Выжить, чтобы отомстить

— Не надо, — вырвал меня из мыслей тихий голос.

— Что не надо? — непонимающе переспросила я.

— Не надо отдаляться от меня, — снова шепот и нежное прикосновение к волосам.

— Я...

— Я чувствую, — не дал мне сказать и слова демон, — я знаю, что обращался с тобой не самым лучшим образом, но вся правда в том, что я...

Линстер сглотнул и, посмотрев в мои глаза с каким-то отчаянием, продолжил:

— Ты единственная настоящая женщина, с которой мне пришлось столкнуться, — выпалил мужчина. — И как бы стыдно мне не было признаваться, но я тогда понятия не имел, как с тобой обращаться. Я пытался не трогать тебя, но мой демон...

— Знаешь, я... мне нужно встать, — непонятно от чего смущаясь, пролепетала я, перебивая мужчину и пытаясь подняться с кровати.

Но встать мне Линстер не дал, придавив сверху своим тяжелым телом и впившись взглядом в мои губы. Почувствовала предательскую волну дрожи и жара, пробежавшейся по всему телу и едва не застонала от отчаяния, когда практически на физическом уровне вспомнилось, сколько удовольствия подарил мне этот мужчина. Ну почему, почему, я не могут вспомнить не удовольствие, а боль? Я ненормальная? Что со мной не так? Тело горит, в горле пересохло, да и разум, похоже, вскоре тоже предаст меня...

— Высший демон всегда бережет свой первый поцелуй только для особенной женщины, — прошептал мужчина, не отводя взгляда от моего рта. — Это впервые у меня...

— Что? — облизнув пересохшие губы, прохрипела я.

— Это... — стремительно наклонившись к моим губам, хрипло прошептал мужчина и в следующую секунду его рот обрушился на мой.

Подавив глупый порыв тела, прижаться поближе к целующему меня мужчине, я выбросила руки перед собой и попыталась его оттолкнуть. Но абсолютно никакого результата это не дало — Линстер только сильнее прижался своим телом к моему.

Впервые? Он издевается? Его губы и язык нежно ласкали мой рот, робко прося пустить внутрь. При этом по моему телу то и дело проносились табуны глупых мурашек.

— Хватит, пожалу... — сумев немного отодвинуться от горячих губ ошеломленная своей реакцией, прошептала я.

Но, решив что-то сказать я совершила ошибку, так как мужские твердые губы вмиг прижались к моим и теперь уже его язык, не стесняясь, исследовал мой рот, заставляя сердце сладко замереть, а потом пуститься в бешеный бег. Жаркие волны пуще прежнего начали пробегать по моему телу, сосредотачиваясь внизу живота и пробуждая дикую жажду. Я не была сведуща в науке страсти, но понимала — тут что-то не так. Не может всего один поцелуй пробудить такую дикую жажду, готовую в мгновение ока смести все доводы разума...

— Ты откликаешься, — оторвавшись от моих губ, хрипло прошептал Линстер, — откликаешься на мою жажду. Твое тело тенятся ко мне в желании удовлетворить ее. Не так ли, сладкая моя Майоли?

Я слышала слова мужчина, хотела даже возмутиться по поводу произнесенного им имени, но мой разум сейчас застилала дымка дикого желания и все мои силы уходили лишь на то, чтобы не вцепиться в плечи демона и не потребовать от него заглушить тот пожар, что распалил своим поцелуем. Усилием воли открыла глаза и сфокусировала взгляд на лице счастливо улыбающегося Линстера.

И чего он скалится?

— Я рад, действительно рад, что, несмотря на все, ты что-то чувствуешь ко мне, — выдал мне этот светящийся счастьем мужчина. — Я боялся, что все безнадежно испортил, но твой отклик мне подарил не просто надежду, на то, что ты примешь меня, как избранника, он подарил мне надежду на нечто большее.

Это он о чем сейчас?!!

— О чем это ты? — нахмурилась я и, оттолкнув мужчину села на кровати, впившись внимательным взглядом в смуглое лицо.

