Бортовой

Логично? Логично. Только почему у аборигенов такой настрой, будто помянутое "чего" должно обернуться в их пользу? Либо они непроходимо тупы и самоуверенны, либо у них есть условный туз в не менее условном рукаве. На дебилов вроде не похожи. И... В поле зрения моего робота попало лицо спасённого человека.

Истерическую радость от встречи со своими при виде местных обитателей сменила гримаса запредельного, смертного ужаса.

— Бежим, бежим отсюда! — завопил он, заметавшись в панике между Томом и Вууром и хватая их за рукава. — Скорее! Они убьют нас!

— Не беспокойтесь, уважаемый, они не причинят нам вреда, — попытался успокоить его чуланец.

— Не причинят вреда?! — взвизгнул человек. — Не причинят?.. Они убили всех, кроме меня! Всех!

— Спокойно, чувак, прорвёмся, — Том сказал это по-русски, со своим непередаваемым акцентом, и сдёрнул с пояса разрядник, чем-то похожий на пистолет эпохи мировых войн.

"Майк, ты слышал, что сказал этот полоумный?"

"Слышал. Разберёмся... если свалим отсюда вовремя. Хватит ворон считать, давайте в самолёт".

Подхватив истерящего робинзона под локти и держа наготове шокеры, Том с Вууром направили стопы в мою сторону. Аборигены, что характерно, тоже, и мне это совсем не понравилось. Начал потихоньку прогревать двигатели, максимально расширив канал приёма данных от многочисленных сенсоров и камер. Должно быть, это и позволило мне засечь... нет, не биологические объекты — смазанные, словно стёртые следы комплексного излучения движущихся поблизости живых существ. Если верить датчикам, нежданчик находится в промоине, параллельно которой пролёг курс моих друзей.

— Слева в овраге кто-то есть, — предупредил я. — Будьте осторожны.

— Да уж, что-то те ребятки, которые на виду, слишком спокойны, не торопятся, — проворчал Том. — Мне это тоже не нравится... Да заткнись ты, братан! — это явно не мне, это нечленораздельно завывающему от страха спасённому. — Сказано — вытащим, значит, вытащим.

В следующие две секунды произошло то, чего я ожидал меньше всего.

Относительное спокойствие было взорвано и разнесено в клочья электромагнитным импульсом, ощутимо ударившим по моим связям. Сопровождавшая его вспышка ослепляла. Я едва не взвыл в голос.

Энергетическое оружие современного типа! У аборигенов с копьями и дубьём!

— Том! Вуур!

Тишина. Помехи. Облако пыли, содержащей слишком много окислов железа, чтобы я мог там что-то углядеть.

— Том!!! Вуур!!! Ответьте капитану!!!

"...!!! Валим отсюда на...!!!"

"Мы живы, капитан. Все трое. Но без вашей помощи не уйдём".

Вижу.

Из того самого овражка слева лезут давешние круглоголовые гуманоиды, перемазанные с ног до головы кирпично-красной грязью, а группа аборигенов, замеченная нами ранее, перестроилась полумесяцем, характерным для загонной охоты, и перешла на бег. Но эти красавцы волновали меня в последнюю очередь. У "засадного полка" обнаружилось нечто такое, отчего даже мне стало неуютно. А именно — явно снятая с военного десантного модуля малая энергопушка земного образца. Хреновина это весьма увесистая, на турель её устанавливают либо роботы, либо два-три человека. Примечательна ещё и тем, что имеет автономное питание и автоматическую наводку. Насчёт исправности последней и штатного режима стрельбы сомневаюсь, иначе от спасателей и спасённого осталось бы мокрое место, а вот аккумулятор у пушечки в норме. Одиночными, закоротив проводами определённые контакты, вполне можно стрелять. Вот из этой-то "игрушки" мои друзья едва не схлопотали по первое число.

Вуур прав. Надо их вытаскивать, пока местные снайперы не навели пушку поточнее.

