Последний шанс Кн.3. Проверка на прочность

Второй, а может быть и первой страной (по объему вклада) была Швейцария. В долг ей брать как-то не с руки было. Что люди подумают? Вот и меньжевались швейцарцы: и хочется, и колется, и мамка не велит.

Греция вложила в ФРБ Нью-Йорка почти все, что имела — около 100 тонн. Она даже не дергалась. О том, что они никогда не получат назад свое золото, греки поняли уже давно. И ведь, что особенно паскудно, даже в долг под него взять нельзя. Не верит больше никто в долг Греции.

А еще был Иран. Этим было обиднее всех. Страна кредитоспособна, может даже отступное выплатить. Но все равно не отдадут. Враг номер два. Почему не один? Извините. Номер один уже лет 60 как за Советским Союзом закреплен, а потом и СРГ по наследству достался. И никуда от этого не денешься.

Общее количество стран и организаций, которые держали свое золото в подвалах ФРБ Нью-Йорка, было равно шестидесяти. Все бы ничего, но, в последнее время, в деловых кругах упорно циркулировали слухи, что не золото там хранится, а вольфрам. Золото мол, предприимчивые люди уже давно, мягко говоря, слямзили. А в хранилище лежит позолоченный вольфрам.

Почему именно вольфрам, а не свинец, например, или железо? Все дело в удельном весе. Золото — очень тяжелый металл. Есть, конечно, металлы и потяжелее, только, вот беда, стоят они дороже золота. А вольфрам — именно то, что надо. Дорого, конечно. Но в десятки раз дешевле золота. А весит — почти столько же. Чуть-чуть легче. Есть небольшая разница во втором знаке после запятой. Так ведь когда в руки берешь — это не определить. Тут весы точные нужны. И ванна Архимедова — объем измерить. Но кто же вам это все предоставит в хранилище?

Горащенко знал о деньгах все. То, что не знал — чувствовал. По его ощущениям золотом в ФРБ Нью-Йорка почти не пахло. И очень ему хотелось в этом убедиться. Не одному, а чтобы и все узнали. Задал он как-то Георгию вопрос, — можно ли это золото на улицу выкинуть, пожмякав слегка, предварительно?

— Легко, — обрадовал его Георгий, — как два пальца об асфальт. Могу даже сам заряд посчитать.

— Может самому не надо, — обеспокоился Горащенко, — озадачим институт соответствующий.

— А вот этого не надо, — не согласился Георгий, — Нью-Йорк жалко. Там ведь теоретики сидят, сигмачи. Они по расчетным характеристикам все считают, а их из справочников берут. А сейчас, скорее всего, вообще программу компьютерную поставили. Она и считать будет. Вы верите в профессионализм компьютерных программ? А тех ботаников, что их разрабатывают? Тут практик нужен. А то небоскреб, какой понапрасну завалим. Есть у меня один знакомый взрывник. Шестой разряд он еще во времена Советского Союза получил. Вот он и посчитает накладной заряд наоборот. Только чертежи поточнее ему обеспечьте.

— А почему наоборот? — удивился Горащенко.

— Это отдельная история. Был у нас на Севере некто Закрулин. Он, таким образом, человека убил из-за собственной дури. Смысл накладного заряда в чем? На камень негабаритного размера кладут пачку ВВ и взрывают. Камень оказывается между молотом и наковальней и дробится в труху. Роль молота играет взрыв, а роль наковальни — скальный массив, на котором он лежит. Так вот, этот деятель положил ВВ под камень. И не одну пачку. Расколол, конечно, но на несколько больших кусков, улетевших очень далеко в стороны за пределы расчетной зоны. Один из них, пролетев более трехсот метров, попал в казарму и, пробив крышу и перегородку, убил солдата.

— Трагичная история, а какая тут у Вас аналогия получается?

— Да очень простая. Роль двери в хранилище играет 90-тонный стальной цилиндр. Он не разломится, целиком полетит. Сидит он в 140-тонной металло-бетонной раме. Она тоже врядли расколется. Заряд надо доставить в точку, находящуюся рядом с этим массивным узлом, но чуть ниже. Пусть дверной узел играет роль поршня, выбрасывающего содержимое хранилища на улицу.

Чертежи Горащенко смог достать очень подробные. Георгий удивился, но ему объяснили, что финансовая разведка страны никогда не испытывала такого разгрома, какой довелось несколько раз испытать Внешней разведке.

Степанов выбрал тип ВВ, рассчитал его массу и указал точку, в которую этот заряд следует доставить.

Дальше дело было за средством доставки. Бомбу сделали подобную той, которую готовили для Форта Нокс, но вот ее начинка была абсолютно другой. В данном случае нужен был не пожар, а направленный выброс.

* * *

Нью-Йорк был одним из крупнейших городов мира. Прошли времена, когда он почти весь располагался на острове Манхэттен. Теперь этот остров был всего лишь одной из пяти городских административных единиц. А вот небоскребы почти все собрались в кучу именно на Манхэттене. Их было очень много. Может быть меньше чем в Гонконге, но точно больше чем в Грозном.

Не так давно их стало на 2 меньше. Кто-то до сих пор винит в их уничтожении Аль-Кайду, большинство — ЦРУ и тогдашнего мэра Нью-Йорка. Перед военным руководством СРГ стояла четкая задача. Операцию провести таким образом, чтобы ни один небоскреб не упал. Становиться в один перечень ни с Аль-Кайдой, ни с ЦРУ, а тем более с бывшим мэром Нью-Йорка, никому не хотелось.

В Нью-Йорке ведь были не только небоскребы. Там размещалась ООН, стояла статуя Свободы, имелись музеи, известные на весь мир. А еще там жили люди. Хорошие и плохие. Разные. Кто-то из них работал на войну, но большинство не имело к ней ни малейшего отношения. Требовалось обойтись без лишних жертв и свести разрушения к минимуму. А для этого была необходима чрезвычайно высокая точность доставки боеприпаса. Это американцы могли промахнуться настолько, что иногда попадали высокоточными боеприпасами в другое государство, виноватое лишь в том, что оказалось соседом той страны, на которую напали Соединенные Штаты Америки. Русским, для получения необходимого эффекта, нужна была ювелирная точность.

* * *

Буран-ТМ снижался над Нью-Йорком. Было раннее утро, и огромный город еще спал. Длинная сигара бетонобойной супербомбы, весящей 20 тонн, плавно отделилась от космоплана и, со скоростью в 5 Махов устремилась к скромному 10-этажному зданию, спрятавшемуся среди небоскребов Манхэттена.

Сверхточное наведение осуществлялось по лазерному лучу. Бомба вошла точно в расчетную точку крыши дома, стоящего по адресу Либерти-стрит 33, аккуратно, не повредив несущие конструкции, проткнула 10 надземных и 5 подземных этажей, заглубилась в скальное основание острова Манхэттен и только после этого сработал небольшой по сравнению с ее массой фугасный заряд.

Входной узел хранилища, расположенного под землей на 24 метра ниже проезжей части Либерти-стрит, имеющий суммарную массу в 230 тонн, получил ускорение, необходимое для придания существенной доле из 7000 тонн золотых слитков расчетной скорости. Над хранилищем было 3 этажа, заполненных сейфами. Это была дополнительная защита от проникновения в хранилище сверху. Только в этот раз слитки покидали хранилище самостоятельно, и летели снизу. Удар золотой шрапнели, имеющей суммарную массу в тысячи тонн, снес перекрытия вместе с установленными на них сейфами, но истратил на это большую часть своей кинетической энергии. Оставшегося еще хватило на то чтобы проломить несколько перегородок и внешнюю стену, но было слишком мало для последующего самостоятельного полета. Большинство покореженных слитков не долетело даже до середины Либерти-стрит. Лишь отдельные из них смогли "дотянуть" до окон здания, стоящего на другой стороне улицы.

Разрушения, причиненные городу, были минимальны. Одна из улиц замусорена фрагментами стены здания и золотом, покрывшим асфальт слоем в полметра. Только вот какое-то неправильное это было золото. Не бывает золота синего цвета. А тут на всех изломах отчетливо проступала синева.

Стояло раннее утро и прохожих на улицах еще небыло. Взрыв разбудил многих, но людям, чтобы попасть на улицу, надо было одеться и спуститься вниз. Тем не менее, толпа вокруг горы поддельного золота собралась на удивление быстро. И в этой толпе было подозрительно много корреспондентов ведущих мировых агентств, которые вовсю снимали и тут же передавали "жареную" информацию.

Полиция Нью-Йорка быстро оцепила Либерти-стрит, но было уже поздно. Информация о содержимом хранилища золотых слитков уже разлетелась по всему миру.

Америка выдержала к этому времени целый ряд не сломивших ее ударов. Исчезновение всех спутников, потерю большей части флота и Корпуса морской пехоты, гибель нескольких сотен генералов и миллиардеров, даже потерю золотого запаса можно было пережить. Все это было не критичным. А вот потеря доверия контрагентов была фатальной. Компенсировать ее было нечем. Коммерсант будет иметь дело с человеком, которого подозревают в воровстве. Может быть, удвоит или даже утроит осторожность, но — бизнес есть бизнес. А вот с уличенным вором он уже не станет вести дела.

У преступных организаций существует понятие общака. Если кто-либо запустит туда шаловливую рученку — всей птичке не жить. Ну, а если крысой оказался сам пахан — его порвут, не взирая ни на какие прошлые заслуги. Это потеря лица.

В данном случае лицо потерял не отдельный банк и даже не президент страны. Лицо потеряло государство. Подобное мировое сообщество уже не могло оставить без последствий, ни при каких обстоятельствах.

Золотой слиток, заполненный вольфрамом

Единственная в мире супердержава не только потеряла за одни сутки почти весь свой военно-морской флот, всю спутниковую группировку, большую часть военного и финансового руководства и потенциального будущего президента, но и стала сначала банкротом, а потом и изгоем.

* * *

Сарай Обама был в ярости. Да, войну начал он, но к поддельному золоту он ведь не имел ни малейшего отношения. Это случилось задолго до его прихода к власти. Семейка Блинтонов постаралась. Сарай, не стесняясь в выражениях, поминал самого Блинтона, его жену, почему-то маму, а потом и всех остальных близких и дальних родственников. Вспомнил даже Монику, попеняв, что у той не хватило решительности вовремя сжать зубы.

Он мог ругаться еще очень долго, но понимал, что делу это уже не поможет. Войну надо было останавливать любой ценой. Каждое последующее действие русских становилось для Америки все более и более разрушительным. Разрушительным не в утилитарном смысле. Эти разрушения как раз были минимальны. Действия русских были нацелены, в первую очередь, на престиж Соединенных Штатов Америки. Они разрушали государство, политический строй и финансовую дееспособность.

Сарай отдал несколько распоряжений, немножко подумал и, дрожащей рукой снял трубку специального телефона, установленного еще при Кеннеди для экстренной связи с Москвой.

Одиннадцатая глава

Аляска, сэр!

К вечеру в операционном зале Дома министерства Обороны СРГ стало заметно спокойнее. Нервозность ушла, но появилась усталость. Больше всего устали глаза, вынужденные постоянно считывать информацию с экранов. У Георгия начала затекать шея. Кресло было достаточно эргономичным, но его спинка заканчивалась на уровне плеч, а подголовника не имелось вовсе. Высшие офицеры, сидевшие рядом с ним за подковообразным столом, были намного старше, и им приходилось значительно тяжелее. Но, пока никто не жаловался.

Боевые действия уже закончились на всех театрах военных действий кроме Чукотки. Но и там, по сути, все было уже решено. Курсантские группы и охотники при поддержке боевых вертолетов заканчивали брать в плен окончательно деморализованных американских морпехов. С теми из них, кто по каким либо причинам не торопился бросить оружие и поднять вверх руки, не церемонились. В большинстве случаев для вразумления не понявших того, что игры закончились, хватало одного-двух выстрелов на поражение из снайперской винтовки, но иногда, приходилось вмешиваться и вертолетчикам. Правда, в этих случаях, брать в плен становилось уже некого.

— Что-то Сарай нам звонить не торопится, — посетовал Георгию Ванников, — может быть имеет смысл Пентагон запалить?

— Вы этих тормозов на свой аршин меряете, — улыбнулся в ответ Георгий, — давайте еще хоть полчасика, не будем усугублять ситуацию и спокойно подождем. Я одним местом чувствую — вот-вот позвонит.

Звонок, действительно, раздался буквально через несколько минут. Ванников не торопясь, снял трубку.

— Это президент Соединенных Штатов Америки, — донеслась из динамика английская речь. — Могу я переговорить с кем-нибудь, кто принимает решения?

— Уже говорите, — ответил Ванников, также на английском, и представился.

— Я прошу Вас прекратить боевые действия и больше не бомбить нашу территорию!

— С какого это перепуга, — удивился Ванников, — если мне не изменяет память, а мне она пока не изменяет, это ваши корабли вторглись в наши территориальные воды, выпустили по нашей территории тысячи крылатых ракет, и даже высадили десант.

— Это была ошибка!

— Ничего себе ошибка — попытаться развязать третью мировую войну! Эта ошибка — больше чем преступление. За такие ошибки следует ответ держать.

— Мы готовы ответить, я обязуюсь, что Соединенные Штаты Америки, компенсируют вашей стране все потери.

— Потери у вашей страны, а не у нашей. У нас расходы. И чем вы собираетесь их компенсировать?

— Золотом!

— Золота у Вас столько просто не имеется, а то, что соберете, Вам придется отдать тем, у кого Вы украли то золото, что Вам сдавали на хранение. Так что это предложение не проходит. Итак, повторяю вопрос: чем вы собираетесь расплачиваться?

— Это не я, это еще до меня украли. А что Вы хотите в качестве компенсации?

— Аляску.

— Это невозможно. Аляска это территория Соединенных Штатов. Мы не торгуем своей территорией.

— Ну почему же своей? Это ведь мы ее вам в свое время продали. А теперь вы вернете ее нам обратно.

— Я не имею права на принятие таких решений!

— Войну значит, начинать Вы имели право, а отвечать за это не имеете? Собирайте тех, кто имеет такие полномочия, договаривайтесь с ними и звоните.

— А Вы можете прекратить боевые действия прямо сейчас?

— Простите, а на каком основании? У нас тут еще 4 авианосца в непосредственной близости отирается. И еще какая-то мелочевка.

— Они немедленно уйдут и вернутся в Америку!

— Вернутся ли они в Америку, будет зависеть от того, насколько быстро Вы позвоните в следующий раз. А теперь не тяните время, мы тут работаем.

Ванников повесил трубку, не обращая внимания на дальнейшие крики американского президента.

— Отправляйте крейсера, — обратился он к Шкиперцу, — в Черном море им больше делать нечего. Великоваты они для него. Пусть в Средиземном море немножко разомнутся. Заодно и эсминцы пускай с ними прогуляются. Надо попугать янки напоследок. Быстрее решение примут.

Командующий ВМФ снял трубку и отдал командующему Черноморским флотом необходимые распоряжения, предупредив, что стрелять без особой необходимости не следует, но турок в проливах можно слегка попугать.

* * *

Тяжелый ракетно-артиллерийский термоядерный крейсер Ленинград приказ о выдвижение в Средиземное море застал на траверзе Очамчыры. Капитан первого ранга Семен Семенович Кузнецов не отказал себе и экипажу в удовольствии и дал команду проложить курс таким образом, чтобы сначала пройти мимо Поти и Батуми, и только потом, демонстративно пройдя вдоль самой границы территориальных вод Турции, направиться к Босфору. Крейсер, шел мимо грузинского побережья, развернув башню электромагнитных 12-дюймовок в сторону берега и, время от времени, слегка поводя стволами. Стальной гигант двигался неторопливо, лениво разрезая волну острым форштевнем. Он прямо-таки излучал спокойную уверенность, подавляя грозной мощью русского оружия.