подруга, а я испустила облегченный вздох, — вечером я смотрела варианты тренировок.

Горячий кофе раскаленным оловом скользнул по горлу, и я судорожно закашлялась. Я знала, что Иннка, при желании, могла маниакально воплощать в жизнь то, что на данный момент считала наиболее важным. И если честно, как только я это поняла, я старалась не оказаться таким объектом. Но судя по ее горящему взгляду — поздно. Решив повременить со всяческими отговорками, я неуверенно кивнула в сторону лежавших перед ней листов.

— Да, ты все правильно поняла, — торжествующе объявила подруга. — Это — то, что тебе нужно сейчас. Я почитала, о том, какие фитнесс-классы сейчас наиболее эффективны. Конечно, спортклубы нашего городка не могут предложить весь ассортимент, но тем не менее.

Она перегнулась через столик и протянула мне несколько листиков, на которых были распечатаны название классов, время проведения и стоимость занятий. Я пробежала глазами по незатейливому списку, и подняла глаза.

— Зумба? Ты шутишь, да?

— Почему это? Чем тебя Зумба не устроила? Отличные, веселые кардиозанятия. Я бы сама на такие ходила, но мне и тренажерки пару раз в неделю хватает.

— Не сомневаюсь, вот только я такое не потяну. — Уверенно отрезала я.

— Ладно, — Иннка закатила глаза и театрально вздохнула. — Че пристала к Зумбе, там же не только она.

— Йога? — мой голос стал еще более скептическим.

— Что с Йогой не так?

— Да много чего, во-первых, я так не согнусь, а во-вторых, я не смогу столько времени молчать и настраивать свои чакры.

— Ладно, — злобно прошипела Юркова, — а что не так с остальными?

— Аэробика не канает, та же история что и Зумба. Калланетик, я вообще не знаю что это, но название мне уже не нравится. Что такое занятия на пилоне?

— Не важно, — Иннка выхватила листки из моих рук, и злобно смяв их, выкинула в мусорное ведерко. — Не потянешь.

— А вдруг? — еле сдерживая улыбку, наступала я.

— Слушай, Михальчук, ты че такая сложная, а? Я даже не знаю, что с тобой делать. Похудеть хочет, платье хочет, а спортом заниматься нет. Я...

— Чейто нет, — перебила я подругу, — просто все, что ты мне предложила, не совсем мне подходит.

— Это не я предложила, это то, что наши фитнесклубы предлагают. — наигранно обиженно парировала Иннка.

— Ну, тогда мне не подходят их предложения. — С долей облегчения подытожила я. — Возможно, я бы походила в тренажерный зал, но честно сказать идти одна туда я стесняюсь. О!

Как же я сразу не додумалась? Вполне приемлемый вариант все это время был рядом.

— Ты же постоянно ходишь в тренажерный зал, так?

— Так. — Несмело отозвалась подруга, и по всему было видно, что ей не очень-то нравился ход моих мыслей.

— Значит, бум вместе сходить. — Бессовестно решила я.

— Слушай...

— Ой, Инн, прекрати, — я перебила ее неуверенное начало, — если ты думаешь, что я буду мешать тебе цеплять парней — расслабься. Обещаю, никаких упреков и нравоучений не будет. Я даже не буду надевать линзы, а в уши воткну наушники. Короче, чисто спортивный интерес с моей стороны.

Я улыбнулась одной из своих, как мне казалось обезоруживающих улыбок, но что-то сегодня не сработало. Юркова сидела напротив с не очень уж счастливым лицом.

— Я не поняла, ты не рада моей компании?

— Почему, рада, — неуверенно отозвалась она, — когда начнем?

— Так, у нас седня, что? Четверг? — вопрос был адресован скорее себе. — Значит, завтра можно начать.

— Отлично, — глубоко вздохнула подруга, — просто отлично.

Вот кто бы знал, что наш диалог так поднимет мне настроение. Весь день я порхала словно птичка. Ни злобное ворчание главной экономистки Зои Ефимовны, ни дважды срывавшие работу технические неполадки, не могли испортить мне настроение. Когда в обед мы с Инной вновь проходили мимо знакомой витрины, я лишь улыбнулась. Я была практически уверенна, что наш нехитрый план сработает. И на новогоднем корпоративе, где соберутся все дочерние предприятия нашей фирмы, я буду щеголять в восхитительном платье цвета индиго.

Темный зал, вокруг хаотично вспыхивают лучи светомузыки. Вокруг немного душно, и музыка заполняет все пространство вокруг. Басы эхом отзываются в сердце. Как в замедленной съемке, девушка, в потрясающем синем платье, с нежной улыбкой пробивается сквозь танцующую толпу. Строгий шелк обнимает чувственное тело. Выразительные серые глаза, в оправе пушистых ресниц рассматривают толпу. Медь в длинных, русых волосах отражает все оттенки света, и оттого ее образ становится еще более волнующим. Легкая, чувственная улыбка, становится шире, когда рядом оказывается девушка с белоснежным каре. Шепнув подруге на ухо, блондинка взглядом указывает вглубь зала, и через мгновение девушки заливаются смехом. И хоть глубокая, пульсирующая мелодия не позволяет услышать звуки, он хорошо помнит ее смех. Смесь шелеста прозрачного, горного ручья и рассыпающегося множеством осколков хрусталя. Звонкий и чистый, как его хозяйка. Еще мгновение, и девушки растворяются в толпе. Он закрывает глаза, и волны музыки проникают под кожу, растворяясь раскаленным потоком по венам. Воображение рисует картины, вызывающие смесь адреналина и наслаждения. Сегодня она не сможет ускользнуть от него.

— Я тоже хочу такую травку.

Волнующее ведение исчезло с первой звонкой ноткой Иннкиного голоса. Я неохотно распахнула глаза и непонимающе уставилась на сидевшую напротив подругу.

— Что?

— Травку, говорю, такую же хочу. Не отчет же у тебя такую блаженную улыбку вызывает, — усмехнулась Юркова. — О чем там размечталась?

— С тобой размечтаешься, — легкое чувство неловкости кольнуло меня, — да про платье подумала.

— Про платье? — тонкая бровь недоверчиво скользнула вверх. — Ты че, реально так на нем помешалась?

— Да не помешалась, — хихикнула я, представив себя со стороны. — Просто хотю его и все.

— Нда? А выражение лица у тя щас было, словно это платье с тебя сам Джаред Баттлер снимал.

— Что за фантазии! — хохотнула я. — А кто такой Джаред Баттлер?

— Ну, — протянула Юркова, широко раскидывая руки, — раз ты о таком не слышала, то я могу предложить тебе только Бреда Питта, старушка.

— Можно подумать ты всех актеров знаешь. — Нарочито театрально фыркнула я.

— Всех — нет, но имена сексуальных, симпатичных мужиков записываю.

Услышав Иннин веселый смех, я не могла оставаться равнодушной. Весь день вышел каким-то добрым, позитивным. И мысль о предстоящем завтра походе в фитнесклуб не казалась уж столь ужасающей. Ведь если быть честной, я страшилась присутствовавших там крепких, сильных мужчин, и необыкновенно стройных девушек. И хотя в жизни я совершенно не стеснялась своей фигуры, занятие спортом с таким окружением вселяло в меня комплексы. Но сейчас сидя напротив смеющейся подруги, все мои сомнения казались надуманными. Ведь я знала, что с ее поддержкой я могу все.

Пятница, как и все прошедшие декабрьские дни, началась с угрюмых, серых туч. Но к середине дня погода резко изменила свое настроение, и неяркое, зимние солнце освещало усыпанные снегом улицы. Восприняв это как капитуляцию, снегоуборочные службы принялись с двойным усердием убирать налетевший за несколько дней снег. Мне показалось, что вместе со снегом с улиц исчезает рождественская атмосфера. Вычищенные серые тротуары, уже не казались такими сказочными. А украшенные витрины магазинов выглядели слишком пестро и напыщенно.

— Мамуль, серьезно, прекрати переживать. Просто к концу года работы много как никогда, ты должна это понимать. — Я перевела взгляд с окна, на Юркову. Которая, вот уже полчаса доказывала маме, что у нее все хорошо. По давно сложившейся традиции, Инна дважды в месяц ездила проведать родительницу. Но неделю назад город накрыл циклон, и все транспортные сообщения были приостановлены из-за снегопада. Теперь же, когда дороги подчистили, у нас начинался самый напряженный рабочий период. Инна понимала, что вырваться до праздников не получится, но объяснить это ее маме оказалось, ой, как нелегко.

— Ну, мам, — заканючила она после непродолжительной паузы, — зачем мне врать? Нет, я не заболела и со мной все хорошо. Мааам, — в очередной раз прервала она тревожные причитания Марии Федоровны, — нам надо подготовить отчетность за год. Собрать все финансовые документы. Договориться, наконец-таки, с бухгалтерией. Я даже не мечтаю, что в ближайшее время мне светит выходной, а ты говоришь — приезжай.

Не желавшая так просто сдавать позиции женщина, настойчиво ворковала в трубку. Конечно, нам с Инной было ее безумно жаль. К своим пятидесяти годам женщина осталась фактически одна. Мужа не стало, а единственный ребенок сейчас жил в трехстах километрах от нее. Но, к сожалению, мы были бессильны.

— Мамусь, давай сделаем так, — Инна решила заключить деловое соглашение, — мы как отчитаемся и сделаем все необходимое, приедем вместе с Сонькой?

Услышав свое имя, я вопросительно вскинула брови. Не то чтобы я была против, просто было несколько неожиданно. Особенно если учесть, что я не планировала покидать город на новогодние праздники.

— Ну, вот и хорошо. Мамуль, у меня, правда, все в порядке. Да варенье съела. Какие банки? — девушка хихикнула, — конечно, привезем. Нет, все целы. Ну, мам, я же знаю. Ну, хорошо-хорошо. Ладно, мамуль, мне надо работать. Хорошо. Я тебя. Целую.

— Земляничное? — спросила я, как только Инна закончила разговор и обернулась, чтоб закинуть телефон в сумочку.

— Что? — непонимающе уставилась на меня подруга.

— Я спрашиваю — земляничное?

— Кто? А, ты про варенье. Ага, земляничное.

— Ты сожрала все земляничное варенье, даже не сказав мне о нем? — наигранно возмутилась я.

— Да там всего одна баночка была, — Юркова знала, как я люблю земляничное варенье, которое варила ее мама, — Я, когда простыла, с горячим чаем его ела.

— Целую банку? — скептически уточнила я. — В таком случае, я еще больше зла. На будущее, при простуде надо пить чаи с малиновым вареньем.

— Ой, ну хватит, — беззлобно шикнула Иннка, — только тебя еще не хватало.

— Ну, что ж, я еще подумаю, хочу ли я трястись четыре часа в старом, набитом людьми автобусе.

Поймав, мой веселый взгляд, подруга откинулась на спинку стула и, вертя в руках карандаш, усмехнулась.

— Захочешь, хотя бы для того чтоб поесть своего любимого варенья.

— Шантажистка!— возмутилась я.

— Да ни разу, просто ты же знаешь, что если ты не поедешь со мной, я просто тебя придушу. Мама, переживает, и мне просто пришлось откупиться тобой, — печально вздохнула подруга, и, состроив прискорбную рожицу, заморгала ресничками. — Соооонь, ну позязя.

— Позязя, — передразнила ее я. — Ладно, только не канючь. Это, так сказать, моя плата за неудобства, — и заметив, что подруга не понимает, пояснила, — я про фитнесс клуб. Кстати, во сколько, куда? Это же ты у нас, спец по тренажерным залам.

Инна на секунду замешкалась, видимо все еще обдумывая разговор с мамой, но быстро придя в себя, ответила.

— В "Колизей" пойдем, там и залы небольшие — уютные, и народу не особо много. А по времени, — она посмотрела на небольшие настольные часы, показывающие почти шесть вечера. — Думаю, часиков в восемь. Пока до дома доедем, пока туда-сюда, уже будет полвосьмого. Так что, думаю, да. В восемь?

-Отлично, меня устраивает. А что брать с собой?

-Ну, спортивную форму, обувь. Воды возьми бутылочку, а то в баре дорого.

— В баре? — От услышанного, у меня даже глаз задергался. Не ожидала такого соседства.

— Ты че там напридумывала? — гоготнула Юркова. — Спортбар. Там всякие коктейли белковые, витаминные напитки и тому подобное.

— Аааа, а я уж представила. — Многозначительно протянула я.

Мысленно посмеявшись над своей глупостью, а принялась наводить порядок на рабочем столе. Время подходило к концу рабочего дня, и, учитывая наши планы на вечер, я решила поскорее разобраться с бумагами.

Успев переодеться, смыть в душе накопившуюся усталость, без десяти восемь я стояла у стойки администрации фитнесклуба. Девушка, стоявшая за стойкой, вот уже несколько минут пристально разглядывала меня. Толи побуждая уже определиться, зачем я здесь, толи мысленно прогоняя. Еще у порога здания я набрала Иннкин номер, чтобы узнать, где она. Подруга объяснила, что, не дождавшись автобуса, вызвала такси. Внутренне матюгнув общественный транспорт, я подумала, что на улице слишком холодно и неуверенно зашла внутрь. И вот теперь, понимая, что стоять тут больше невозможно, я решительно двинулась к стойке. Неохотно, объяснив девушке-администратору, что именно меня интересует, я оплатила необходимую для входа сумму, и решила дождаться подругу в раздевалке.

Как ни странно помещение пустовало. Несколько кабинок было закрыто на ключ, но большинство было распахнуто настежь. Вспомнив слова Юрковой, о немногочисленном количестве посетителей, я только облегченно вздохнула. Аккуратно поставив пакет со сменной одеждой на длинную лавку, стоявшую посередине раздевалки, я решила не терять времени и переодеться. Помещение было не большим, но высокие потолки спасали от ощущения замкнутости. Разместив в шкафчике пуховик, я подошла к одной из дверей, расположившихся в конце раздевалки. Прислушавшись, я приоткрыла дверь. В комнате было темно. Полностью распахнув дверь, и пустив внутрь немного света, я увидела небольшой закуток отделанный кафелем. Наличие душа меня несказанно обрадовало, и, рассудив, что вторая дверь, скорее всего, ведет в туалетную комнату, я вернулась к своему шкафчику. Нашарив в мешке спортивные штаны и широкую футболку, я достала их и разложила на лавке. Кроссовки поставила чуть левее. Неспешно переодеваясь, я взглянула на часы, было уже почти пятнадцать минут девятого. Сунув ноги в кроссовки, я вновь набрала Инкин номер. В трубке раздалось злобное "Да".

— Ты че там? Время видела?

— Прости, Сонь, не посмотрела кто звонит. Да мы тут в аварию попали. Все хорошо, все целы, — заторопилась пояснить подруга, услышав мой озабоченный вздох, — Просто водитель дебил, скользко, а он летел как сумасшедший. На перекрестке не успел затормозить и догнал легковушку.

— Песец, точно все в порядке?

— Не переживай, все точно все в порядке. Просто, по ходу я не успею подъехать, щас пока ГАИ дождемся, уже и клуб закроют.

— Да бог с ним, с клубом. Точно все в порядке? Может приехать, забрать тебя?

— Да-да, все нормально. Ехать не надо, я как дома буду, я тебе позвоню, не беспокойся.

— Ну ладно, давай тогда, если вдруг что, звони.

— Хорошо, поки. Я вам говорила, что не надо так гнать ...— забыв нажать отбой, подруга принялась отчитывать водителя. А я уселась на лавочку в полном смятении. Во-первых, я все еще переживала за подругу, а во-вторых, я не знала, что мне делать. Полноценно заниматься сейчас у меня врядли получится, но и потраченные деньги терять не хотелось. Поразмыслив несколько минут, я решила, что просто покручу педали велотренажера и пойду домой. Сложив свои вещи в шкафчик, и спрятав ключи в карман я двинулась туда, где, по-моему мнению, был выход в зал. Я не ошиблась, отворив дверь, я оказалась в просторном помещении. Высокие потолки, и отделанная зеркалами одна из стен, делали его визуально еще больше. Странно конечно, если это, по мнению Инны, небольшой зал, то я даже боюсь думать какого размера большие. Не слишком громкая, но ритмичная музыка наполняла все помещение. На сером ковролине было установлено множество тренажеров, назначение некоторых, даже присмотревшись, я так и не сумела понять. Как и обещала Юркова, в зале было почти пусто. В дальнем углу, на беговой дорожке, увлеченная только собой, занималась стройная женщина лет сорока пяти. Чуть правее, у непонятных мне снарядов, шушукались две молодые девушки. Красивые. Стройные. Решила не вгонять себя в комплексы и перевела взгляд на кучку молодых парней. Двое из них, усевшись перед зеркалом, усиленно подтягивали гантели. Двое других занимались со штангой. Последний же из их компании, был увлечен тренажером, лишь изредка отвечая на реплики друзей. К моему великому счастью, молодые люди были слишком молодыми, чтобы как-либо смутить меня. Двадцатилетние парни давно вышли из моего вкуса. Не то чтобы, я считала их, скажем так, малолетками, мне все-таки самой всего двадцать шесть, но и за полноценных мужчин не считала. Мысленно хихикнув над своим кощунством, я решительно направилась к велотренажерам. Нашла я их не сразу. В противоположном конце, развернутый к большим панорамным окнам, выстроился ровный ряд из пяти велотренажеров. Возможность, попялиться на прохожих, оставаясь при этом незамеченной, меня очень обрадовала. Я знала, что с той стороны меня никто не увидит, окна были полностью оклеены зеркальной пленкой. Удобно устроившись на одном из велосипедов, я достала из кармана телефон и наушники. На жидкокристаллическом дисплее высветилось непрочитанное сообщение. Я нажала на значок и беззвучно рассмеялась. "Козлина" начиналось сообщение отправленное Инной "Сижу, жду ГАИ, уже из вредности. Сдам его, нафиг, чтоб больше не гонял как Шумахер". Это было в духе Юрковой. Открыв плеер и подключив наушники, выбрала любимый трек. Услышав мелодию тело заработало, словно единый механизм, повинуясь ритму. Погрузившись неожиданно охватившее меня чувство свободы, я крутила педали и разглядывала прохожих. Зрение не позволяло мне подробно разглядеть их лица, но язык тела никогда не обманывал.

Девушка лет тридцати подгоняла капризного мальчишку, пытавшегося рассмотреть, что же происходит за зеркальной витриной. Молодой парень в разноцветной шапочке, и наушниках, шел, не замечая никого. Его ловкие, длинные пальцы скользили по экрану телефона, толи, играя, толи, набирая сообщение. Две женщины неторопливо шагали по тротуару, переговариваясь и разглядывая прохожих. Молодой мужчина, болтающий по телефону. Группа хохочущих школьниц. Парень с собакой в попоне. Влюбленная парочка, обсуждающая нечто важное. Все проходящие были сродни кадрам кинофильма. Каждый со своей историей, со своим характером. Вызывая во мне разные эмоции. Это было так странно, но безумно интересно. Увлеченная своим новым занятием, я не сразу поняла, сколько прошло времени. Лишь легкая усталость в ногах подсказывала мне, что пора сменить тренажер. Если честно не хотелось. Решив, дабы не попасть в глупое положение, сначала определится, куда двигаться дальше, а потом уже покидать насиженное место, я обернулась. Мне хватило секунды понять, что прямо за моей спиной, в паре метров сидит молодой человек. Если вы думаете, что я ощутила какой-то там душевный трепет, то вы ошибаетесь. Я ощутила, что мокрая от пота футболка прилипла к позвоночнику. Что моя попень сорок восьмого размера поглотила сидение тренажера, и о его существовании теперь можно только догадываться. Что при каждом движении ног, сало на руках и ногах трясется как желатиновый панкейк. А еще я ощущала взгляд. Велика вероятность, что я несколько преувеличила, но, даже осознавая это, легче не становилось. Проще говоря, я застеснялась. Но чтобы не выглядеть идиоткой, решила оставаться на месте еще несколько минут. Несколько мучительных минут. Старательно выкручивая педали, я старалась выглядеть спокойной и расслабленной. Меня хватило ровно на четыре минуты. Изобразив на лице невозмутимую гримасу, я встала с тренажера, и прошагала в раздевалку. Зайдя в помещение и убедившись, что внутри так же пусто, я позволила себе злобно попыхтеть и послать пару неприятных словечек водителю, по чьей вине я оказалась с тренажерке одна. Зайдя в душевую комнату, я включила свет и облокотилась на умывальник. Зеркало напротив, сумело порадовать еще больше, хотя к этому я была отчасти готова. Особенность моего лица такова, что при любой же физической нагрузке, или легком морозце, я заливалась пунцовым румянцем. Ни одно тонирующее средство не помогало скрыть эту мою особенность. Вот и сейчас я стояла красная как рак. Оглядев себя насколько это было возможно, я заметила, что хоть футболка и липла к телу, но мокрые разводы были не заметны. Вернувшись к шкафчику, я достала бутылочку с водой. Отхлебнув, я уже было начала собираться домой, как вдруг четко поняла. Если я сегодня сбегу, то вероятнее всего это будет мой последний поход в фитнесклуб. Вот и пришел мой черед сопротивляться своим страхам.

— Блин, вот же курица, навыдумывала, — злобно шипела я — мужик тебя, скорее всего, и не заметил даже, а ты блин устроила цирк.

Собравшись с мыслями, я решила вернуться в зал. Захватив с собой бутылочку с водой, как некое оправдание моего побега. Отчасти я понимала, что ни кому в зале и в голову не могло прийти следить за мной, но, тем не менее, крепко сжимала пластиковый сосуд. Заскочив напоследок к единственному зеркалу в раздевалке, вновь расстроилась из-за неестественно пунцового цвета щек. Покрутив вентиль с холодной водой, я наполнила ею ладошки. Но, даже плеснув содержимое на разгоряченное лицо, не почувствовала облегчения. Решив не терять время на деликатные ухищрения, я набрала в ладони побольше воды и погрузила лицо в ледяную жидкость. Долго обходиться без дыхания я не могла, а потому уже через несколько секунд подняла голову, тяжело втягивая воздух. Этой короткой процедуры вполне хватило, чтобы пульсирующие, минутой ранее, жаром сосуды чуть успокоились. Заглянув в зеркало, я поняла еще кое-что. Во-первых, производитель туши, обещавший потрясающую стойкость своего продукта, не соврал. А во-вторых, я у меня, кажется выпала линза. Потерев глаза, дабы удостоверится, что не вода, попавшая в глаз, ухудшила мое зрение, я тяжело вздохнула. Обладатели плохого зрения сейчас возможно возмутятся, что — мол, как такое возможно. Но поверите, со мной это случалось частенько. Поэтому, как только диплом о высшем образовании оказался у меня в руках, я отправилась в оптику и заказала себе очки. Во времена студенчества я потеряла в таких ситуация столько линз, что порой начинала думать, что у меня глаза неправильной формы. Квадратные, например. Ибо стоило мне неудачно наклониться, или всплакнуть от слишком трогательного фильма, как силиконовая чашечка начинала блуждать по моему глазному яблоку, а вскоре и вовсе выпадала. Хотя, постоянная необходимость держать голову прямо, во время лекций, отчасти помогла мне не заработать проблемы со спиной. Несколько минут я раздумывала над тем оставлять ли вторую линзу или нет. И решив избавить себя от всяческих неудобств, извлекла голубоватую чашечку. Контейнера у меня с собой не оказалось и я, плюнув на колыхнувшуюся в груди жадность, отправила линзу вслед за первой, в умывальник. И еще раз, ополоснув лицо ледяной водой, отправилась заниматься дальше.

Вернувшись в тренажерный зал, я отметила, что народу несколько прибавилось. К уже занимающимся присоединились еще двое молодых людей, заняв тренажеры для укрепления ног. Даже если мое возвращение и заметили, теперь я этого не видела, в потому стеснение покинуло меня. Правда, заниматься я решила чуть в отдалении. И пошагала к беговым дорожкам, на одной из которых, не сбавляя темпа, все так же бежала средних лет женщина. Мне вдруг подумалось, что именно эти беговые снаряды пользовались большей популярностью у посетителей, ибо ассортимент их был куда более богат, в отличие от остальных тренажеров. В чем их конкретное различие я не понимала, и поэтому выбрала самый крайний тренажер, у стены. Мне предстояло нелегкое испытание, я понятия не имела, как их включать, и уж тем более как регулировать скорость. Но все оказалось не так страшно, как я думала. Оказавшись у выбранного тренажера, я шагнула на дорожку и, прищурившись, стала осматривать панель. Даже с моим, отсутствующим зрением, я легко разглядела кнопку включения. Надавив пальцем на кружочек, сверху пересеченный линией, из глубины машины послышался глухой шум. Через мгновение полиуретановое полотно начало двигаться и ноги невольно зашагали вперед. Небольшое пластиковое табло передо мной загорелось, и стало показывать разнообразные циферки. Беспомощно схватившись за ручки тренажера, я принялась вглядываться в эти цифры. Насколько мне удалось понять, в левом угла дисплея отображала скорость, прямо по центру большими цифрами указывалось пройденное расстояние, а вот надпись в правом верхнем углу заставила меня присмотреться чуть пристальнее. Циферки на ней постоянно менялись, но больше меня заинтересовал маленький значок, чуть выше и правее. Увеличив темп и приблизившись к монитору, я по привычке прищурила глаза, но этого не хватило. И придвинувшись еще ближе, я перехватила ручки стойки у основания. Ну что сказать? Зря.

В том момент, когда я почти разглядела символ, мысок кроссовка попал на раму тренажера, а беговое полото продолжало свое движение. В результате этого, я на секунду потеряла координацию, и, схватившись правой рукой за панель управления, а другой за ручку, попыталась избежать падения. Все почти закончилось успехом, если не считать того, что в тот же момент беговая дорожка увеличила скорость почти в два раза. Вернув равновесие, и судорожно передвигая ногами, я принялась шарить глазами по монитору и ручкам, в поисках регулятора. На одной из ручек я увидела небольшую полоску металлического цвета, выделявшуюся на тканевой отделке. Решив, что возможно, случайно задела ее в процессе, и именно она отвечает за скорость, я принялась осторожно нажимать на металл. Несколько мгновений ничего не менялось. Ничего кроме моего дыхания. И сердцебиения. Беспомощно вперившись взглядом в дисплей, я вдруг увидела, что те самые циферки, из-за которых я попала в эту дурацку ситуацию, начали с бешеной скоростью расти. И кажется, поняла, что это за значок. Небольшое сердечко обозначало пульс, и, судя по цифрам, он увеличивался очень бешеными темпами. Где этот чертов регулятор!? На моем без того красном от напряжения лице, появилась алая пелена гнева. Времени у меня оставалось не много, или, я немедленно найду, этот чертов переключатель, или, с великим позором, спрыгну с вращающегося полотна, прямо на глаза у невольных зрителей. Еще секунда и я начала слышать свое дыхание даже через музыку, звучавшую в наушниках. Оторвавши одну из рук от тренажера, я злобно вырвала пластиковые затычки. Собравшись силами, я постаралась дышать как можно спокойнее. Мои ноздри сейчас трепетали как у пришпоренного жеребца, на королевских скачках. Краем глаза я посмотрела, не затопила ли беговое полотно, так как ощущала скользящие по коже капли пота. Счет шел на минуты. Гневно тыкая в дисплей, я пыталась найти хотя бы одну подсказку, как справится с этой машиной. В голове метались стыд, страх и гнев. Сейчас я ненавидела всех. Создателя этой адской машины. Водителя, который был так самонадеян, что попал в аварию, и теперь из-за него я попала в эту идиотскую ситуацию. И больше всего в этот момент я ненавидела изумительное, шелковое платье, цвета индиго.

— Готовитесь к марафону? — прозвучавший слева мужской голос, едва не утонул в звуках музыки и моем тяжелом дыхании. Если б мое тело сейчас не сражалось с тренажером, велика вероятность что я бы вздрогнула от неожиданности. Но я, лишь еще крепче вцепившись в ручки, попыталась сделать глубокий вход. В глубине души усмехнувшись, что для творившегося театра абсурда, не хватало как раз таки зрителей. Натянув улыбку на раскрасневшееся лицо, я приветливо повернулась к говорившему. Если б в зале сейчас не звучала ритмичная музыка, мужчина бы услышал, как я втягиваю воздух через сжатые в улыбке зубы.

— Почти. — слукавила я, даже не пытаясь рассмотреть собеседника. Голова была занята совсем другим, да и зрение не очень-то позволяло. Одно я увидела без проблем, то от чего захотелось расплакаться. Парень, в белоснежной футболке и спортивных шортах устраивался на соседней дорожке. Как только полотно начало вращаться, странная подвеска на его груди начала движение вместе с ним.

— Хороший темп, — без намека на юмор, восхитился молодой человек, — особенно для девушки.

Вырвавшийся у меня нервный смешок был ему ответом. Парень протянул руку к панели управления, и дорожка под его ногами начала увеличивать темп. Мои глаза с болезненной надеждой следили за его пальцами, но все что я смогла разглядеть, так это то, что он его рука в правом нижнем углу. Переведя взгляд на свою панель, я стала пристально вглядываться. Теперь возможности тыкать наугад у меня не осталось, а потому я просто обязана сначала увидеть этот регулятор. Но пластик перед моими глазами все так же отливал глянцевой чернотой, не давая ни намека на спасение.

— Часто тут бываешь? — бесцеремонно спросил парень. Я неопределенно пожала плечами, пытаясь протолкнуть в пересохшее горло вязкую слюну. — Просто раньше не видел тебя.

А что я могла ответить, да и как? Живот начинала скручивать тупая боль, а во рту пересохло. Пластиковая бутылочка с водой, стоявшая на специальной подставке предо мной, казалась оазисом. Ты все стремишься к ней, бежишь что есть сил, но расстояние не сокращается ни на шаг. Да и сил сделать хотя бы глоток уже не оставалось. Отчаяние, приходившее на смену гневу, накрывало тяжелой пеленой.

— Я впервые здесь, — проскрежетала я, — а ты?

Парень хмыкнул и улыбнулся. Даже без очков я увидела, что вероятно у него потрясающая, волнующая улыбка.

— Частенько, работа такая.

"Значит фитнес инструктор" — сделал вывод я и тем сильнее расстроилась. Одно дело опростоволоситься перед толпой людей, которых ты возможно больше никогда не увидишь, и совсем другое перед инструктором тренажерного зала. Я прекрасно понимала, что если сейчас не случится чуда, и я просто упаду замертво от нехватки кислорода, вход в этот клуб мне будет заказан. И чем отчетливее я это понимала, тем жестче вглядывалась в панель управления.

— А я как раз таки из-за работы бываю редко.

— А кем работаешь? — поинтересовался собеседник.

-Экономистом, — ответила я, и решила попытать счастья, — бумажки там, отчеты всякие. Скукотища.

И закатив глаза, я театрально вскинула, как бы случайно коснувшись панели, там, где по моим наблюдениям должен был быть регулятор. Едва мои пальцы коснулись черного пластика, что-то в глубине рамы крутившей полотно щелкнуло. "Попала! Угадала!" подумала я, и, опасаясь, что случайно лишь увеличила скорость, начала еще быстрее передвигать ногами. Я успела сделать лишь шаг, когда словно по велению волшебной палочки, беговая дорожка дернулась и резко остановилась. А я-то бежала! Тело, ведомое непреодолимой силой, рвануло вперед, а нога, крутанув безжизненное полотно, скользнуло назад. Цепляясь за ручки тренажера, я спасла свой нос от столкновения с панелью, успев подставить вторую ногу. Конечно, зрелище было ужасное, и странные звуки даже привлекли внимание нескольких занимающихся. Зато я, пролетая, успела рассмотреть еле заметные, сенсорные кнопочки, в правом нижнем углу дисплея. Накатившее чувство облегчения и радости, вырвались из меня сдавленным смехом, перебивая и без того тяжелое дыхание. Окинув себя взглядом, и оценив экстравагантность позы, в которой сейчас находилась, я расхохоталась, задыхаясь от смеха и усталости. Парень в туже секунду как все произошло, остановил бег и метнулся ко мне.

— Все нормально? — он обеспокоенно всматривался в мое лицо. А я, не имея сил даже пошевелиться, так и стояла, раскорячившись на выключенном тренажере. Отсмеявшись, я сделала попытку подняться. Но острая боль в ноге заставила меня резко осесть.

— Больно? Где именно? — тревожился парень.

— Нога, — еле отдышавшись, прошипела я. Молодой человек попытался осмотреть ногу, но я остановила его жестом. — Не надо, видимо потянула. Сейчас посижу, и все пройдет.

Для полного унижения мне хватало только того, чтобы он ощутил, насколько сильно я вспотела. И усевшись на пятую точку, я принялась слегка массировать растянутые мышцы. Растирая болезненную конечность, я, из-под опущенных ресниц, тайком разглядывала своего собеседника. Молодой парень, чье лицо я видела лишь в общих чертах, неуклюже потирал затылок оглядывая мою ногу.

— Прости, я виноват. Отвлек тебя, вот и нажала на сброс.

Сохраняя бесстрастное лицо, в душе я все же удивилась столь доброму ко мне отношению. Думаю, парень прекрасно понимал, что его вины тут нет, все дело в моей неуместной жестикуляции, однако отважно принял мою оплошность на себя. Столь мужественное поведение заставило меня невольно улыбнуться. Но долго сидеть вот так, в углу, скрывшись от взглядов людей рядами тренажеров, было не возможно. Осторожно ухватившись за ручки, я подтянулась верх. Все это время молодой человек стоял рядом, готовых в любой момент прийти на помощь. Он не пытался поддержать или подтянуть меня, понимая, что я избегаю его прикосновений. Мысленно поблагодарив парня за деликатность, я опустила травмированную ногу на ковралин. Осторожно перенеся на нее весь свой вес, и ступив на покрытие второй ногой, я шагнула, но тут же ойкнула от острой боли. Парень придвинулся ближе, готовый предотвратить падение. А я лишь улыбнулась, давая понять, что все не так уж плохо, и неуверенно потянулась вперед. Движения хоть и отдавали болью в ноге, но все же были не настолько сильны, чтоб сделать меня беспомощной.

— Слушай, — обратился ко мне парень, через метров пять, поняв, что я еле переставляю ноги. Он все так же следовал за мной, и отчасти его неровное дыхание помогало мне бороться с болью. — Давай помогу, донесу до раздевалки.

— Нет, — довольно резко отрезала я, — я сама могу, видишь?

— Вижу, — с долей иронии ответил парень, — давай хотя бы за врачом сбегаю. Тут есть медпункт на такие случаи.

А вот эта идея мне понравилась гораздо больше, и великодушно кивнув головой, я пропустила парня вперед. Осторожно обогнув меня, молодой человек бегом потрусил из зала. За те недолгие мгновения, что я созерцала его спину, я успела обратить внимание, насколько хорошо он был сложен. Что нисколько неудивительно, учитывая место его работы.

Все кто стал случайным свидетелем моего падения, с любопытством уставились на меня, как только я достигла середины зала. Но стоило им увидеть мою хромоту, как их интерес тут же пропадал. И хотя я не видела лиц, я четко ощущала исходившие от них эмоции. Едва я доковыляла до двери в раздевалку, как в зале появился теперь уже мой спаситель, с врачом. Преодолев расстояние за несколько мгновений невысокая, худощавая женщина врач оказалась рядом со мной.

— Добрый вечер, — добродушно обратилась ко мне женщина, и, не обращая внимания на мое сопротивление, подхватила под локоть, — пойдемте. Сейчас осмотрим вашу ножку. Молодой человек сказал, вы упали на беговой дорожке?

Уже переступая порог, слова доктора заставили меня вспомнить о том самом молодом человеке. Обернувшись, я послала ему благодарную улыбку.

— Спасибо большое.

Я не успела понять, услышал ли меня парень, как дверь, ведущая в зал, захлопнулась. Юркая, не по годам доктор, помогла мне добраться до лавки и усесться на нее. Как только я с шипением, вытянула конечность, вдоль деревянного сидения, женщина присела рядом и с профессиональной четкостью, стала осматривать мою ногу. Спустя некоторое время она наклонилась к небольшому чемоданчику, и, достав из него все необходимое, принялась объяснять.

— Это растяжение, не слишком сильное чтобы как-то вам навредить, но достаточно болезненное.

Выдавив из металлического тюбика мутноватую мазь, она легкими движениями обработала ею ногу.

— Сейчас я намажу специальной мазью, и болеть будет меньше. Дома вам тоже надо будет обрабатывать ногу несколько дней, я напишу, что будет необходимо купить. И по возможности, пока воздержитесь от физических нагрузок. — Ее добродушное чуть вытянутое лицо, с паутинкой неглубоких морщинок, вопросительно обратилось ко мне. — Ваша работа позволит такое? Или может, есть смысл сделать выписку вашему терапевту? Возьмете больничный, посидите дома несколько дней.

— Нет, спасибо, — улыбаясь, ответила я, — моя работа "сидячая", так что проблем не должно возникнуть.

— Ну, хорошо, — женщина аккуратно перетянула мою ногу, от колена до ступни, эластичным бинтом. И ловко спрятала лекарства в чемоданчик. — Я напишу вам, что будет необходимо купить в аптеке, — продолжала она, доставая блокнот и ручку, — как принимать указанно в инструкции. Если что-то не поймете, позвоните в клуб, попросите Ольгу Николаевну, это — я.

Женщина несколько секунд царапала рецепт на листочке, а потом, протянув его мне и пожелав скорейшего выздоровления, вышла из раздевалки. Я тоскливо посмотрела на дверь, ведущую в душевую. Помыться мне сейчас бы совсем не помешало, но, к сожалению, я не взяла с собой полотенце, да и физически это врядли было б возможно осуществить. Вспомнив то, что происходило в зале несколько минут назад, я беззвучно хихикнула, и принялась неспешно одеваться.

Сняв с себя мокрую футболку и штаны, я несколько минут сидела в одном нижнем белье, ожидая пока обсохнет тело. С трудом натянув на себя джинсы, свитер и пуховик, я не торопливо побрела к выходу. Оказавшись в холле, я издалека заметила, что рядом со стойкой администратора стоит молодой человек. Как только за мной захлопнулась дверь в раздевалку, парень резко развернулся и пошагал в мою сторону.

— Ну как ты? — спросил парень, оказавшись рядом со мной, и не принимая возражений, взял меня под руку. От такого отношения я даже растерялась на секунду. — Врач сказала, что все не так уж и страшно. Сильно болит?

— Терпимо, — еле выдавила я. Почему-то почувствовав себя пятнадцатилетней девчонкой, на которую обратил внимание парень из старших классов. Признаться честно, мне было столь же приятно, сколько и неловко. Сразу припомнилось, что на голове черти что, а шапку я не взяла. Что пуховик у меня уже видавший виды, и служивший мне верой и правдой уже третий сезон. — Правда марафон отменяется.

Не смея поднять голову, я почувствовала, что молодой человек усмехнулся, и в голове возник образ его улыбки. Да, я практически не разглядела ее, но еще там, в зале, я поняла, что она потрясающая. Приобняв меня за талию, так легко, что я не сразу осознала это, парень помог мне пройти через холл, и открыл дверь, ведущую на улицу.


