Последний шанс Кн.3. Проверка на прочность

Объединенное ударное авианосное соединение Тихоокеанского флота США, всего несколько часов назад лишившееся обоих авианосцев и большей части боевых кораблей и, де факто, превратившееся в десантно-вертолетоносное, осталось без командования. Один из адмиралов погиб, второй сдался в плен. На соединении осталось 7 кэптэнов (командиры "Пелелиу", крейсера УРО "Порт Рояль" и пяти десантных вертолетоносцев). Имелись, правда, целых два генерала — командиры дивизий Корпуса морской пехоты, но в океане они являлись обычными пассажирами и правом голоса не обладали. Покидая арьергард, адмиралы не удосужились назначить старшего. Теперь они уже не могли отдать соответствующий приказ, а связь с командованием ВМФ отсутствовала.

Кэптэны взялись делить власть. Претендентов оказалось двое. Грумэн, командовавший "Пелелиу", считал, что соединение должен возглавить он, как командир самого крупного из входящих в него кораблей. Маккензи соглашался, что тот действительно командует самым большим кораблем, но он то, командует самым крупным военным кораблем, ракетоносным крейсером, черт возьми!

Тут Маккензи доложили, что к соединению тридцатиузловым ходом приближается другой крейсер, тяжелый и, в отличие от его "Тикандероги", действительно ракетоносный. Маккензи сдулся. Воевать в одиночку (фрегаты и единственный эсминец можно не считать) с русским убийцей авианосцев ему было явно не с руки. Тем более, что русский шел не один. По бокам от него двигались два БПК, а чуть в стороне, отрезая путь к отступлению, мчался на манер торпедного катера какой-то непонятный эсминец, который Маккензи активно не нравился. Во-первых, судя по габаритам, водоизмещение этого корабля было существенно больше, чем у его собственного крейсера. Во-вторых, ракетные контейнеры, расположенные двумя блоками по четыре на каждом из его бортов и приподнятые под острым углом к горизонту, были слишком большими для обычных крылатых ракет. В-третьих, черт возьми, эсминцы всегда были наиболее быстроходными кораблями, но 50 узлов — это уже слишком!

Русские не стреляли, и это было хорошим признаком. "Гранит" бьет за сотни миль, а до русского крейсера было уже не более десяти. Маккензи вскинул цейсовский бинокль (умеют же немцы делать хорошие вещи) и приник к окулярам. Крейсер рывком приблизился. Ничего себе! Перед надстройкой русского крейсера была установлена трехорудийная башня чудовищно большого калибра. Кэптэн бывал на "Айове" и видел ее громадные орудия. По сравнению с тем, что он наблюдал сейчас, это были детские пукалки. Внешний диаметр стволов, навскидку, составлял около метра!

Башня русского крейсера повернулась, стволы немного опустились и их черные жерла уставились точно на Маккензи. Кэптэн не первый год служил на флоте и знал, что это означает.

— Спустить флаг, — отдал он команду, не отрываясь от бинокля. — И поднимите быстрее на фалрепе белую простыню. Мы сдаемся.

Орудия русского крейсера сдвинулись в сторону и больше не целились в "Порт Рояль". Теперь на прицеле оказался один из фрегатов.

— Быстро спускайте флаги и поднимайте белые тряпки, — скомандовал кэптэн своим подчиненным коммандерам на эсминце и фрегатах. — Эту партию мы проиграли.

Маккензи не знал, что проиграна, была не партия и даже не только операция "Разящее торнадо". Проиграна была война, проиграны мировое господство и беспредельная власть. На данный момент этого не знал не только Маккензи, но и большинство американцев. Они все еще верили, что их страна является сильнейшей в мире и может безнаказанно нести "демократию" куда ей заблагорассудится. Что она и дальше сможет тоннами печатать доллары и впаривать их всему миру как стеклянные бусы дикарям. Мир изменился, но Америка об этом еще не подозревала.

Шестая глава

Горбатого только могила исправит

Да здравствует наш Советский суд — самый гуманный суд в мире!

Кавказская пленница. Леонид Гайдай

Господин Сааков не был горбатым в ортопедическом смысле этого слова. Ну, сутулился немного, галстук иногда жевал, под настроение, но в целом, с медицинской точки зрения, он был почти здоров.

Фобий у человека, конечно, хватало. Некоторые даже считали, что их у него было явно избыточное количество. Но фобии, это еще не паранойя. Хотя, на русских танках и десантниках Сааков был, как говорится, слегка подвинут. Мерещились они ему периодически, вместо зеленых чертей.

А тут, как ему доложили, их в Абхазии собралось аж две полноценные дивизии. Это немножко больше, чем батальон миротворцев, но цифры всегда были слабым местом господина Саакова. Путался он в них.

Второй слабостью господина Саакова были американцы. Вот их он любил. Любил искренне, самозабвенно, до потери рассудка и здравого смысла. Да и как их можно было не любить? Ведь они бесплатно одаривали страну оружием, строили Макдональдсы и главное, давали лично господину Саакову много чудесных зеленых бумажек, которые он уже давно коллекционировал. У американцев даже была своя собственная Джорджия, и некоторые их президенты эти Джорджии иногда путали. Это было так мило и волнительно!

Господин Сааков всегда слушался американцев. Правда, в прошлый раз они ему не помогли. Были очень заняты на Олимпийских Играх. Но до следующих Игр было еще целых два месяца, и американцы пообещали ему, что вместе они смогут все закончить еще до их начала. Заодно и медалей появится возможность урвать побольше.

В общем, в четыре утра 23 мая грузины начали очередную войну. Теперь, для разнообразия, с Абхазией. Флот гордо вышел из Поти и обстрелял тремя крылатыми ракетами Сухуми. Ракеты были благополучно сбиты, и город не пострадал.

Установки "Град" ударили по местам дислокации этих коварных русских, незаконно оккупировавших исконно грузинские земли. Вот это было уже серьезно. "Град" это такая вредная штуковина, которая может достать не только в подвале, но и в хорошо оборудованном блиндаже. Нельзя давать такие опасные игрушки в шаловливые ручонки неразумных детишек. Могут и делов натворить.

И ведь, представьте себе, натворили заразы! У командиров дивизий было целых полтора месяца на обустройство. Их предупредили, что артподготовка будет. Велели закопаться в землю и без приказа не высовываться. Дали технику и строительные материалы. За трое суток до дня "Д" *9 капониры и блиндажи комиссионо проверили. При артобстреле все защитные сооружения устояли. Не устояли любопытные.

Когда начали рваться реактивные снаряды, некоторые придурки вылезли посмотреть хоть одним глазком как они бабахают. Двое теперь так одним глазом смотреть и будут. А еще четверо уже ничего увидеть на этом свете не смогут. Командиров, разумеется, наказали. Но ребят то этим не вернешь!

С местными жителями было еще хлеще. Предупредили всех под роспись. А толку? — Грузины идут! Надо дома охранять. Вот и доохранялись. По предварительным оценкам не менее 7 человек покрошило вместе с пулеметами на чердаках. А одного достали в погребе собственные гранаты, ящик с которыми был им заблаговременно поднят из него на кухню. Еще один в самый последний момент решил сбегать "до ветру". В общем, потери были. Дурные потери, глупые, но на то она и Война.

Во время артобстрела в небо поднялась авиация. Она, кстати, первой и закончилась. Нет, на этот раз обошлось без помощи из космоса. Над Абхазией прошел авиаполк Миг -31, за пару минут освободив небо от летающего мусора и, разметав самонаводящимися ракетами воздух-земля все установки ПВО, расположенные между Батуми, Тбилиси и Зугдиди.

А потом вперед пошли танки и бронетранспортеры. Благодаря американцам их теперь у грузин было целых три дивизии. Одну из них они как-то умудрились перетащить через Кодорский хребет к селам Сакена и Омаришара. Теперь она спускалась вдоль реки Кодор, нацеливаясь на Цабал, Гулрыпш и Сухуми. Остальные две, выйдя из пригородов Зугдиди и сходу форсировав реку Ингури, двинулись на Гали и Очамчыру по шоссе Е 97.

Настал черед флота. С Новороссийского рейда снялись тяжелый ракетно-артиллерийский термоядерный крейсер "Ленинград" и два эсминца типа "Морской конек". Эсминцы разнесли грузинский флот менее чем за минуту. Подошедший вслед за ними "Ленинград" встал на траверзе Очамчыры. Первыми залпами он сравнял с землей грузинские береговые батареи, а потом перенес огонь своих электромагнитных двенадцатидюймовок на танковую колонну, приближающуюся к Очамчыра. После трех залпов "Ленинград" прекратил стрельбу, так как на шоссе образовалась дикая куча-мала из покореженного металла. Как говорят в Одессе: "Уже никто никуда не ехал". Две танковые дивизии — это очень много. Голова колонны была разбита около перекрестка с шоссе Ткурчал-Очамчыра, а хвост в это время еще только форсировал реку Ингури.

Два полка ударных Ми-35 вынеслись из-за отрогов Кодорского хребта, вдоль подножия которых было проложено шоссе Е 97, и взяли замершую на месте колонну "в ощип". Через десять минут битва при Очамчыре закончилась. От Ткурчала выдвинулись два полка Кантемировской дивизии. Во главе танковой колонны двигались два пятидесяти тонных японских бульдозера "Камацу", сгребающих чадящий металлолом на обочину шоссе. От Очамчыра в танковую реку, медленно двигавшуюся по шоссе, вливался приток — полк Таманской мотострелковой дивизии на БМП-3. Медленно, но неотвратимо танковая река приближалась к реке Ингури.

Грузинская танковая дивизия втягивалась в Кодорское ущелье с Севера. Это была авантюра. Иногда они проходят "на ура". Но только не в этот раз. Ударные вертолеты Ми-35 ворвались в ущелье сверху. Один вертолетный полк шел над Абхазским хребтом, а второй — над Кодорским. Над ущельем они встретились. Залп, произведенный одновременно с двух противоположных направлений, превратил в огненный ад шоссе, вьющееся по дну ущелья вдоль изгибов реки Кодор. А потом, снизу, в ущелье вошел полк Кантемировской дивизии. Т-90 М расталкивали по сторонам чадящие остовы грузинских танков и бронетранспортеров. Иногда коротко и резко рявкала танковая пушка, периодически раздавались короткие пулеметные очереди. Следующие за танками бойцы Таманской дивизии, методично прочесывали поросшие лесом склоны, отлавливая разбежавшихся грузинских танкистов. Через два часа Кодорское ущелье было зачищено полностью.

За это время Черноморское шоссе было освобождено от остатков паленой грузинской бронетехники, и танки Кантемировской дивизии вырвались на шоссе Е 60. Чуть впереди и по флангам Кантемировцев барражировали цепочки Ка-52, уничтожая попадающиеся на пути колонны установки "Град" и спешно выдвинутые к шоссе артиллерийские заслоны. Танковая колонна, вслед за которой на БМП-3 двигались мотострелки, проскочила мимо Зугдиди, не встретив сопротивления, промчалась через Хоби, Сенаки и Абашу, миновала Самтредиа, Кутаиси и Зестафони. Танки мчались по шоссе со скоростью 70 километров в час. Позади остались Хашури и Гори. Колонна на скорости проскочила Мцхета и распалась на отдельные ручейки, беря в кольцо Тбилиси.

Спустя час город был взят в плотное кольцо. Танки и боевые машины пехоты замерли на месте. Умолкли ревущие двигатели. Пыль, клубящаяся в воздухе, смешиваясь с выхлопами танковых моторов, осела. Наступила звенящая тишина. В городе внезапно умолкли радиоприемники и телевизоры. Вне связи оказались сотовые телефоны.

