Ролевик: Ловчий. Глава 5

— А в чём глубинный смысл столь откровенно идиотского расположения сенсоров?

— В простоте. Проще и надёжнее использовать один глиф вместо системы сложных артефактов и трёхпроекционные руноскрипты. Да и, насколько знаю, во времена эльнар пороховое оружие не использовалось, вместо него в ходу были некие излучатели энергий, что и нашло отклик в комплексной защите С-систем — автономы покрыты весьма интересным композитным материалом, имеющем в своём составе значительную долю керамики. Эта броня, видимо, рассчитана на противодействие высоким температурам...

— Абляционное покрытие, — автоматически выдал я, вспомнив броню клонов легендарного 501-го легиона. — Рассеивает тепло, выделяемое при контакте поверхности с лазером, плазмой и иным высокоэнергетическим вооружением, и не позволяет прожарить внутренности, испаряясь с внешней стороны.

— Ник... — через линзы маски вновь просияли круги радужки эльфийки. — Ты, случайно, мне ничего не хочешь рассказать?

Я постучал пальцем по виску:

— Вот тут оно всплыло. Хотя логику построения ассоциации смутно могу себе представить. Берём печь, выложенную из силикатных кирпичей, внутри доводим температуру до плавления тугоплавкого металла, получаем примерно тот самый коэффициент выделения тепла, что образуется при играх с энергиями. Внутри печи металл кипит, снаружи — можно прислониться к стене и почувствовать лёгкое тепло. Так? Так. И что мешает, имея под рукой отлаженные технологические линии и производственные мощности, сообразить, как использовать подобный эффект в создании защитных покрытий, взяв за основу теплоизоляцию?

— А лазеры, плазма — это что такое?

— Плазма... Тебе знакомо явление шаровой молнии? Или, может, у магов есть боевое заклинание, выглядящее как высокотемпературный летающий шар?

— Боевые маги и артефакторы умеют создавать шаровые молнии, а огнешарами балуются даже жрецы и шаманы.

— Шаровая молния — по крайней мере, её природная версия — это плазмоид, — я почесал в затылке, пытаясь подобрать наименее нагруженное определение понятия лазера. — А лазер — это свет, причём не всегда видимого спектра, пропущенный особым образом через некоторые виды кристаллов.

Эльфийка покачала головой:

— То ли в твоей Империи науки стали массово продвигать, то ли Лес, из которого ты вышел, скрывает в своих чащобах осколки древних знаний.

— Увы, ты не права, Шанти. Но рассказать подробнее не могу, прости. По крайней мере, сейчас.

— Да ладно, — пожала плечами храмовница, — не критично. Слышала я и о ментальных контрактах, и о гипноблоках, и о глубинной блокаде сознания, так что имею представление о последствиях намеренного давления на психику, не говоря уж о ментоскопировании.

Нет, в принципе, это хорошо, что остроухая сама сделала предположение и сама же его и подтвердила... Но... Не хочется ведь обманывать девушку. Недосказанность, неопределённое глубокомысленное мычание и прочие имитации псевдосогласия всегда выбешивали. А Шанти... Сеяшантери до сих пор показывала себя адекватной, разумной леди, и недавний случай истерики, подавленный в зародыше, совершенно не в счёт. Да и Арагорн так ведь и не сказал, можно ли светить своей иномирностью или нельзя.

В принципе, что прямым текстом не запрещено, то разрешено. Но тропка эта очень уж скользкая и мутная, так и тянет от неё либерастией и толерантностью. Слишком уж легко, ступив на неё, двигать окна Овертона, сначала для себя, потом и с проекцией на окружающих. Примеры СШП и Еврогейского союза чего только стоят с их оголтелой толерастией, либеральностью и практикой ювенальной системы.

Я мысленно отвесил себе подзатыльник: где СШП, а где эльфийка? Весовые категории разные, на первый взгляд, а вот если копнуть поглубже... Масштабируемость окна Овертона — вполне действующий механизм, не настолько утрированный, как в агитках и слоганах времён Союза, но — что есть, то есть.