* * *

Наш городок, как и большинство городов Дальнего Востока страны, имел одну не приятную особенность. Как только заканчивались обильные снегопады, на улицы наступали сильнейшие ветра. Даже высокие здания, и относительная плотность строений не могла укрыть прохожих от ледяного, колючего дыхания зимы. Завывающий, пронизывающий ветер шарил по тротуару, забираясь под шубы, и холодом обжигал лица. Сегодня он только начинал проверять свои силы, то и дело, выпуская ледяные порывы, и поднимая в воздух снежные змейки.

— Завтра будет ветрище. — Печально констатировала я.

— Согласен, уже начинается. Давай такси возьмем, а то с такой скоростью передвижения ты заработаешь обморожение. — Ухмыльнулся парень.

— Не, мне надо заскочить в аптеку. Купить все, что сказала доктор.

— Здесь недалеко есть одна. Давай может, тогда я быстро сбегаю, а ты пока подождешь?

Я остановилась посреди тротуара. И хоть полумрак и холодный ветер не давали мне этого сделать, я попыталась рассмотреть лицо своего спутника.

— Слушай, правда, не беспокойся. Я и сама могу дойти. — Запротестовала я. Но, не дав мне договорить парень, вновь осторожно подхватил меня и подтолкнул вперед.

— Думаю, я как минимум обязан помочь тебе оказаться дома.

— Да ни че ты мне не обязан. — Возмутилась я. — Ты вообще меня спас.

Почувствовав его недоумение, я постаралась выкрутиться из ситуации. Не говорить же ему что чуть не умерла на дорожке, и если бы не он, я бы никогда не выключила эту машину.

— Если б ты не оказался рядом, кто бы вызвал мне врача?

— Не велика заслуга, — невесело ухмыльнулся парень, — Если бы не я, ты бы спокойно занималась дальше.

Тут уже хихикнула я, представив, как все могло бы закончиться. Ну что ж, признаться честно, мне было очень приятно его внимание. Это будучи школьницами, мы любим в парнях дерзость, холодность и красоту, но с годами все больше ценим совсем другие качества. Сейчас, столкнувшись с добрым, заботливым и мужественным молодым человеком, мне было крайне приятно его общество. Подумав, что видимо, нет смысла бесконечно спорить о том нуждаюсь ли я в помощи, я решила, наконец-таки узнать имя своего спасителя.

— Хорошо. Уговорил. — Улыбнулась я, — Я — Соня.

Приостановившись, я вызволила свою правую руку из его ладони, и, сняв варежку, протянула ее в приветственном жесте. Парень, не сразу поняв, проследил за моими действиями, а потом так же сняв перчатку, обхватил мою руку. Несмотря на всю обыденность ситуации, я почувствовала легкое смущение, когда его теплая ладонь мягко пожимала мою. Не слишком длинные, но чувственные пальцы едва сжимали мою небольшую, словно детскую ладошку. Подивившись эпитетам, пришедшим в голову, я тряхнула русыми волосами. "Чувственные? Дожили". И незаметно хихикнув, подняла глаза. И хотя дурацкий фонарь позади него слепил, я заметила, что парень улыбается.

— Очень приятно. А я ... — пролетевший мимо лихач, на иномарке с затонированными стеклами, и душераздирающими звуками из выхлопной трубы, не позволил мне услышать начало, — но друзья зовут меня Саня.

— Очень приятно, — улыбнулась я, радуясь, что хоть имя расслышала. — Ну, раз ты знаешь, где здесь поблизости есть аптека, значит, веди, СуСаня.

Усмехнувшись над моей шуткой, Саша покрепче перехватил меня, и потянул вперед. Неторопливо шагая, парень, на скользких участках, прижимал меня все сильнее, так, что теперь я четко ощущала его руку на своей талии. "Чувственные" пронеслось в голове, и я незаметно скривилась, предлагая заткнуться своему воображению. На улице, было не слишком морозно, и если бы не блуждающий ветер, погода была замечательной. Темнота приближающейся ночи, все тяжелее нависала над городом. Множества фонарей, слегка присыпанных снегом, освещали улицы. Прохожих было не много, что вполне ожидаемо, ведь часы показывали почти десять часов вечера.

— Блин, а время-то уже почти десять. Ты уверен, что она еще работает?

— Работает. — Уверенно успокоил парень. — Она круглосуточная.

— Постоянный клиент, что ли? — поддразнила я.

— Да нет, просто живу рядом.

— Аааа, ясно.

Как только мы вышли к первому перекрестку, сильный порыв ветра обрушился на нас. Затоптанная множеством пешеходов, снежная насыпь превратилась в ледовый каток. Покрепче ухватившись за единственную опору, я стала медленно переставлять ноги, по скользкому тротуару. Еще один порыв леденящего ветра едва не сбил меня с ног, бросая в лицо миллионы снежных иголочек. В этот момент, Саша осторожно притянул меня к себе, укрыв спиной от непогоды. Оказавшись в кольце сильных рук, я ощутила едва уловимый аромат мыла, или геля для душа, или чем он там натерся, черт побери! "Чувственные", словно желая меня окончательно добить, прошептал голос в голове.

— Что за фигня! — еле слышно возмутилась я, пряча лицо от ветра, и все сильнее втягивая тонкий, волнующий аромат свежести.

— Согласен, — где то рядом с моей макушкой, прогремел голос парня. Мне захотелось рассмеяться. "Знай, ты о чем я сейчас думаю, врядли бы был так уж и согласен" подумалось мне. Прижавшись чуть ближе, я все-таки выставила преграду между нашими телами, в виде сжатых в кулачки рук. Хотя, признаюсь, эти самые руки сейчас с удовольствием попытались бы проникнуть под Сашин пуховик. Словно сговорившись, ветер не утихал, бросая в нас все новые ледяные брызги и заворачивая у ног снежные вихри.

— Придется идти так. — Вырывая меня из битвы с сознанием, вздохнул парень.

Одна часть меня яростно запротестовала, но другая, та, что всегда выигрывала, заставила меня отлепится. Покрепче ухватившись за правую руку парня, и спрятав лицо от ветра, я пошагал вперед. Все, оставшееся до аптеки, время мы шли молча. Ветер успокаивался всего на несколько секунд, а потом с новой силой набрасывался на нас. Я старалась идти как можно быстрее, а Саша помогал мне в этом как мог. Пройдя еще полтора квартала, мы оказались у девятиэтажного жилого дома, чей первый этаж занимал супермаркет и аптека. Стоя перед довольно высокой и крутой лестницей я оценивала свои силы. Перил, как ни странно не было, не говоря уже о пандусе. Пока я мысленно проклинала наше государство за такое отношение к больным людям, Саша, недолго думая, подхватил меня на руки. Обхватив чуть ниже бедра и поднимая вверх. От столь резкой смены положения, я едва не перекувыркнулась. Судорожно схватив его за плечи, я постаралась не уронить нас обоих.

— Воу, — вырвалось у меня.

— Спокойно, — с улыбкой ответил парень, и с легкостью принялся подниматься по лестнице. Оказавшись в такой выгодной позиции, я в который раз попыталась рассмотреть его лицо. Но сверху было видно лишь макушку темно-русых волос. Конечно, можно было как-нибудь изогнуться, и заглянуть в лицо, но я побоялась. Я девочка не маленькая, не дай бог перевешу. Хмыкнув своим мыслям, я обернулась вперед, как раз в тот момент, чтобы столкнуться с дурацкими китайскими колокольчиками, висевшими при входе в аптеку. Не успев среагировать, я получила приветственный "дзинь" по макушке. Саша, видимо поняв, что наверху происходит неладно, быстро, но осторожно опустил меня вниз.

— Вот и поздоровались, — улыбаясь, констатировала я. Парень, скользнув взглядом по музыкальной подвеске, наградил меня извиняющейся улыбкой. Аккуратно прошагав к одной из аптечных касс, мы натолкнулись, на серые, неприветливые глаза. Женщина фармацевт мазнула по Саше безразличным взглядом и, взглянув на меня, выдала.

— Презервативы остались только дешевые.

Не знаю, что там произошло за моей спиной, я услышала только еле слышный смех. В то время как меня словно молнией ударило. От подступающего стыда, щеки вмиг налились жаром. Конечно, я понимаю, молодая парочка смеется, парень вносит девушку на руках, и все в таком духе, но это не дает продавцу поводов озвучивать свои догадки вслух. Это хорошо, что больше никого в аптеке не было. Сдерживая возмущение, я протянула на стеклянный прилавок свой рецепт. Пробежав по небольшому листку глазами, женщина тут же принялась извиняться.

— Ради бога, простите. Просто, в такое время молодежь приходит только за, — она замешкалась подбирая слова, дабы сгладить свою неловкость. — за контрацептивами. Простите...

— Я вызову такси. — Улыбаясь перебил ее Саша, развеяв напряжение.

— Сейчас, секундочку, — засуетилась по ту сторону прилавка фармацевт. Ловко пробежав по шкафчикам, и достав все необходимое, женщина сложила все в маленький пакетик и протянула мне. — Как неудобно вышло, прости еще раз.

Скупо улыбнувшись и протянув необходимую сумму, я забрала пакет с лекарствами и направилась к выходу. Саша стоял на крыльце.

— Сейчас подъедет. Диспетчер сказал, есть свободная машина где-то рядом.

— Хорошо. — без энтузиазма отозвалась я. Смесь легкого стыда и неловкости заставляла меня стоять словно статуя, не смотря на ветер. Через несколько мгновений возле тротуара действительно остановилось такси. Саша по привычке подхватил меня на руки и пошагал вниз. Я не сопротивлялась, прекрасно понимая, что спустится сейчас не смогу. Аккуратно усадив меня на заднее сидение, парень обошел машину и сел радом со мной. В салоне было тепло и пахло освежителем воздуха. Водитель, дядечка лет пятидесяти, уточнил адрес и не спеша начал движение.

— Если бы я не увидел в ее глазах раскаяние, то правда бы подумал, что ты частенько бегаешь туда за презервативами. — Едва слышно хохотнул парень, склонившись к моему уху. Его теплое дыхание скользнуло по щеке, словно шел. "Шелк?" осознав, о чем думаю, и что только что сказал мне парень, я разразилась веселым смехом. Несколько минут я не могла успокоиться, и хотя старалась не смеяться сильно громко, заметила, как водитель дважды заинтересованно смотрел в зеркало заднего вида. Повернувшись с Саше, я не выдержала и засмеялась еще сильнее. В полумраке его лица почти не было видно, лишь белоснежную улыбку и отражающиеся в глазах огни встречных машин. От смеха по щеке скользнула слеза, но не успела она и проделать половины пути, как тепла ладошка коснулась моего лица. Большим пальцем парень осторожно смахнул слезинку. "Чувственные" ворвался голос в мое сознание. Какое-то новое, нежное чувство пуховым одеялом накрыло меня. Я все еще продолжала улыбаться, но сердцу вдруг сало тесно в груди.

— Ну вот, а то сидела как бука. — ласково прошептал парень. А я, поняв, что происходит нечто чудесное, смутившись, опустила лицо.

— Вот и приехали, — чуть скрипучим голосом отрапортовал водитель.

— Подождите пару минут, я помогу девушке подняться, и отвезете меня. — Дождавшись положительного кивка, парень потянулся к двери.

— Не надо, — перехватила я его руку. И, избегая взгляда, чуть с нажимом продолжила. — Я сама, Саш.

— Не говор ерунду, я помогу.

— Нет, — отрезала я. — В доме есть лифт...

— А лестница у подъезда, — перебил меня парень.

— Пандус, — уверенно ответила я. — Если так хочешь помочь, то счет за такси твой.

Улыбнувшись и попытавшись хотя бы напоследок разглядеть его лицо, я подняла глаза. Но парень неодобрительно рассматривал тот путь, что мне предстояло пройти. И, в конце концов, сдавшись, устало вздохнул.

— Ладно, уговорила.

— Спасибо, — сняв варежку, чтобы напоследок ощутить теплоту его рук, я протянула ладошку. Одного лишь прикосновения хватило, чтобы тепло разлилось по всему моему телу. Его рукопожатие вызывало во мне странную смесь эмоций, часть из которых я еще не готова была озвучить даже себе.

— И тебе спасибо.

Не дожидаясь пока парень поможет мне выйти, я, собрав всю свою волю в кулак выскочила из машины. Махнув на прощание рукой в темноту салона, я подождала пока машина отъедет, и не спеша поплелась домой.

Оказавшись в своей небольшой квартирке, я вдруг почувствовала какую-то опустошенность. Загнанным зверем я металась из кухни в комнату и обратно, пытаясь найти себе занятие. Боль в ноге беспокоила меня не больше чем эмоции обуревавшие мной. Мне, то хотелось ликовать, словно я выиграла в лотерею, то выть от тоски. Дважды я порвалась позвонить Юрковой, но взглянув на часы, отправила лишь смс, уточняя, не спит ли она. Ответа так и не последовало. Понимая, что подруга, скорее всего, легла пораньше, учитывая прижитое сегодня, и уже видит десятый сон, я с трудом сдерживала себя от звонка. К часу ночи я была так вымотана, что без сил рухнула на любимый, оранжевый диван. Как только тяжелые веки сомкнулись, пред глазами предстали картинки сегодняшнего вечера. Я, что есть сил, пыталась заставить воображение успокоится, но это было сильнее меня. Мне казалось, что я вновь и вновь чувствую его тепло. Память услужливо подкидывала самые яркие моменты. Вот я стою в кольце его рук; вот он с улыбкой шепчет мне о непочтительном фармацевте; и наконец, его теплая ладонь на моей щеке. Как легко этот парень разрушил мою стену скептицизма ко всему слащавому и романтичному. Нет, я никогда не была черствой, практичной эгоисткой. Я не раз влюблялась, и, как мне казалось, даже любила. Но никогда так не романтизировала обычную, по всем меркам, прогулку.

Борясь, и одновременно упиваясь своими эмоциями, я долго крутилась, пытаясь уснуть. Проклиная себя за излишнюю сентиментальность, я даже не догадывалась, что на другом конце города, закинув руки за голову, все то же самое переживает одинокий молодой человек.

Впервые за долгое время я встретила утро без былого энтузиазма. К тянущей боли в ноге, добавилась странная ломота во всем теле. Каждое движение было подобно пытке. Ходить не хотелось, сидеть тоже, а лежать было невозможно по причине необходимости собираться на работу. Нечто чудесное, что вчера так терзало душу, сегодня весело тяжелым камнем, утягивая вниз и без того неважное настроение. Так долго и нехотя я еще никогда не собиралась на работу. Неудивительно, что, в конечном счете, я опоздала на полчаса. Иннка, сидевшая у компьютера, едва заметно выдохнула, как только я оказалась в кабинете. Подруга определенно переживала, но чтоб не показаться мнительной блондинкой воздержалась от звонков.

— Михальчук, — встрепенулась она, заметив мою хромоту, — что случилось?

— Пока ты прохлаждалась в компании водителя формулы один, — выдавила я, пытаясь пошутить, дабы снять напряжение, — я сражалась с металлическим драконом.

Подруга, желая узнать продолжения, выжидательно смотрела на меня, пропустив мимо ушей мою колкость.

— Как видишь, я жива. Но какая битва без ран, — я кивнула на поврежденную конечность, и аккуратно повесив на вешалку пальто, прошагала к своему рабочему месту. — Небольшое растяжение, доктор сказал за неделю пройдет. Вот и все. Так что не беспокойся.

При воспоминании о докторе, в голове сразу возник образ Саши. Слегка кольнув тревогой сердце, и вызвав легкую улыбку на губах.

— Нееет, — хищно протянула Юркова, — нифига не все! Я же вижу как ты лыбишься! Признавайся. Там был еще рыцарь, стопудово, — и, перегнувшись через стол, вскинула тонкую бровь, — кто он? Доктор?

Ну что сказать, Инна в который раз оправдала свое прозвище, которое получила еще в институте. Мисс Марпл. Как и прототип, Иннка без труда угадывала все, что от нее пытались скрыть. И сейчас судя по злорадной улыбке, она ждала моей исповеди.

— Возможно. — Неопределенно ответила я, зная, что тем самым лишь подогреваю ее интерес.

— Черта с два, Михальчук! Не заставляй меня выбивать из тебя признание силой, — с наигранной злостью прикрикнула подруга, — я все еще зла на вчерашнего идиота, и ты норовишь попасть под горячую руку.

— Хорошо — хорошо, — посмеиваясь, сдалась я, безвольно вкидывая руки. — Это не врач.

Иннка лихорадочно сжимая карандаш, затаила дыхание, готовая вслушиваться в каждое мое слово. Но я решила, подшутить над подругой до конца, и, не обращая на нее внимания, принялась включать компьютер. Краем глаза я заметила, как она следит за моими движением, а затем, поняв, что не собираюсь продолжать, выдавила.

— Убью.

Больше я сдерживаться не смогла и захохотала, вспомнив с какими полными надежды глазами, она смотрела на меня минутой ранее.

— Ладно, я пошутила...

— Петросян, — перебив меня, фыркнула подруга. А я хохотнула еще громче.

— Не дуйся, это не доктор.

Делая вид, что теперь она не замечает меня, Иннка перебирала лежавшие на столе бумаги, но я чувствовала, как напряжен ее слух.

— Это работник фитнес клуба, — подруга непонимающе уставилась на меня, и я поспешила объяснить. — Инструктор. Ну, в зале с людьми работает..

— Я знаю, кто такие фитнес инструкторы, — перебила меня подруга, — как ты умудрилась его подцепить?

Я без зазрения совести выложила ей все, что происходило со мной вчера вечером. Как оставшись одна, решила все-таки позаниматься; как сражалась с адской машиной, не забыв еще раз матюгнуть создателя; о том, как моя попытка незаметно уменьшить скорость привела к падению. Рассказала я, и про доктора, и про пришедшего на выручку парня, умолчав лишь то, что творилось со мной в минуты нашего общения. Закончив повествование, я натолкнулась на подозрительный взгляд зеленых глаз.

— И все? — как бы угрожая расправой, за сокрытие, уточнила Юркова.

— Ага, — как можно увереннее ответила я, делая вид, что увлечена работой.

— И какой он?

— Признаться безвременно покинувшие меня линзы, лишили меня возможности рассмотреть его как следует. Но одно могу сказать точно, он высокий, веселый, сильный, — вспомнив с какой легкостью он подхватил меня на руки, добавила я, — и у него потрясающая улыбка.

Упоминание о его улыбки, в полумраке салона такси, вызвало у меня бесконечное чувство нежности. Заставляя улыбнуться в ответ возникшему в голове образу.

— Ах ты, черствая горбушка хлеба, — смятый клочок бумаге просвистел рядом с моей головой, едва не задев висок. — Я знала, что все не так просто. Давай колись, иначе я силой заставлю тебя говорить.

Посмотрев на подругу, которая еле сдерживала смех, и одновременно с жадностью ждала моего рассказа, я сдалась. Какой смысл скрывать, если она все равно все узнает.

— Что именно ты хочешь услышать?

— Да все, — с азартом выпалила Юркова, — до мельчайших подробностей. Особенно вот тех, которые вызвали такую приторно-сахарную улыбку на твоей физиономии.

— Можно в двух словах?

— А справишься? — недоверчиво уточнила подруга.

— Легко. Я влюбилась.

По мере того как улыбка растягивала пухлые губы подруги, я все отчетливее понимала, что сказанное мною правда. И хотя я всегда отвергала саму мысль о любви с первого взгляда, сама же влюбилась, даже толком не разглядев человека. Отвлекшись на свои мысли, я не сразу заметила, что Иннка, поднеся палец к губам, призывает меня прислушаться.

— Слышишь?

Как можно сильнее напрягая слух, я постаралась дышать бесшумно. Но спустя несколько мгновений, и так ни чего не услышав, я вопросительно взглянула на подругу.

— Амурчики поют, и сыпят на тебя сахарные звездочки. — Не выдержав, расхохоталась подруга. Пульнув в нее карандаш, я присоединилась к веселью.

— И как зовут нашего рыцаря, — отсмеявшись, спросила Инна.

— Саша. Точнее Александр, но друзья зовут его Саня.

— Ты что успела познакомиться с его друзьями? — удивление подруги было не поддельным.

— Нее, — посмеиваясь, протянула я, — он сам так представился.

— Ааа. О встрече договорились? Блин, Михальчук, че я из тебя клещами все тяну. Давай уже сама, а?

— Да я вроде все рассказала, или ты хочешь услышать, как я полночи терзала себя, рисуя романтические картины, словно пятнадцатилетний подросток?

— А че такое было? — И увидев мой недвусмысленный взгляд, подруга поморщилась, — Фу-фу! Таким не интересуемся.

— Я тоже так думаю, — хихикнула я. — Я думаю, проблем со встречей не возникнет, раз он работает в этом клубе, а я как раз намериваюсь ходить туда почаще. Кстати, когда наша следующая тренировка.

— Бог ты мой, Сонь, пусть хотя бы твоя нога заживет. Я понимаю, что любовь-морковь, но голову то включи.

Ответить было нечего, Иннка была совершенно права. Я буду выглядеть глупо, если припрусь туда с перевязанной ногой. И хотя часть меня молила наплевать на мнение окружающих, я предложила ей помолчать.

Уже через час от хорошего настроения не осталось и следа. Программа, в которой мы работали, то и дело выдавала ошибку, сбрасывая все, что мы успели внести. Раздражение в кабинете росло, как и ломота во всем моем теле, постепенно перераставшая в ноющую боль. К середине рабочего дня я уже с трудом могла усидеть на месте, офисное кресло казалось тесным и чрезвычайно жестким. Зоя Ефимовна постоянно звонила, закидывая вопросами и заваливая новыми задачами. Казалось, будто все сегодня противилось работе. И я была согласна с этой неведомой силой. Конечно, суббота давно престала быть положенным выходным, однако многие работодатели старались идти на встречу, делая ее сокращенным рабочим днем. Наше начальство определенно не входило в их число. Но сегодня я понимала, что с их мнением придется поступиться. Когда в кабинете раздался очередной злобный крик Юрковой, я откинулась на спинку стула и стянула очки.

— Да, за... — подбирая более подходящее слово, замолчала подруга, — заманала! Сколько можно-то уже! Это говнянная железяка уже в четвертый раз выдает ошибку! Где блин эти долбанные программисты! Я так вообще ничего сделать не успею!

— Ты звонила в техподдержку?

— Ну конечно! Не берут! — не унималась подруга. — Я этим ослам недоделанным четыре письма по внутренней почте отправила!

— Может заняты. — Пытаясь успокоить, предположила я.

— Чем? — острый взгляд метнулся ко мне. А я услышала звук перезагрузки компьютера. — Сидят там, небось, в свои игры задротят.

Не выдержав, я усмехнулась таким словам. Откуда только набралась?

— Я как работать должна? Достали уже, малолетки. И Михалыч тоже, тот еще козел, я ему еще полгода назад сказала, что надо компы поменять. Он все жмется! Зато Прадик себе новый взял! Совесть бы лучше себе купил! — завопила подруга.

— Слушай, Инн, может, домой пойдем? У меня уже просто сил нет. Зойке скажем, что мне поплохело, и ты меня домой дотащишь, справка есть.

— Сонь, я бы с радостью, — Юркова устало плюхнулась на стул. — Но если я сейчас не доделаю, то потом вообще ничего не успею. А ты иди домой, фигли из-за этих уродов сидеть — мучиться.

Ну, мучилась я конечно не из-за них. К этому моменту я уже поняла что боль, сковавшая мое тело, это последствия вчерашних занятий, а не простуды, как я подумала раньше. Закрыв программу и выключив компьютер, я приняла неспешно одеваться. Как только мои волосы скрыла серая вязаная шапочка, в кабинете раздался характерный звук.

— Чтоб ты сдохла, чертова машина! — Иннка, запустила в жидкокристаллический дисплей ручкой, и с силой оттолкнувшись, вскочила со стула. — Че за х..рня-то такая! Где эти засранцы!

Широкими шагами, пересекая кабинет, подруга лишь на секунду посмотрела на меня.

— Кабинет не захлопни, пожалуйста, когда будешь выходить

— Не поняла, а ты куда? — проследила за ее жесткими движениями я.

— Пойду выкуривать этих гоблинов из пещеры, я не смогу работать если они не исправят эту долбанную ошибку, которую все время выдает программа.

И, матюгаясь, выскользнув из кабинета в холл.

— Ты че к ним в кабинет? — перегнувшись через проем, крикнула я в след. В ответ донеслось злобное "да". Ну что ж, не завидовала я в тот момент программистам. Сейчас им предстояла встреча с разъяренной Юрковой, которая в такие моменты не скупилась, ни на оскорбления, ни на угрозы. Хихикнув, и мысленно пожелав парням удачи, я поплелась домой.

К вечеру тело болело так, словно я совершила многодневный перевал, через какой-нибудь неприступный горный хребет. Кстати, о хребтах. Позвоночник был единственным, что не ныло от боли. Порой мне казалось, что даже кости выкручиваются из суставов. Обезболивающее не помогало, и весь оставшийся день я корчилась и скрипела, как старое деревянное колесо. Не то что бы говорить, я даже думать ни о чем не могла, поэтому забросив все дела, я весь вечер провела перед телевизором. Состояние было таким скверным, что я даже не сумела подняться, чтобы ответить на звонок, когда в девять вечера задались трели моего мобильного. Однако, боль не помешала мне заснуть. Возможно, сказалась усталость и напряжение, скопившееся за день, но к полуночи я уже крепко спала, раскидав конечности по дивану.

Утро воскресения выдалось морозным. Ветер не жалея сил рвался в окна, и гнул ветки деревьев. Те деревца, что были слишком молоды, чтобы сопротивляться, кланялись до земли, словно приветствовали барина. Я проснулась около десяти часов утра, от неприятного леденящего воя. В воскресенье город замирал. Те не многие кто работал в воскресенье без труда уезжали на маршрутках, оставляя остановки мрачными и безлюдными. Сейчас вся жизнь кипела в универмагах, родители приводили детей в развлекательные центры, а сами отправлялись бродить вдоль бесчисленных витрин. Один из таких торговых центров расположился через дорогу от моего дома, и сейчас я наблюдала, как торопливые посетители стекались к центральному входу. Сегодня я их категорически не понимала, по мне так лучше бы сидели дома в тишине и спокойствии, чем собственно я и занималась.

Наполнив кружку очередной порцией горячего кофе, я посмотрела на дисплей мобильного телефона. Пропущенный звонок оказался от Инны, но звонить ей в такое время было бесполезно. Честно заявляя, что воскресенье ее день, подруга отключала мобильник и спала пока, по ее словам, не начинала болеть голова. Бросив еще один осуждающий взгляд в окно, я растянулась в небольшом, мягком кресле, еще советского производства, доставшегося мне от родителей. Вспомнив о них, моя совесть заставила меня набрать мамин номер. Разговаривать быстро мы никогда не умели, и потому разговор затянулся, почти на полтора часа. В надежде на сочувствие я пожаловалась маме на ноющее тело и рассказала, про свои приключения в тренажерном зале. Конечно же, умолчав о Саше. И хоть моя мама была не столь навязчива в желании выдать меня замуж, как Мария Федоровна, рассказывать о моих внезапно проснувшихся чувствах, я не стала. Как впрочем и не получила не толики сочувствия, любая мамуля распекла меня за несерьезный подход и за мое, по ее словам, глупое обожание тряпки. Искренне считав, худобу признаком болезненности, родительница упрекнула меня в моем стремлении скинуть пару кило. Получив нагоняй за травму, и сердечно пообещав больше не заниматься ерундой, мы попрощались. Попытавшись еще раз дозвониться до Юрковой, и услышав голос автоответчика, я снова повернулась к окну.

— Мерзкий денек, — констатировала я, и это не, сколько не касалось моего настроения. За окном все так же бушевал холодный ветер, а небо было затянуто тяжелыми, серыми тучами. Все вокруг было каким-то унылым, и от недавнего рождественского очарования не осталось и следа. Серость соседних многоэтажек давила, как и низкое, свинцовое небо. А люди все тянулись и тянулись в торговый центр. С другой стороны, это было чертовски правильно с их стороны, спрятаться от давящей непогоды в оживленном, праздничном здании. Внутри их встречали теплый воздух, украшенные витрины и ароматы многочисленных кафетериев. Закрыв глаза на секунду, я представила, что происходит внутри. Шумные дети, толкущиеся возле "профессионального" деда Мороза. С непреодолимым желанием рассказать ему, что именно, они ожидают получить в качестве подарка на Новый Год. Их родители, с деланно равнодушными лицами, четко запоминающие что именно просил их ребенок. Школьники и студенты всех возрастов, устроившиеся у панорамных окон, и весело обсуждающие что-то. Огромная елка в самом центре холла украшенная сотнями разноцветных огоньком и множеством игрушек.

В какой-то момент, мое зрение выхватило из толпы родителей и их детей, высоко молодого человека. Стараясь как можно лучше его разглядеть, я начала протискиваться вперед. Живое море, то подталкивало меня вперед, то относило на несколько шагов назад. Я, что есть сил, старалась оказаться чуть ближе к нему. Неведомая сила толкала меня в спину, заставляя раздвигать людские тела. Не чувствую времени я все пробиралась и пробиралась вперед, и с каждым шагом внутри меня нарастало странное чувство. То мне казалось, что я не сумею, и так и не увижу его лица, то сквозь толпу я успевала заметить знакомую русую макушку, и необычайное тепло разливалось под кожей. В схватке с эмоциями и нескончаемой толпой, я уже готова была разрыдаться, когда, словно выброшенная на берег рыба, оказалась у самого основания рождественской ели. Могучее живое дерево, источало изумительный аромат. Тот самый аромат, свежего снега и хвои, что еще в детстве заставлял сердце биться быстрее, в предвкушении торжества. Сильный пьянящий аромат, который, казалось, даже заглушал какофонию звуков царящих вокруг. У основания ели лежало множество разноцветных коробок, всех размеров. А тяжелые, раскидистые ветви были усыпаны гроздьями гирлянд. Переливаясь, они отражались в пузатых прозрачных шарах, и хрупких, присыпанных искусственным снегом, стеклянных шишках. Точно такие мои родители развешивали на праздничное дерево каждый год. Тогда старинные игрушки казались мне полной безвкусицей, но сейчас, став чуть старше, я безумно дорожила каждой из них. Деревянные часы с кукушкой и бумажные, сделанные вручную, конфеты замерли на еще крепких, пухлых иголках. Но самым изумительным из украшений была мишура. Отражая все огни, какие только были в холле, она едва заметно колыхалась от движения воздуха. На секунду мне даже почудилось, будто я слышу еле уловимый запах. Запах свежести, заводской краски и чего-то еще, который чувствовала каждый год, когда родители открывали коробку с елочными украшениям. Еще мгновение и к этому, с детства знакомому запаху, добавился тонкий аромат мужской туалетной воды. Словно придя в себя, я стала судорожно искать глазами того, к кому стремилась быть ближе.

— Соскучилась? — мягкий голос, развеял тревогу. Я обернулась, и, уткнувшись лицом в знакомый пуховик, не смогла сдержать тяжелого вздоха. Крепкие руки обхватили меня, словно защищая от всего мира. Не выдержав, я столь же крепко обняла в ответ. — Малыш, ты меня так раздавишь.

Его слова эхом отозвались в голове. Все тревоги и переживания отступали под натиском моей нежности и бесконечной любви к этому парню. Стоя вот так, под величественной, зеленой красавицей, я, что есть сил, пыталась сдержать слезы. Слезы счастья, переполнявшие меня. Мне хотелось крикнуть, как сильно я его люблю, но губы не слушались, а изо рта вырывалось лишь тяжелое дыхание. Как же сильно меня душили эмоции, но, не имея возможности сказать, я лишь крепче прижималась к сильному телу. Мне хотелось, чтобы он хоть на миг ощутил как дорог мне, и какое счастье стоять вот так, рядом с ним. Не замечая сотен людей, тысячи запахов и множества голосов окружающих нас.

От прогремевшей на всю квартиру мелодии, я в ужасе подскочила, едва не уронив мобильник. Оглядевшись, я поняла, что так и уснула, сидя в мягком кресле у окна. Тряхнув головой, я почувствовала, как бешено бьется сердце, но это был не испуг. Это был сон. Сон, в котором реальность слилась воедино с моими робкими надеждами, а воображение разыграло целый спектакль. Печально вздохнув, я огляделась вокруг, очевидно я проспала несколько часов, потому что в комнате царил полумрак. Взглянув на дисплей телефона, я увидела сообщение, гласившее, что Иннка появилась в сети. На часах было пять вечера. Поднявшись из кресла, я побрела на кухню и включила электрический чайник, заодно набирая знакомый номер.

— Алло. — После нескольких гудков, раздался хриплый голос подруги.

— Я не поняла, — мой голос так же не отличался мелодичностью, — ты спала или заболела?

— Спала, — помедлив, ответила подруга, и на том конце послышался протяжный зевок.

— Ты время видела?

— Видела, и че? Я вчера знаешь до скольки на работе торчала? До десяти.

— Ого, случилось чего?

— Случилось, — ответила Юркова, и я услышала шаркающие звуки. — Гоблины держали оборону.

Я на секунду замешкалась, а потом, осознав ее слова, рассмеялась.

— От кабинета техподдержки что-нибудь осталось?

— Че с ним станется? — буркнула Иннка, — Поорала маленько, припугнула и все. Один вообще заявил, что он здесь уже фактически не работает. Дык, они мне до семи только комп настраивали, а потом Злойка начала названивать, — Злойкой мы называли начальницу, пока та не слышит.— Ей, видите ли, срочно надо было отчет по дочерке за ноябрь. Короче, я уже плюнула на все, и решила доделать, пока комп не глючит.

— Ты ж моя умничка...

— Ой, фу фу фу. Михальчук, еще не хватало! Может еще и конфетку дашь, за хорошее поведение?

— Может и дам, — усмехнулась я. — че еще расскажешь?

— Я те че, сказочница, байки травить? Лучше ты мне че-нить расскажи, а то опять усну.

— Мне мама звонила. — вздохнула я.

— А че кислая такая? Не выспалась?

— Более чем, — из моей груди вырвался тяжелый вздох. — Уснула на кресле, проснулась от смски что ты на связи.

— Че, сон плохой приснился? — не унималась подруга.

— Нее, — мечтательно протянула я, — хороший, очень даже хороший.

— ... липко

— Что?

— Я говорю, так сладенько промурлыкала, что аж липко.

— Прекрати меня смешить, — хихикнула я. — мне больно смеяться.

— Ладно-ладно, так че за сон?

— Да так, тебе будет неинтересно.

— Че Сашулька привиделся? Надежды-то оправдал? — гоготнула Юркова.

— Ну что ты несешь...

— В данный момент чашку с чаем. — Перебила меня подруга.

— Да ну тебя, — хихикнула я. — Ты убиваешь всю романтику на корню

Я услышала, как подруга на том конце трубки прыснула, и закашлялась.

— О какой романтике ты мне чешешь, Михальчук? Возьми себя в руки, старая ты женщина, тебе парень помог до аптеки дойти, а ты уже, небось, в мечтах-то и замуж за него вышла?

— Пфф, не выдумывай. Ни о чем я не мечтаю. Просто приснился сон.

— Ладно, фиг с тобой. Отстань от меня, я пошла смотреть сериал.

— С каких пор ты увлеклась бразильским мылом?

— Ты че, Михальчук? Ты меня сейчас оскорбила практически. Я смотрю "Игру Престолов", в инете глянь инфу. Мыло, блин.

— Ой, ну тогда извините бога ради. Не гневайтесь, сударыня. — Неестественно исказив голос, хихикнула я в трубку.

— Ступай, уже холоп. Завтра свидимся. — Улыбаясь, ответила подруга и нажала отбой.


* * *

Следующие дни потянулись монотонной вереницей серых будней. Погода, то радовала неярким солнышком, то обрушивала всю свою мощь, сильнейшим ветром. На работе все так же царило напряжение, и хоть техника старалась работать исправно, но все-таки дважды Юркова вновь обращалась в теххподдерку. На сей раз, ее не игнорировали, а даже стремились исправить все как можно быстрее. Но дистанционно, дабы лишний раз не встречаться лицом к лицу с разъяренной бестией. Обстановка на улицах города становилась все торжественнее. С каждым новым днем, приближающим праздники, город все сильнее утопал в иллюминации. Теперь под нашим окном, как только начинало смеркаться, загорались праздничные огни. Разноцветные гирлянды тянулись от самого фасада здания, до растянутых, вдоль всей проезжей части, тросов. Все больше народу старалось прогуляться на этой стороне улице. В сквере напротив, установили ель, и теперь днем там царило оживление. Подготовка к Новому году набирала обороты. И повинуясь всеобщей лихорадке, наше начальство заставило работников украшать офисы, любезно выделив небольшое количество денег на покупку убранств. Не желая оставаться после работы, мы с Инной занимались декором в обеденный перерыв. Тащиться, противясь мерзкому ветру, в кафе желания не было, поэтому обед мы приносили из дома. И хоть аврал на работе все усиливал напряжение, в те часы, когда мы украшали свой кабинет, ко мне приходило ощущение чего-то чудесного. И даже шуточный спор с Юрковой, на чьем столе будет стоять, миниатюрная вечнозеленая елочка, вызвал у меня восторженный трепет. Возвращаясь же домой, я позволяла себе вновь и вновь воскрешать в памяти события пятничного вечера. Иногда, мне не хватало воспоминаний, и начинала выдумывать ситуации сама. Разные. Романтические, и страстные; трогательные и грустные. Я запрещала себе думать, что возможно все мои мечты ложные. Ведь положа руку на сердце, я ничего не знала о Саше, кроме того что он работает фитнес инструктором, и что он заботлив и добр. Меня согревала мысль, что я не могла ошибиться, и там, в такси, между нами я чувствовала нечто. Нечто особенное.

По мере того как подходил к концу очередной календарный год, улучшалось и мое состояние. Ломота скоро прошла, а подвижность ноги увеличивалась с каждым днем. И уже к четвергу могла вполне сносно ходить, прихрамывая лишь при слишком быстром темпе. Такое скорое выздоровление обрадовало меня на столько, что я, не теряя времени, предложила Юрковой сходить в тренажерный зал. Подруга, наградив меня тяжелым взглядом, попросила подождать хотя бы до завтра, сославшись на большое количество дел дома. Какие дела, вдруг, могли появиться у одинокой девушки, я уточнять не стала, и согласилась перенести визит на пятницу. Но в пятницу к концу рабочего дня у Инны слишком разболелась голова, что ожидаемо после такой напряженной недели, и мы вновь никуда не пошли. Такие совпадения привели меня в замешательство, и дабы исключить отказ, в субботу я начала наступление перед самым уходом домой.

— Мы седня в тренажерку, помнишь? — голосом, не терпящим отказов, сообщила я. Подруга даже встрепенулась, но виду не подала.

— Помню, — по тяжелому вздоху, вырвавшемуся из ее груди, я поняла, что напомни я ей чуть раньше, она бы обязательно придумала отговорку. Такое отношение меня слегка задело. Я же пообещала не путаться под ногами, однако, по всему видно подруга не горит желанием провести вечер со мной. Решив не накручивать себя, лишний раз, я принялась приводить в порядок бумаги на столе, хотя до окончания рабочего дня оставалось еще около получаса. Заметив Иннкин непонимающий взгляд, а поспешила объяснить.