Захлопнув дверцы кабины, я форсанул движки и одним прыжком ушёл вверх метров на сто. Мне такое ускорение безразлично. Да уж, отступать ребятам некуда, их обложили со всех сторон. Местные-то наверняка знают тутошний рельеф лучше всех, а половина из них ещё и в маскировочной раскраске, не вдруг заметишь. Я понял, почему не засёк их сразу. Грязь, которой они хорошенько намазались, тоже содержала много железа, и маскировала не только визуально. Хочется верить, что это случайное совпадение... Что ж, нет времени на размышления. Вниз.

Не зря мне не нравилось поведение "снайперов". Ой, не зря.

Вместо того, чтобы размазать трёх пришлецов по поверхности родной планеты, или недоумённо тыкать пальцем в небо при виде летающего нечто, они остановились, упёрли пушку задним торцом в землю и начали разворачивать ствол вверх, благо, стрелять можно и из такого положения. Зенитчики, блин... Терпеть не могу, когда в меня целятся, даже в шутку. Эти не шутили. Я психанул, и, спикировав им чуть ли не на самые головы, упёрся в землю выхлопом двигателей вертикального взлёта. Это опасный манёвр, чуть ошибёшься — и валяешься хламом на земле. Но при удаче можно разметать то, что окажется под крыльями, по площади в несколько сот квадратных метров. Я и разметал. По площади. Причём не всё в целом виде. Пушка, к сожалению, уцелела.

Извините, братья по разуму, ваш выстрел был первым.

Дальше... Дальше оставалось одно: забрать своих и валить отсюда. На орбиту, а не туда, куда предлагал Том. А вот с этим возникла проблема.

Пока я разбирался с главной опасностью, мои друзья не знали, в какую сторону бежать, и, лёжа за камнями, держали шокеры наготове. Загонщики, пользуясь моментом, ускорили бег. Так. Долететь-то я к месту событий успею, но прибуду одновременно с туземцами. Том — это я знал наверняка — проходил службу в армии, пилотом, как и я. В личном деле Вуура тоже числилась "силовая подготовка". Что это означало, я так до сих пор и не удосужился спросить. А теперь и спрашивать некогда. Эти мысли отняли у меня доли секунды, не больше, и додумывал их я уже в полёте. Полтораста метров — не такая большая дистанция. Будь я десантным шлюпом... Хотя, нет. Даже тогда я не рискнул бы стрелять. И сейчас финт с выхлопом движков повторить не получится. Придётся крутиться по краям, отбрасывать задних и молиться за удачу. За нашу общую удачу.

Нам и вправду повезло. В новой туче пыли, которую я поднял двигателями, лучше всего сориентировался не проживший здесь неведомо сколько человек, не опытнейший пилот Том, а выдержанный, отменно спокойный в любой ситуации Вуур. Чуланец не стал дожидаться, когда их тупо задавят массой, а схватил обоих товарищей по несчастью за что попало, и погнал их на звук. То есть прямиком ко мне. Заметив их стремительный рывок — кстати, сигналы их маячков были сильно "смазаны" железосодержащей пылью — я крутнулся на месте, завис и плюхнулся на причальные штанги, которые так и не втянул.

— Быстрее! — Вуур впервые за всё время, что мы знакомы, повысил голос.

Причина для спешки наблюдалась около пушки с поверженным расчётом. Пока мы тут возились, часть аборигенов подалась туда и пыталась довершить начатое собратьями. Получалось неважно, эти, видимо, не имели опыта стрельбы из такого продвинутого орудия. Но в том, что выстрел рано или поздно будет, я не сомневался. Вуур, судя по всему, тоже.

Они ввалились в самолёт, затащив в кабину совершенно обезумевшего робинзона, будто мешок с тряпьём. Слава богу, тот не сопротивлялся, только подвывал. Вслед за ними, за секунду до закрытия двери, влетело копьё и застряло наконечником во внутренней обшивке, едва не пришпилив грязную рубашку незнакомца. Вой прекратился, сменившись икотой. Уж не знаю, почему, но от этого меня почему-то разобрал нервный смех. Хорошо, хоть не додумался транслировать его по каналам связи: некрасиво как-то получается.

