| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Ты не будешь общаться с гостями? — уточнила диспозицию на завтра и послезавтра Нина Евгеньевна.
— Почему же? Я поужинаю, сошлюсь на плохое самочувствие, извинюсь — и уйду работать в кабинет — ответил Михаил Николаевич. — Приличия будут соблюдены — а ты будешь развлекать гостей.
Нина Евгеньевна молча кивнула, выражая свое согласие — впрочем, спорить все равно было бесполезно.
Встреча в поместье Клайвден.
Через несколько дней после беседы Тухачевского и Какурина, на уик-энд в поместье Клайвден, принадлежащем лорду Уолдорфу Астору и его супруге, очаровательной леди Нэнси, собрались почтеннейшие джентльмены. Отношение к ним у разных групп британцев было диаметрально противоположным — так, потерявшие не только должное почтение, но и всякий страх перед элитой Британии левые именовали их 'клайвденской кликой'; сторонники же старого, доброго британского консерватизма придерживались той точки зрения, что эти джентльмены являются наследниками политики, проводившейся в золотые времена королевы Виктории. Сами же собравшиеся считали себя людьми, по праву крови, интеллекта и денег, управляющими Британской Империей; надо заметить, что у них были веские основания для того, чтобы считать именно так.
Субботним вечером гости и хозяева, сидя в уютной гостиной, возле весело горящего камина, мило беседовали.
— Сэр Невилл, что нового слышно в Восточной Европе? — поинтересовался неявный глава этого клуба Чарльз Стюарт, маркиз Лондондерри.
— Генерал Пилсу...дски — у министра иностранных дел Великобритании были сложности с произнесением варварских славянских фамилий, к чему собравшиеся относились с пониманием — выразил готовность принять участие в походе против большевиков. Надо заметить, что наши друзья в Варшаве (в РеИ за переворотом 1926 года, в результате которого пришел к власти Пилсудский, стояла Великобритания — В.Т.) могут похвастаться превосходным аппетитом — их минимальные требования сводятся к 'Польше, в границах 1772 года'.
— Это, леди и джентльмены, значительная часть европейской территории России. В идеале же, поляки хотят доминировать на всей европейской территории Советской России.
— Интересная точка зрения, сэр Невилл — вступил в беседу мистер Гельмут Шредер, нынешний глава банка Шредеров, которого левые называли 'агентом германского капитала в Англии'; приличным же людям были прекрасно известны солидность и добросовестность этого финансового института, свято хранившего лучшие традиции британских банков — тот факт, что банк Шредеров даже в самые тяжелые времена британо-германских отношений безукоризненно обеспечивал финансовую часть контактов деловых людей двух стран (в РеИ это был основной канал финансовых связей во время ПМВ — В.Т.), заслуживал лишь одобрения.
— Правда, возникает вопрос — а какова будет судьба собственности, отторгнутой большевиками у законных владельцев?
— Это настоящий 'камень преткновения' в наших отношениях с Парижем — выразил искреннее огорчение сэр Невилл. — Восстановление законности на ныне контролируемых большевистскими узурпаторами территориях потребует весьма существенных расходов. К сожалению, лимитрофные государства решительно не способны оплатить данную операцию, за вычетом, разве что малой ее части. Их готовность воевать с большевиками не вызывает сомнений — и, замечу, весьма похвальна, леди и джентльмены! — но вопрос финансирования данной экспедиции остается открытым.
— Париж и Брюссель весьма заинтересованы в судьбе собственности, законными владельцами которой являются их граждане — но они не готовы выделить нужные суммы.
— В принципе, южная Россия — я имею в виду не только Баку — но и территорию нынешней Украины — мистер Шредер сумел произнести это неудобное для европейца название почти без запинки — представляет собой довольно интересный экономический объект. Плодородные земли, значительные запасы железной руды и угля, недурная черная металлургия, не самые плохие железные дороги и морские порты. Все это позволит извлечь весьма приличные доходы.
Почтенное собрание погрузилось в размышления. Интересы значительной части присутствующих была тесно связаны с металлургией и машиностроением Британии. Впрочем, территории южной России представляли несомненный интерес и в качестве рынка сбыта для химических концернов, и как место для вложения капиталов крупными банками.
Сэр Невилл до назначения на должность шефа Форин-офис был генеральным директором военно-промышленной фирмы 'Бирмингем смолл армс компани', крупным акционером фирмы 'Эллиот метал компани' и только что образованного (в 1926 году — В.Т.) крупнейшего химического концерна Великобритании 'Империал кемикл индастрис' (далее — ИКИ — В.Т.). С самого начала планировалось тесное сотрудничество ИКИ с германским химическим концерном 'ИГ Фарбен'. Разумеется, нити управления столь важными делами должны находиться в безукоризненно надежных руках — поэтому одним из крупных акционеров ныне создающейся дочерней фирмы ИКИ в Германии, 'Кинохверке', через которую и должно было идти сотрудничество между английским и германским концернами, стал сын сэра Невилла, Фрэнсис Чемберлен.