— Нога конечно уже не болит, но ходить в быстром темпе я еще толком не могу. Поэтому ускачу минут на пятнадцать пораньше, надеюсь, Злойка не заметит.

— Может, тебе тогда еще полечится? — с прозвучавшей в голосе надеждой, спросила Юркова. Но я состроив суровую гримасу встала из-за стола.

— Все нормально, просто не полезу на беговую дорожку. — отчеканила. В тот же момент вместе с Иннкиным вздохом, раздался писк, и ее компьютер выдал синий экран, усыпанный белыми буквами.

— Да, что за фигня-то такая! Работал же нормально! — ругнулась подруга и попыталась перезагрузить, но монитор все так же синел. — Опять звонить гоблинам.

Пока подруга звонила программистам и требовала, что бы ей прислали человека, я собирала раскиданные по столу бумаги. Потом неспешно накинув пальто, я еще раз похвалила себя за находчивость, что не дала Юрковой очередной раз избежать похода в тренажерный зал. Через десять минут, когда я была уже одета, а Иннка стала не просто злой, а очень злой, из техподдержки никто не появился. И не желая торчать на работе даже лишних пяти минут, подруга сама пошла в тех.отдел.

— Дверь не захлопни, — рыкнула Юркова, вылетая из кабинета. Я лишь ухмыльнулась, но тут же увидела, что в суматохе, отвлекшись на Иннку, забыла выключить компьютер. Я завершила, как полагается работу, и уже полезла выключить из сети безперебойник, когда над моим столом раздался осипший мужской голос.

— Привет.

Дождавшись, когда отключится индикатор, я осторожно выпрямилась из-под стола, надо сказать, в пальто это было весьма неудобно. В паре метров от моего рабочего места стоял высокий молодой человек, в джинсах и клетчатой рубашке, на два размера больше, из-под которой виднелась белая майка. Золотисто-русые волосы были чуть взлохмачены, а на носу сидели очки, в стильной черной оправе. Типичный представитель инфорфака.

— Здрасти. — кисло выдавила, и, поднявшись, направилась на выход.

— Ты уставшая сегодня. Как твои ...

— Аллилуйя, — возникшая на пороге Юркова вскинула руки к верху в молитвенном жесте. — Че так долго? Твои сказали, что ты десять минут назад ушел?

— Все, Инн, я ушла. В восемь.

— Все, давай. Щас разберемся тут, и я домой.

Оставив Юркову разбираться с молодым человеком, я вышла из кабинета. Добираясь домой, меня охватила странная тревога. Что будет, когда я встречу Сашу. Узнает ли он меня? Но фыркнув своей глупости, тут же ответила сама. Конечно, узнает, у него-то со зрением все в порядке. И если честно, я очень на него надеялась. Ибо велика вероятность, что я его не узнаю. Будучи оптимисткой, я остановилась на мысли, что все будет хорошо, и меня тут же захлестнула волна очередных эмоций. Волнение было самым сильным из них. Я уже давно призналась себе, что влюблена, и теперь мне предстояла встреча с объектом моих воздыханий. Нет, я не переживала что растеряюсь, или буду говорить лишнее, я всегда умела себя контролировать. Я переживала, а вдруг, случившееся тем вечером всего лишь игра моего воображения. Ведь неделю спустя, я уже с трудом различала, что было реальностью, а что я выдумала сама. В такие моменты мне хотелось ударить себя побольнее, за излишнюю сентиментальность. Но я понимала, что во мне говорит влюбленная девчонка, и, отчасти соскучившись по этому состоянию некой эйфории, я запрещала себе мыслить слишком сурово. В таком подвешенном состоянии, я добралась до дома, а потом, взяв все необходимое, и до фитнес клуба. Встретившая меня на пороге Юркова, была зла и беспрерывно ворчала на компьютер, начальника и безмозглых, по ее словам, программистов. Успокоилась она только когда мы, расплатились, и оказались в раздевалке. Одна из посетительниц, уложив нечто в сумочку, и закрыв свой шкафчик на ключ, удалилась, едва мы плюхнулись на лавочку.

— Откуда ты знаешь Семена? — начала подруга, доставая из небольшой спортивной сумки кроссовки.

— Семена? А кто это?

— Ой, Арсения, — я, все так же непонимающе, смотрела на подругу, и Юркова возмущенно закатила глаза. — Ну, программёр, который приходил сегодня.

— Очкарик? А я его знаю? — опешила я.

— Ну, он так интересовался как у тебя дела, что я была просто уверенна, что вы знакомы.

— Да я его впервые видела, — незлобно возмутилась я. — Попытался подкатить, пока тебя не было.

— Ого, — хохотнула Юркова. — У тя поперло, да?

— Да не говори, то ни кого, то все.

Одевшись, за такими, ни к чему не обязывающими разговорами, мы вышли в зал. Народу, как ни странно было гораздо больше, чем в прошлые выходные. И рассредоточившись небольшими группками по залу, каждый занимался своим делом. Иннка решила размяться на беговой дорожке, и я, хихикая, предложила ей свою старую знакомую, в самом дальнем углу зала. Сама же, включив мелодичную музыку в плеере, уселась рядом, спиной к подруге, на тренажер для развития рук. Опробовав, смогу ли потянуть вывешенный на тренажере груз, я сомкнула руки. Скорее всего, до меня на нем сидела девушка, потому как веса было достаточно, что бы дать нагрузку рукам, при этом не получив очередное увечье. Терпеливо отрабатывая упражнение, я бегала глазами по залу. Сегодня я была во всеоружии, и осматривала зал через тонкое стекло очков. Я даже узнала группу молодых людей, которые были и в прошлую субботу; и двух девушек, считающих, что никто не видит, как они строят глазки парням. Не единожды осмотрев зал, я убедилась, что Саши нет. Либо пока нет, либо его сегодня не будет вообще. К монотонному биению моего тренажера добавился странный, толи хрип, толи храп. Вытащив наушники, я прислушалась к странному звуку. Не сразу сообразив, я обернулась, чтобы увидеть, как за моей спиной, едва шевеля ногами, тяжело дышит Юркова. Не поверив своим ушам, я подошла к подруге и вопросительно уставилась на нее. Скупо улыбнувшись, Иннка продолжала бежать, а я перегнулась и увидела, что циферка указывающая расстояние, едва отметила полкилометра. Что-то не сходилось в моей голове, и тут меня осенило.

— Я не поняла, — начала я, но Иннка сделала вид, что ничего не слышит. — Точнее — нет, я все поняла, но готова дать тебе шанс объяснится.

— Ты о чем? — равнодушно бросила подруга.

— Об этом, — и пока Иннка не успела спохватиться, мазнула рукой по правой нижней части панели. Беговое полотно закрутилось с максимальной скоростью.

— Ты че творишь? — стараясь сделать глубокий вдох, завопила подруга. Но заметив в зале оживление, перешла на шепот. — Ну-ка, выруби, я те сказала.

Судорожно сжимая ручки тренажера, Иннка метала молнии взглядом.

— Я жду. — Улыбаясь уголками губ, ответила я. На всякий случай, держа руку наготове, чтобы не дать ей дотянуться до панели.

— Че ты ждешь? — хрипя как астматик, зашипела подруга.

— Признания.

— Гори в аду, Михальчук. Да, я жру и не толстею, ясно? Я ни разу не бегала, со времен физры в универе. Довольна?

— Почти, — злорадно протянула я, — ты, поэтому не хотела со мной идти? И выдумывала всякие отговорки?

— Да! Да! Да! Останови, иначе я прям тут сдохну.

— Значит, — помедлила я, — Кеннеди тоже ты убила?

— Да! Че? — усиленно перебирая ногами, пискнула Иннка, а я беззвучно расхохоталась.

— Выруби пыточную, гестаповец! — шипела белокурая бестия.

— История с аварией тоже была враньем? — не успокаивалась я, но точно зная, как тяжело сейчас подруге, уменьшила скорость.

— Ты за кого меня принимаешь? — возмутилась Юркова, спрыгивая с тренажера, и пытаясь восстановить дыхание. — Я собиралась подвернуть ногу, как только мы придем сюда.

— Пипец, ты вруша. — хихикнула я.

— Че ты ржешь, ты видишь какой из меня спортсмен.

— Вижу. Никакой. Даже я, неделю назад, сумела пробежать два километра.

— Гордись до пенсии. — Передразнила мой тон Юркова. — Дай попить, мучительница.

Пока подруга жадно глотала воду и восстанавливала дыхание, я пригласила ее за соседний тренажер. Еще полчаса мы бессмысленно тягали обшитые кожей ручки, а Иннка, то и дело ворчала на меня. Когда на часах было уже полдесятого, я поняла что Саша не придет. Несколько раз я, как можно не заметнее просматривала всех присутствующих в зале, но так и не увидела того что хотела. Решив еще раз убедиться, что парень парня здесь нет, я скосила глаза и пробежала по залу.

— Прекрати пялиться, — услышала я шепот Юрковой, — косоглазие заработаешь.

— Что уже посмотреть нельзя?

— В десятый-то раз? — с сарказмом заметила подруга, а я сделала вид, что не понимаю ее. — Ты такая же вруша как я. Думаешь, я не поняла, зачем мы тут? А своими бегающими глазками ты только подтвердила мои подозрения.

— Можно подумать! — фыркнула я.

— Можно, я разрешаю, — хихикнула Иннка. — Он не пришел, так?

— Так. — Печально констатировала я.

— Может, тогда пойдем домой? А то у меня уже руки болят.

Смысла сидеть, и ждать не было, да и тренировка у нас получилась весьма не продуктивная, поэтому мы двинулись домой. Настроение было противнейшее. Весь день, проведя в предвкушении встречи, и так и не дождавшись ее, я была весьма разочарованна. Но в душе теплилась надежда на завтрашний день. В воскресенье, в зале, должно быть гораздо больше народу, и без инструктора не обойтись. Поэтому с трудом пережив вечер, и прокрутившись полночи без сна, утром я первым делом позвонила подруге. Я знала, что она еще спит, а телефон выключен. Мой звонок был нужен лишь для того, чтобы оператор оповестил меня, когда абонент вновь появится в сети. Полдня я провела словно на иголках. Все сыпалось из рук, и я так и не смогла даже прибраться в квартире. От того едва заслышав мелодию мобильного телефона, я подлетела как ужаленная.

— Спишь? — услышав вздох на том конце трубки, уточнила я.

— А ты? Вообще когда-нибудь? Кто тебя только имя такое дал? — голос Юрковой был хриплым и усталым.

— Просыпайся. — Протянула я сладеньким голосом.

— Я те говорила, что я тебя ненавижу? — и, не дожидаясь моего ответа, подруга продолжила. — И Сашу твоего ненавижу, и тренажер этот дурацкий, тоже ненавижу.

— Что за меланхолия?

— У меня тело болит, и я вас ненавижу. — Таким же усталым голосом повторяла подруга.

— Ноги что ли болят?

— Нет, — почти безжизненно ответила Иннка, — руки...

— Значит мало я тебя вчера на беговой дорожке погоняла. — Хихикнула я.

— Ненавижу.

— Прекрати ныть, к вечеру пройдет. Потом в клубе разомнешься и будешь как огурчик. — Я вложила в голос как можно больше оптимизма.

— Иди в пень, — прозвучало мне в ответ. — Не пойду я сегодня никуда. У меня законный выходной, и от тебя в том числе.

— Но... — попыталась возразить я, но подруга меня перебила.

— Не нокай, если тебя так неймется найти этого Сашу, давай я позвоню Антоше.

Не совсем понимая ход мысли подруги, я промолчала.

— Ясно. Антоша — это совладелец этого фитнес клуба. Мы когда-то вместе тусили. Позвоню ему и спрошу когда можно выципить этого Сашу.

Секунду я колебалась, но потом все же ответила.

— Не, не надо пока. Сначала своими силами попробуем, если не получится, тогда позвонишь.

— Что значит своими силами? Я те говорю, что я никуда не пойду сегодня.

— Все не верещи, — прикрикнула я, останавливая подругу. — Отдыхай сегодня. Завтра сходим. Ты уже поправишься к тому времени, да и никто не заставляет тебя заниматься как настоящий спортсмен. И вообще, ты мне подруга или где? Мы должны помогать друг другу.

— Ненавижу, — в очередной раз прошипела Юркова. — Ладно, подруга, — особенно жестко сказав последнее слово, согласилась Юркова, — если не умру к понедельнику, пойдем искать твоего Сашу.

— Вот и ладушки, — улыбнулась я, — я говорила тебе, как сильно тебя люблю?

— Ой, фу! Успокойся. Я пошла, спать дальше.

— Давай, моя прелесть. — Хихикнула я.

— Ненавижу.

И словно повинуясь моим словам, к понедельнику Инна была совершенно здорова. Не желая больше терять ни дня, вечером мы уже были в тренажерном зале. Но все обошлось лишь занятиями на тренажерах. В тот день Саша так и не появился, как не появился и во вторник, и в среду. Целую неделю мы, безуспешно, занимались по вечерам, и кроме того, что Юркова теперь могла, не задыхаясь пробежать целых три километра, ничего не достигли. Хоть подруга изо всех сил старалась меня поддержать, и практически не возмущалась, я все же чувствовала, что она тоже начинает терять надежду. Каждый вечер нас встречали одни и те же лица. А я с каждым днем становилась все грустнее. К, и без того невеселому настроению, добавились проблемы на работе. Год подходил к концу, и каждый начальник желал выжать из нас последнее. Люди, которые бесконечно сновали под окнами, уже начинали бесить. А их искреннее веселье вызвало раздражение. Ежедневный шум детворы, толкающейся на невысокой горке в сквере, словно зубная боль жужжал в голове. Казалось, весь мир решил испытать мое терпение. Новогоднее настроение не желало почтить меня своим визитом, да и мысли были не о том. Я не могла понять, почему же мне никак не удается найти Сашу. Порой на меня накатывал страх, что возможно с ним что-нибудь случилось. Я старалась отогнать от себя дурные мысли, и только тяжело вздыхала. Видимо устав от моей бесконечной меланхолии Инна решила действовать самостоятельно. Ее смс утром понедельника гласило, что у нее "офигенные новости", и лучше б мне поторопиться на работу.

Предчувствуя нечто чудесное, я как сумасшедшая летела на работу. Поднимаясь на второй этаж, где находился наш кабинет, я с невероятной скоростью переставляла ноги. Спеша по длинному холлу, я уже почти оказалась у заветной двери, когда дорогу мне преградило чье-то тело.

— Привет. — Раздался хрипловатый мужской голос, от которого захотелось прокашляться.

— Здрасти, — бросила я и попыталась обойти все того же программиста, что неделей ранее так безвкусно пытался ко мне подкатить. Сегодня парень был одет в черные джинсы и довольно просторную футболку. Поняв, что я собираюсь сделать, парень сделал шаг влево, не давая мне совершить маневр.

— Какая не воспитанная девочка. — Усмехнулся он, а у меня от удивления даже челюсть отвисла.

— Молодой человек, — как можно ядовитее начала я, — если вам глубоко наплевать на правила офисного этикета, то возможно вам хотя бы мама говорила, что к незнакомым людям надо обращаться на вы, тем более, если они выше в должности.

И, не дав парню прийти в себя, резко шагнула вперед, краем плеча задев его грудь. Я была возмущенна, если не сказать — зла. Конечно, я понимаю, что на ряду с, так называемым, офисным планктоном, программисты всегда вели себя, как хотели, но всему должен быть предел. В то время, как мы в любое время года должны были соблюдать негласный дресскод, программисты всегда приходили на работу в чем попало. А частенько вообще не приходили. Большинство из них работало удаленно, мирно попивая чаек, сидя в уютном креслице перед монитором. И если уж говорить откровенно, конечно мы им отчасти завидовали. Денег за работу они получали немногим меньше, а то и столько же, а спрос с них был минимален. Плюс ко всему, начальство частенько закрывало глаза на их откровенное безделье, и огромное потребление интернет трафика. Короче в кабинет я влетела злая.

— Че-то, ты какая-то не радостная, — непонимающе взирая на меня, сообщила Иннка, глядя, как я яростно срываю пальто. — Ты че, мое сообщение не читала?

— Читала, просто меня один козел выбесил. — выплюнула я. Подруга поудобнее сложила руки на столе, желая услышать мое гневное повествование.

— Этот Семен, — но заметив непонимающий взгляд подруги, исправилась, — Ну или Арсений. Он меня сейчас в холе зажать пытался.

Тонкие, аккуратно выщипанные брови взлетели вверх, и, судя по лицу, Иннка не знала злиться или смеяться.

— Вообще офигел. А когда я попыталась его отпихнуть: какая, говорит, не воспитанная девочка!

— Я даже не знаю, что сказать, — отсмеявшись, признавалась Юркова. — Видать влюбился парнишка.

— Ладно, фиг с ним, — не желая больше обсуждать самонадеянного пацана, отрезала я. — Что там у тебя за офигенные новости?

— Сейчас я подниму тебе настроеениееее, — пропела блондинка. — Короче, я устала смотреть на твою пресную физиономию, и если ты будешь продолжать так тяжело вздыхать, на планете закончится кислород.

— Это все? — не дождавшись продолжения, вздохнула я. — Ты решила сообщить, что зажидила мне кислорода?

— Рот закрой, — беззлобно порекомендовала подруга. — Вообщем, мне надоело смотреть, как разрывается твое сердце, — Иннка смахнула несуществующую слезу, — и я позвонила Антоше.

От этих ее слов в моей груди сжался комок, а сердце кажется, чуть замедлило ход.

— Я узнала, что за инструктор Саша, соблазняет беззащитных девушек, — хихикнула Юркова, явно наслаждаясь моей реакцией и своим триумфом. — И так, барабанная дробь, Александр Железняк! Фитнесиструктор. Тридцать два года. Холост; в связях порочащих его , замечен не был.

— Тридцать два? — выдохнула я.

— Да. Только не говори что староват, тебе самой уже почти под тридцатник.

— Да нет, я не об этом. Мне показалось, что ему не больше двадцати семи.

— Интересно, каким местом тебе показалось, если ты даже лица его не разглядела, — фыркнула подруга. — Короче, шыц! Я продолжаю. Работает в "Колизее" уже три года. Какие-то у него там медальки по бодибилдингу что ли, или типа того. Подрабатывает еще в трех спортивных клубах, скорее всего, именно поэтому мы все время с ним разминались. Но ничего, — Иннка заговорщицки потерла руки, — теперь не уйдет.

— Ты о чем? — все еще обрабатывая полученную информацию, пискнула я.

— О том, что завтра, мы идем на занятие с личным инструктором. Ха-ха-ха! — копируя смех злобных ведьм, воскликнула Юркова.

Я даже не знала что сказать, конечно, я поняла, что Инна имела в виду. Мои мысли стали с лихорадочно силой метаться в голове. Сталкиваясь и еще больше путая меня. Мне, то хотелось прыгать от радости, то смеяться от счастья. Невероятная тревога душила меня, тревога с привкусом волнения. В какой-то момент я даже подумала, что может, не стоило так нагло навязываться. Но подруга успокоила, сказав, что если будут вопросы, то инструктор понадобился ей, а я пошла за компанию. Обрушившееся счастья, и предвкушение заставили меня иначе посмотреть на мир. Детский смех под окном звучал, словно звук китайских колокольчиков, висевших при входе в аптеку. Изумительное ощущение счастья, праздника и эйфории царило вокруг. Настроение было настолько хорошим, что даже Иннка, в очередной раз, звоня в теххподдерку, старалась говорить спокойно и приветливо. Атмосфера рождества окутывала все сильнее. Тем вечером я долго не могла уснуть, но утром была абсолютно отдохнувшей. Весь день я словно летала, и осыпала коллег улыбками. Подруга дважды шутливо передразнивала мой, как она говорила, оскал. А я все сильнее радовалась и одновременно с нетерпением ждала вечера. Не омрачило меня и известие, что из-за того, что наше начальство слишком поздно спохватилось, проводить карпоратив мы будем аж тридцатого числа. Мне было совершенно все равно, я ждала. Я так долго ждала, и вот сегодня я увижу его вновь.