Теперь ничто и никто не мешал мне снова пройтись над пушкой. Правда, аборигены, наученные горьким опытом, при моём приближении моментально разбежались, но орудие нужно обезвредить. Как? Не знаю. Но надо, и всё тут. Слишком опасная игрушка для тех, кто готов стрелять во всё, что шевелится. Придавить посадочной опорой? Хорошо, если сломаю ствол, а если попаду на казённик, оторванной штангой не отделаемся. Подцепить тросом и сбросить над морем? Уже что-то. Главная закавыка — подцепить. Это не ящик с пищевыми концентратами, удобных проушин у пушки нет, а у меня нет магнитного зацепа.

Что делать?

Не знаю, каким чувством наш спасённый угадал, почему я кручусь над пушкой и не спешу улетать. Но его режущий слух крик едва не вывел из строя слух экипажа и мои микрофоны.

— Оставьте им это! Оставьте! Пусть убивают друг друга! Скорее улетаем!

— Ну, да, пусть они стреляют друг по другу и по гостям, — зло бросил Том, одарив пассажира неприязненным взглядом.

"Этот чокнутый начал меня доставать", — услышал я по нейросвязи.

— Том, он прав, мы не вытащим пушку, — ответ я "процедил сквозь зубы". — Принимай управление.

— Управление принял.

Нижними камерами я видел, как аборигены, едва мы взлетели, сгрудились вокруг орудия и, уцепившись за выступающие части, дружно потащили куда-то свою ценность. Притом ребятки торопились, и я их понимаю: над плато уже поднимался предгрозовой ветер, а три четверти неба занимала колоссальная туча в живой бахроме молний. Но самое интересное я видел на гравилокаторе. Там, впереди, в океане, со скоростью километров сто в час двигалось к берегу нечто огромное и массивное.

— Возвращайтесь, вояки, — в динамиках звуковой связи раздался немного насмешливый голос Эрнеста. — Мы уже собирались идти на помощь, а вы сами справились.

— Эрни, ехидство — не твой конёк, — жёстко отрубил Том. Мы с ним вдвоём вели самолёт вверх, через болтанку стратосферы, и отвлекаться было нельзя. — Готовьте бокс, везём карантинного.

— Принял. Вы осторожнее там. Спутник почти в зените, мы отмечаем аномальные гравитационные возмущения.

— Ещё бы им не быть аномальными, — встрял я. — Тут репетиция всемирного потопа сейчас будет. Переведите мониторы на широкодиапазонные сканеры, такое зрелище грех пропускать.

Со всемирным потопом я, конечно, погорячился, но роботом ради науки пожертвовал: отправил "шарик" к побережью. И вовсю наслаждался прекрасным, грандиозно-пугающим зрелищем встающей из моря-окияна водяной горы. Тёмная вода, ещё не украсившаяся гребнем, накатывалась сплошной стеной, и... нет, не задевала нижней кромки туч, хотя трёхсотметровая высота позволяла. Тучи, повинуясь то ли причудам гравитации, то ли атмосферным потокам, тоже вздымались волной, не давая приливному цунами себя коснуться, и так же степенно опускались на положенное место у неё за спиной.

На Земле такое зрелище последними, пожалуй, наблюдали ещё динозавры в районе будущего полуострова Юкатан. Но, поскольку они этого не пережили, то и говорить не о чем. Хотя, говорят, уже на памяти людей подобные волны наблюдались, но они никогда не носили глобального характера... и не были ежедневной обыденностью вроде восхода, заката и активной вулканической деятельности.

— Планета-катастрофа, блин, — поделился мнением неугомонный Том. За пределами стратосферы он почувствовал себя в безопасности и немного расслабился. А расслабление у него всегда выглядело одинаково и не совсем цензурно. — Мы, конечно, отправим отчёт по инстанциям, пусть этот шарик хоть на запчасти разберут, хоть исследуют до дыр, но чтобы я на этот бл...ский мокрый камень ещё раз сунулся — да чтоб меня подстрелили. Ад во плоти.

— Ад, — спасённый, до того тихо всхлипывавший на заднем сидении, внезапно зашёлся в истерическом смехе. — Во плоти... Ад... Планета каторжников, это планета ссыльных и их потомков... Да, ад! Пусть они там терзают друг друга, пусть перебьют! Я им... я им немного в этом помог...

И смех перешёл в совершенно безумный хохот.

Вуур, сокрушённо вздохнув, извлёк из бортовой аптечки инъектор и приложил к грязной шее хохочущего безумца. Смех на пару секунд сменился иканием, и в кабине воцарилась благопристойная тишина.

— Не осуждайте его, — спокойно, даже с грустинкой произнёс чуланец. — Судя по всему, в тех условиях сохранить разум даже мне бы не удалось. Пусть отдохнёт.

В кои-то веки ни мне, ни даже Тому нечего было сказать.

Маленький заатмосферный самолёт, лавируя в невидимых вихрях гравитации, порождённых планетой и её гигантским спутником, поднимался на орбиту.

Как удержать в карантинном боксе двинувшегося разумом человека? Только на сильнодействующих веществах. Пока он был в отключке, роботы успели его вымыть, набрать анализов и переодеть. И, пока двое умников колдовали над составом и структурой ниток, из которых было соткано его вонючее тряпьё, а Вуур увлечённо исследовал те самые анализы, спасённый проспал, как сурок, без малого сотню часов. Для полноценной иммунизации этого маловато, но для того, чтобы прийти в себя и хоть немного стать похожим на человека — вполне достаточно. Исчезли забитые грязью космы, была сбрита нечёсаная борода и тщательно отмыто тело. Вместо безумного пленника аборигенов миру явился нездоровый, но явно идущий на поправку человек с внешностью типичного латиноса. Истерика прошла, депрессию пациент банально проспал, и проснулся аккурат к фазе более-менее адекватного принятия реальности. Для установления личности и прояснения обстоятельств его появления на никому не известной планете — в самый раз.

Экипаж приготовился выслушать увлекательный рассказ.

— При других обстоятельствах я бы не имел права говорить ничего лишнего, — хмуро поведал наш робинзон, безвылазно сидевший в медотсеке и присутстсвовавший в рубке в виде голограммы. — Но то при других обстоятельствах и другим людям. Вы же, как я понимаю, в том же ведомстве, что и я? Военная разведка.

— Крыша-то одна, кабинеты разные, — не без язвительной нотки заметил я, тоже явившийся на совещание голографическим привидением. — Но, чтобы сообщить о вас, мы должны знать ваше имя, звание и позывной вашего корабля.

— "Ариадна", — с готовностью отозвался гость. — Военного звания у меня нет, я инженер-связист. Маттео Фальконе, гражданин Аргентины, к вашим услугам.

— Позвольте, но "Ариадна" же пропала пять лет назад, — искренне изумился Щербаков. — Возможно ли, что вас отправили в этот район, не оставив в базе данных координат?

— А их не осталось? — нервно хихикнул Фальконе. — Что-то вроде этого я начал подозревать на второй год плена, когда отчаялся дождаться помощи.

Мы с Томом недоумённо переглянулись. Ну, ничего себе коллизия! Это что же получается? Военно-разведывательную миссию отправляют незнамо куда, приказ не сохранился, координат нет, корабль пропал, и где его искать, непонятно. И вдруг некий "Арго", совершающий изыскательный полёт в режиме свободной охоты, совершенно случайно забредает к той же планете. Наша стартовая точка, кстати, не так уж далеко отсюда. Самое время пострадать паранойей, не находите?

— А что случилось с кораблём? — когда раздавался голос Эрнеста, у незнакомых с ним людей случался ступор: экая глыба заговорила. — Неужели вы решили садиться на планету?

— У нас вышел из строя реактор, начали глушить, — без особой радости признался спасённый. — Не справились, защитный контур пошёл вразнос. Пришлось покинуть корабль и садиться на планету. "Ариадна" взорвалась, когда мы ещё летели через атмосферу... Честно сказать, лучше бы мы испарились вместе с ней. Я... Простите, мне не хочется лишний раз вспоминать о том, что случилось после посадки.