Впрочем, личные интересы сэра Невилла выглядели довольно скромно в сравнении с могущественным объединением 'Континентл энд индастриэл траст'. В состав участников этого траста, занимавшегося вложением британских капиталов в промышленность и финансы континентальной Европы, прежде всего, Германии, входили банк Шредера, Ее участниками были банк Шредера, 'Вестминстер банк' и 'Барклейз банк'. Все эти финансовые институты не нуждались в дополнительных рекомендациях.
— Мистер Шредер, нет ли новостей от мистера Рехберга (имеется в виду зондаж, предпринятый одним из лидеров пробританской группировки в Германии, промышленником А. Рехбергом, по отношению к придерживавшемуся прорусской ориентации руководству Рейхсвера; письмо А. Рехберга полковнику фон Шлейхеру, 24.02.1927 — В.Т.)? — деловито осведомилась леди Нэнси, бывшая явным лидером собиравшегося в Клайвдене общества — увы, но в ХХ веке даже столпы британского общества были вынуждены делать уступку общественному мнению, заключавшуюся в том, что почтеннейший сэр Чарльз Стюарт, 7-й маркиз Лондондерри, достойный наследник старого шотландского рода, в начале XVIII века перебравшегося в Ирландию и принявшего ирландский титул, не мог явно находиться на первом плане. Увы, но лорд Лондондерри, блестяще служивший Короне на посту министра авиации, слишком тесно был связан с двором — поэтому приходилось не раздражать избирателей. Многих из присутствующих это изрядно раздражало, например, сэра Невилла, искреннего не любившего все эти демократические новации XIX-XX века — мистер Чемберлен считал идеалом Британии царствование короля Карла II (соответствует РеИ — В.Т.).
Почтеннейшее собрание оживилось — план господина Рехберга, в модифицированном к потребностям момента виде, представлялся оптимальным решением проблемы. В самом деле, привлекать к решению 'русской проблемы', как предлагалось в первоначальном варианте, предложенном в 1919 году, Францию и лимитрофы, было совершенно излишне (имеется в виду 'план Рехберга', представленный в 1919 году британскому и французскому военному командованию — он предусматривал вторжение в Советскую Россию объединенной армии Англии, Франции, Германии, Польши и других стран под германским руководством; отвергнут политическим руководством Англии и Франции, не желавшими нового возвышения Германии — В.Т.). Новый же вариант был очень хорош — объединенная англо-германская армия, общей численностью 300 тысяч человек, проходит через Польшу, сметает неорганизованную, не успевшую отмобилизоваться армию большевиков, в считанные недели захватывая Москву и Петербург.
Финансирование данного предприятия было куда менее обременительно, нежели оплата 1,5-2-миллионной армии лимитрофов, собиравшейся воевать против большевиков не менее года; меньшая же численность вполне компенсировалась непревзойденной боеспособностью германских войск, должных составить подавляющее большинство в армии вторжения. В самом деле, один немецкий солдат стоил не меньше пяти поляков, и не меньше десятка румын.
Намного проще была бы и дележка добычи — мистер Рехберг, владелец крупнейшего калийного концерна в мире, 'Винтерсхалле АГ', желал создать мировую калийную монополию (соответствует РеИ — В.Т.), мистер Крупп желал создать крупные сельскохозяйственные производства в черноземной зоне России (соответствует РеИ — в 20-е Крупп получил сельскохозяйственную концессию на Дону — В.Т.), свои интересы были и у других германских бизнесменов. Но германские деловые интересы в России не шли ни в какое сравнение с неуемными аппетитами Парижа.
Большая же часть 'русской туши' становилась законной добычей Британии. Что было особенно приятно — отпадала необходимость обсуждать непомерные желания Варшавы, Бухареста и Хельсинки. Конечно, пришлось бы в какой-то мере пойти навстречу Парижу и Брюсселю — но, даже с учетом этих издержек, 'русская экспедиция' становилась весьма высокоприбыльным предприятием.
— К сожалению, окружение генерала фон Секта, видной фигурой в котором является полковник фон Шлейхер, пока не проявляет желания сотрудничать — сообщил неприятную новость мистер Шредер. — Мы пытаемся повлиять на них через общих знакомых в деловых кругах, но результата пока нет.
Скромно сидевший в уголке подполковник Мензис мысленно поморщился — эта идея не произвела на него хорошего впечатления с самого начала. Вражда между окружением кронпринца, в котором собрались пробритански настроенные деятели Германии, и склонными следовать 'линии Бисмарка' прусскими аристократами, исстари контролировавшими прусскую, а, впоследствии, и германскую армию, тянулась уже добрых два десятка лет. Представить себе, что доверенное лицо генерала фон Секта, сделавшего ставку на возрождение германской армии в том числе и посредством тесного сотрудничества с Советской Россией, полковник фон Шлейхер, вдруг согласится содействовать проекту, передающему Рейхсвер под командование злейшего врага его шефа, лично его, да и всей прорусской группировки немецкого генералитета, генерала Макса Гофмана, было, на взгляд Стюарта Мензиса, излишне оптимистично. И те преференции, которые герр Рехберг наверняка гарантировал своим противникам, дела не меняли — в отличие от известного библейского персонажа, потомственные военные из старых прусских фамилий явно были не расположены 'сменять на чечевичную похлебку право первородства'. Другое дело, что заявлять об этом вслух определенно не стоило — хотя подполковник происходил из весьма влиятельного шотландского рода, имевшего неплохие связи в британской элите, в частности, его дед был крупнейшим производителем шотландского виски, но портить отношения с сэром Невиллом, лордом Лондондерри, лордом Астором, мистером Шредером, явно одобрившими этот проект, не стоило даже ему.
— Дорогой Стюарт! А какого мнения о текущей ситуации Вы? — хозяин гостеприимного дома, владелец влиятельной газеты 'Обсервер', лорд Уолдорф Астор решил включить в обсуждение быстро завоевавшего нешуточное влияние в британской разведке подполковника Мензиса, к тому же потихоньку 'набиравшего вес' в шотландском клане британской элиты.
— К сожалению, я в последнее время преимущественно занимаюсь 'царством большевиков' — поэтому не смогу оценить обстановку в общем — скромно улыбнулся Стюарт Мензис.
— Мистер Мензис, думаю, я не ошибусь, если скажу, что всем присутствующим будет интересно услышать Вашу оценку нынешнего состояния России — решительно высказался сэр Невилл.
— Если Вы такого мнения о моих скромных познаниях, сэр Невилл — не могу отказаться — вежливо согласился разведчик.
— Итак, Советская Россия — подполковник говорил неторопливо, тщательно подбирая наиболее отточенные формулировки — страна, не только сохранившая недостатки царской России, и, многократно их усугубившая.
— Начну с экономики, леди и джентльмены. Россия при двух последних императорах имела крайне противоречивую экономику. С одной стороны, русские сохраняли традицию экспорта хлеба, каковой и являлся одним из основных их экспортных товаров; с другой же стороны, 70% товарного хлеба производилось в не столь многочисленных, но обширных и довольно недурно развитых поместьях южной части страны, где имелась правильная обработка земли, руководимая дипломированными агрономами, использовалась современная для того времени сельскохозяйственная техника, трудились наемные рабочие. В то же время, 80% населения царской России составляли крестьяне, основная масса которых имела в своем владении, если так можно выразиться, поскольку юридическими владельцами значительных массивов земли были не частные собственники, а община, как у Британии, в средние века, весьма скромные участки сельскохозяйственных земель. Совершенно так же велась и обработка земли, как в XVII или XVIII веке, но, в Англии; разумеется, соответствующими были и урожаи, и, с Вашего позволения, прибыльность этого бизнеса.
Стюарт Мензис сделал паузу, дав возможность достопочтеннейшему собранию оценить информацию — леди и джентльмены не обманули его ожиданий, выразив свою реакцию снисходительными легкими улыбками, позволительными цивилизованному человеку, знакомящемуся с бытом дикаря.
— Разумеется, платежеспособный спрос основной массы русских был низок — весьма и весьма, позволю себе уточнить. Чтобы вытянуть из своих подданных даже эти деньги, русские цари ввели государственную монополию на водку — должен заметить, с немалым успехом, сами же русские называли государственный бюджет Российской Империи ее последних десятилетий 'пьяным'.
— Естественным следствием этого стала неразвитость русского рынка, в первую очередь, рынка промышленных товаров — слишком низок был спрос, точнее, довольно небольшая часть населения России могла позволить себе уровень потребления, сопоставимый с европейским. По разным оценкам, это было 15-20% населения.
— В этих условиях русская промышленность тоже стала своеобразной — мистер Мензис позволил себе ироничную улыбку, вполне позволительную представителю элиты Великой Британии, совсем недавно бывшей 'мастерской мира', и, продолжавшей оставаться 'владычицей морей'. — Были крупные машиностроительные заводы и верфи, большей частью принадлежавшие государству — они специализировались на производстве оружия и кораблестроении; частное же машиностроение, как правило, находилось в существенной зависимости от заказов государства, что весьма способствовало развитию и так распространенной в этой стране коррупции, со всеми вытекающими из этого экономическими последствиями, в первую очередь, снижением качества товара и резким ростом его стоимости, по сравнению с европейскими аналогами. Естественно, многие товары, необходимые для хотя бы относительно цивилизованной страны, в России не производились из-за узости внутреннего рынка — тут русских спасал импорт.
— Черная и цветная металлургия, наоборот, практически полностью находились в частных руках. Но, на нее влияли вышеуказанные особенности России.
— Существовала довольно развитая легкая промышленность, ориентированная на внутренний рынок — пожалуй, стоит отметить текстильную промышленность, хотя и куда более слабую, чем британская.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