В ответ демон лишь загадочно улыбнулся.

— Повернись спиной, сладкая моя. Я должен осмотреть твою рану, — попросил Линстер.

Меня передернуло от "сладкая моя", но спиной я все же повернулась, так как опыт подсказывал, что ничего, кроме потерянного времени, в споре с ним не добиться. Да и, собственно, как практически с любым демоном. Осмотрев мои царапины и удовлетворенно что-то пробурчав, Линстер снова смазал их мазью и, поцеловав напоследок в шею, спрыгнул с кровати и принялся одеваться.

Натянув на себя рубашку, он обошел кровать и, склонившись надо мной, прошептал:

— Собирайся, радость моя, поедем к моему отцу. Надо со всем этим разобраться.

По мере того как мужчина говорил, его голос из нежного шепота превращался в грозный рык, а в глазах вместо всепоглощающего желания вспыхивал целый фонтан эмоций, среди которых доминировали боль и ярость. Я сглотнула — стало как-то не по себе от таких стремительных скачков в настроении демона. Последний при этом отошел к шкафу и, наклонившись, начал там что-то выискивать.

— Надеюсь, у тебя получится разобраться со своим отцом и восстановить справедливость, — откашлявшись, тихо сказала я. — А мне пора бы уже возвращаться домой.

С этими словами я сползла с кровати, придерживая разорванную Линстером накануне кофточку. Но даже шага ступить не успела, как была сграбастана и прижата к горячей груди, а моя голова была запрокинута так, чтобы я могла в полной мере оценить степень бешенства мужчины. Ну что еще не так?

— Куда это ты собралась? — сощурившись, прошипели мне в лицо. — Чей дом ты называешь своим?

Едва сдержала, рвущийся наружу, отчаянный стон — он же не думал, что я останусь с ним? Я тут только для того, чтобы попросить помощи и в случае согласия поделиться нужной информацией. Все!

— Нас с девочкой приютил правитель соседнего города, — терпеливо объяснила я. — Так что давай я расскажу все, что...

— Да, и что же ты предложила ему взамен крыши над головой? — яростно перебил меня демон, а в глазах начало разгораться бешенство. — Ты должна была придти ко мне! Слышишь?!! Ко мне!!!

— Я уходила от тебя не для того, чтобы сразу же вернуться... Линстер, ты делаешь мне больно, — прошептала я, ощущая, как пальцы на моем подбородке превращаются в стальные тиски, а от чрезмерно сильных объятий затрещали ребра и воздух практически перестал поступать в легкие.

— Я не слышу ответа? — ни капельки не ослабляя хватки, уже рычал демон. — Ты отдала себя в руки другого мужчины?

— Нет, — задыхаясь, прошипела я, чувствуя, как внутри нарастает раздражение и ярость. — Не стоит всех ставить в один ряд с собой. В отличие от тебя и твоего отца, там считаются с желаниями женщины. Там я чувствую себя защищенной, там обо мне и моих желаниях заботятся...

Я осеклась, наблюдая, как в черных глазах разгорается синее пламя и, понимая, что, похоже, я сама себе рою яму.

— Это его ты хочешь, чтобы я защитил? Да я скорее сам сотру в порошок того, кто имеет хоть малейший шанс занять место в твоем сердце и твоей постели, — яростно прорычал демон.

Боже, ну что за идиот? Мне хотелось орать от несправедливости, его тупости и моей неосмотрительности. Ну, вот кто меня вечно за язык тянет? Ведь знаю же — они все тут в неадеквате.

Линстер отпустил меня и заметался по комнате, словно дикий зверь.

— Да, я хочу, чтобы ты защитил Орий, — спокойным и вкрадчивым голосом ответила я. И, проигнорировав полный ярости взгляд демона, добавила. — Ты зря злишься. Мужчина, предложивший мне и Селене защиту, не интересуется мной. Его сердце принадлежит другой женщине.

— Да ты что?!! — вмиг подлетев ко мне, прошипел демон. — Что-то я не слышал, чтобы у правителя Итриана или его сынка были избранницы. И перед кем ты раздвигала ноги? Перед отцом или...

Тирада мужчины была прервана увесистой пощечиной, в которую я вложила всю бушующую во мне ярость и душевную боль, принесенную его словами. Да как он смеет после всего, что сделал говорить такое?

— Чтоб ты знал, единственная женщина, которая волнует Итриана — твоя мать, Линстер. После того, как твой отец, наигравшись, отдал ее, как ненужную вещь, он нашел ее и с тех пор бережет, как самое ценное сокровище. И в этом вы ни в какое сравнение с мужчинами Ории не идете. Там женщины, несмотря ни на что, не чувствуют себя игрушками, единственное задание которых — раздвигать ноги, — задыхаясь от негодования, шипела я. — И я искренне надеюсь, что когда действие последней инъекции пройдет Линая, наконец, примет Итриана. А насчет Алксрона, дорогой мой, то он не смеет ко мне прикасаться, так как я нахожусь под покровительством его отца. Так что спрячь свою никому ненужную ревность и лучше подумай, как прекратить этот слишком затянувшейся цирк с вашим долбанным "проклятием". Быть может тогда я, наконец, избавлюсь от необходимости пребывания в вашем ненормальном мире.

Последнее предложение я сказала скорее для себя, чем для Линстера.

— Прости меня, — в мгновение ока я снова оказалась в крепких, как тиски объятиях мужчины. — На самом деле я не хотел этого говорить... просто, стоит мне на мгновение представить, как тебя касается кто-то другой, у меня от ярости мутнеет рассудок.

Потом мужчина отодвинул меня от себя и, заглянув в глаза, с надеждой спросил:

— Так ты видела мою мать?

Я понимала, что моя ярость сейчас никому никакой пользы не принесет, а поддержка Линстера нам необходима как воздух. Ведь не зря Уинтирос и Элир так боялись его. Поэтому постаралась подальше задвинуть свои чувства и ярость, сосредоточившись на более важном. Рассчитаться с Линстером я успею и позже.

— Да, примерно неделю тому назад мы сняли с нее браслет, но пока она все еще находится в прострации, — пытаясь загаситься бушующее во мне пламя ярости, ответила я.

— В чем? — округлил глаза мужчина.

— Ну, ее состояние пока не изменилось, — пояснила и замялась, так как не знала, что сказать — захочет ли женщина после всего, что вынесла по воле его отца, видеть сына?

— Тебе нужно поторопиться, — сменила я тему разговора, испытывая желание как можно скорее избавиться от компании Линстера.

— Успокойся, даже если это все правда, — осторожно начал демон, — не думаю, что он решится причинить какой-то вред Итриану — он правитель одного из самых больших городов, а его подданные — идеальные и свирепые воины. Поэтому...

— ... он сложит лапки и будет ждать, когда же его придут свергать или, что более вероятно, убивать? — с сарказмом закончила я.

— Даже если твой отец еще не настолько обезумел, чтобы сделать это во имя священной мести коварным и лживым женщинам, — с издевкой продолжила я и даже не заметила, как при моих словах вздрогнул мужчина. — То он сделает это, чтобы защитить себя и тебя, как своего потомка, от гнева недовольных таким "проклятием" мужчин. Подумай, что начнется, когда в одном из городов все женщины чудом излечатся. Такое уже не скроешь.... И, кстати, у доктора Уинтироса много кто куплен. Так что окончательное решение, как мне не жаль, будет принимать вовсе не твой отец и не ты.

