Ролевик: Ловчий. Глава 5

Да, людская память не ныряет так глубоко в прошедшие тысячелетия, как эльфийская, но и она содержит в себе таковую странность: старых орков не бывает. Есть древние, могучие воины и шаманы, но стариками их назвать — язык не поднимется. Традиционно принято считать, что жизнь в них поддерживают духи предков и дары богов... Удобная отмазка, кстати, чтобы прикрыть истинное состояние дел.

Что и поведал Сеяшантери, пока та с задумчивым видом, чисто механически жевала похлёбку, отсутствующим взглядом показывая, что разум ушёл в такие дали, какие смертным и не снились.

— Нет, этого не может быть, — упрямо мотнула головой наконец-то очнувшаяся эльфийка. — Не могут варвары быть бессмертными...

— Бессмертными, как вы? — закончил я за неё фразу.

Шанти, похлопав ресницами, вдруг покраснела и отвернулась.

— Мои речи недостойны храма Разума...

Голос тихий, свистящий, с предслёзной дрожью... Не, ну нафиг такое счастье, как истерящий на виду у всех командир отряда!

Мигом отставив тарелку, обнял эльфийку, позволяя ей устроить голову на моём плече — если сейчас разрыдается, хотя бы слёз её не увидят, а дрожь плечей хотя бы немного, но нивелирую.

— Давай без слёз, дивная, — как можно тише шепнул в острое ушко. Розовенькое, нежное... такое... м-м-м...

Закрыв глаза и досчитав до десяти, медленно выдохнул. Вроде попустило.

— Ник... — Горячее дыхание щекотно шевельнуло волосы за ухом. — Я не достойна... пути Разума...

— Спокойно, красавица, — ободряюще шепнул, всей своей небогатой мимикой показывая бросающим взгляды исподтишка членам команды, что это у нас своё, девичье, заигрывания, р-р-романтика и всё такое.

Дварфы засопели и дружно отвернулись от нас, Сорак, даже при приёме пищи не отрывавшийся от пластины оператора, продолжал залипать в только ему одному видимые данные, и только Карина, почувствовав изменения в состоянии Шанти, чуть напряглась, опущенной рукой незаметно совершая лёгкие пасы.

— Я... — а голос уже почти спокоен, по крайней мере, подступающих слёз в нём не чувствуется. — Я слишком слаба...

— Шанти, если хочешь, я с удовольствием предоставлю свою жилетку на поплакаться и выговориться, но — позже. Соберись, чудо, мы, вообще-то, в походе. Вот после него можешь почувствовать себя хоть слабой, хоть беззащитной, хоть вообще ребёнком с юбкой на подтяжках. А пока — забудь. Ты за отряд отвечаешь, и слёзы и рефлексии тут совершенно неуместны. Договорились?

Прерывистое дыхание сменилось ритмичным, размеренным — явно какие-то дыхательные методики применяет. Карина, подмигнув, прекратила партизанскую поддержку храмовницы и с аппетитом набросилась на подостывшую похлёбку.

Продышавшись, девушка чуть-чуть сдвинулась — едва заметно, но так, что стало понятно — теперь ей уютно и комфортно. Прислонившись щекой к моей щеке, шепнула:

— Благодарю, Ник. Я... твоя должница.

— Вот ещё, — тихонько фыркнул я, стараясь не оглушить девушку. — Нашла из-за чего в долги влезать.

— Всё, всё, я спокойна, — хихикнула Шанти и отстранилась, попутно мазнув мягкими губами по щеке.

Вот и сиди теперь, думай, то ли поцеловала, то ли просто задела, то ли вообще подкалывает и стебётся, маскируясь флиртом.

Ладно, замнём для ясности. Хотя бы до тех пор, пока на галеон не вернёмся.

— Так всё же — зачем Карина фасовала по пузырькам?

Шанти, вздохнув, без тени улыбки проговорила:

— Многофункциональная биомасса. Питание для оранжерей, один из ингредиентов для базового раствора внутривенного питания, после термической обработки с некоторыми алхимическими компонентами вполне пригодно в пищу. А основное применение — регенерационные мази и составы. Странно, что в Империи об этом не знают, тут и биомантом быть не обязательно, и обыкновенный лекарь-алхимик, получивший высшее образование, справится.

Я пожал плечами:

— В Империи, может, и знают. А Паучнику сие знать не обязательно.

Эльфийка прищурилась, оценивающим, враз ставшим жёстким и колючим взглядом окинула меня, хмыкнула:

— Всё же егерь?

— Пиратский капитан назвал меня так, увидев рюкзак. Перед тем, как выбросить его за борт, вместе со мной. Неплохое, в принципе, прозвище, как думаешь? Раз сразу бояться начинают и штаны при одном только упоминании уже готовы обпачкать?

Биомант, на которую мельком глянула Шанти, отрицательно качнула головой, и храмовница с заметным облегчением перевела дыхание.

— Ну и странный же у тебя вкус к прозвищам, хуманс.

Оглядевшись, Сеяшантери легко вскочила на ноги и негромко хлопнула в ладоши:

— Всё, отдохнули, прибираемся и выходим. Сорак, на тебе — подготовка люка к открытию, Хизтерх, Груддон, Краппа, свои задачи знаете. Остальные — не мешаемся под ногами и помним про маски. После открытия створок — прежний порядок передвижения.

Выражение детской обиды на лице Карины, первой снявшей маску, многого стоило. Огромные голубые глаза, характерный излом подрагивающих губ, прерывистое короткое дыхание носом. Ну серьёзно — ребятёнок, хоть и с более чем взрослым телом.

Шанти тихонько шипела ругательства на каких-то совсем уж древних языках, непрерывно постукивая костяшками сжатого кулака в стену. Иртак в задумчивости чесал вихрастую макушку, и только дварфы, поделившись со мной табаком и запасной трубкой, сидели на булыжнике и курили.Что называется — приплыли.

Коридор, идущий от шлюза, проскакивал насквозь огромную искусственную пещеру и... завершался горой обломков, начисто заблокировавших дальнейшее продвижение. Словно камней было мало — между ними неподвижно застыла ледяная вода, совсем чуть-чуть не добравшаяся до уровня пола.

Но, в целом, если принять за данность, что дальше по коридору мы не уйдём, то и так минимум две хороших вещи есть: вода — пресная, к питью пригодная и, по заверениям штатного биоманта, весьма полезная, ну а кроме воды — сама пещера. Она представляла собой что-то вроде хаба, посаженного на магистраль сквозного коридора, разбросанные по периметру через равные промежутки отнорки только усиливали создавшееся впечатление. Ну и, лично для меня, тут имелся и третий хороший момент — След Создателя ощущался совсем рядом, он словно вибрировал силами, недоступными опознанию разумом, но, тем не менее, более чем ощутимыми тем, для чего у человеков просто нет ни слов, ни понятийно-смыслового аппарата. Впрочем, отсутствие понимания отнюдь не означает отсутствие нужных органов восприятия.

Может, Арагорн чего накрутил с моим телом, может, это результат Слияния, а может, врождённая особенность организма. В любом случае, я слышал песню-зов Следа, и понимал, что остальным эта непередаваемо-прекрасная и совершенно непонятная мелодия-мысль не слышна. Её не услышат, пока не будет снято защитное поле, полог, скрывающий артефакт, названный Шанти Слезой Творца.

Перестав методично долбить стену, Сеяшантери резко развернулась и, грустно улыбнувшись, обратилась к нам:

— Что ж, без спецтехники и поддержки магов мы глубже не пройдём. Карина, насколько ты смогла просканировать?

— Два аммас вглубь. Вода и камень, без воздушных пузырей. Дальше, увы, дотянуться не могу, прости, леди Сеяшантерианайя, — биомант уныло склонила голову, буквально транслируя вовне ауру собственной ничтожности и бесполезности.

Дварфы же, переглянувшись, в полнейшем восхищении уставились на девушку.

— Карина, а ты знаешь, что максимальная глубина сканирования, зафиксированная Храмом, составляет два с половиной аммас? — Голос у Шанти тихий, вкрадчивый, но почему-то при каждом слове волосы на затылке пытаются шевелиться.

— Не считается, я же биомант, а не горный инженер...

Краппа хлопнул себя по поцарапанному наплечнику:

— Да чтоб меня проняло каменной слабилкой, если наша дева жизни не обставила всех проходчиков Старой твердыни!

— А ведь Колченогий прав, — тряхнул своеобразным коротким, но широким ирокезом Хизтерх, — ты, госпожа, натянула бороды всем горнознатцам дварфов.

— Правда?

Моська эльфийки стремительно утрачивала детскую обиду, вновь обретая взамен озорной взгляд и робкую, но очень милую улыбку.

— Братья не врут, — рубанул рукой воздух Груддон. — Хочешь, возьму тебя в жёны, отправимся в Старую твердыню, и ты сама убедишься?

Тут проняло даже индифферентного ко всему, кроме взрывов и механизмов, Сорака. Артефактор, заржав, переводил взгляд с упакованного в самоходный самовар дварфа на залившуюся краской эльфийку, икал, хлопая себя по коленке, и снова ржал.

— М-да... Прав железячник, с женой я поторопился, Марагна не поймёт, — задумчиво почесал затылок бронированной пятернёй дварф. — Но у нас вон, Колченогий ещё холостой, ты, Карина, не смотри, что наполовину из артефактов собран, всё, что нужно уважающему себя дварфу, у него осталось и, наверное, даже работает. А если и не работает, так ты ж биомант, тебе желание в мужике оживить, как пальцами щёлкнуть!

Краппа, сияя красной кожей, стеснительно ковырял носком бронесапога пол, Хизтерх беззвучно маячил Груддону, что дварф уже лишнего наплести успел, а Сорак просто скатился на пол и беззвучно всхлипывал, шлёпая руками по каменному покрытию.

А на Карину было жалко смотреть. Видно, что девушке и приятно внимание, и, в то же время, очень некомфортно, особенно от последних слов внезапно разговорившегося коротышки. Стоит вся пунцовая, ушки вообще едва не светятся раскалённым металлом, длинные пальцы в хитиновой перчатке теребят застёжки поясной сумки.

— Груддон, — вступилась за девчонку Шанти, пока я соображал, как можно разрядить ситуацию и избежать драки. — Хочешь объяснительную писать? Тебя так тянет опасная и, без сомнения, благородная служба дворником? Или хочешь подставить весь отряд, сбив концентрацию биоманту?

— А я чо? Я ничо! Надо же девочку поддержать! — пошёл на попятный дварф, выставив руки перед собой. — Видишь же, как убивается, что дальше не заглянула. А в Старой твердыне побывать можно только или будучи послом, или женой дварфа.

— Леди Сеяшантерианайя, — Хизтерх, как самый старший среди коротышек, таки очнулся и взял слово. — Я, конечно, понимаю, что наш мелкий дёнгертраллген тот ещё любитель гадить в собственную питьевую шахту, но, всё же, с огнебоем в руках он куда полезнее, чем с метлой. Леди Карина, приношу извинения за излишне длинный язык Груддона и полное отсутствие воспитания, и обязуюсь по прибытии в Храм отправить его на воспитательные работы под руководством мэтра Ганаззи.

При упоминании мэтра глаза почти всей команды, кроме моих и языкастого дварфа, шустро стали набирать диаметр и ползти на лоб.

Первой подала голос разом побледневшая Карина:

— Господин Хизтерх, это же слишком жестоко!

— Ничо, дочка, — отмахнулся дварф, — ему только на пользу пойдёт. Никто ещё не прошёл через руки мэтра Ганаззи и не изменился.

— Карина, — заговорщическим, но суровым, с претензией на суфлёрский, шёпотом простонал Груддон. — Будь хорошей девочкой, разбери меня на биомассу, а? Я не хочу к Ганаззи, я ещё слишком молод!..

Шанти с серьёзным выражением лица смотрела на дварфа, всем своим видом показывая, что бородатый не отвертится. А прищуренные глаза лучились весельем — Зира очень точно подсказала, как определять настроение храмовницы, и теперь вот практикой удалось подтвердить её теорию.

— Нет, Груддон, даже и не мечтай. Сказано — в печь, значит, в печь, — в голосе эльфийки отчётливо прозвучали стальные нотки. — И без права на амнистию.

Храмовница, мазнув равнодушным взглядом по белому, как простыня, дварфу, глянула в мою сторону. Лицо серьёзное, губы сурово поджаты, только вот глаза весёлые, что, несомненно, портит всю картину. Сцепив руки за спиной, эльфийка потянулась, и, тряхнув головой, скомандовала:

— Разбиваемся по парам, отнорки осматриваем тщательно, ни одной расщелины, ни одного камушка не пропускаем. Карина, отвечаешь за связь и контроль над входами.

Я шевельнул глазами, указывая в сторону, откуда наиболее отчётливо доносился зов Следа. Дивная мою пантомиму поняла и, проходя мимо, хлопнув по спине, добавила:

— Ник, ты в паре со мной. И начнём мы, пожалуй, вон с того коридора.

Чем ближе к Следу, тем отчётливее чувствуется его Песнь. Коридор длинный, без ответвлений, освещение присутствует — мягкое, ровное, тёплое. Мелодия без звука, мягкая, зовущая, — от неё по телу бегут мурашки и в душе что-то шевелится, тянется вперёд.

А вот Шанти идёт и даже и ушком не ведёт. Словно эта Песнь звучит для одного меня.

Странно. Вроде бы по всем статьям на Избранного не тяну. Пророчеств про меня нет, армии Тьмы, которая вечно на подходе, тоже не наблюдается, со злобными инопланетянами, охочими до нефти и иных полезных ископаемых, и всюду несущих ради них свою инопланетную демократию отсталым аборигенам, погрязшим в имперских традициях, тоже не густо, и даже какая-нибудь юная и прекрасная богиня о помощи и восстановлении попранной чести не просит. Впрочем, — я покосился на гибкую храмовницу, идущую плечо в плечо со мной, — когда рядом есть эльфийки, тёплые и живые, последнее, о чём думаешь — это о всяких непонятных божествах, и не важно, с сиськами эти божества или без.

Ну серьёзно — какой из меня Избранный? Айтишник универсальной категории эникей, с весьма скудным запасом знаний и умений... Ну да, багаж основательно усилен тремя дополнительными личностями, но это как-то... мимо кассы, что ли? Ну вот знаю я, как правильно тащить каменные блоки, не срывая спину и экономя силы, или, например, умею (условно, конечно, но умею) протащить на себе практически любой артефакт или амулет так, что его никакая ищейка не найдёт — а толку с этого? Понятие Избранности априори гласит, что рулить её реципиенту приходится, как минимум, судьбами империй и континентов, а то и вообще всей планеты. И много я наворочу вот тут, на тропическом острове, где-то глубоко под дном океана? Да даже если выберусь — тоже не наворочу так, чтобы вздрогнули и зачесались не то, что империи — князьки удельные. Свои-то силы и возможности я весьма трезво представляю...

Мелодия усилилась, полностью заполняя душу и тело, заставляя подрагивать в такт неслышимой музыке волоски на коже.

— Уже близко.

Шанти, бросив на меня задумчивый взгляд, надела маску и поправила перевязь с мечами.

Не раздумывая, последовал её примеру — всё же у дивной практического опыта шатаний по подземельям не в пример больше моего, не считать же за скилл данжи, пройденные в играх?

— Ник. Напомню. Комплекс частично сохранил свой функционал, поэтому высока вероятность нарваться на активную С-систему. Если она строится на Таланте, почувствую. Если будут големы или турели, вся надежда на твою меткость. Запомни, стрелять нужно в пластину, на которой нарисован глиф "Айнзах" или глиф "Тэтн", — эльфийка взмахнула рукой и над её ладонью на несколько мгновений зажглись двумерные раскоряченные кракозябры. — Эти глифы служат сенсорами опознания, наведения, обработки приказов и контрольного распределителя энергии. Разрушь пластину, и автоном С-системы останется глух и слеп, и не сможет управлять энергией накопителей. Обычно сенсоры располагаются на фронтальной части тела, так что поразить их не составит труда.