— Что значит не он? — едва слышно прошипела Юркова.

Мужчина, стоявший к нам спиной, одетый в спортивные шорты и майку, демонстрирующую явно перекачанные мускулы, повернул голову.

— Не стоит болтать, девчонки, дыхание собьете.

Я попыталась жестами предать смысл моих слов. Вот уже пятнадцать минут мы занимались на беговой дорожке. Тот самый инструктор, чье занятие оплатила Юркова, дал мне поблажку разрешив идти пешком, а не бежать. За эти пятнадцать минут, я успела только сказать что это не он. Поймав озадаченный взгляд подруги, я чуть склонилась, и еле слышно шепнула.

— То и значит, это не Саша.

— Как не Саша, Саша! Ты бейджик видела? — едва сдерживая голос, ответила подруга.

— Девчонки, — протянул мужчина, не поворачиваясь к нам.

Иннка послала ему презрительный взгляд и вновь повернулась ко мне. "Это не он", одними губами ответила я.

— Ты уверенна? Ты же плохо его разглядела. — прошептала Юркова.

— Уверенна, — чуть громче сказала я.

— Девушки, — повернулся наш тренер, и мы моментально выпрямились, — это ведь вам надо. Вы же свои деньги тратили, так что кончайте шушукаться, давайте серьезно.

Проследив за нами пару минут, он вновь отвернулся к еще одному личному клиенту.

— Точно? — пискнула Иннка.

— Точно, — как можно тише ответила я, — это невысокий и коренастый. И темноволосый. И вообще, я что, по-твоему, не помню, с кем обнималась?

— Деву..

— Да хватит нас тыркать, — не сдерживаясь гаркнула Юркова, и, спрыгивая с тренажера, жестом показала следовать за ней. — Че, вы прицепились? Если болтаем, значит дыхания хватает, руководитель блин.

И, схватив меня за руку, пошагала вперед. Я бросила мужчине извиняющийся взгляд.

— Извините, пожалуйста. Мы на минуточку.

— Ваше дело, — безразлично отозвался парень, — оплаченное время идет.

— Всмысле не тот? — уставилась на меня Иннка, как только мы оказались в раздевалке.

— В прямом. Я же говорю тебе, что это не он.

— Но Железняк Александр в этом клубе только один. — не унималась подруга.

— Я тоже ничего не понимаю, но это не он.

— И что же теперь делать... — устало усевшись на лавочку, вздохнула Юркова, словно это она только что испытала сильнейшее разочарование.

— Не знаю, — секунду помедлив, я все-таки сказала то, о чем думала последние десять минут. — Видимо не судьба нам снова встретится.

Несколько минут мы сидели в полной тишине, каждый раздумывал о своем. Я даже не могу сказать, что расстроилась, на меня просто накатило какое-то равнодушие и пустота. Инна, скорее всего, выдумывала, что еще можно сделать, но ничего не решив, глубоко вздохнула.

— Вот же! — возмутилась подруга. — Но есть хотя бы один положительный момент.

Я вопросительно повернулась к ней.

— Я больше чем уверенна, что после таких тренировок, ты точно влезешь в свое платье.

Инна оказалась права. Спустя несколько дней, в обеденный перерыв, я стояла у большого зеркала, и устало улыбалась отражению.

— Блин, Михальчук, что бы, ты не говорила, все было не зря.

Молодая девушка Елена, интенсивно кивая головой, поддерживала мою подругу. Я перевела взгляд на отражение. Передо мной стояла, невысокая девушка двадцати шести лет, не худенькая, но подтянутая. Длинные русые волосы, поблескивали медью. Потрясающее шелковое платье, глубокого синего цвета, смотрелось просто изумительно. Спинка, расшитая стеклярусом, плотно прилегала к белоснежной коже. Синие волны опускались к пояснице, повторяя волнующие изгибы. Все было идеально, но что-то не давало покоя. Что-то, что наводило тревогу, отбрасывая всю торжественность наряда. Это были глаза. Прозрачные, серые, при солнечном свете, сейчас они были как безжизненное стекло, цвета свинцовых туч.

Нет, я не рыдала днями напролет, не убивалась от горя, и не проклинала судьбу. Мне было все равно. Просто все равно. Идя суда, покупать платье, я отчасти надеялась, что это вернет мне хоть немного праздничного настроения, но я ошиблась. Да, я видела, как здорово сидит на мне синий шелк, но я не испытала восторга. Да, я слышала, как нахваливает мой выбор Инна, но мне не захотелось повертеться у зеркала. Мне уже почти неделю вообще ничего не хотелось. Я не обращала внимания на гневные выпады Ефимовны, когда она принялась поторапливать с отчетами. Я перестала сидеть по утрам с чашкой кофе и смотреть, как просыпается город. Нет, я не потеряла вкус к жизни, я просто взяла передышку. Слишком сильно я окунулась в водоворот эмоций. Слишком далеко позволила себе зайти. И сейчас мне нужен был отдых, от переживаний и чувств. Любых. Будь то радость или злость; трепет или стыд; счастье или боль. Дав своей душе передышку, я наслаждалась спокойствием. Конечно, влюбленность никуда не делась, я просто спрятала ее поглубже, и постаралась не вспоминать. Занятие в клубе мы приостановили до лучших времен, не было ни настроения, ни времени.

Занимаясь привычными делами, к середине следующей недели оставаться безучастной становилось невозможно. До главного праздника страны оставалось четыре дня, и все вокруг уже дышало весельем. На работе все ждали корпоратива, кто-то пустил слух, что будут дарить подарки, и нетерпение становилось все заметнее. Дамы семейные, то вздыхали, не зная чем порадовать домочадцев, то обсуждали варианты салатов. Молоденькие девчушки, из отдела кадров, стреляли глазками по всем, имеющимся в наличии, мужчинам определяя кого охмурить на корпоративе. Антонина Семеновна, главный бухгалтер, а по совместительству организатор торжества, бегала по кабинетам, выясняя алкогольные предпочтения. И чем меньше оставалось до празднования, тем веселее и суматошнее становилась атмосфера на работе. Большинство работников уже откровенно филонили, и двадцать девятого числа экономический отел присоединился к их числу. Все готовились к завтрашнему веселью.


* * *

Помещение арендованного кафе было большим, если не сказать — огромным. Судя по количеству столиков, и длинному, прямоугольному танцполу, посетителей здесь бывает не мало. Я уже четвертый раз выбегала на улицу, чтобы хоть немного остыть. Несмотря на множество установленных в ресторане кондиционеров, и мощнейшую вентиляцию, жара стояла невозможная. Не знаю, где Антонина Семеновна отыскала этого ди-джея, или его услуги входят в стоимость аренды, но работал парень от души. И вся молодежь собралась в центре зала, двигаясь в зажигательных ритмах. Хотя по лицам более взрослого поколения видно было, что его душевность оценили не все. Но сдается мне еще пару часов, и в пляс пойдут и они. Столы были усыпаны блюдами. Если честно никогда этого не понимала, ну ладно, когда ты нарезаешь оливье тазиками, ты его еще потом неделю есть будешь, но зачем в кафе столько заказывать? Поесть, что ли пришли? Хотя если учесть, что свободную в этот день тамаду, найти не удалось, все возможно. Не уступала по количеству и алкогольная составляющая. Я даже не сразу нашла, то, что просили заказать мы. Мое любимо розовое вино, в пузатой бутылке, стояло на чужом столике. Скромность не позволила мне забрать его, зато Иннка отработала горячительное без проблем. Еще и наградила всех, кто сидел за этим столом презрительным взглядом, будто это они утащили наше вино. После четвертого бокала любимого Carlo Rossi, а в простонародии Карлуши, тело начало двигаться, повинуясь звучавшей музыки. Как только Иннка заметила мои неуверенные шевеления, я была тут же вытащена на танцпол. И добрых полтора часа извивалась под ритмичную музыку. Бог мой как это было потрясающе. В плотной толпе никто не разглядывал и не осуждал. Я закрыла глаза, и невесомые звуки мелодии горячей волной разливались по венам. Такой легкости я не ощущала уже давно. Не замечая никого, я отдавалась во власть музыки, звучавшей отовсюду. Казалось ,что вокруг нет никого, но в самой глубине сознания я представляла, будто Саша наблюдает за мной, и я танцевала. Танцевала для него. Когда в очередной раз Иннка вытащила меня на перекур, я просто источала жар. Что подтвердила легкая испарина, исходящая от кожи, едва мы оказались на улице. Пока подруга делала быстрые затяжки, я как можно глубже вдохнула морозный воздух. Словно отвечая на мой безмолвный призыв, порыв ветра согнал с крыши горстку снежинок, осыпая разгоряченное тело. Долетая, они таяли, скользя по тонкой коже. Закрыв глаза, чтобы ощутить эту нежность, я представляла его. Таким же, едва уловимым, было его дыхание на моей щеке; такими же нежными были его прикосновения. Когда Иннка предложила возвратиться, я покачала головой, сказав, что она может идти, а я еще постою. Оставшись одна, я отдалась во власть тех страстей, что бушевали во мне. Это — невыносимая нежность, томление и влюбленность. Не было больше страданий, не было больше тоски, только яркие, светлые воспоминания, и робкая надежда, что когда-нибудь мы встретимся вновь. Все на волю судьбы, себе только светлую нежность. Когда покалывания мороза стали сильнее, я приоткрыла дверь и скользнула в ресторан, наполненный музыкой и весельем. Украшенные стены, чуть пьяные смеющиеся люди. Я не могла, не улыбнутся в ответ, слишком велико было царившее в душе чувство безмятежности.

У самого края танцпола я увидела Инну, хохочущую с девчонкой из бухгалтерии. Улыбаясь, я принялась пробираться сквозь множество танцующих тел. Заметив меня, подруга протянула руку и едва поравнявшись, нависла, пытаясь перекричать басы.

— Глянь, — и, сделав легкий кивок, повернулась ко мне. — Зацени Ефимовну.

Я скользнула взглядом туда, куда показала Инна, и моему взгляду предстала милейшая картина. Нежно обнимая невысокого молодого юношу, из отдела логистики, Зоя Ефимовна медленно кружила грузным телом не обращая внимание на звучащее техно. Это было так мило, словно она пыталась укрыть непримечательного мальца от хищных стерв, и когда начальница оказалась спиной к нам, у нее это получилось. Оказавшись спрятанным за ее пышным телом, о наличие пацана говорили только две тоненьких кисти, безуспешно пытавшихся обхватить необъятное. Мой вырвавшийся смех утонул в многоголосии звуков. Предложив выпить, Инна стала проталкиваться вперед, а я, все еще улыбаясь, спешила за ней. Я успела сделать пару шагов, как на моем пути возникла преграда. Высокий парень, одетый в белую рубашку и темные джинсы. Расстегнутые пуговицы, чуть открывали ключицы. Светомузыка радужными пятнами играла на белоснежной материи. Одной рукой он преградил мне путь, а второй едва коснулся моего локтя, заставляя остановиться.

— Так и не узнала? — на симпатичном лице заиграла едва уловимая улыбка, а в очках отражались все огни зала.

— Ну почему, — ядовито выплюнула я, пытаясь перекричать музыку. — Арсений!

На лице парня разлилось неподдельное счастье, и я поспешила убить эту излишнюю самовлюбленность.

— Руку убрал, верблюд, — заорала я, так что, даже не нагибаясь, парень явно услышал меня, и в его глазах вспыхнуло изумление. — Ты может труднодоходимый? Ты че хочешь от меня? Что ты лезешь ко мне постоянно?

— Я.. — попытался объясниться парень, склоняясь ко мне. Но я остановила его, упрев ладошку в грудь.

— Ты просто вынуждаешь меня хамить. Отвали от меня, ясно? Не надо меня преследовать! Ты мне не нравишься!

Парень отдернулся как от удара, и его лицо накрыла маска презрения.

— Я тебя понял. — Безразличным тоном отозвался парень.

— Че случилось? — раздался рядом голос Юрковой.

— Рад, что с твоей ногой все хорошо. — И обогнув меня, двинулся на выход.

— Че он опять хотел? — прикрикнула Иннка и, схватив меня за руку, потащила вперед.

— Ну, че опять, — проорала я. — Опять подкатывал. Радовался за ногу мою

В туже секунду я вырвала руку, и в беззвучном крике прикрыла рот ладонью. Подруга резко обернулась и шагнула ко мне.

— Что случилось? — видя охватившую меня панику, она тряхнула меня за плечи.

— Иннка, это он! — теперь уже я схватила ее за руку и потащила туда, где несколько мгновений ранее скрылся парень.

— Че? — непонимающе вскрикнула подруга.

— Саша — это он! — Вполоборота ответила я.

— Он же не Саша?

— Я знаю, — пробираясь сквозь толпу, я искала взглядом его. — Когда он представлялся, проехал какой-то придурок на тачке, и я услышала только окончание фразы.

— Твою ..., но он же не фитнес инструктор?

— Я не знаю, Инн. Но про мою ногу знали только вы с мамой и Саша, или теперь уже Сеня. Ну конечно! Арсений, а друзья зовут его просто Саней! Господи, ну что за дура!

— Прекрати ныть, и шевели ногами. — Поравнявшись со мной, завопила Юркова.

— Он же столько раз пытался заговорить, а я даже слово ему сказать не давала. Вот же идиотка!

— Прекрати самобичевание, и давай быстрее! Я пока за шубами. — Крикнула Иннка и приняла чуть правее.

Я пробивалась что есть сил. Оказавшись в просторном холле, я пробежала глазами вокруг. Саши, то есть Сени, тут не было, только Юркова поторапливала, невысокую, старенькую гардеробщицу. Не теряя времени, я побежала вдоль длинного коридора, к центральному выходу. Я торопилась, как могла, но путь мне показался бесконечным. Вырвавшись из здания, я стала судорожно искать глазами Сеню. У самого крыльца курила компания мужчин средних лет, о чем-то весело пересмеиваясь, они, кажется, даже не заметили моего появления. Несколько прохожих идущих по тротуару не привлекли мое внимание. Я стала всматриваться в припаркованные у ресторана машины, но ничего, он словно испарился. И тут я увидела знакомый серый пуховик, на той стороне проезжий части. В этот же момент рядом с парнем остановилось такси, и он распахнул дверь.

— Сеня! — я крикнула так громко, насколько позволили мне легкие. — Сеня, подожди!

Я рванула со ступенек, не замечая ледяной ветер, обжигающий кожу и трепавший волосы. Сбивая прохожих и протискиваясь сквозь стоявшие на парковке машины, я бежала, не замечая ничего.

— Сеня! — прокричала я, едва не выскочив на проезжую часть, машины проезжающая мимо, яростно просигналила. Только тогда парень заметил меня, и на секунду замер. — Сеня, послушай, я искала не тебя. То есть...

— Я это уже понял, — перебил меня парень, и чуть слышно добавил. — Не стоит стоять раздетой, на улице холодно — замерзнешь.

— Да нет же! — закричала я. Но он уже сел в салон, и такси рвануло с места. — Нет!

Я смотрела, как исчезают за углом огни такси и не могла поверить в происходящее. Вот так, за несколько минут я успела его найти, и вновь потерять. Почему удача отказывается мне помогать? Почему я не могу хоть бы минуту побыть действительно счастливой. Но сильнее всего давила обида. То чувство, когда ты знаешь, что могла бы все исправить, но тебе не дали. Лишили возможности быть услышанной.

— Я не поняла, — раздался позади взволнованный голос Юрковой, — он что уехал?

— Да, — прошептала я, и, не удержавшись, разрыдалась, — Да, черт возьми! Он даже не захотел меня слушать! Что за бред, мы же взрослые люди! Как в дешевой мелодраме, или слащавом романе! Я ненавижу это!

— Ну, я порой так делаю. — Прискорбно заметила подруга.

— Дак, вот не делай! — проорала я, не обращая внимания на удивленные лица, куривших на крыльце ресторана, коллег. — Это глупо, понимаешь, глупо! Все ненавидят такое! И те, кому не дают объясниться, и зрители, и читатели!

Слова вырвались из меня вместе со всхлипами. Еле сдерживая громкие рыдания, я все впивалась взглядом туда, где недавно исчезла машина, будто мои слова могли быть услышанными.

— Читатели? — рассеянно спросила подруга.

— Да читатели, — сквозь спазмы ответила я, стараясь хоть немного успокоиться. Раздавшийся позади хохот, заставил меня обернуться к подруге. Одетая в свою шубку, одной рукой она держала мое пальто, а другой, схватившись за живот, звонко хохотала. Шмыгая носом, и стараясь восстановить дыхание, я, сквозь слезы, смотрела на нее.

— О, боже, за что? — и захохотав с новой силой, подруга принялась смахивать проступившие слезы. — За что ты послал мне ее, Боже? Господи, Михальчук, только ты могла в такой момент вспомнить про книжные романы, это просто невозможно.

От ее заразительно смеха на губах возникла безвольная улыбка. Понимая как, по-дурацки, сейчас выглядела, я не смогла сдержать смешок. Опомнившись, все еще хихикая, Инна подошла ко мне и накинула на плечи пальто. К тому моменту, меня начало потряхивать от холода, а замерзшие на ресницах слезы, невозможно было сморгнуть.

— Поехали ко мне, — чуть сжимая мои плечи, негромко предложила подруга, — повеселиться теперь все равно не получится. А завтра заберем твои вещи и рванем к маме.

Еще раз, посмотрев вдаль, словно надеясь увидеть знакомую машину, я едва заметно кивнула.

Инна жила в спальном районе города, в небольшой квартирке-студии, на десятом этаже. И без того малолюдные улицы, сейчас создавали ощущения, что город вымер. Лишь пару человек спешило по тротуарам домой, и женщина, в красном пальто, прогуливала маленькую собачку. Я рассматривала окна дома напротив. Почти во всех горел свет, где-то даже переливались гирлянды. Я видела, как на пятом этаже худенькая женщина что-то готовила на кухне, а ее, то и дело, отвлекал мальчишка, лет пяти. На восьмом, возле нарядной елки суетилась трое ребятишек, периодически заглядывая под искусственное дерево. На одном из балконов курили двое мужчин, что-то увлеченно обсуждая. В некоторых окнах царила темнота, а в некоторых только свет от телевизора, словно хозяева отказывались признавать праздник, и не стали украшать жилище. Я наблюдала за жизнью, кипевшей в соседнем доме, желая чуть на минуту ощутить безмятежность, и предвкушение торжества. Небольшой балкончик в квартире подруги, был устроен так, чтобы хозяйка, любительница покурить, могла без проблем наслаждаться своей вредной привычкой. Небольшая софа, вмещавшая не больше двух человек, с парочкой декоративных подушек. Крошечный откидной столик, на котором стояла изящная пепельница и две кружки кофе. На балконе было тепло, хорошие трехкамерные окна, защищали от холода и ветра. Лишь одно, чуть приоткрытое окно, то и дело пропускало дуновения ледяного воздуха. Облокотившись на широкий подоконник, я равнодушно рассматривала жизнь в доме напротив, не обращая внимания на Юркову, болтавшую по телефону.

— Ну, все, — негромко заключила она, нажав кнопку отбоя. — Я договорилась, завтра в три надо быть у автовокзала. Поедем с местными, они быстрее. — Подруга на секунду замешкалась. — Или может, ты хочешь со своими встретить?

На девятом этаже дома напротив, загорелся свет, и мое внимание невольно переключилось к окнам этой квартиры. Парень с девушкой, хихикая, закрыли дверь, и, страстно целуясь, поспешили в соседнюю комнату. Не желая быть свидетельницей, чьей-то любви, я убрала руки с подоконника и уселась на крошечную софу. Инна заботливо протянула мне свободный конец пледа, которым укрывала ноги.

— Да, нет, — пустив голову, и расправляя флисовую материю, ответила я. — Родители будут справлять у друзей. Так что делать мне там нечего, да и ты уже пообещала Марии Федоровне.

В наступившей тишине было слышно, как за окнами орудует ветер, гуляя по тротуарам и беспокойно теребя ветви деревьев. Откуда-то с лева едва доносилась, веселая музыка, и пару раз раздавались громкие хлопки. Скорее всего, дети, без ведома родителей купившие бомбочки, развлекали себя как могли.

— Мама спросила, написали ли мы письмо дед морозу. — С легкой усмешкой поделилась подруга, вызвав улыбку и у меня.

Мария Федоровна была очень доброй и веселой женщиной. Даже признавая, что дочь уже взрослая, она продолжала относиться к Инне как к маленькой девочке. Женщина старалась на каждый праздник подарить своей малышке подарок, и все также, каждый Новый Год, продолжала прятать красиво украшенные пакеты и коробки под елку.

— Я думаю, она каждый год просит у Деда Мороза мужа для тебя. — Ухмыльнувшись, предположила я.

— Я тоже так думаю, — растягивая губы в улыбке, ответила подруга, — и каждый год радуюсь, что Деда Мороза не существует.

Я повернула голову к подруге, и послала скептический взгляд. Инна, как человек страстей, всегда икала нечто головокружительное. Она с маниакальным желанием влезала в разнообразные авантюры, не заботясь, к чему все это приведет. Она категорически отказывалась на нечто среднее, предпочитая добиваться максимума. Даже в отношениях. Не признавая гражданских браков, или просто совместного проживания, она твердила, что готовить будет только своему мужу. Однако при этом не позволяла ни одному роману зайти слишком далеко. Подруга твердила, что если уж она и выйдет замуж, то исключительно по большой любви. По ее словам в ЗАГС ее сможет затащить только огромное, сжигающее все на своем пути, чувство. Я понимала подругу. Она выросла в хорошей семье, где отец с мамой, не просто воспитывали дочь, они в первую очередь, безумно любили друг друга.

— Слушай, а может нафиг все, и правда напишем письма Деду Морозу? — лукавая улыбка на лице подруги озарила красивое личико. — Ну, хочешь, даже попросим его подарить тебе этого Сашу, или Сеню?

Я взглянула на Инну и не могла не улыбнуться. Такому, по-детски светлому, желанию поддержать меня в трудную минуту, не возможно было сопротивляться.

— Боюсь, если ты тоже попросишь Сеню, мы подеремся. — Заговорщицки прошептала я.

— Фу-фу-фу, Михальчук, я, что давала повод подумать, что заинтересована в нем? — подруга поморщилась, словно укусила лимон. — Я же для тебя попрошу.

— Да ладно, я и сама справлюсь, ты загадывай, что нужно тебе, — хихикнув, я, соглашаясь, кивнула головой, и подруга тут же помчалась за ручками и бумагой. А мне, почему то жутко захотелось посмотреть, на расположившиеся напортив, окна девятого этажа. Но мое любопытство осталось неудовлетворенно. В прихожей все также горел свет, однако соседние окна оставались темными. Видимо молодая парочка была слишком увлечена.

— Хватит пялиться в чужие окна. — Пристыдила меня влетевшая на балкон подруга, и я вернулась на прежнее место.

— Не смей ничего писать про Сеню. — С притворной угрозой в голосе, я взглянула на Иннку.

— Больно надо. — Фыркнула подруга и протянула мне листик офисной бумаги и карандаш.

Я уставилась в абсолютно белый лист, пытаясь сформулировать свое пожелание. Подняв глаза, я увидела, как быстро выводят тонкие пальчики, обхватившие шариковую ручку, короткие слова. Заметив мой интерес, подруга дернулась, и повернулась ко мне спиной.

— Это личное. — Бросила она через плечо. Я хмыкнула, и вновь уставилась на пустой лист.

"Дорогой, Дедушка Мороз. Поздравляю тебя с наступающими праздниками. Хотя мне до сих пор не верится, что я это делаю, я бы хотела попросить у тебя подарок. Мне не нужно кукол, конфет или украшений. Я понимаю, что возможно не заслужила, того что хочу попросить, но я очень на тебя надеюсь. Мне бы очень хотелось, — тут я осеклась, понимая, что мне никак не удается обличить свои желания в слова. А потом, решив, что я придаю слишком много значения этому письму, усмехнулась и коротко заключила, — Сеню"

Несколько раз, перечитав письмо, я не могла не улыбнуться.

— Хватит его мусолить. — Заворчала Юркова.

— И что дальше? — я уставилась на подругу.

— Ну что дальше, — девушка перевела глаза на соседний дом. — Надо отправлять.

Я вскинула брови предлагая озвучить варианты. Но подруга несколько минут сидела молча, бездумно глядя в окно.

— Да фиг знает, — правильно расценив мое выражение лица, ответила подруга, но тут же встрепенулась. — Давай сложим самолетиком и запульнем из окна?

— Ты хочешь, чтобы потом кто-то прочитал наши пожелания? — не веря своим ушам, уточнила я.

— А ты че фамилию написала?

— Нет, но..

— Фигли, но! Даже если кому то придет в голову прочитать валяющуюся на земле бумажку, он все равно не узнает автора. И вообще, — подруга окинула меня презрительным взглядом, — мы же Деду Морозу пишем, значит, никто кроме него не прочтет. Все, не порть рождественское чудо!

Едва сдерживая хихиканье, я сложила листок, придавая ему форму самолетика. Мы поднялись с софы, и Иннка шире распахнула приоткрытое окно. Так, что мы вдвоем уместились в проеме, не мешая друг другу.

— Ну что, — подруга посмотрела на меня, и в ее глазах искрилось безудержное веселье. — Раз! Два! Три!

И с криками "Йохуууу" бумажные птицы рванули в воздух. Холодный ветер подхватил белые листки, и понес куда-то в сторону детской площадки. Я проследила, как наши желания исчезают в темноте, и как можно глубже вдохнула, обжигающий легкие, морозный воздух.

— Стопудово исполнятся. — Прошептала подруга.

Волнительное чувство приближающегося праздника коснулось меня, еда мы вышли из машины, в которой тряслись последние три часа. Часы показывали половину шестого, и вокруг уже было темно. В небольшой деревушке царила тишина. Дорогу, ведущую к Иннкиному дому, освещал лишь одинокий фонарь, и от того звезды, светившие над головой, казались гораздо ближе. Вот где царила атмосфера настоящего Рождества. Которую мы, так одержимо, искали в украшенных витринах магазинов, и парках города. Здесь, где небо, усыпанное звездами, нависало морозным воздухом; здесь, где не вычищенный снег переливался и хрустел под ногами, и множество деревянных домов венчали усыпанные снегом крыши, а из печных труб поднимались струйки белого дыма. В детстве я мечтала уехать жить в город, в погоне за красотой и небывалыми возможностями. Не раз я представляла как здорово, наверное, встречать новый год в каком-нибудь дорогом ресторане, в компании друзей. А сейчас поняла, что праздник — это хлопочущая у плиты мама, переживающая, что еды может не хватить. И отец, который в середине декабря приносил свежеспиленную ель, усыпанные снегом усы которого, делали его похожим на деда мороза. Что праздник — это старший брат, тащивший самые вкусные конфеты, из подаренных на работе родителям наборов, утверждая, что выбрал самые плохие. Настоящее рождество — это когда все родные рядом с тобой. Когда вы весь день готовите множество блюд, а потом за десять минут наедаетесь, не попробовав и половины. Когда мама шлепает тебе по рукам вафельным полотенцем, не давая стащить кусочек колбасы, с красиво сервировано стола. Это когда ложишься спать, надеясь утром обнаружить под елкой то, чего так сильно хотел, не зная, что родители уже давно прячут подарок на антресолях. Праздник — это недовольное лицо брата, которого заставились чистить картошку, и папа, весь день усиленно пылесосивший дом. Это тот самый набор хрустальных бокалов, который извлекали из массивно шкафа, с прозрачными дверцами, исключительно по большим праздникам. Это множество знакомых, пришедших в гости, и принесших подарки. Это самое главное чудо в жизни, ведь тебя любят, и любишь ты.

С Марией Федоровной мы не виделись почти два года, с того дня, когда попрощались с Иннкиным отцом. Высокая, стройная женщина, пережив кончину мужа, взвалила на себя все домашние хлопоты. Инна не раз предлагала ей продать старенький дом, но Мария Федоровна наотрез отказывалась. Не желая расставаться с местом, где прожила полжизни, она не страшилась носить со двора воду и колоть дрова. Взглянув на нее, я восхитилась, стойкости и невероятному оптимизму, исходившему от этой мужественно женщины. Мама подруги любила меня не меньше родной дочери. И потому увидев, как сильно я похудела, несколько минут отчитывала нас за плохое питание. Еле как, умудрившись успокоить ее, и, объяснив, что к чему, Инна наградила меня извиняющимся взглядом. А потом мы вместе запекали заранее замаринованную курочку. Заправляли салаты и весело обсуждали прошедший год. В старой печке, на кухне, потрескивал огонь, а в зале негромко вещал телевизор. Так по-домашнему уютно, я не справляла Новый Год уже давно. Мария Федоровна весело рассказывала, что происходит в деревне, и каждый раз при упоминании очередного Иннкиного одноклассника, стреляла глазками на дочь. В такие моменты я отворачивалась, и беззвучно хихикала, видя, как возмущенно, смотрит на меня Юркова.

Не желая изменять традициям, Мария Федоровна усадила нас за стол еще за час до полуночи, призывая проводить старый год. Она усиленно заставляла нас есть, все, что стояло на столе, поэтому к бою курантов мы были уже не весле, а животы болели от съеденного. Мария Федоровна поинтересовалась, написали ли мы письма Деду Морозу, на что весело переглянувшись, мы дали положительный ответ. Тогда женщина встрепенулась и, сбегав в одну из спален, вынесла две небольших коробочки. Это были наши подарки. И пусть внутри находилось не то, о чем мы просили в письмах, нам было безумно приятно. Иннке досталась золотая подвеска, не большими прозрачными камушками, а в моей коробке оказалась кружка с изображением снеговика и подарочный сертификат магазина дорогого, нижнего белья. Словно дети, получившие нечто очень ценное, мы кинулись обнимать растроганную женщину. Спрятав проступившие слезы, Мария Федоровна, обратила наше внимание, на возникшее, на экране телевизора, изображение Спасской башни. Подняв бокалы, и радостно выкрикивая "Ура", мы встретили наступивший новый. Иннкина мама все передразнивала президента и его слащавые речи, когда не выдержав давления, мы с подругой поспешили сменить праздничные наряды на более комфортную одежду. Потом мы долго сидели за столом и вспоминали всякие веселые истории из нашего детства, пили шипучее шампанское и бесконечно хохотали.

"— Вы знаете, Наденька, а я представитель самой консервативной профессии.

— Да? Мы можем с вами посоревноваться.

— Нет, я серьезно. У нас иметь собственное мнение особенно трудно. А вдруг оно ошибочное? Ошибки врачей дорого обходятся людям.

— Да... Ошибки учителей менее заметны, но, в конечном счете, они обходятся людям не менее дорого"

— Меня бесит этот фильм. — Выплюнула охмелевшая Юркова, наблюдая за парочкой, болтавшей с экрана телевизора. Мария Федоровна легла спать чуть меньше час назад, а мы продолжили смотреть новогодние передачи, опустошая бутылки с шампанским. — Я всегда рыдаю, когда вижу его.

Я перевела взгляд к экрану, по которому шел фильм "Ирония судьбы, или с легким паром", и попыталась вспомнить концовку. По всему выходило, что в конце будет хеппи энд, любовь и все такое. И удивленно повернувшись к подруге, взглядом потребовала объяснений.

— Мне жалко Ипполита. — Безапелляционно заявила подруга. Мои брови взлетели еще выше. Конечно, мужчину отвергли, но он как-то и не сильно расстроился, напился, да и все.

Я продолжала непонимающе смотреть на подругу, а Иннка фыркала и отпивала шампанское. Несколько мгновений спустя, он вскинула руку, державшую пульт, и принялась тыкать ею в сторону телевизора.

— Ну, посмотри, посмотри! Он же убогий. Мелкий, какой-то рыжеватый, с залысиной, — возмущалась подруга, — еще и пьяный в г..но! Как можно было променять нормального мужика на это? Спору нет Ипполит тоже не красавиц, но по сравнению с ним, — и сморщившись, когда в кадре крупным планом появилось лицо Лукшина, заключила, — Фу!

— Ну как бы, он по сюжету и должен быть таким. Он не пользовался успехом у женщин. — С трудом ворочав язык, поделилась я.

— Да дело не в этом даже, мне Ипполита жалко. Классный же мужик. — Шмыгнула носом Юркова.

Бездумно глядя на экран, я внутренне удивлялась. Признаться мне этот фильм тоже не нравился, возможно из-за того что во времена когда телевизионных каналов было не много, его приходилось смотреть в независимости от желания. А возможно, мне просто не нравился сам фильм. Точнее я была к нему равнодушна, хотя не могла поспорить, что без него не может обойтись не один Новый Год. И все же он не вызывал у меня таких чувств как у подруги. Но теперь из-за этого фильма в воздухе повисла какая-то тоска.

— Знаешь, — начала подруга несколько минут спустя, — я ведь, желала вашей встречи не меньше твоего. Не вздумай смеяться, — пригрозила она. — Я, правда, переживала. Не знаю, что за тип, этот твой Сеня, но почему то мне очень хотелось его найти. Я порой смотрела на тебя и отчасти завидовала. И не делай такие глаза.

Не понимая, откуда взялась такая грусть в Иннкиных словах, я постаралась вздохнуть как можно тише.

— Казалось бы, обычная встреча, вот как тут, — она махнула рукой в сторону экрана, — ну помог он тебе до дома добраться, ведь ничего особенного не случилось. Просто хорошее воспитание с его стороны. Но вокруг тебя было нечто, нечто такое сильное, что даже на меня наводило трепет, — и отхлебнув шампанского скривилась, — Фу, слово-то какое.

Мой громкий смешок испугал подругу. А потом я залилась хохотом, не задумываясь, что могу разбудить своим смехом Марию Федоровну. Я смотрела на подругу и звонко хохотала. Не понимая, что произошло подруга, покрутила пальцем у виска, заставив тем самым меня взять себя в руки.

— Ты не представляешь, о чем я думала в тот вечер. — Стараясь успокоить вырывающийся смех, я чуть склонилась к подруге, и, вложив всю имеющуюся сексуальность в вытянутые губки, с придыханием прошептала, — что у него чувственные пальцы, а дыхание словно шелк.

Теперь мы хохотали вместе. Пару раз, повторив мои слова, подруга не могла остановиться. А я не могла остановиться, глядя на нее. И хоть животы уже начинали болеть, мы продолжали смеяться.

— Вот же гоблин, прости, — поправила себя подруга, — программист. Кто он вообще такой? Программист "чувственные пальцы", это как Эдвард "руки-ножницы", только пальцы чувственнее. — И расхохоталась с новой силой.

— Пошли, покурим, — отсмеявшись, одними губами предложила подруга. Я уже было собралась натянуть пальто, как Инна, покачав головой, потянула меня на кухню. Аккуратно открыв скрипучую заслонку, она села на корточки возле печки, и лишь пожала плечами на мой удивленный взгляд. И хоть подруге было уже почти двадцать семь, она все также скрывала свою плохую привычку от мамы. Сделав несколько глубоких затяжек, подруга вдруг замерла, а потом и во все выкинула сигарету в печку. Сначала я подумала, что она что-то услышала, но Юркова схватила меня за руку и потащила в зал.

— Я знаю, что мы сделаем, — толкнув меня на диван, она метнулась в комнату, в которой находились наши вещи, и выскочила оттуда с телефоном в руке. — Я сейчас позвоню Лидке, из отдела кадров, и спрошу кто такой этот Арсений. И телефон его спрошу.

— Не стоит. — Запротестовала я, но подруга меня перебила.

— Не боись, Лидка нормальная девчонка. Тем более я не собираюсь ей говорить, зачем мне это, так что твоя репутация не пострадает.

— Да, я не об этом. Ну, даст она телефон, и что дальше?

— А дальше, ты ему сейчас же позвонишь. — Уверенно заявила Иннка, давая понять, что возражения не принимаются. — По-любому щас пьяненький. Так что выслушает, куда он денется.

Я конечно неодобрительно покачала головой, хотя в душе безумно этого хотела. Когда подруга с четвертого раза все-таки сумела дозвониться до Лиды, мои руки слегка потряхивало.

— С наступившим, Лидок, — произнесла Юркова, и с ленивой улыбкой откинулась на диван, словно изображала арабского шейха. — Всего тебе в новом году самого-самого. Пусть денюшки сыпятся рекой, а Леонидовна свалит на пенсию.

Девушки продолжали осыпать друг друга поздравлениями и пожеланиями. А я в волнении уставилась на подругу, бессознательно прикусив губу. Заметив мое выражение, Юркова перешла непосредственно к делу.

— Лидок, а шо у нас за Арсений работает в техподержке? — мелодичный голос на том конце трубки замолчал, а через мгновение раздался вновь. — А фамилию его ты мне подсказать сможешь? Да нет, все нормально. Да, просто у меня к нему разговор есть. Ага. Вот как. Ну, да-да, — голос подруги становился все напряженнее и напряженнее. — Ну, ясно. Ладно, тогда, и на том спасибо. Еще раз с наступившим тебя. Ага, пока.

Нажав отбой, Иннка посмотрела на мое взволнованное лицо, и, схватив со стола бокал с шампанским, одним глотком осушила его.

— Фамилию она не помнит, надо смотреть на работе, номера соответственно тоже нет.

Я печально осела и, притянув свой бокал, сделала не большой глоток шипучей жидкости. На что собственно мы надеялись? Что работник отдела кадров будет помнить фамилии всего персонала? Хорошо, что я была уже слишком хмельная, что бы слишком переживать.

— Но самое не приятное... Сонь, ну мы его найдем, — увидев, как резко изменилось мое настроение, Иннка подсела ближе и притянула меня за плечи, — я тебе обещаю, честное слово.

— Так что там самое неприятное, — уточнила я. И пока подруга медлила с ответом, допила шампанское и поставила бокал на стол.

— Он уволился, — я резко подняла глаза к подруге, — еще две недели назад заявление написал. Он официально не работал уже с двадцать шестого числа. А на корпоратив, его просто заставило прийти начальство. Или деньги не захотел терять, ты же знаешь, Семеновна не вернула бы то, что уже вкинули.

Около получаса мы сидели в тишине, не обращая внимания на разворачивающиеся на экране события. Каждый думал о своем. Лишь однажды Иннка поднялась с дивана, чтобы принести еще одну бутылку шампанского. Я смотрела, как в другом конце комнаты, переливается огнями небольшая зеленная елочка, и как отражается в стеклянных шарах экран телевизора. Большое количество алкоголя, внезапно натолкнуло меня на странное, но как мне казалось, вполне обоснованное умозаключение.

— Это все из-за него, — поняв, что едва слышно прошептала, я прочистила горло и повторила свои слова. — Это из-за него.

Повернув голову к подруге, и натолкнувшись на непонимающий взгляд, я судорожно стала кивать головой, с каждой секундой лишь уверяясь в своей правоте.

— Это из-за него. Вся эта ерунда, которая происходит со мной последний месяц, это все из-за него. Из-за этого несчастного куска синего шелка.

— Чего? — по голосу было понятно, что подруга уже довольно пьяна.

— Это долбанное платье виновато во всем...