Итак, вместо того, чтобы отправляться в путь как можно быстрее, мы потратили еще несколько часов на разговоры. При этом большую часть этого времени, мне приходилось выслушивать демона сначала по поводу того, что половина его будущих феодалов, как я их про себя называла, оказались продажными, а потом и по поводу того, что я "подвергала себя опасности, когда должна была сразу придти сюда". Ну и в финале мне во всех красках расписали, что произойдет с рогастиком, который посмел меня ранить. Мне даже стало жаль его... совсем чуть-чуть. Но, в конце концов, оказалось, что жалеть я должна себя, так как в итоге именно моя скромная персона вынуждена была провести ближайшие дни в компании неадекватного высшего демона, который, к тому же, не первую неделю отказывался от услуг женщины для "снятия напряжения". Поэтому, терпеливо выслушав Линстера и поделившись необходимой информацией, я уже было намылилась по-быстрому слинять, за что заслужила полный покровительственного снисхождения взгляд.

— Ты же не думаешь, что я на самом деле отпущу тебя?

На все разумные увещевания, что не стоит переться в столицу с крылатой и безбраслетной мной, демон вручил длинную накидку с капюшоном и кофточку с длинным свободным рукавом. Сам Линстер ходил за мной по покоям что привязанный, не забывая при этом время от времени извиняться за свои неосторожные слова. А вообще у меня сложилось такое впечатление, что он думает будто я смогу просочиться сквозь замочную скважину и улететь от него. Хотя, конечно, это было недалеко от правды — волшебная заколочка была теперь всегда со мной. Даже право самостоятельно отправиться в ванную мне пришлось отстаивать с грандиозным скандалом и увесистой вазой в руке.

Во второй половине дня, к крыльцу замка подали скоростные ниперы. Предприняв последнюю попытку трепыхнуться и в прямом смысле ногами и руками вбить в отупевшую от чрезмерного воздержания демоническую голову, что вести нормальную меня в замок Сиршана — не лучшая идея, я была под ошеломленные и шокированные взгляды его воинов безжалостно закинута на плечо и запхана в транспортное средство. А когда спросила, как он себе представляет я смогу находиться в замке его отца, мне невозмутимо ответили, что я очень хорошо умею претворяться. Блеск! Я была просто в бешеном восторге от этого мира и его обитателей в частности.

Выражая свое отношение к его решению взять меня с собой, и все еще ощущая глубоко в груди боль от его слов, я сидела в самом углу нипера и смотрела в окно, игнорируя всякие попытки мужчины заговорить.

Глава 15

— Расскажи мне, что с тобой произошло за последние недели?— снова попытался заговорить со своей спутницей Линстер.

На самом деле демона не особо интересовали ответы, все его мысли были сосредоточены на том, как выпросить у нее прощение за неосторожные слова и поведение. Он видел, что причинил своей Майоли боль и, как бы в дальнейшем она ни пыталась ее скрыть, знал, что задел ее и притом сильно. Сейчас, наблюдая за ее равнодушным выражением лица и пытаясь в надцатый раз заставить ее заговорить с собой, мужчина изо всех сил проклинал свою вспыльчивость. В конце концов, кто он такой, чтобы упрекать ее в подобном? Она пришла к нему чистой светлой девушкой и, как он уже понял, прошла все круги ада в его объятиях. И видят Боги, сейчас он тоже не сможет сдерживаться слишком долго. Как бы ему не хотелось заново начать строить их отношения и не с постели, а с обычного общения и доверия, но его проклятие, его демон, с каждым часом все сильнее захватывал контроль над человеческой половиной. Состояние Линстера сейчас было во стократ хуже, чем до того, как Майоли появилась в его покоях — тогда в нем клокотала дикая ярость, с которой он хоть как-то, но мог совладать, выплеснуть и хотя бы частично вернуть контроль. Теперь же в нем бурлила неудержимая похоть, грозящая снести все на своем пути. Как ему удержать свои руки при себе, если он чувствовал себя словно умирающий от голода, перед которым накрыли шикарный стол, но запретили прикасаться к лакомству? Как он сможет сдерживаться, если даже сейчас, ему приходилось до боли стискивать кулаки, а порой мертвой хваткой цепляться за сидение, чтобы не сорваться с места и не прижать к груди свою девочку?

— Крис... — даже для него самого его голос звучал слишком жалобно, но уже ничего не мог с собой поделать — еще минута ее равнодушного молчания и он сойдет с ума.