Последний шанс Кн. 2. Реализация замысла

Еще с осени восточная часть острова, на которой строилась термоядерная электростанция, была отгорожена высоким, хорошо охраняемым забором. Все связывали беспрецедентные меры охраны этой территории со строительством электростанции, не принимая во внимание, что огромные градирни, длинные шеренги электролизеров и газгольдеров, которые возводились на огороженной территории, явно предназначались для крупного химического или металлургического предприятия. Такая мысль просто не приходила людям в голову, ведь такие предприятия не строят вдали от рудных месторождений, а на острове таковых вовсе не имелось. Океан же, в качестве рудного карьера, никто всерьез не рассматривал.

Общеизвестно, что в океанской воде растворена практически вся таблица Менделеева, но количественные соотношения между компонентами этого рассола очень сильно разнятся между собой. Больше всего в океанской воде обыкновенной поваренной соли. На нее приходится почти 78 % от всех растворенных в океанской воде веществ. Еще чуть меньше 11 % приходится на хлорид магния и 10,1 % на сульфаты магния, кальция и калия. Еще, менее чем 0,5 % приходится на углекислый кальций. На долю всех остальных компонентов остается всего 0,2 %.

Считается, что соленость океанской воды меняется в зависимости от широты, глубины океана, дебета впадающих в океан рек, но соотношение между компонентами рассола является постоянным, и не меняется уже сотни тысяч лет. До последнего времени это принималось за аксиому и сомнению не подвергалось. Тем не менее, желание извлечь из океанской воды хоть малую часть из 14 миллионов тонн растворенного в ней золота, толкало ученых на новые и новые исследования. Экспедиция научно-исследовательского судна "Михаил Ломоносов" проверяла содержание золота в пробах, взятых в различных точках мирового океана с разных глубин, вплоть до 5 километров. Результаты, полученные этой экспедицией, оказались сенсационными. Оказалось, что среднее содержание золота в океанской воде действительно не превышает сотую долю миллиграмма на тонну, но только среднее. В некоторых пробах концентрация золота поднималась до одной десятой миллиграмма, а вот на больших глубинах она возрастала резко (золото тяжелый металл) и в нескольких местах достигала аж 20 миллиграммов на тонну океанской воды. Одно из таких мест как раз и находилось в чаше Японского моря. Это море не имеет очень больших глубин. Его максимальная глубина составляет всего 3720 метров. Это не идет ни в какое сравнение с Японским и Курило Камчатским желобами, Марианской впадиной. В данном случае важна форма. Рельеф дна Японского моря напоминает чашу, которая со всех сторон ограничена отмелями у берегов континента, полуостровов и островов. Эти отмели являются своеобразным барьером, в чем-то сходным с рифами, окружающими лагуны некоторых коралловых островов. Скорее всего, именно наличие этих барьеров и превратило Японское море в своеобразный промывочный лоток, вблизи дна которого, скопилась вода с чрезвычайно высокой концентрацией золота.

Такая высокая концентрация (в 2000 раз превышающая средний уровень) в корне меняла экономичность процесса выделения золота, а дешевая электроэнергия, позволяла вывести его на промышленную основу. Попутно, из морской воды планировалось извлекать серебро, концентрация которого, в данном случае тоже оказалась высокой, и соли, которые можно было использовать по своему прямому назначению. Именно для перевозки солей, объемы получения которых, планировались на много порядков выше, чем выход благородных металлов, и строился, поражающий воображение мост.

Технология добычи золота из морской воды никогда не считалась простой. Возможно, ее еще долго не стали бы реализовывать даже при наличии дешевой электроэнергии. Многие открытия и изобретения десятками лет остаются невостребованными, так как их авторы не имеет шансов пробиться через научно-бюрократические барьеры и выбить необходимое финансирование.

Весной 2011 года ситуация в СРГ изменилась коренным образом. Появились кул-центры (call-центры) по приему от населения предложений, диспетчеры-операторы которых фиксировали всю достойную внимания информацию и, после грубой сортировки, передавали ее по назначению. Примерно в середине июля в кул-центр поступил звонок от пятидесятидвухлетнего химика Ивана Борисовича Бессмертного из города Озеры, расположенного в 125 километрах к юго-востоку от Москвы. Иван Борисович предлагал внести изменения в технологию получения золота и серебра, вырабатываемых в качестве побочных продуктов при переработке медной руды, позволяющие существенно увеличить выход этих благородных металлов. Буквально через три дня Бессмертному позвонили и вежливо поинтересовались, когда и в какое время ему удобно подъехать в Москву для обсуждения его предложений. Машина за ним в Озеры будет направлена и командировка оплачена вне зависимости от результатов поездки. Разумеется, Иван Борисович согласился и, уже на следующее утро его привезли в Москву и проводили к кабинету одного из экспертов аналитического управления.

* * *

— Иван Борисович, — обратился к нему эксперт, после взаимных представлений, — я рассмотрел Ваше предложение и уже отправил его для реализации. Но пригласил я Вас совсем по другому поводу. Хочу выслушать мнение независимого специалиста по поводу выделения золота и серебра из морской воды. Так получилось, что Ваши предложения попали ко мне практически одновременно с информацией об обнаружении места, в котором содержание золота в воде более чем на 3 порядка выше, чем средние, общеизвестные концентрации.

— Извините, но это почти ничего не меняет. Простейший расчет показывает, что даже если в воде будет содержаться 20 миллиграммов золота на кубический метр, только для испарения этой воды потребуется 625 киловатт часов электроэнергии. При стоимости золота 1000 долларов за унцию и электроэнергии 4 рубля за киловатт час мы получим экономическую эффективность один к ста, то есть обратную.

— Вы абсолютно правы, я тоже умею считать. А теперь представьте на минутку, что электроэнергия не будет стоить ничего.

— Вообще ничего? Я что-то пропустил? И уже холодный термоядерный синтез открыли?

— А знаете, Вы почти угадали. Холодный термоядерный синтез это утка для простаков и дилетантов, а вот горячий нам уже доступен. Так что можете стоимость электроэнергии вообще не закладывать в расчеты. В этом случае стоит овчинка выделки?

— А то! И соображения конкретные имеются. Но технологи потребуются. Я по образованию чистый химик, всю сознательную часть прошлой жизни с микро количествами работал, но в компании с технологами. Расчет и эксплуатация больших железных аппаратов — это отдельная специальность.

— Вот и хорошо. Технологов мы подыщем. Последовательность химических и технологических процессов Вы четко себе представляете? Можете сейчас обрисовать основными мазками, без подробностей?

— Могу, но давайте сначала определимся, что именно мы собираемся делать. Я считаю, что, во-первых, все технологии должны быть экологически совместимы с природной средой. При современных объемах производства иначе нельзя. Во-вторых, производство должно быть безотходным. После выделения тяжелых металлов надо будет что-то делать с солями. На самом деле все зависит от потребностей. Хлор и водород, как опасные вещества, желательно реализовать на месте для какого либо производства. В наше время больше всего этих веществ идет на хлорвинил и аммиак. Есть потребители обыкновенной поваренной соли в виде порошка. Соли калия можно использовать в качестве минеральных удобрений. С другой стороны химические заводы будут даже более рады солям в растворе, потому, что удобнее. Для грамотного производства, вообще-то, полезна диверсификация: разные продукты в разном виде отгружать.

— А вот тут имеется некоторая тонкость, — решил пояснить ситуацию эксперт. — Дело в том, что производство планируется разместить в весьма удаленном от имеющихся химических заводов месте. На острове Русский, куда из Владивостока сейчас возводят знаменитый вантовый мост. Слышали об этой стройке века?

— Слышал, конечно, но не могу понять, для чего он потребовался. Туннель или паромная, например, переправа обошлись бы куда дешевле.

— Первоначально решение принималось абсолютно бездумно. Но сейчас мы можем сделать так, чтобы этот мост окупился очень быстро. Поэтому имеет смысл практически все производство сосредоточить в одном месте, а вывозить только твердые продукты.

— Понятно. А как быть с дистиллированной водой? Не сливать же ее обратно в океан.

— Это решаемо. По мосту можно пропустить трубопровод небольшого диаметра и спокойно перекачивать ее на материк.

— Еще один принципиальный вопрос. Производство будет государственным или частным?

— Разумеется государственным. Внешне, на первых порах, оно будет представлено как ЗАО, но все 100 процентов акций останутся в руках государства. Сейчас мы планируем создать небольшое Конструкторское Бюро, которое возьмет на себя решение всех технологических вопросов, а через месяц, максимум через два надо приступать к строительству. Как Вы смотрите на предложение возглавить научное подразделение этого КБ?

— Неожиданное предложение. Староват я уже для такой работы. Но, с другой стороны, больно уж интересная задача. Где будет располагаться КБ?

— В ближнем Подмосковье. Москва, она не резиновая. На место можно будет периодически летать самолетом. Сейчас, после возобновления нормальной работы наших авиазаводов, перелеты во Владивосток и обратно стали достаточно безопасными и очень удобными.

— На таких условиях — я согласен. Могу я сам подобрать технологов, или они уже имеются.

— Пока, Вы первый с кем я беседую. Есть у Вас на примете кандидатуры?

— Есть. Двое москвичи, работают в Химико-технологическом университете, а еще один живет в Ленинграде и работает там в Технологическом университете. Это старые опытные кадры. А молодежь, которая будет приглядывать за производством, находясь на месте, они подберут уже сами.

— Вот и хорошо. Теперь давайте, по возможности быстро, согласуем детали, потом сходим пообедать, и Вас отвезут домой, а я пойду докладывать Цыгу. Этот вопрос относится к стратегическим, и его он курирует лично.

Спустя неделю КБ приступило к работе, а еще через месяц на острове Русский закипели строительные работы. Ударными темпами возводились корпуса ЗАО Дальсоль.

* * *

Прошло полгода. Водозаборник был опущен в Японское море на глубину около трех километров. Сначала девять десятых воды выпаривалось. Часть пара, по трубопроводу, смонтированному во внутренних конструкциях моста, расположенных под дорожным покрытием, шла во Владивосток, для использования в целях отопления домов и тепличных хозяйств, а весь остальной пар направлялся в градирни. Охлажденная дистиллированная вода транспортировалась в город по другому трубопроводу. Выпаренный рассол (около 300 килограммов соли на кубический метр воды) перемещали в реактор. Там рассол сначала обрабатывался цианистым калием. При этом золото и серебро из золя переходили в комплекс (цианид-ион — очень хороший комплексообразователь для тяжелых металлов) и электрохимический потенциал радикально смещался. Барботаж раствора воздухом приводил к окислению комплексов. Потом рассол поступал в слаботочные электролизеры, где образовывался шлам (мелкий тяжелый порошок смеси металлов и селенидов), опускающийся на дно и периодически отсасываемый через фильтры. Дальнейшее разделение металлов происходило путем окислительной плавки в электропечах. При 960 градусах плавилось серебро, а потом, при подъеме температуры до 1064 градусов — золото. Шлаки выгружались из печи, брикетировались и транспортировались автотранспортом на железнодорожную станцию для отправки на специализированные металлургические предприятия, где из них извлекались редкие металлы.

Далее переходили к производству побочных продуктов. Сначала остатки цианидов в рассоле окисляли гипохлоритом натрия, а излишки хлора нейтрализовывали перекисью водорода, которая в данном случае вела себя как восстановитель. В результате образовывались кислород, соль и вода. Далее выпариванием удаляли из раствора хлористый натрий, затем, пользуясь тем, что нитрат калия растворим на порядок меньше хлорида, добавлением нитрата аммония выделяли и осаждали нитрат калия, являющийся ценным удобрением. В последнюю очередь, путем увеличения pH раствора добавкой едкого натра, осаждали слаборастворимый гидроксид магния. Каждую из солей высушивали, паковали и автомобильным транспортом отправляли на континент для реализации. Таким образом, производство оказалось практически безотходным.

На выходе золота получалось не слишком много. Для получения одного грамма этого благородного металла надо было испарить 50 кубометров воды. Но объемы сырья были практически неисчерпаемы. Продукции должно было с лихвой хватить не только на электротехническую промышленность и чеканку монет, но и на пополнение золотовалютного резерва.

В середине марта 2012 года, после завершения всех работ по строительству моста и торжественной сдачи его в эксплуатацию, производство было выведено на "крейсерскую" скорость. Уже в начале апреля, более половины золотых червонцев изготавливалось из золота, доставленного с острова Русский. Только с одного этого предприятия золота поступало больше, чем вырабатывалось на Южно-Африканском месторождении Витватерсранд, выработка которого до этого составляла половину от всей мировой золотодобычи. О том, что Союз Российских Губерний начал извлекать золото из морской воды, стало известно достаточно быстро. Но вот об истинных масштабах этого производства никто из зарубежных политиков даже не подозревал. Все расценили данный факт как еще один курьез, на которые способны только эти непонятные русские.

Между тем, Союз Российских Губерний медленно, но неукоснительно шел к своей цели: становлению и закреплению новой общемировой валюты, опирающейся сразу на два ценностных эквивалента, которыми являлись электроэнергия и золото. К середине 2012 года этой валютой должен был стать рубль. Официально, на этот момент, он был привязан только к стоимости электроэнергии. СРГ принципиально не участвовал в торгах, определяющих стоимость золота. Он, всего лишь, чеканил золотые червонцы, которые, одним фактом своего присутствия на рынке, подрывали не только доверие к другим валютам, но и саму возможность их существования.

Владимир Викторович Горащенко лично отслеживал темпы чеканки и распространения по миру золотых червонцев, медленно, но верно подтягивая стоимость золота к установившейся цене электроэнергии. Союз Российских Губерний на этот момент, обладал абсолютной монополией на два технологических процесса: термоядерный синтез, позволяющий целенаправленно регулировать стоимость электроэнергии, и выделение золота из морской воды в количествах, позволяющих регулировать стоимость золота. Приведение этих двух стоимостных эквивалентов к общему знаменателю теперь становилось достаточно сложной, но вполне решаемой задачей. Для ее гарантированного решения требовалось время, и основной задачей данного этапа развития СРГ как раз и являлся выигрыш во времени, который мог позволить стране полноценно реализовать имеющуюся у нее фору.