— Фигню не пори, — перебила меня Юркова, и, сделав очередной глоток, поморщилась, — я уже не могу это пить. Во рту какашка, и голова трещать начинает.

— Конечно, Инн, все так и есть!

— У тебя тоже какашка?

— Да нет! Я про платье, — и с небывалой решимостью я вывалила все, что буквально секунду назад пришло мне в голову. — Когда я впервые померила его, я не влезла в платье. Помнишь, я говорила? Еще тогда, меня словно предупреждали забыть о нем. Но я настойчиво вбила себе в голову, что должна купить эту тряпку, — словно очнувшись, я мягко стукнула себя по голове. — А потом? Я ведь не влезла и во второе! Боже, неужели было так сложно понять знаки, что посылала мне судьба!

Подруга явно скептически отнеслась к моему открытию, но по мере моих объяснений все чаще припадала к бокалу, от которого фыркала минуту назад.

— А потом, потом началась эта ерунда с тренажерным залом. Ведь именно из-за этого дурацкого платья я оказалась в тот вечер там.

— Точнее сказать, из-за меня... — робко поправила подруга, но я поспешила ее перебить.

— Нет, — отрицательно качая головой объясняя. — Ты всего лишь сказала про спорт. А пойти именно в тренажерный зал, было моей идеей. А корпоратив? Ведь именно в этом гребанном платье я была тогда! Именно из-за него я не смогла быстро добежать до уходящего такси, и поговорить с Сеней. Боже мой, — я обхватила голову руками, так, что держащая прическу заколка выпала, и русые локоны упали на плечи, — вот же дура! Как можно было не заметить всех этих знаков.

— Какая ирония судьбы. — Усмехнулась подруга, поглядывая на экран телевизора.

— Нет, — мотнула я головой, — просто оно не должно было быть моим, понимаешь? Изначально не должно было. И этого всего, тоже не должно было случиться! Его надо сжечь!

— Ты ударилась что ли? — Прыснув шампанским, заявила подруга. Намекая, что в своих рассуждениях я зашла слишком далеко. — Скока сил вложено в эту тряпку, про деньги вообще молчу.

— Вот именно тряпку, — я подскочила с дивана, и решительным взглядом уставилась на подругу, — ты или со мной, или я сделаю это одна.

Через пятнадцать минут мы стояли во дворе небольшого деревянного домика, и смотрели, как догорает моя самая дорогая покупка. И дело даже не в деньгах, а в том, что мне пришлось пройти, что бы надеть это платье на корпоратив.

— Я думаю, что сейчас мы выглядим как две придрурошные, — поделилась Юркова, едва огонь охватил синий шелк, — но если тебе станет легче, я готова смириться с этим.

— Мне уже гораздо легче. — Улыбаясь уголками губ, ответила я.

— Признаться, впервые вижу, как кто-то радуется, наблюдая, как горит столь желанная вещь. — Шмыгнула носом подруга, и подтолкнула выпавший краешек платья в огонь.

— У меня теперь совсем другие желания.

На следующий день на небольшую деревеньку обрушился снегопад. И без того большие сугробы, теперь с легкостью доставали до колен. Все хвойные деревья в округе укрылись пушистыми, белоснежными нарядами. Радуясь небывало снежной зиме, ребятишки пропадали на улицах. Их родители прятались по теплым домам, то и дело, встречая новых гостей. И почти каждый вечер по деревне разносился свист одиноких салютов. Целыми днями мы с Иннкой валялись на диване и смотрели новогодние передачи. Иногда под предлогом принести воды, она толкала меня локтем, и мы шли во двор, где подруга могла спокойно покурить. Вечерами, когда Мария Федоровна уже укладывалась спать, мы частенько сидели возле печки и разговаривали ни о чем. Кончено мы не избегали темы моей внезапно нахлынувшей любви, а просто переводя все в шутку, вспоминали случившееся. Мы вспоминали одногруппников, и те праздники, что встречали в их кругу. Долго смеялись, вспомнив, как будучи первокурсницей, тогда еще сентиментальная Юркова подарила подарок мальчишке, учившемуся на три курса старше. И как потом получила от его подружки, выловившей Иннку после пар, заручившись поддержкой подруг. Вспоминали, как на прошлом корпоративе Злойка Ефимовна пыталась охмурить зама генерального директора. И как потом он еще полгода обходил ее стороной, даже не подозревая, что женщина ничего не помнит. Это были самые спокойные и веселые каникулы за последнее время. Вдали от городской тишины, рядом с заботливой родительницей. Что заставляла нас, есть каждые полчаса, жалуясь, что ей одной слишком много, и все приготовленное пропадет. И мы повиновались, позволяя Марии Федоровне заниматься любимым делом.

Конечно, я совру, если скажу, что даже не думала о Сене. Думала и часто. Иногда представляла наш разговор, как я объясняю что произошло, и парень меня прощает. Иногда представляла, как он крепко обнимает меня и шепчет нежные слова. А иногда я так сильно заходила в своих фантазиях, что об этом нельзя рассказывать. Одно я поняла точно, я влюблена и гораздо сильнее, чем думала раньше. Когда я мечтала о нем сидя в своей квартире, я лишь надеялась, что мой интересе взаимен. Но теперь, когда я знала, что он трижды пытался со мной заговорить, прощая мое хамство, уверенность была почти абсолютной. И его взгляд, едва я заявила, что он мне не нравится, он стал жестче, острее, словно его ударили наотмашь. Но вместе с тем я прекрасно понимала, что нет смысла торопить события. Что не стоит искать с ним встречи, или требовать у Лиды его телефон. В который раз я позволила жизни самой распорядиться нашими судьбами. И если все что мне показалось, не игра моего влюбленного воображения, как только мы окажемся вместе, и я объяснюсь, он обязательно меня простит. А если это всего лишь мои наивные мечты, то нет смысла искать его и принуждать к разговору. И если нам суждено быть вместе, то судьба обязательно столкнет нас вновь. Как тогда, в самом дальнем углу тренажерного зала, где я боролась с беговой дорожкой, боясь настигающего позора.

К сожалению, судьба была не настолько влиятельной, чтоб продлить наши праздничные каникулы хотя бы еще на несколько дней. Наша фирма, объединившая несколько торговых предприятий, начинала работать гораздо раньше, чем рекомендовали официальные календари. Пятого числа мы все должны были прибыть в офис и заниматься своими делами. Замечу, что начальство при этом умотало в жаркие страны до Старого Нового Года. Что собственно было и к лучшему. Все кто в этот день все-таки прибыли на работу, выглядели жутковато. Конечно, я не беру в расчет молодых девчонок, которые как всегда были веселы и бодры. Однако большинство работников с трудом переставляло ноги. Все прекрасно понимали, что пока в стране будут продолжаться праздничные дни, работать никто толком не будет. Даже угроза, в виде разъяренного начальства, мало кого пугала. Таков наш отечественный менталитет. И пока генеральные поджаривались где-то в районе Таиланда, по офису то и дело сновали работники с электрическими чайниками в руках. Все обсуждали прошедший корпоратив, рассказывали, как провели праздники, в общем все, но только не занимались работой. В перерывах между чаепитиями, они сновали из кабинета в кабинет, рассказывая последние новости, и рассыпали поздравления.

Устав от безделья еще больше чем от самого напряженного аврала, я не торопливо шагала домой. От огромного количества выпитого чая, мне казалось, что я слышу, как он булькает внутри меня. Хихикнув веселым мыслям, я оглянула свой дом. Практически во всех окнах многоэтажки горел свет. "Завтра я как всегда, устроюсь у окна с чашкой горячего кофе, и буду любоваться на город" думала я, поднимаясь по лестнице, ведущей к подъезду. Мелькнувшая в глубине тень, заставила меня на испугаться, то тут же меня охватило совсем другое, более сильное, чувство. Нахлынувшее волнение заставило меня остановиться на последней ступеньке. Я сразу же узнала серый пуховик, и его хозяина. Боясь пошевелиться, я, молча, уставилась на Сеню. Парень также безмолвно взирал на меня, переминая в руках шапку. Осознав, что надо что-нибудь сказать, я закусила губу, потому что в голове моей царил полный хаос. Побоявшись снова наговорить лишнего, или не сказать важного, я судорожно выстраивала предложения. Не выдержав напряжения, которое, кажется, даже ощущалось в воздухе, парень шагнул чуть ближе, и его лицо осветил свет уличных фонарей. Сегодня он был без очков, и я узнала в нем того парня, что помог мне добраться домой почти месяц назад. Тогда я физически не смогла его рассмотреть, а теперь мой взгляд жадно блуждал по нему. Чуть вытянутое лицо, тонко очерченные, мужественные губы. Прямой нос, с едва заметной горбинкой. И потрясающего цвета глаза, в отблеске фонарей они казались глубокого болотного цвета. Парень улыбнулся, и мое дыхание замерло. Толком, не видя лица, я еще тогда смогла определить, что у него вероятно потрясающая улыбка. И вот сейчас я поняла, как ошибалась. Улыбаясь, он становился похож на самого обаятельного ловеласа, и скромного застенчивого юношу, одновременно. Улыбка, казалось, даже изменила его лицо, сделав губы чуть тоньше, нос чуть мужественнее, а взгляд чуть нежнее. То, что парень высок, я поняла сразу, но только сейчас обратила внимание, как он потрясающе сложен. И хоть пуховик не самая сексуальная одежда, даже не смотря на это, я заметила широкие плечи, преходящие в узкую талию, и сильные, подтянутые ноги. С каждой секундой я все больше желала прикоснуться к нему, и спрятаться в кольце сильных рук. Но продолжала стоять словно истукан.

— Привет. — Негромко начал парень, когда молчание стало слишком сильно давить.

— Привет. — Едва слышно ответила я, собирая внутри себя последние частички храбрости, чтобы начать разговор.

— Послушай... знаешь... — Сеня провел рукой по голове, взъерошив волосы, и, ухмыльнувшись, признался, — как подросток, блин.

Это фраза, которой он даже не придал значение, во мне же взорвала бурю эмоций. С которыми я так успешно боролась последние несколько минут. Уверенно шагнув навстречу парню, я жестом попросила его помолчать.

— Только не говори ни чего, — опустив глаза, чтобы не растерять мужество, я начала говорить. — После нашей встречи, я искала тебя. Но я не знала, что ищу не того. Я была уверенна, что тебя зовут Саша. Когда ты представился, там, у клуба, я услышала лишь окончания фразы, что друзья зовут тебя Саня. Я искала Александра, понимаешь? На дорожке, ты сказал, что тебе приходится часто бывать в фитнес клубе, мол, работа. И я почему-то подумала, что ты фитнес инструктор. После этого, как только боль в ноге прошла, я приходила туда в надежде, что вижу тебя...

— А я как раз заболел. — Невесело усмехнулся парень.

— Это не все. Моя подруга, та блондинка, которая работает вместе со мной, нашла фитнес инструктора Александра, что работает в этом клубе, но им оказался не ты. Знаешь, мне даже в голову не могло прийти, что пытавшийся со мной заговорить парень из техотдела, тот, кого я так безуспешно ищу. А потом на корпоративе, я поняла все, как только ты сказал о моей ноге. Ведь кроме моих родителей, подруги и тебя об этом никто не знал. Я пыталась тебе это объяснить, но теперь ты не дал мне сказать.

Я замолчала, пытаясь найти силы признаться в том, о чем умолчала. И поэтому, как только заметила, что парень шевельнулся, выпалила, не давая ему сказать.

— А еще, я — та, что отрицала даже мысль о возможности полюбить с первого взгляда, а сама влюбилась, даже толком и не разглядев тебя. Знаешь, возможно, ты сейчас подумаешь что я странная мнительная истеричка, я сама порой так думаю, — усмехнулась я. — но я правда считаю, что наша встреча была не случайной.

Я замолчала, ожидая его реакции. Мои ладошки вспотели, а внутри словно сидела пружина. Я не была уверенная, что он разделяет мои чувства, однако сам его приход заставлял меня надеяться нам это. Пока длилось молчание, я успела, и порадоваться нашей встречи, и мысленно представить как вот сейчас, он хищно рассмеется. И скажет, что пришел, чтобы оплатить мне за мою грубость. И чем дольше он продолжал молчать, тем больше разрасталась во мне тревога.

— Что ж, — парень снял перчатку и протянул мне ладонь, а я, кажется, забыла как дышать, — Арсений, но друзья зовут меня просто Саней. В обычной жизни я очкарик, — усмехнулся он, — и работаю программистом. Частенько хожу в спортзал, чтобы не вырос горб. И вот недавно влюбился в девушку, которая не знала, как снизить скорость беговой дорожки, но не попросила помощи, даже когда я оказался рядом.

От его слов я вспыхнула как новогодняя елка, в торговом центре напротив. Ведь я не говорила ему, что произошло тогда. Он сам все это понял. В один момент мне стало стыдно и смешно одновременно. От нахлынувшего счастья я не смогла сдержать слез. И быстрым движением смахнув влажную дорожку, я вытащила руку из варежки.

— Очень приятно, а я Соня. — Улыбнулась я сквозь слезы, и вложила свою руку в его теплую ладонь. — Я работаю экономистом, обожаю земляничное варенье, и пошла в фитнес клуб, чтобы влезть в платье, о котором давно мечтала. В обычной жизни я очкарик, и судя по всему большая тупица. А еще, я влюбилась самого воспитанного парня на земле.

Молодой человек хохотнул глубоким, низким голосом, и притянул мне к себе. Оказавшись так близко, я закрыла глаза, и ощутила тот едва уловимый аромат, который так безуспешно воскресить в памяти. Аромат свежести, мяты и еще чего-то. Чего-то чудесного.

— Наверное, я все же самый невоспитанный молодой человек, — прошептал парень, и его теплое дыхание коснулось моей щеки, — потому что я намереваюсь украсть у тебя поцелуй, не успев пригласить на первое свидание, Соня.

Его губы едва коснулись моих, и, не удержавшись, я обхватила его за шею, чтобы быть как можно ближе. Его поцелуй, глубокий и нежный заставил меня позабыть обо всем. Глубокое дыхание обжигало кожу, и вынуждало толпы мурашек бежать вдоль позвоночника. Сильные, чувственные пальцы сжимали мою талию, словно боясь, что я могу исчезнуть. Отпустив мои губы, он целовал разгоряченные щеки, убирая следы мокрых дорожек, и влажные от слез реснички. А потом, обхватив руками, обвел каждую черточку моего лица сильными пальцами, словно запоминая их. С каждым новым вздохом, мои легкие словно наполнял невозможный жар. Прижавшись еще ближе, я запустила пальцы в мягкие русые волосы, и притянула его губы к своим. Бесконечная нежность, любовь и желание скользило по венам.

Эпилог

В торговом центре было так много народу, что протолкнуться было практически невозможно. Внутренне порадовавшись, что Сеня почти на голову выше основной массы, я продолжала двигаться в ту сторону, где секунду назад видела такую родную макушку. Позади меня крепко сжимая мою ладонь, шагала Юркова, то и дело, отпуская бранные слова, о давке и невежестве окружающих. Сеня стоял у большой новогодней ели, спиленной по случаю торжества. Могучее дерево, источало изумительный аромат. Тот самый аромат, свежего снега и хвои, что еще в детстве заставлял сердце биться быстрее, в предвкушении торжества. Сильный пьянящий аромат, который, казалось, даже заглушал какофонию звуков царящих вокруг. У основания ели лежало множество разноцветных коробок, всех размеров. А тяжелые, раскидистые ветви были усыпаны гроздьями гирлянд. Переливаясь, они отражались в пузатых прозрачных шарах, и хрупких, присыпанных искусственным снегом, стеклянных шишках. Я скользнула взглядом по тонким, ароматным иголкам. Вот деревянные часики с кукушкой, а вот бумажные конфеты, сделанные заботливой рукой. Я выпустила ладонь из Иннкиной руки и шагнула к парню. Обняв, он притянул меня ближе, а я, что есть сил, обхватила его.

-Соскучилась? — усмехнулся парень. — Ты меня так раздавишь, малыш.

Я уткнулась лицом в его грудь, и, улыбнувшись, вспомнила сегодняшнюю ночь. Ночь, которую мы провели вместе. Ночь, которая принадлежала нам. А потом утро — темное, тягучее словно шоколад, наполненное любовью и бесконечной нежностью. Мы долго валялись в кровати, не желая расставаться. Он рассказал, как отыскал мой адрес, с его образованием это не составило большого труда. А я рассказала, как прожила этот месяц без него. Когда ближе к обеду позвонила Юркова, с предложением прогуляться по магазинам, я с трудом согласилась. Но все же мне очень хотелось поделиться радостью, с нечего не подозревающей подругой. Уходя, мы долго стояли в прихожей, занятые друг другом и поцелуями.

— Какой подарок ты хочешь на Рождество? — Спросил он.

— Боюсь, в этом году я исчерпала свой лимит пожеланий. Самый дорогой подарок у меня уже есть. — Я крепко поцеловала Сеню, и вдруг встрепенувшись, попросила подождать. Схватив на журнальном столе ручку и бумажку, я написала пару предложений и, смяв бумажку, выкинула в окно. Парень непонимающе улыбнулся, а я, чмокнув его на прощанье, побежала на встречу к подруге.

Узнав, что произошло вчера вечером, Юркова долго расспрашивала и пытала меня. И хоть подруга не преминула поворчать, что я не позвонила ей сразу же, я видела, как рада за меня она была. Мы пробыли в торговом центре всего пару часов, а я уже безумно соскучилась, и сейчас, что есть сил, обнимала парня, втягивая носом такой родной аромат.

— Ну, все, — не выдержав и пяти минут заворчала Юркова, — хватит лобызаться. Тут дети, в конце концов. И вообще, если вы сейчас не разлипнетесь, мы останемся без обеда. Я вон уже вижу, как ща туда повалит беснующаяся толпа. Какого они в сочельник не сидят по домам. Чертовы людишки!

Как бы ни хотела подруга показаться злой, спрятанная в уголках губ улыбка выдавала ее. А я, подтянувшись на носочки, поцеловала любимого. Я была благодарна судьбе за все, что со мной произошло, но если она вдруг захочешь нас разлучить, в этот раз я буду бороться.


* * *

Пожилой мужчина с густой, белоснежной бородой сидел за широким столом, и то и дело хмурил брови. Слишком много работы навалилось на него в этом году, а ведь он был уже совсем не молод. Он пробежал по списку, аккуратно вычерченном на белом листке и поставил галочку у одной из фамилий.

— Так, что у нас дальше? — обратился, он невысокой белокурой девчушке, с изумительными голубыми глазами. Девочка протянула смятый листок, и вложила его в морщинистую руку. Развернув листок и пододвинув повыше очки, мужчина принялся читать.

"Дорогой дедушка Мороз, спасибо тебе огромное! Это самый лучший подарок в моей жизни. Соня"

Пожилой мужчина ухмыльнулся и глянул на раскрасневшуюся внучку.

— Подай-ка письмо ее подруги, надо бы свериться все ли так, как просили девчушки.

Безошибочно достав нужные письма, сложенные в виде самолетиков, девочка протянула их дедушке.

"Дедулька, — гласило одно из них, — я, помнится, у тебя давно ничего не просила, да и негоже взрослой тетке писать письма Деду Морозу. Поэтому и сейчас прошу не для себя. Дедуль, имена мне писать запретили, поэтому давай так, подари Михальчук, то чего она так искренне хочет. Вот. Заранее тебе спасибо. Обещаю вести себя хорошо в будущем году.

PS. Ах, да! Если ты случайно получишь письмо от Юрковой Марии Федоровны, в которой она просит мужа для дочки, выкидывай нафиг — это спам.

Ну, все. Люблю. Целую"

Мужчина тряхнул серебряной головой и, усмехаясь, поставил еще две галочки в своем списке.

 
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
 



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх