Обрести крылья

Ну что сказать, не смотря на нервное возбуждение, через пару часов бесшумного полета с неразговорчивым спутником я все-таки уснула. Даже не знаю, сколько я проспала. В эргономичном подстраивающемся кресле крыла было комфортно. Я рывком проснулась от крутого виража, заходящего на посадку аппарата. Все что я успела разглядеть, это блеснувшую гладь моря, песчаный берег, строения какого-то города далеко впереди, и обзор заслонили стены храма. Здесь он имел вид песчаного замка. Конструктор придал стенам фактуру белого песка. Множество переходов и замысловатых башенок вокруг основной центральной башни создавали одновременно и чувство монументальности и легкости. Мне понравилось мастерство живитора, сотворившего такую красоту. По крайней мере, снаружи мое будущее жилище радовало глаз. И, похоже, восточная сторона направлена к морю — виды здесь должны быть потрясающие.

С волнением шагнула внутрь. Центральное помещение храма внутри было очень красивым, гладкие светлые стены, шелковистые жемчужные полы и потолки с продолговатыми разноцветными светильниками. На всех стенах огромные арочные окна с нанесенным на них полупрозрачным золотистым рисунком. При взгляде прямо он был незаметен, а начинал золотиться под определенным углом или в лучах Асинги. У стены по обеим сторонам от входа стояли мягкие кожаные диванчики и низенькие стеклянные столики. Вообще в этом зале было тихо, и витал приятный свежий аромат.

Пока я стояла и оглядывалась, бесшумно открылась одна из дверей и появилась местная монашка в таком же одеянии как у меня, только слегка голубоватого оттенка.

— Приветствую тебя, новая сестра, в храме Лиисаллы. Мы извещены о твоем появлении. Я настоятельница сестра Мирта. Дай свои рекомендации и следуй за мной, — "юная", как и все жители планеты, светящаяся куколка улыбнулась мне и повернулась, даже не сомневаясь, что я последую за ней.

Мы некоторое время шли по коридорчикам и наклонным пандусам, пока не оказались в одной из малых башенок, к сожалению не восточной. Беглый взгляд в окно показал, что там видно не море, а ближайший город, видимо ту самую Лиисаллу. Открыв одну из многочисленных дверей, Мирта пригласила меня пройти вперед. Я вошла и огляделась, небольшая уютная комната примерно три на четыре все в тех же светлых тонах. Посередине приличного размера кровать, застеленная белоснежным бельем и золотистым покрывалом. У одной стены диванчик со столиком, на полу шикарная шкура из красного меха, какого-то неизвестного мне зверя. В тон к ней легкие полупрозрачные шторы и подушечки на диванчике и кровати.

— Это твое новое жилище, сестра Стэфа, — с улыбкой проговорила Мирта.

— Ух ты! — только и могла выдавить я. Я ведь подспудно ожидала, что здесь будет келья, аскетизм. Похоже, вынужденное затворничество в храмах не подразумевает отказ от всех благ цивилизации. Мне чуть-чуть полегчало.

— Вот купальная комната, — тем временем продолжала настоятельница, указав на дверь в глубине, — А теперь, пойдем в столовую, познакомишься с сестрами, и пообедаем. После этого побеседуем в кабинете.

Опять поплутав по коридорам, мы вышли в столовую. Хм! Я бы назвала это место приличным рестораном. Шикарно. Именно такая характеристика подходила для этой "столовой". Уютные столики, застеленные скатертями, вазочки с живыми цветами, изящные стулья, богатая сервировка. Приятное впечатление произвело довольно богатое виртуальное меню.

При нашем появлении из-за столиков встали примерно двадцать женщин. Все в одинаковых одеяниях, но с откинутыми капюшонами и без перчаток со светящимися лицами и руками. Мягкое серебристое сияние нисколько не мешало рассмотреть красоту всех присутствующих. Сестра Мирта представила меня и попросила всех постепенно познакомиться со мной и помочь освоиться первое время. Все молча заулыбались, кивнули в знак согласия и вернулись к прерванной трапезе.

Наш обед тоже прошел в молчании. Так же, не говоря лишних слов, настоятельница встала и направилась на выход.

В этот раз мы попали именно в восточную башню. Прежде чем сесть в предложенное кресло я выглянула в окно, как я и ожидала, от открывшегося вида захватило дух — синее море накатывало тяжелые волны к белому песчаному берегу, где они разбивались зеленоватыми бурунами. Над водой кружили какие-то огромные черные птицы. Долго глазеть было неприлично, поэтому я с сожалением оторвалась от окна.

Мирта понимающе улыбалась:

— Да, Стэфаника, вид хорош, вижу, понравилось.

— Очень, — я не стала скрывать восхищения.

— Ну, что ж, в храме есть созерцательные площадки, еще успеешь налюбоваться. А теперь поговорим о тебе. Твое совершеннолетие состоится послезавтра. Вместо слияния ты пройдешь обряд инициации, который завяжет все ненужные каналы, и ты будешь питаться от храмового источника. Завтрашний день и ночь ты проведешь в святилище в молитвах и медитации, чтобы Великая Мать Сертая приняла тебя и даровала скорейшее забвение от прежней жизни и легкость духа.

Я разочаровано кивнула, потому что надеялась в свой последний свободный день сходить посмотреть ближайший город.

— Сейчас отдыхай, осваивайся, сестра Яни покажет тебе все.

Я обернулась, у двери стояла одна из "монашек". Я поняла, что аудиенция закончена, встала и последовала за своей провожатой.

Едва мы оказались в коридоре, как та повернулась и с улыбкой сказала:

— Юная Стэфа, ты очень красива, в тебе есть что-то неуловимо притягательное, думаю, ты быстро приобретешь... — она на мгновение запнулась и закончила явно не так как собиралась — благосклонность Великой Матери.

Я посмотрела на собеседницу, ее тоже красотой не обделили: молочная кожа, неистовая грива темно рыжих вьющихся волос, болотные колдовские глаза на изящном утонченном лице. Фигура не особо просматривалась, но узкие ладони с тонкими пальчиками предполагали хрупкое телосложение. Этакая нимфа.

— Прости, Стэфа, до посвящения я не могу говорить тебе о многих вещах, сегодня я покажу тебе весь храм и отвечу на те вопросы, на какие смогу.

— Хорошо, я понимаю, — согласилась я, — Давай показывай, что у вас тут к чему. А ты давно уже в этом храме?

— Да, прилично уже, сто сорок восемь лет и семь месяцев.

Я только хмыкнула, услышав столь точный срок.

— Раз уж мы в восточной башне, давай начнем отсюда, здесь только служебные помещения, жилых комнат нет...

Я прилегла на свою шикарную мягчайшую кровать. Сегодня был очень насыщенный день. Еще утром у меня была другая жизнь: семья, сестра, возлюбленный, а сейчас шикарная комната в тюрьме с пожизненным сроком без права на помилование. Яни показала мне далеко не весь храм. Многие двери мы миновали, не открывая. Но зато познакомились с теми здешними обитательницами, которые повстречались нам во время экскурсии. Все были приветливы, но фактически я так ничего и не узнала о жизни в этом храме. Чем тут они вообще занимаются, годами сидя безвылазно в большом, но ограниченном пространстве?

Вспомнив семью и сестру, затосковала, хотелось выть от опустошающего одиночества. Об Астьене я вообще запретила себе думать, так и в петлю не долго. Часа два не могла уснуть, выспалась сегодня в полете, но потом все-таки забылась тревожным сном.

Кажется, только сомкнула глаза, как меня разбудил настойчивый стук в дверь. За окном стыли предрассветные сумерки. За дверью в сером полумраке стояла Мирта с какой-то незнакомой мне еще сестрой. Без лишних разговоров они велели мне умываться и следовать за ними. В коридорах горели мягкие серебристые ночники. Мы долго спускались по пандусам, и явно оказались уже ниже уровня первого этажа. Коридор привел к широким массивным дверям, инкрустированным драгоценными камнями. При нашем приближении двери бесшумно распахнулись, и за ними ярко вспыхнул свет в большом зале.

Я как застыла на пороге, открыв рот, да так и стояла. Создатель храма не поскупился на убранство этого места. Настоящее святилище. Стены были инкрустированы искуснейшими узорами и картинами из драгоценных камней и металлов. Казалось, сами камни источают чистый свет. Полы сделаны из ограненных самоцветов, образующих причудливый узор. Но затмевая все это великолепие, в центре зала безо всякого постамента стояла, наверное, трехметровая статуя. Если бы не ее размер, я бы подумала, что она живая. Стоя на коленях, протягивая к нам руки ладонями вверх, мягко серебрилась обнаженная абсолютная красота.

— Это редчайший металл карилит. Его естественный цвет так напоминает сияние серебряной куколки, правда потрясающе? — заговорила Мирта.

— Да, нет слов, — согласилась я, — Это сама Великая Мать?

— Нет, это одно из ее воплощений, первая жрица любви, уже ушедшая за грань.

До меня медленно доходило:

— Жрица любви? Вы хотите сказать, что это храм... — голос отказал мне.

Две мои собеседницы переглянулись:

— Да, — подтвердила мои худшие опасения Мирта, — Это храм Серебряной Любви, и завтра ты тоже станешь его жрицей.

— Нет, нет! — закричала я, — Это какая-то ошибка. Меня здесь не должно быть, я должна служить в обычном храме.

— Никакой ошибки нет, — спокойно проговорила до сих пор молчавшая вторая женщина, — Ты прибыла с рекомендациями от самой Верховной сестры Осоланы. Тебе даются сутки, что бы слиться с воплощением Сертаи. Здесь ты найдешь еду и питье, — она указала на какой-то ящичек в правом углу, — Прими свою судьбу и Великая Мать защитит тебя.

С этими словами, не взирая на мои вопли и протесты, две стервы покинули зал и захлопнули дверь, оставив меня внутри.

Глава 19

Святилище.

После того, как я осталась одна, я затравленно огляделась. Ничего сверхъестественного не произошло. Все так же ровно светились стены, все так же была прекрасна и неподвижна статуя, стояла полная тишина, нарушаемая моими тихими шагами.

За пару часов я досконально изучила помещение, облазив каждый сантиметр, сопровождая все ругательствами и проклятиями. Но пришла к выводу, что двери открываются снаружи, а запасного выхода нет.

"Что ж, придется провести здесь сутки. Что подразумевалось под слиянием? — трудно сказать. Хотя, возможно в воде и пище будут наркотики, вот тогда слияние точно произойдет. Похоже, придется поголодать", — вот примерно так я рассуждала сама с собой, когда в углу раздался мелодичный звон.

Приглядевшись, поняла, что в изящном ящичке на гнутых ножках появилась обещанная мне еда. Посмотрела, даже понюхала, — вроде ничем подозрительным не пахнет, но есть и пить все же не рискнула.

Не знаю, сколько времени я провела в этом замкнутом помещении, судить могла только по собственной усталости и нарастающему чувству жажды. Долго мучилась и обнюхивала воду, но в итоге решила хотя бы смочить губы. Вода как вода, прозрачная без запаха, но все-таки, я правильно сделала, что не стала пить. Я поняла это не сразу. Постепенно в глазах как-то помутилось — видимо расширись до предела зрачки, ноги отяжелели, показалось, что цветные камни на стенах и в полу пришли в движение. Но так как доза наркотика была минимальной, способность более-менее соображать у меня осталась.

— Вот, сволочи! — с чувством сказала я по-русски, — Так и знала! Бли-ин, все плывет. Что теперь делать?

Голова нешуточно кружилась, а тут не было даже скамеек. А на ограненных камнях пола было сидеть очень жестко — я уже пробовала. Вдруг мой мутный взор остановился на прозрачном, словно стеклянном ложе, на тонкой практически невидимой ножке. Откуда оно взялось, не знаю, но магитехнологии и не такие фокусы позволяли. Нетвердым шагом я подошла к креслу. Эргономичная форма приняла меня как колыбель. В полулежащем положении, я прикрыла глаза и прислушалась к своим ощущениям. Тело было как не свое, но голова работала. Подозреваю, что пища была пересоленной, и если бы я поела, то сейчас уже выпила бы полный бокал отравы. Ладно, хоть лежанку предоставили. Я открыла глаза и обнаружила, что лежу прямо напротив статуи, которая, казалось, смотрит прямо на меня. Показалось, или действительно она мне подмигнула? Вот если бы выпила весь наркотик, то сейчас уже, наверное, во всю бы разговаривала со статуей. На нее и так хотелось смотреть не отрываясь, глубокие синие глаза затягивали, как в омут.

Я усилием воли закрыла глаза и стала размышлять. "Вот проклятые твари. Надеюсь, такие посвящения единоразовые акции, и они тут не являются поголовными наркоманами. Что же делать, ведь этот храм законный государственный бордель. Неужели действительно в каких-то семьях девочек готовят к этой участи с детства. Нужно поговорить с главной сестрой, убедить ее как-то, что я не смогу. Наверное, в храме тоже кто-то наводит порядок, — лучше я стану прислугой, чем шлюхой".

Похоже, я сама не заметила, как погрузилась в сон. Снова вынырнула из забытья от тихих голосов над своей головой:

— Так, сандрию она приняла, но недостаточно, — я почувствовала, как кто-то взял меня за подбородок и вглядывается в лицо, — Завязка не произошла, инициации нет. Не знаю, что решит Осолана. Возможно, будет жесткий вариант.

— Думаешь, будут резать? — раздался другой, испуганный голос.

Я разглядела перед собой две фигуры, лица расплывались.

— Не знаю. Верховная прибудет через три дня, она и решит. Давай, ее в комнату.

Я почувствовала, что мое ложе движется, мимо проплывали коридоры, и я снова тихо провалилась в сон.

Следующее пробуждение было более осознанным, но и более болезненным. Я открыла глаза и, превозмогая пульсацию в висках, села на кровати.

— Не торопись, — раздался звонкий голос, — Вот держи, попей.

Ранее незамеченная мною Яни, поднесла мне стакан. Увидев, как я отшатнулась, быстро добавила:

— Это простая вода, чистая, можешь пить. Ту дрянь только в святилище дают.

Я выпила два стакана, прежде чем почувствовала облегчение.

— Яни, пожалуйста, расскажи мне правду, что здесь происходит.

Девушка села на диванчик напротив моей кровати, тяжело вздохнула и спросила:

— Ты ведь не готовилась к инициации, ты оказалась в храме в силу каких-то непреодолимых обстоятельств?

— Да, я не девственница.

— Зарташ! Я так и знала, — Яни сердито поджала губы, — Не представляю, как ты догадалась не пить воду. Хотя, лучше бы ты выпила, — она помолчала и продолжила, — Все жрицы проходят инициацию, то есть им перевязываются три энергетических потока: дис, агнь, иль. Для этого принимают сандрию, и в святилище с полностью раскрепощенным сознанием и с безвольным телом артефакт — это глаза Первой Жрицы — мягко перевязывает куколке ненужные потоки.

Я в свое время оказалась на твоем месте и иль мне не перевязали, а отрезали в полном сознании. Поверь мне — это очень неприятно. После мне удалось уговорить Верховную Сестру на обряд — дис и агнь мне перевязали с помощью сандрии. Сутки приходила в себя, но если выбора нет, то зачем тогда лишняя боль.

— Значит, выбора нет?

— Нет, — раздался от порога уверенный голос Мирты, — Яни, ты свободна.

Молодая жрица поднялась, стрельнула на меня глазами и бесшумно выскользнула.

Я молча смотрела на настоятельницу. На языке крутились сплошь непечатные выражения, но я понимала, что сейчас не в том положении, чтобы качать права. Нужно попытаться быть хорошей и договориться.