Можно и умолчать, списав всё на кашу в мозгах, образовавшуюся после Слияния, но... не по-людски это как-то. Хуманс я, или покурить вышел? Человек — это звучит гордо, хотя, зачастую, выглядит совсем наоборот, в пику Антону Павловичу. Но ведь чуть ранее я и так вознамерился сдвинуть точку восприятия хумансов среди других рас, и пусть точка будет сдвинута в отношении меня, что мешает, пользуясь моим примером, проецировать полученные знания и впечатления на других людей?

Но тут важнее выставить маркеры приемлемой зоны доверия. Хотя Шанти и храбрится, и старается выглядеть бывалой, но — прекрасно чувствую, что она очень молода и неопытна. Да, знает она просто чудовищно много, имеет какой-никакой, но опыт работы в команде и практической археологии на эльнарских руинах. Однако, что-то подсказывает мне, что с обычными хумансами, не имеющими связи с Храмом, ей встречаться если и доводилось, то мельком и издалека.

Так уж повелось, что даже во вполне лояльной к другим расам Империи кого-то, кроме людей, найти очень сложно. И вольные города, за которые благодарил биомант галеона — они были разрушены отнюдь не из-за цветистой работорговли. Причина гораздо более банальна: жители полисов, в основе своей, живут за счёт разбоя и пиратства. Империя не раз предупреждала, что за каждый ограбленный транспорт будет уничтожать десять кораблей посмевшего напасть, за каждого убитого или проданного в рабство — вернёт долг сторицей. Всё просто до неприличия: вольные города расположены вдоль основной транспортной магистрали Империи, и воздушный и надводный флот курсируют мимо них с наименьшими отклонениями. Несколько, вполне вероятно, подставных или разыгранных втёмную кораблей-пешек, разграбленные, с вырезанной начисто или полностью проданной в рабство или на рудники командой — и вот у Императора развязаны руки. Жаль, что Полуденный флот подоспел только на руины да развалины... У Природы были свои счёты с полисами, и доброжелатели из Империи ей лишь немножко помогли.

Но это всё лирика, в данный момент, к тому же, совершенно лишняя.

Чего я хочу? Показать эльфийке, что не все люди — чистейшее гуано. Сделать это лучше всего на своём примере. Да, я тоже далеко не подарок, к тому же ещё и базовая личность — иномирянская, но, за неимением гербовой...

Заметив поднятый над плечом сжатый кулак Сеяшантери, замер, беззвучно отщёлкнув застёжку кобуры.

Шанти, словно обратившись в статую, вслушивалась в окружающее пространство, ни малейшего движения, только ушки забавно шевелятся в асинхронном танце, улавливая что-то, недоступное моему слуху.

— Показалось, — тишайший шёпот, настолько тихий, что воспринимается скорее внечувственно, нежели как звуковая волна.

— Что показалось?

Как ни старался спрашивать на выдохе, минимизируя громкость, ушки эльфийки всё же болезненно поджались.

— На миг почудилось, будто мелодия какая-то невероятно притягательная играет, — тряхнула головой храмовница. — Странная магическая музыка...

Я кивнул:

— Тебе не кажется, Шанти, это Зов Следа. Я его слышу ещё с верхнего шлюза, и чем ближе, тем сильнее мелодия.

Из-под линз вновь пробилось сияние, пульсирующее, яркое, словно сами зрачки эльфийки с дикой скоростью сужаются и расширяются, параллельно работая галогенными фарами.

— Нет, этого не может быть, — упрямо качнула головой Сеяшантери. — В тебе на данный момент нет магии, нет предрасположенности к ней, твой потолок сейчас — видеть внешний слой ауры, и то целиком, общей картинкой, без различения деталей.

— Ну и ладно, нет, так нет, — я не стал препираться с храмовницей. — Только я эту мелодию слышу. Вот такой вот парадокс о двух ногах, извините.

Вот чего-чего, а того, что командир группы бухнется на колени, я не ожидал.

— Ник... Прости...

Так. Стоп машина. Приехали.

Сев рядом, качнулся, слегка коснувшись плечом руки эльфийки.

— Шанти, серьёзно, ты бы завязывала извиняться за каждый чих. Я, конечно, понимаю, что у тебя великолепное воспитание, чувство такта и всё такое прочее, что делает из тебя просто сногсшибательную высокородную леди, но, действительно, если на каждом шагу будешь просить прощения одна Бездна знает за что, то я скорее вокруг мира путешествие начну и закончу, чем мы доберёмся до конца этого коридора.

Эльфа медленно качнула головой:

— Ник... Ты вряд ли поймёшь... Я за сегодня допустила столько ошибок, что мне самой впору брать в руки метлу и подавать заявление на перевод в дворники. На большее я не способна...

— Ну-ну, — максимально скептично хмыкнул я. — И в чём же ты считаешь себя виноватой?

— Тебе по пальцам перечислить?

— Да хоть по пальцам, — хорошо, что через маску выражения лица не видно, вряд ли бы Шанти по достоинству оценила мою широченную лыбу.

— Инцидент с т'каячча — раз, — эльфийка загнула мизинец. — Два — излишняя гордыня в отношении себя и недопустимая грубость и примитивность мышления в отношении других рас. Не сообразила похвалить Карину за заслуженный великолепный результат и, как следствие, чуть не спровоцировала своим бездействием экстремальное повышение агрессивности в группе — это три. В-четвёртых, поддалась сомнительной самоуверенности в неоспоримости собственных знаний, посчитав, что здесь и сейчас никто иной не знает больше о Слиянии и его проявлениях, чем я. Четыре крупных оплошности, и это не считая множества мелких.

Ну милота же! Красавица, спортсменка, умница. Вряд ли комсомолка, но это не так и важно. Самое главное — может критически взглянуть на себя, оценить промахи и сделать выводы. Уникальная девушка, что бы она о себе там не придумала.

Тяжело вздохнув, осторожно погладил эльфийку по хитиновой спинке:

— Шанти, вот просто совет позволишь?

— Угу...

— Попробуй разбивать своё поведение по ролям. Например, пока ты командуешь группой, отбрасывай прочь все рефлексии, размышления и прочее самоедство. Задача любого командира, в первую очередь, обеспечить наличными силами выполнение поставленной задачи с максимальной эффективностью результата и минимальными потерями среди личного состава. Всю лирику оставляй на потом. После выполнения задачи — хоть на голове прыгай, хоть в подушку урыдайся, хоть мозгоправам мозги выноси. Да, мы не на войне, но принцип действия везде одинаковый. Ну а касательно меня... Дорогая моя дивная, — проникновенно сказал я, продолжая поскрипывать хитином перчатки о хитин кирасы, — я же хуманс, толстошкурое наглое нечто, и понятие тонкой душевной организации мне не просто не знакомо, но и совершенно недоступно в силу природной непредрасположенности. Так что обидеть меня весьма сложно, тем более словами. Пожалуйста, запомни это, и перестань просить прощения за каждое невольно обронённое слово, договорились?

— Ник, Ник... Я искатель, а не командир, и предпочла бы самостоятельно изучать руины или же работать наравне со всеми, но никак не отдавать приказы и думать за всю группу.

— Тогда почему сейчас выступаешь в роли командира?

Эльфийка вздохнула:

— Регламент храма Разума по проведению изыскательных, археологических и поисковых экспедиций обязывает в акцентных группах старшее должностное лицо брать управление на себя, за исключением случаев, когда это лицо непосредственно занято обеспечением защиты, охраны и сохранности, а так же безопасности базы, транспортного звена, пункта оказания неотложной медицинской помощи или лиц, входящих в список высшего командного состава. А из таких старших лиц в пределах корпуса галеона — только я.

Встав, поправил перевязь с топором, переместив его так, чтобы ударная часть не блокировалась рюкзаком.

— Понял, как говорится у нас — не в жилу работёнка. Но других-то кандидатур нет, дивная, так что придётся тебе сегодня ещё немного покомандовать. А если по завершении экспедиции меня пустят на камбуз, обещаю подлечить тебе нервы порцией отличного глинтвейна.

— Договорились, — храмовница плавным, единым движением поднялась на ноги. — И, всё же, извини, что позволила себе считать свои знания о Слиянии абсолютными и подвергла твои слова сомнению.

— Фигня-война, — я махнул рукой, предлагая продолжить путь. — И сам бы не поверил, если бы не со мной это происходило.

— Логично...

Шанти достала из пояса отполированный до матового блеска тёмный камушек и, замерев с ним в зажатых ладонях на несколько секунд, бросила его вперёд. Вопреки законам физики, камень падать отказался, по его поверхности коротким золотым росчерком разбежалась сложная вязь незнакомых символов и геометрических фигур, так же быстро исчезла, а всю проекцию коридора заполнила едва заметная глазу пелена.

— Артефакт эльнаров, — пояснила Сеяшантери, не дожидаясь моего вопроса. — Генерирует поле, выполняющее роль универсального ключа в большинстве типичных ловушек, дополнительно поддерживает слабенький щит немагической полевой природы, способный приглушить взрыв или пару-тройку выстрелов из автоном-турели С-системы. Ник, на всякий случай держи оружие наготове.

— А тебя не оглушит, если стрелять начну?

— Нет, — эльфийка пробежалась пальцами по маске и... из-под хитина и металла очень быстро стали выползать тонкие серые ростки, формируя вокруг ушек храмовницы полусферы наушников. — Если над самым плечом стрелять не начнёшь, как-нибудь переживу.

Достав револьвер, выщелкнул барабан и ещё раз убедился, что все патроны на месте. Спидлодер бы ещё оснастить, но, похоже, в этом мире до него ещё не додумались. Зато кобуру догадались улучшить магнитами — можно и без застёжки ходить, и даже кувыркаться — оружие не выпадет, что, впрочем, не мешает ему без усилия извлекаться из контейнера.

— Готов.

— Тогда — идём. И да, Ник, а что такое "глинтвейн"?..

Ни ловушек, ни автономов С-системы, к счастью, на всём пути не попалось. Коридор ровный и прямой, как мысли военного. Местами попадались выкрошившиеся слои стен и потолка, наталкивая на мысль, что несущие и укрепляющие конструкции в основе своей имеют принцип луковицы: слой на слое и так далее до энного значения. Материал твёрдый, чертовски прочный, процарапать его — задача не в пример более сложная, чем наскальная живопись наверху.

По идее, ощущение глубины должно вызывать психологический дискомфорт — над головой столько тысяч кубометров камня, породы и воды, что если рухнет, то раздавит в молекулярную лепёшку. Но — не ощущается. Даже давление не чувствуется, хотя оно тут должно быть гораздо выше, чем на уровне моря.

Может, это эмпатия успокоившейся Шанти ненавязчиво влияет на психологическое здоровье, а может, мне просто пофиг на глубину. В принципе, природа пофигизма ясна и понятна: случишь что, всё равно не спасёшься и не выберешься, а значит, и дёргаться смысла нет никакого.

Всё рано или поздно заканчивается, закончился и коридор, ознаменовав финишную прямую арочным порталом, перекрытым лёгким маревом ограждающего поля.

Песнь Следа Создателя усилилась, заставляя уже физически ощущать переливы и переходы мелодии, словно огромный невидимый оркестр играет пробирающий до самых глубин души марш, а ты стоишь посреди амфитеатра, в точке фокуса звука, и, сминаемый и выворачиваемый наизнанку мощными волнами Зова, понимаешь, что вся эта красота, сила, могущество — для одного тебя.