Тишина подавляла. Казалось, что она будет вечной. Но все когда-нибудь кончается. С телевизионных экранов исчезла рябь, появились изображение и звук. "Картинка" транслировалась из студии новостей Тбилисского телецентра. За столом сидел молодой подтянутый генерал-майор в полевой танкистской форме.

— Здравствуйте, моя фамилия Еремин, — представился генерал. — Мы с друзьями из Таманской и Кантемировской дивизий приехали к вам по чрезвычайно важному делу. Мы ищем военного преступника Саакова, развязавшего уже две войны. Прошу вашего содействия в поимке этого злодея и передачи его нам для препровождения в Международный Пекинский трибунал.

— В случае предоставления нам означенного военного преступника до 18 часов сегодняшнего дня, мои друзья в город заходить не будут. Ну, а если у вас появятся какие-либо сложности с его поимкой и Сааков нам выдан не будет, то не взыщите. Тогда мы будем искать его сами. Как говорится: "Кто не спрятался — я не виноват".

— Господин генерал, — обратилась к Еремину грузинская тележурналистка, — Вы не перепутали, может быть у Вас ордер Гаагского трибунала?

— Нет, милая, не перепутал, — улыбнулся девушке Еремин. — У меня ордер именно Пекинского трибунала. Дело в том, что 4 года назад Сааков начал войну в день открытия Олимпиады, когда все приличные люди войны прекращают. Тем самым он нанес Китаю, принимавшему у себя Олимпиаду, страшное оскорбление, за которое теперь придется отвечать.

— И, пожалуйста, не называйте меня больше господином, у нас в армии принято обращение товарищ.

— А почему Вы с друзьями приехали за Сааковым только сегодня, почти четыре года спустя, — задала тележурналистка еще один вопрос.

— Стреляли, — пошутил генерал-майор.

— Товарищ генерал, а если честно, почему все-таки Пекинский трибунал, а не Московский, — спросила тележурналистка, когда микрофоны были выключены, и Еремин покидал телестудию.

— Видите ли, не стал уходить от ответа генерал-майор, — у нас в СРГ отменена смертная казнь.

* * *

Разумеется, бывший господин президент, а теперь военный преступник Сааков был выдан русским военным задолго до означенного срока. Целым и невредимым, правда, в серьезно пожеванном галстуке. Но тут уж ничего не поделаешь, — велика сила привычки!

Бывшего президента под охраной полувзвода десантников, вывезли в Сухуми на Ка-60 "Касатка". Такая охрана требовалась вовсе не из-за особой лютости и опасности для людей военного преступника. Охрана требовалась для защиты Саакова от мирных абхазов, дома и огороды которых этой ночью разметал "Град", готовых линчевать его, не дожидаясь решения трибунала.

Танки и БМП ушли по бывшему шоссе Е 60 своим ходом, на этот раз никуда не торопясь.

— Вы уж выберите теперь кого-нибудь поприличнее, — сказал на прощанье генерал-майор лидеру оппозиции. — У вас ведь в стране есть масса достойных людей.

— Это, конечно, не мое дело, — добавил он немножко подумав, — но примите в качестве пожелания. Пусть фамилия вашего нового президента заканчивается на "ани", "они" или "дзе". Так оно вернее будет.

— И еще. Чтобы к вам снова начали ездить туристы, положите нормальный асфальт.

— Знаете, товарищ генерал, — до Вашего приезда на этом шоссе асфальт был!

— Ну, так постарайтесь, чтобы у меня больше не возникало необходимости приезжать к Вам в гости на танке.

* * *

Военный преступник Сааков тихонько сидел в десантном отсеке "Касатки", меланхолично пожевывая остатки галстука. За иллюминатором проплывала Колхидская низменность. Над головой мерно гудели лопасти винта. Жесткое сиденье мерно вибрировало. Ничего этого Сааков не замечал. Погрузившись в раздумье, что само по себе, происходило с ним не часто, он пытался понять — как оказался в такой ситуации.