Танцы на стёклах

И тут в наушниках раздался голос:

− Ты чего орёшь, как будто в скафандре сидишь? Хе, хе! Страшно, правда?

− Знаешь ли, ты неправ немного. — Вэн был очень зол, и его понесло. — Солдаты твои подонки! И ты, по ходу, тоже.

− Ах ты... урод! — казалось, капитан орёт в два уха сразу.

− Ага! Пошли за мной бот, притащи на корабль и там можешь набить мне рожу, − ехидно сказал Вэн. Хотелось хоть как-то насолить, ведь обидно вот так умереть в двадцать восемь лет.

− Давай, поскули напоследок, − голос Байза был уже невозмутим. Я послушаю тебя с удовольствием. Особенно когда начнёт заканчиваться воздух. И знай, что это моя идея выбросить тебя в скафандре.

− Ну, спасибо! С этой минуты я начну тебя проклинать.

− Канеш, страшная угроза... Ха! Но для меня вопли поверженного врага, коий вот-вот гикнется, будут звучать как музыка. Давай! Повой там!

− Я сейчас шлем отсоединю, и вакууме ты не услышишь звуков, − твёрдо сказал Вэн.

− Ха, ха, ха! — смех капитана резанул по сердцу ножом. — В вакууме не разгерметизируешься. Никогда...

− Кэп, на самом деле я не виноват! — горячо заговорил Вэн. − Твои солдаты вбежали и начали стрелять. Я всё подробно расскажу, только верните меня на корабль!

Ответа не было, в эфире стояла полная тишина. Прошло секунд десять, но ответа не было.

− Капитан! — почти выкрикнул Вэн.

Казалось, тишина стояла могильная, если задержать дыхание. Лучше бы было слышно, как работает кислородный генератор.

Глядя на звёзды, ощущая одиночество, было такое чувство, что ни одного малейшего звука кроме дыхания нет. Всё равно, где бы ты ни находился: в корабле или на планете, есть, пусть мизерный, шумовой фон. А тут не было ничего, и от этого можно просто сойти с ума.

Вэн глубоко вдохнул и задержал воздух. Надо решиться, отсоединить шлем — несколько ужасных мгновений и всё...

Решительным движением он вставил два больших пальца в углубления под челюстным выступом шлема. Нажал одновременно на две кнопки. Но ничего не произошло, шлем не отсоединился — Байз сказал правду. Скафандр бережёт человека, в чуждой среде его не открыть, поэтому придётся задыхаться медленно и мучительно. А потом ледяным мертвецом скитаться между звёзд.

Бессильное отчаяние не бесконечно, в конце концов оно сменяется чувством безысходности и наступает относительное успокоение. Уже начали мёрзнуть руки, тем более тело сильно мёрзло, а значит, астрокожа отсутствует. Её надевают, чтобы сохранить тело при возможном пробое скафандра, ведь может руку или ногу просто разорвать от внутреннего давления.

Вэну вспомнилось, чему всегда учил тренер.

'Выходя на бой, думай, как победить и, зная, что будет боль, не обращай на неё внимания ', − наставлял он перед поединком.

'Да, как победить', прошептал Вэн. Он просто будет сражаться со смертью, одолеет страх. Самое страшное — это паника. У него уже начались признаки клаустрофобии. Хотелось вырваться из этого герметичного кокона, в котором он задохнётся.

'Боли не будет, боли не будет', − шептал Вэн, зная, что это внушение поможет. Тогда можно будет провести время до смерти, не сойдя с ума.

− 'Я любуюсь звёздами', − шёпот успокаивал, приводил в относительное спокойствие.

Но было жалко себя, очень. Неужели вот так глупо закончится жизнь? Ведь ещё ничего по настоящему ценного в жизни не сделано. Все мечты, планы, оборвутся тут, в холодной пустоте. Корабль за это время незаметно уплыл в сторону, а с другой стороны медленно показался большой тёмный диск планеты, заслоняя звёзды. Во всех скафандрах устанавливали контролёр чувствительности света, который подчинялся голосу.

− Увеличь чувствительность в два раза, − сказал Вэн, надеясь, что контролёр работает.

По забралу прошла едва заметная волна, стало светлее, звёзды горели ярче. Стали видны два материка. Проглядывались в плотной пелене туч грозы. Они мелькали беспрестанно, что больше всего удивило. Поразило то, что хорошо проглядывался слой атмосферы по краям планеты. Видимый полюс покрыт снегом, а над ним, в верхних слоях атмосферы, плясало красно-зелёное сияние, разбрасывая извивающиеся полосы по сторонам, словно щупальца.

Вэн вздрогнул, ненароком скосив глаза: на забрале шлема показывался уровень кислорода и время его подачи — воздуха осталось на полтора часа. Времени до экзекуции всё меньше.

И тут планета с одной стороны посветлела, граница атмосферы покрылась багровыми всполохами, мутноватым светом. Через несколько секунд светлая кайма стала ослепительной, как будто к Шарку прислонили красный раскалённый серп. Глаза резануло болью, до того сузились зрачки.

Вэн зажмурился и скомандовал: 'Сделай норму, потом затемнение в два раза!

А свет уже пробивал сквозь веки. По мере затемнения стекла, веки как бы потухли, и Вэн открыл глаза. Красное солнце слегка слепило, уже наполовину показавшись из-за планеты. Визуально оно было небольшим, по сравнению с Шарком, который казался чем-то необъятным.

− Затемнение в два раза, − сказал Вэн. Когда забрало ещё потемнело, на светило можно было смотреть не щурясь. Вид солнца как-то успокоил. И тут Вэн вспомнил о родителях. Они не перенесут его потери. В этот момент стало себя жалко, как никогда.

Да, прав был толстяк из виржи, который советовал — цени жизнь.

Всё вроде как в шутку живёшь, не задумываешься об опасности, а она рядом ходит, только оступись мимо тропы жизни.

Когда Вэн шагнул в звездолёт, то не совсем осознавал, куда же на самом деле они летят. Полёт на другую планету был покрыт романтической дымкой. Теперь, пережив такой виржи и побоище в зверинце, стало ясно, что всё не так просто.

Светило целиком показалось из-за планеты, но Вэна уже развернуло к нему боком и стал виден спутник Шарка. Величину его трудно было угадать, но он мало чем отличался от привычных спутников таких планет. Немного испещрён метеоритами. В стороне от него звездолёт, сияет яркой точкой.

− Тэя, прощай, − прошептал Вэн, тоскливо глядя на корабль.

− Что ты там бормочешь? — раздался голос Байза. — Жив ещё?

− А тебе что? Ждёшь, когда я скулить начну?

− Плохо ты меня знаешь, я твоё дело разбирал.

− Ну да. Ты моё тело разобрал в коридоре парализатором. Я думал, что оно рассыплется на клетки. А теперь ты, значит, разбираешь моё дело? — Вэн горько усмехнулся.

− Это не парализатор.

− А что же это? Клеткорассыпатор?

− Да какая тебе разница? Хочешь, я тебя обрадую?

− Наверное, тем, что я скоро в атмосферу войду и начну падать?

− Нет. Солдатики, что на вас напали, весь полёт принимали СС. Так что мы тебя через полчаса подберём.

− Ага, подбирайте быстрее, а то мне хочется на эту луну завыть.

Вздох облегчения, громкий − это мягко сказано. Говорят, будто камень с души упал, так вот бывает такое, бывает. Хотелось хлопать в ладоши и петь, но надо беречь воздух, вдруг бот задержится. Вэн повернул голову, насколько позволяло шейное полукольцо шлема. Увидел край планеты.

− Ну, здравствуй Шарк, я скоро на тебя ступлю...

Уходили минуты, может, ещё и драгоценные. Одиноко было по прежнему, но грела душу надежда: ведь кто-то к тебе приближается и скоро возьмёт на борт. Осталась одна неприятность — отсутствие астрокожи, из-за этого мёрзло тело, пока светило пряталось за планетой. Если любое космическое тело, даже размером с булавочную головку, врежется в скафандр, то пробьёт его насквозь. Раздастся свист уходящего воздуха, и через время кровь вскипит в венах. Конечно, если осколок попадёт в шлем, то не о чём будет и переживать. А если в руку или ногу − скафандр на сочленениях герметизируется в случае пробоя, и астрокожа спасает. Хотя пролетающие камушки в космосе редкость. Это только в кино: не успел космонавт полчаса в космосе побыть, как у него уже отрезана рука или нога. А то и весь в дырках, как решето.

Страшно зачесался кончик носа и Вэн беспомощно поморщился. Но это нетрудно и перетерпеть, ждать уже недолго. А ведь можно считать, что вернулся с того света, настолько было невероятным спасение. Ничто бы не позволило оправдаться, если б к счастью или сожалению те придурки не принимали СС. Гадость жуткая: поначалу заводит сознание в самое страшное 'просветление', которое называют Свет Сатаны. Попавший под влияние этого адского зелья, словно выпадает из существующего мира в бездну блаженства. Но со временем приходит только остервенение, презрение и ненависть.

Нет, не только... Это билет в один конец, возврата не бывает. Начинается необъяснимое. Люди начинают убивать: без причины, но изощрённо. Делают это тихо, скрытно. И самое страшное, что изготовить СС не так уж и сложно. Поэтому, любой, кто присаживается на этот препарат, заочно приговорён законом к смерти.

Да, спасение пришло, когда, казалось, на горизонте надежд господствовала мгла. А вот Стэна... уже не вернуть.

Прошло двадцать минут, Вэн всё дрейфовал прочь от корабля. А так хотелось быстрей ступить на борт хотя бы бота, лишь бы не лететь в бесконечном пространстве одному.

От корабля отделилась яркая точка, отливающая серебром. Сначала казалось, что она ползёт, но почему-то мимо. Светящийся объект шёл не за ним, а нырнул в атмосферу Шарка.

− Эй, на корабле! — почти выкрикнул Вэн. — Когда меня подберут? Воздуха уже мало, минут на двадцать!

− Потерпи, мы в пути, ты далеко отлетел, − раздался незнакомый голос.

− Так вы в атмосферу вошли!

− Ты видишь челнок, мы на 'невидимке' идём. Через пару минут будем на месте.

Несколько минут... и этот кошмар закончится. Скоро здесь будет 'невидимка' − военный штурмовой бот. И всё закончится! Этот кошмар одиночества и холода, страха и безысходности — всё будет позади.

Бота ещё не было видно, но за несколько километров от Вэна вспыхнули четыре длинные реактивные струи — 'невидимка' сбавлял скорость. Ещё несколько вспышек и опять один на один с холодными далёкими звёздами. Но Вэн знал, что помощь уже рядом.

Тёмно-серая масса бота возникла словно бы из ниоткуда. Первыми проявились ощерившиеся стволами башни-близнецы преобразовательных пушек. Пилот всё же не рассчитал соотношение скоростей, и громоздкий бот ушёл вперёд. Его броня отливала серебром. Военные хвастались, что она способна поглотить все излучения, даже выдерживает лучи самых мощных лазеров.

Манёвры бота много времени не заняли: повернувшись боком, он ещё больше снизил скорость и Вэн медленно влетел в раскрытый зев шлюза.

− На базе, − сказал Вэн, мягко опустившись на пол — гравитация появлялась постепенно.

− Понял, − раздался голос пилота. Переборка шлюза плавно опустилась, войдя в герметичные пазы. Табло на стене светилось красным светом. Через пару минут он потускнел и загорелся зелёный. Двери кессонной камеры разошлись, и Вэн с радостью снял шлем.

В проходе появился Вирто — коллега. Его широкое лицо расплылось в улыбке. Наверное, он был самым приветливым человеком на звездолёте.

− Ну, с возвращением! — радостно сказал он и стал помогать снимать скафандр.

− Я уж и не надеялся, что уцелею, − сказал Вэн.

− Ага, знал бы ты, какой мы там бунт подняли, все учёные толпой отправились к командиру корабля. Мы ведь тебя знаем, не мог ты ничего противозаконного сделать.

− Как там Тэя? — Вэн боялся услышать плохие новости. Уже боялся, ведь столько всего навалилось на его неискушённую душу за последнее время.

− Да как, − Вирто замялся. — Поплакала, а когда узнала, что тебя подберут, Тэя третьим челноком спустилась на планету. Ты же знаешь, что тертуриане на жёстком контракте, с ними церемониться никто не будет.

Вэн поставил скафандр в нишу, и учёные прошли в десантный отсек, где не было ни души, лишь длинные ряды сидений, приютившиеся у переборок. Тёмно-красные стены из пластоса, чтобы кровь не контрастировала − вот и весь интерьер большого помещения. А в таких ботах бывает много солдатской крови, когда десант спускается на мятежные планеты.

Вэн вальяжно уселся, закинув ногу на ногу. Было радостно сидеть вот так, почувствовать себя свободным, а не закованным в скафандре.

− Да, не думал я, что опять увижу зелёные глаза Тэи, − Вэн выдохнул с облегчением.

− Не особо радуйся, на Шарке такой сюрприз ждать может...

− Ты о чём?

− Звездолёт промахнулся. Мы оказались на краю звёздной системы, в её хвосте. — Вирто казался озадаченным.

− Галактика крутится, так что точно рассчитать курс почти невозможно. Ты о чём?

− Это я знаю и без тебя, − Вирто присел. — Из этой звёздной системы шёл сигнал, чёткий.

− Откуда именно?

− С Шарка. А потом пропал, когда звездолёт приблизился. А он шёл почти на субсветовой скорости.

− Значит, внизу есть такая аппаратура, что засекла его заранее, или передатчик просто выключили. А какой он, этот сигнал?

− Для нас абракадабра, ничего не понять.

− Люди? — Вэн посмотрел с надеждой.

Вирто медленно покачал головой.

− Нет, не люди, сигнал какой-то чуждый.

Они замолчали. Вэн уставился на противоположное сиденье, размышляя. С матушки Земли люди могли расселиться по многим планетам. Их можно встретить в этом секторе галактики. До того, как погрязнуть в войнах и разрухе, земляне отправили несколько звездолётов-ковчегов с земным генофондом странствовать в поисках подходящих миров. От одного и развилась империя на семь планет, которой правила Горана. Да и что это были за миры! Там люди больше боролись за выживание. Не попадалось планет с идеально подходящими условиями для существования людей. Приходилось с трудом осваивать более-менее пригодные миры.

Мала ниша во Вселенной для людей. Звёздные системы настолько разнообразны! Бывают светила размером с небольшую планету, но могут встретиться и гиганты размером с солнечную систему. Бывают гиганты и побольше, звёздный ветер их в миллионы раз мощнее слабых, но более живучих звёзд. Возле этих монстров ничто не может выжить, особенно возле жарких. А они разные: от ярко-голубых, до почти искрящихся синих.

И в этой, в основном чуждой среде, человечество ищет пригодные для себя миры. Обнаружить их трудно − расстояния между звёздами такие, что измерять можно только в световых годах. Не ценили люди матушку-Землю. В результате истощили настолько, что стало трудно на ней обитать человечеству. А когда жить невмоготу, люди становятся очень злые. Точку поставила последняя мировая война. Кто мог, бежал с покалеченной планеты. Но всего в космос ушло три звездолёта. Судьба ещё двух пока неизвестна. Может быть, настанет тот час, когда потомки землян встретятся. Что тогда будет? Сотрудничество или война за место под звёздами, которых тоже будет мало?

Хотелось думать, что сигнал с Шарка послали либо аборигены, либо люди. Потому что случилась одна странная история в освоении космоса. Это стряслось сорок лет назад. Звездолёт-разведчик 'Титан' вернулся из дальнего полёта и завис на орбите Гораны. На связь вышел помощник капитана корабля. Но он сказал странные слова: