Мы встретились случайно...

Но Судья наверняка посмотрел на гобелен, который ткала Вайрэ-судьба и решил отменить встречу ...

Израненного Келегорма взяли в плен полумертвым. Пока он был без сознания — орки допрашивали его уцелевших воинов, пытаясь узнать, погиб ли сын Феанаро, или он находится среди пленников. Твари откуда-то (впрочем — разве трудно догадаться откуда) знали, что у Туркафинвэ Феанариона светлые волосы — в отличие от большинства нолдор.

Турко всегда удивлялся — чем он заслужил преданность дружинников. Среди сыновей Феанаро он не был самым сильным, или самым умным, однако эльфы-воины Химлада больше уважали его, чем Атаринке.

И на этот раз они его спасли.

Вестовой-авари Эллеон, которого орки допрашивали первым, с искренними слезами на глазах указал тварям на тело Хельмира, своего погибшего друга. Хельмир был довольно высоким светловолосым Нандо, и все пленники дружно подтвердили, что это и есть Келегорм Феаноринг. Самого же Келегорма, который из-за ранения в голову пребывал словно в тумане и почти ничего не соображал, эльфы окружили тесной кучкой, и не дали упасть, благодаря чему орки его не добили.

По приказу орочьего командира, пленных в сопровождении небольшого отряда, вывели из руин крепости на следующий день .

Турко не знал, куда делся Хуан . Пес был его последней надеждой. Пленники уже поняли из обрывков орочьих разговоров, что их поведут в Ангбанд, и многие жалели о том, что остались в живых.

На первом же привале орки утащили куда-то одного из воинов-авари. Эллеон жался к своему лорду и дрожал — ходили слухи, что в ужасный Ангбанд живыми доставляли только эльфов из-за моря. Остальные ... ну с этим ясно. Вестовой понимал, что судьба тех, кому доведется узреть Моргота, будет еще ужасней, но юноша не мог справиться со своим страхом.

Келегорм пообещал сам себе, что выживет и отплатит тварям. Он выжидал. И не ошибся в расчетах.

Его связанных рук вдруг коснулось что-то влажное ... Собачья морда ...

Весть-осанвэ облетела кучку притихших эльдар и авари. Турко освободил руки, и пес неслышной тенью скользнул к другому воину. Охранники-орки как раз завистливо смотрели в сторону костра, где творилось то, о чем Феаноринг старался не думать. Однако он прекрасно слышал их разговор — часовые жаловались друг другу, что свежатинкой ныне будет лакомиться только вожак и его приближенные.

На часовых бросились те из эльдар, чьи раны были не так тяжелы, как у прочих. И Хуан .

Они выиграли немного времени — чтобы исчезнуть в лесной чаще. Но сзади уже слышался рев и топот погони.

И тут свистнули стрелы — эльфийские стрелы, которые бьют без промаха.

Когда Келегорм увидел под защитным зеленоватым капюшоном знакомые серые глаза, сейчас холодные, как сталь — он сначала невероятно обрадовался, потом рассердился.

— Разве, — спросил, — у нас нет воинов? Если бы мы погибли оба, что случилось бы с Аракано?

— Если бы ты погиб, что бы случилось со мной? — Ответила Арэльдэ, — наше дитя под надежной защитой, а я — умелый охотник и воин.

Через несколько дней остатки гарнизона Аглоновой Твердыни двинулись в обход Дориата на юг. В Нарготронд.

* * *

Келегорм проснулся от тревожного предчувствия.

Вокруг было тихо. Слишком тихо. До Минас-Тирита остался один переход.

Его отряд отдыхал — кто спал, кто дремал с открытыми глазами, восстанавливая силы. Часовые были начеку — хотя твердыня Артаресто и была уже близко, однако в душах Эльдар поселился непокой, будто они все еще были в разоренном войной Дортонионе.

Арэльдэ лежала рядом. Лицо ее закрывал зеленый защитный капюшон плаща, но Турко знал — она не спит ... И не пытается отдохнуть.

С того времени, когда в Нарготронд прибыл гонец из Барад-Эйтель, Келегорм не видел улыбки на лице жены.

Гонец привез письмо от Фингона Отважного к королю Нарготронда Артафиндэ. А точнее — от Верховного Короля Фингона ...

Келегорм знал, что такое потерять отца. Он помнил — о, как он помнил свист ветра в горном ущелье, обожженный лик, в котором невозможно было различить знакомые черты, удар осанвэ, которым умирающий требовал от семи сыновей выполнить Клятву любой ценой, и отомстить за его смерть. И горсть пепла — все, что осталось от Мастера, Воина, Короля ...

Турко тяжело это пережил, но пережил ... Может потому, что сразу после этого они потеряли Майтимо, думали, что потеряли, и новая беда затмила предыдущую.

Напрасно Келегорм утешал жену, зря говорил, что она не одинока в своем горе, что лорд Артафиндэ потерял двух братьев, что он, Келегорм, до сих пор ничего не знает о судьбе четырех младших Феанорингов — хвала Валар хоть от Майтимо прибыл гонец: Химринг выстоял, а Макалауре не удержал свою твердыню, но выжил и сейчас рядом со старшим братом.

Известий же из Таргелиона не было. Как и из Восточного Белерианда.

Арэльдэ слушала его ласковые слова с каменным застывшим лицом. Турко знал — почему так убивается жена: они с Нолофинвэ расстались после тяжелого неприятного разговора. Верховный Король счел желание своего второго сына Тургона укрыться в потайном граде трусостью и дезертирством. Фингон Астальдо поддержал Верховного Короля и предложил сестре переехать в Барад-Эйтель. Однако Арэльдэ не смогла оставить дочь Тургона, которой до того заменяла погибшую в Хелькараске мать, и решила идти в Гондолин.

Нолофинвэ попрощался с дочерью очень холодно. А Арэльдэ обожала отца.

Келегорм давно понял, что Арэльдэ покинула Гондолин тогда, когда племяннице уже не так нужна была женская опека. Однако ехать в Барад Эйтель сразу не решилась и решила навестить старых друзей в Химладе.

И вот теперь Нолофинвэ погиб, погиб странно: "Ледяной Князь" в приступе холодной ярости вызвал на поединок самого Моргота. А Арэльдэ, услышав страшную весть, тоже будто оледенела.

Лишь когда Келегорм с согласия короля Нарготронда набрал отряд для партизанской войны в Дортонионе, Арэльдэ заявила, что уходит с ним, оставив сына попечению нарготрондских жен и дев.

Турко разгневался — конечно, Арэльдэ была нэрвен, но воинами среди эльфиек обычно были девы. Женщина-эллет не имела права подвергать своего ребенка опасности потерять обоих родителей сразу.

Наконец, после долгих тяжелых споров, Келегорм сдался. Повлияло на него еще и то, что Артафиндэ показал ему письмо от Фингона Астальдо. Там было сказано — "мы не смогли его остановить"

— Она его дочь, — тихо сказал Артафиндэ, — ты не сможешь ее остановить, toron ...

И вот теперь, спустя почти год партизанщины, боев и лишений в захваченном врагом Дортонионе, отряд возвращался кратчайшим путем к Минас-Тириту, чтобы оттуда отправиться в Нарготронд.

Турко скомандовал построение, и эльфы почти одновременно вскочили. Арэльдэ встала, оправила на себе одежду и взяла в руки свою любимое оружие — короткое копье со странным лезвием, похожим на осколок льда. В мирные времена нэрвен брала его с собой на охоту, сейчас она им убивала, холодно и расчетливо, не ведя счета убитым врагам, не гордясь победами.

Келегорм, глядя на жену, все время вспоминал Майтимо — такого, каким тот стал после Ангбандского плена. Старший брат тоже не вел счета убитым оркам, но враги разбегались, лишь только увидев впереди войска рыжеволосого воина. В битве старший Феаноринг становился воплощенной местью — и даже на его братьев порой наводила ужас холодная ярость, которая светилась в его глазах.

Арэльдэ ныне тоже стала воплощенной местью. В ее сердце не осталось места ни для любимого, ни для сына.

Отряд двинулся берегом Сириона. Хуан помчался вперед на разведку, скользя как тень.

Через некоторое время Турко вдруг услышал тревожное рычание. Он осторожно раздвинул ветки прибрежных зарослей и оцепенел.

На небольшом песчаном пляжике лежал мертвый эльф — с виду синда, или нандо. Серебристые его волосы переплелись с речными водорослями. Чуть дальше виднелось тело темноволосого нолдо — воина в окровавленной кольчуге. В груди его торчала стрела.

У Келегорма потемнело в глазах ... На мгновение ему показалось, что он стоит на песчаном берегу знакомого залива Альквалондэ.

Хуан зарычал снова. Турко отвел взгляд от мертвых и прикусил губу так, что во рту сразу стало солоно. Тогда осторожно двинулся вперед.

Песчаная полоса заканчивалась, дальше резко поднимался вверх скалистый берег. У скал скопилось несколько десятков орков и с десяток гауров. Рядом с трещиной в скале полыхал высокий огонь.

Земля внезапно дрогнула . Еще ... Послышался звук, похожий то ли на визг, то ли на крик.

— Мой лорд!

Один из воинов указывал на реку, где из-за скал уже было видно край Тол-Сириона. Оттуда медленно поднималась пылевое облако.

Келегорм наконец окончательно пришел в себя. Он понял что произошло. Минас-Тирит взят врагом, или почти взят ... Но в каждой крепости нолдор был потайной ход — а эту твердыню строил осторожный знаток фортификации лорд Артафиндэ, который и велел проложить ход под речным дном, призвав на помощь гномов.

Благодаря потайным ходам удалось спасти население крепости Аглона и защитников твердыни Макалауре, на которую напал дракон.

Но враг наверняка разгадал нолдорские хитрости — и ныне орки подстерегают тех, кто пытается спастись ... Выкуривают дымом, словно лис из норы.

— Лучники! — Прошипел Келегорм, — вначале отстреливать гауров... Готовься!

Тень огромных крыл внезапно закрыла солнце. На песчаную полосу медленно ступило странное существо. С каждым шагом оно становилась все более похожим на деву-эллет.

Дева шла и пела. Лучники-эльдар застыли, словно пораженные громом. Застыл и Турко, забыв о том, что нужно отдать команду стрелять. Среброволосая дева напротив вдруг показалась ему странно знакомой, той, которую он должен был полюбить, ради которой должен был совершить преступление и всю жизнь страдать от неразделенной любви ...

Вдруг мимо промелькнула тень. И истошный визг разнесся над берегом...

На песке с копьем в груди билась в агонии существо, похожее на гигантского нетопыря.

— Каукарэльдэ, — прошептал рядом с Келегормом его верный Эллеон, — Оборотень ...

Турко опомнился наконец и взмахнул рукой. Стрелы прошили летучую мышь насквозь, а второй залп успел остановить орков, которые бежали от костров, размахивая кривыми саблями.

Келегорм уклонился от подбегающего гаура, которого тут же перехватил Хуан, и бросился к Арэльдэ. Его подруга с яростью выдернула из тела оборотня свое копье.

— В каждом отряде, — сказала эллет мужу, — должна быть нэрвен ... На нас это не действует.

Эльфы потушили костры и разобрали завал из хвороста. Келегорм окликнул осажденных, назвавши себя, и ему отозвался хрипловатый от дыма голос эльда. Затем наружу выбрался воин с почерневшим от дыма лицом, в котором Турко еле узнал Гвиндора Гуилиниона, одного из воевод лорда Артафиндэ.

Вскорости на песчаной косе собрались уцелевшие обитатели Минас-Тирита. Из расщелины вытащили и полумертвого лорда Артаресто, младшего и ныне единственного брата короля Нарготронда.

Воинам удалось спасти израненного кано, а вот его жена, красавица-синдэ, задохнулась в дыму и все попытки привести ее в чувство были напрасными. Возле тела матери горько рыдала юная дева, золотоволосая как Арафинвионы. Келегорм понял, что это дочь Артаресто, которую — как ему рассказывали — звали Финдуилас.

Им повезло — погоня потеряла их след, и до Нарготронда добрались все выжившие. Мертвых похоронили на первом же привале, вырыв мечами неглубокую могилу. Арэльдэ взялась опекать убитую горем Финдуилас, и Келегорм заметил с облегчением, что лицо жены смягчилась и засияло лаской и добротой.

Лорд Артафиндэ был благодарен кузену за спасение Артаресто, и родичи поклялись друг другу в братской дружбе. Как им казалось — навсегда.

Арэльдэ теперь не позволяла горю одолеть себя. Она ревностно заботилась о своем сыне и о Финдуилас, которая осталась без матери. Память же о погибшем отце осталась в ее сердце навеки.

* * *

Келегорм совсем не знал людей.

Так уж сложилось, что с аданами общались старшие в роду — Майтимо, который взял к себе на службу потомков Амлаха, Нолофинвэ, в крепости которого тоже были воины-люди, ну — и конечно же лорд Артафиндэ, который считался среди нолдор знатоком человеческой души.

Еще из Феанорингов знался с аданами Карнистир — ибо в Таргелионе какое-то время жили люди из племени, которое впоследствии перебралось в Бретиль и начало называться "Народом Халет". Горячий Морьо с аданами ладил, и ушли они совсем не из-за его тяжелого характера, а из-за внезапного орочьего набега, во время которого погибло много таргелионцев.

А вот в Аглоне людей не было совсем. Гномы приходили довольно часто, но с ними в основном общался Атаринке. Келегорму, который все свободное время отдавал охоте, подгорные добытчики руд и драгоценных камней были безразличны. Как, впрочем, и аданы, каковых ему случалось видеть во время посещения Химринга, или Таргелиона.

Последняя вылазка в Дортонион утвердила Турко в том, что люди в большинстве своем хорошие воины. Правда и дело он имел лишь с воинами и их семьями. Часто эльфам помогали рискуя жизнью — Келегорму приходилось сидеть с воинами в схроне, устроенном под полом дортонионской хаты, а тем временем наверху престарелый дед — единственный, кто остался на полуразрушенном хуторе, умело притворялся глухим, как пень, слюнявым идиотом, пока орки не убрались прочь , побрезговав даже прикончить старика.

Именно после знакомства с этим страшноватым с виду, но умным и хитрым аданом — эльф очень долго не мог привыкнуть к виду старых людей — Келегорм начал уважать "Идущих следом" Однако их внутренний мир так и остался для него тайной.

В Нарготронде люди появлялись периодически — воины отдыхали, получали новое оружие из нарготрондских арсеналов и снова возвращались в Бретиль, или в Дортонион. Беженцев же отправляли на Побережье, или на юг того же Бретиля. Поэтому Турко не обратил внимания на очередного оборванного и обросшего бородой, словно гном, партизана, которого привела в пещерный град внешняя охрана.

Он не обратил внимания и на то, что воина-адана, уже вымытого, выбритого и переодетого в чистое, сразу принял король Нарготронда. Лорд Артафиндэ обычно со связными или кано общался лично.

И то, что лорд Артафиндэ собрал совет, тоже необычным не было — воин-адан мог принести важные известия.

Но то, что король Нарготронда поведал на том совете,привело Келегорма в состояние неистовства.

Турко обожал Арэльдэ, и не представлял себе, как жил бы без нее. Он видел, как у эльфов и людей война забирала любимых, он слышал страшные причитания аданет над убитыми воинами, а последние полгода созерцал прозрачное, словно угасшее лицо кузена Артаресто, потерявшего жену во время падения Минас-Тирита.

Он думал — в Нарготронд пришел воин-адан, а перед эльфами стоял влюбленный мальчишка, который требовал от короля Нарготронда исполнения Клятвы, данной некогда его погибшему отцу.

Король Нарготронда обещал помогать во всем роду своего спасителя, рыцаря-адана Барахира. И вот молодой Барахирион потребовал, чтобы лорд Артафиндэ помог ему добыть не больше не меньше — как Сильмарилл из короны Моргота.