Брак По Дружбе

Сейчас опять начну чувствовать себя виноватой, так что лучше отвлечься... А разминка для моих несчастных пары-тройки извилин не помешает.

— Кстати,— Рома обернулся на пороге гостиной,— третий президент США — это Томас Джефферсон.

Я насупилась: он знал и молчал все это время.

Подлец!

И продолжалось бы субботний день на неприятной утренней ноте, если не звонок Томаса.

— Что ты делаешь сегодня в пять часов? — ни привет, ни привычных "как дела?", Томас по привычке сразу берет быка за рога.

— Лежу на диване и поглощаю сладкое, — ответила просто, делая звук телевизора тише.

Рома плескался в душе, поэтому пришлось закрыть дверь, чтобы отзвуки воды не мешали разговору.

— Занимательное времяпровождение,— хмыкнул Том.

— И еще очень полезное для фигуры,— добавила я ехидно.— А ты можешь предложить что-то более интересное?

— Могу,— с радостью ответил Томас, но когда я спросила "что же", этот хитрец лишь обронил загадочное "узнаешь".

— Мне снова придется перелезать через забор? — мрачно осведомилась я у массовика затейника.

— Нет. Просто в этот раз, умоляю, никаких туфель и красивого платья.

После его слов, единственное место, в которое мы можем поехать, возникло в голове — угольные шахты. В Литве их вроде бы нет, но походу фантазия слишком неординарного красавчика, сметает все границы ...

— Договорились. Вот, только предупреждаю: я начинаю немного опасаться твоих идей,— заброшенная больница это и звезды, конечно, романтично, но ... Немного попахивает фильмом ужасов.

Томас засмеялся.

— Вот, и славно. До встречи. Заеду за собой. И никаких украшений тоже, кстати, — и отключился.

Оп-па!

Может, он все-таки собирается меня прикончить где-нибудь в лесу и закопать труп.

Бред, какой-то.

Интересно, что на этот раз выкинула его фантазия?

— Что с тобой? — поинтересовался замерший на пороге комнаты Роман: он был обнажен и единственное, что прикрывало мужское достоинство — это белое полотенце на бедрах. Влажные волосы, засеченные назад, капельки влаги, стекающие по красивой груди. Моего мужа хоть сейчас на обложку журнала или на странички календаря, только осталось ему сделать выражение лица повеселее.

— Звонил Томас. Пригласил на свидание. Судя по лукавым ноткам в его голосе, будет что-то особенное... А еще я чувствую себя виноватой, что испортила тебе личную жизнь ...

Рома мягко улыбнулся, подошел и, присев подле, обхватил мои колени, прижавшись к ним лбом.

Так мы сидели не больше нескольких секунд,

— Лина, Лина ... Ты в своем репертуаре... — пробормотал устало.— Вот, что мне делать, а? — и поднял на меня грустные глаза.

Я взъерошила его влажные волосы.

В такие моменты обычно чувствую себя старшей сестрой, помогающей запутавшемуся брату.

— Это пройдет, Рома...

— У тебя с Сергеем было так же?— жалобно поинтересовался мужчина.

— Да. И как ты знаешь, я до сих пор болезненно на него реагирую,— тяжело вздохнула я.— Но, главное помни, свет клином на Стасе не сошелся. Есть и другие неадекватные парни.

Муженек хмыкнул. Его взгляд повеселел, однако, в карих глазах все равно задержались усталые огоньки.

Дьявол бы побрал этого Стаса! Вот, скотина же до такого состояния моего друга доводить!

— Так, и куда же тебя пригласил Том?

Я лишь пожала плечами в ответ.

Куда нас занесет фантазия этого парня, мне даже страшно предположить.

— Кстати, звонил Аполлон. Работы у него много, вот, и пропал. Юргас же нагрузил беднягу двумя проектами,— Рома провел рукой по моей ноге.— Говорит, что жутко по нам обоим соскучился. Освободится ближе к выходным. Тогда и встретимся.

— Это хорошо ... Тебе кто-то нужен, Рома, чтобы ты смог наконец Стаса забыть. Сам же понимаешь, что до добра ваши отношения не доведут.

— Понимаю ... — отозвался муж; теперь он водил пальцем по моему бедру, рисуя замысловатые узоры на светлой коже.

Не зная я Рому так хорошо, могла бы подумать про интимный подтекст его действий, но это же Жданов ... Его женщины не интересуют.

— Поэтому постарайся больше не давать ему шансов, иначе это все никогда не закончится.

— Может, мне снова на женщин переключится ... — то ли всерьез, то ли в шутку изрек муж.— Жена у меня уже есть ...

— Осталась только куча крикливых детишек,— добавила я.

Муженек натянуто улыбнулся.

— И тогда сбудется мечта моей матери.

— Все будет хорошо, Рома ... Ты же знаешь, что черная полоса чередуется с белой.

— А потом наступает полная жопа,— буркнул "оптимистичный муж".

Когда он в таком состоянии, разговаривать просто невозможно, а уж, тем более, подбодрить.

— Ладно, дорогой,— я чмокнула его во влажную макушку.— Уже два часа. Мне надо потихоньку собраться на свидание. Где вино, ты знаешь. И где фильмы про любовь тоже. Не унывай.

— Ради своей прекрасной жены, отправляющейся на свидание с другим, не буду,— его губы тронула тонкая улыбка, но вот взгляд остался безрадостным ... Да и смотрел Рома на меня странно.

Мне даже показалось, что он хочет, чтобы я никуда не уходила ...

Но вот, смешанный взгляд карих глаз перекочевал на телевизор, где шел фильм без звука, а я направилась в душ.

И все равно осадок остался.

Что-то было не так, но я не могла понять что ... Неужели на этот раз я действительно перешла все границы дозволенного, и Рома сильно обиделся на меня?

Господи, надеюсь, что это не так.

Ведь, не может же наша дружба так резко закончится.

Глава 12

Свидание ?2

Помня наказ Тома, а также наше прошлое свидание, я оделась скромно: драные джинсы, рубашка и джинсовка сверху. Волосы оставила распущенными.

— Ты без каблуков и вечернего платья совсем другая,— сделал мне "комплимент" Том, когда я села на пассажирское место рядом с водительским.— Мне нравится.

— Я думала одеть домашнюю байку с пятнами майонеза, но решила, что пренебрегу это на следующий раз, — с улыбкой ответила я.

Он усмехнулся и потянулся к моим губам. Нежный короткий поцелуй, и я с удовольствием вдохнула аромат его духов. Надо же, оказывается, мне уже успел полюбиться этот терпкий запах.

— Так, куда мы едем? — пристегнулась и с вопросом посмотрела на мужчину.

— Узнаешь, Ангелина. Узнаешь,— и в его голосе проскользнули загадочные нотки, еще сильнее заинтриговавшие мое любопытство. — Это сюрприз.

Что-то, сюрпризов мне на этот день выпадает немало.

Ехали мы долго: где-то около часа.

Шумный Вильнюс сменился полями, проплывающими за окном, иногда попадались небольшие деревянные домики. Паслась в густой высокой траве разная живность: коровы, лошади, бывали и козы.

Вот, мы свернули с широкой асфальтированной дороги на грунтовую, проезжая мимо стены леса, и мне тотчас вспомнилось нелепое предположение о том, что Томас закопает мой труп в лесу.

Я покосилась на водителя.

Последние минут двадцать мы ехали молча, и только музыка не давала тишине опуститься в автомобильном салоне.

И почему рядом с этим парнем, чувствуешь себя героиней фильмов ужасов?

Пора ему завязывать со своими сюрпризами, мне так кажется! Иначе я на свидание буду брать газовый балончик.

— У тебя такое лицо, будто ты сейчас откроешь дверь и выпрыгнешь из машины,-раздался голос Томаса.

— Не буду отрицать, что такая мысль у меня возникла,— кивнула с милой улыбкой.

Парень как-то странно усмехнулся, а потом нажал на кнопку на своей дверце — щелкнули замки.

— А так? — поинтересовался у меня Томас, и в его голосе проскользнула жестокая насмешка. А тут я испугалась. И не на шутку, кстати.

Все еще продолжая улыбаться, дернула ручку — дверь не поддалась. Еще раз и еще раз, но безрезультатно.

— Очень смешно, Томас... — буркнула я.— Открой дверь.

— Нет,— сурово отозвался мужчина; машина остановилась, и я, глянув в окно, увидела с одной стороны дороги поле, а с другой высокие сосны.

Мамочки ...

Вот, теперь мне стало очень страшно!

Нервы и так не к черту, а тут еще и это!

— И? — поинтересовалась я, но голос все равно дрогнул.

— Приехали,— коротко бросил Томас и отстегнул ремень безопасности, я трясущимися сделала тоже самое. И спросила:

— Куда?

— Скажи мне, Лина, как ты хочешь умереть? — спросил, глядя диким взглядом (ну, чисто маньяк) и потянулся было ко мне.

— Уйди, ирод проклятый! — взвизгнула я и забралась на сиденье с ногами, готовая отбиваться и кусаться.

Без боя не сдамся! Решено!

Ирод Проклятый смотрел на меня секунды две, а потом захохотал. Смеялся Томас громко, откинувшись на водительское сиденье, и только спустя несколько минут до меня дошла причина его веселья.

— Скотина! Да ты хоть знаешь, как я испугалась?! — бросилась на него с кулаками.

Ну, как бросилась, скорее полезла — все-таки размер салона не позволял моему гневу развернуться во всей красе.

Я была злая, а хохочущий, как ненормальный (может, он реально того?) Томас еще больше выводил из себя.

Опомнилась я только, сидя на нем сверху, на водительском сиденье, чья спинка была откинута почти горизонтально — вероятно, во время "боя" он её и откинул, и когда он сжимал мои тонкие запястья в своих сильных пальцах. Крепко, не причиняя боли.

— Прости,— он очаровательно мне улыбнулся.— Но я не смог удержаться. У тебя был такой вид... будто ты с жизнью прощаешься.

— Это все равно не повод меня так пугать,— я сделала попытку вырваться, но мужчина только сильнее притянул меня к себе.— Козел,— пробормотала, вдыхая полной грудью головокружительный аромат его духов.

— Обещаю, я больше так не буду,— честно глядя мне в глаза, заявил Том.

— Это и был твой сюрприз? — мрачно поинтересовалась я, однако, попытки вырваться оставила.

Мои волосы касались его лица, и Том заботливо заправил непослушную светлую прядь за ухо.

— Нет. Сюрприз ждет нас в десяти минутах езды.

— И это не моя ужасная кончина?

— Нет, малышка,— он тихо рассмеялся.— Вовсе не твоя кончина ... Прости, что напугал,— и притянув меня к себе, впился поцелуем в губы; его руки скользнули по моей талии.

Что ж, он, конечно, дурак, но раз извиняется ... Да еще и таким приятным способом...

Я запустила пальчики в его короткие волосы, крепче прижимаясь к стройному телу...

Извинения принимаются.

Так уж и быть.

— Это обязательно? — поинтересовалась я, дотрагиваясь пальцами до черной повязки на глазах.

Томас, стоявший за моей спиной, подал голос:

— Да. Это ведь сюрприз.

Ох, начинаю испытывать поистине нехорошие предчувствия при слове "сюрприз". А все Том со своими шуточками!

— Иди вперед,— проговорил, беря меня за локоть и ведя вперед — и я пошла, выставив руки вперед... Относительная готовая к чему угодно.

Я насчитала двадцать шагов, затем Том остановился — я тоже. Он снял с меня повязку, и я с удивлением уставилась на зеленую лужайку, за которой начиналась конюшня: длинное одноэтажное здание с темно-бордовой крышей. К ней вела извилистая тропинка, выложенная крупной плиткой.

— Тадам! — радостный Том обвел рукой представшую перед мной картину.

— Будем кататься на лошадках? — спросила я у него с толикой недоверия.

— Нет, мы приехали все лишь посмотреть на них,— насмешливо отозвался парень и, взяв меня за руку, направился к конюшне.— Ты же умеешь ездить верхом? — поинтересовался он, не оборачиваясь.

— Ага, — кивнула, вспоминая, что каталась я в последний раз, когда мне было лет двенадцать. И то все закончилось шрамом на ноге.

— Звучит не очень уверенно, но терпение и труд все перетрут,— и очаровательно мне улыбнулся.

Если бы не твои идеи, милый, терпение и труд, и я в том числе, вообще не догадывались о существовании друг друга.

Мне даже страшно представить, где Том решит провести третье свидание... Если оно, конечно, будет...

— Так, я сейчас найду Лару и все у нее узнаю,— Томас повернулся ко мне.— А ты подожди здесь. Я скоро,— и чмокнув меня в губы, ушел.

Я смотрела ему вслед и, когда высокая фигура скрылась внутри конюшни, исчезнув за широкой дверью, медленно побрела по тропинке, что, как оказалось, огибала здание и выводила к круглому загону.

Вернулся Том спустя десять минут, и началось...

— Лина, — Томас ехал впереди на красивом черном жеребце, я же и моя кобылка плелись позади.— Ты бы могла немного ускорить темп? — двигались мы по тропике, проходящей через поле.

Хотя ко мне больше подойдет словосочетание: "ползла еле-еле". Несколько раз Барби (так зовут гнедую) хотела вырваться вперед, но я с писком осаживала ее. Мне спокойней, когда наша скорость равна скорости улитки. А вот, Томас был недоволен.

— Зачем? — поинтересовалась у него громко.

— За тем, чтобы ближе к ночи мы все-таки добрались до пункта назначения,— ехидно ответил мерзавец.— Просто пришпорь ее.

— Не думаю, что это хорошая идея,— последовала моя жалкая попытка возразить, но Томас сделал вид, что пропустил ее мимо ушей, повторив настойчиво "пришпорь".

Черт бы побрал этих мужиков и их претензии!

Но к своему сожалению (сожалеть-то я стала позже) пришпорила Барби... И не знаю, что сыграло свою роль: то ли кобыле осточертело плестись, то ли я что-то сделала не так, но эта ненормальная сорвалась с места и понеслась в поле, унося на спине меня, что даже звуку не смела издать от страха!

Мамочки!

Мне капут!

Где тут тормоз?!

А лошадь все неслась и неслась вперед: я же вцепилась в поводья изо всех сил, сжала коленями седло и раз тысячу, наверное, прокляла тот момент, когда согласилась на это свидание!

Барби меня прикончит, черт побери!

— Стой, дура! — мой ужас, наконец, обрел голос, и я рванула поводья на себя.— Стой!!

И Барби остановилась.

Да, я бы тоже остановилась, когда идиотка на моей спине начала бы так верещать!

Как я не вылетела из седла, точно не знаю потому, что умная кобыла затормозила резко. Точно, меня покалечить хотела.

Барби стояла, Томас явно был на пути к нам, а я кое-как слезла с сумасшедшей кобылы, заинтересовавшейся травой, и осела на землю.

Меня колотила крупная дрожь, зубы стучали, а в груди еще жил холодный и липкий страх... Несколько минут у меня ушло на то, чтобы справиться со слабостью, потом я, отползла в сторону, и упала в желтые объятия колосьев. И лежала, пока надо мной не склонился Томас.

— Я тебя ненавижу,— снова прикрыла глаза, чтобы не видеть усмехающегося засранца.

Тот присел рядом со мной, взял в широкую ладонь мою руку. Поднес ее к губам.

— Но ведь все обошлось... Я, если честно, не на шутку перепугался, когда твоя лошадь сорвалась с места.

— Гм. Ты просто не видел моего лица, когда эта дура сорвалась с места. Оно бы тебя позабавило.

— Если ты шутишь, значит, все в порядке,— я почувствовала, что он лег рядом, и открыла глаза. Томас старательно напускал на себя виноватый вид.

— Да, но это не значит, что я тебя простила за "пришпорь".

— Мне очень жаль.

— Ага,— кивнула, поудобней устраиваясь на жесткой земле.— Так и вижу твое раскаяние.