Мёртвый-Плохой-Злой

— Шлем она твой тут же прибрала... у босмеров, чуть что плохо лежит, руки так и чешутся.... хуже хаджитов, честное слово. Смотрю я, значит, на нее, и думаю, нужен мне еще один вампир, или тебя нам за глаза хватит?

Почему я ничего не могу сделать?! Что с ней? Мертва? Укушена?

— Интересно тебе? — спросил меня вампир, — а то лежишь, как бревно...

В этот миг я поклялся себе убить его, если получится.

— И в итоге я решил, что еще один вампир, а особенно босмерка, нам не нужен...

"Убита. Из-за меня".

— И только я решил это, как вдруг в гробницу вламываются какие-то бугаи в доспехах имперской стражи, и один как заорет: "Я тебе говорил не лезть, дyра ты упрямая!" Она ему: "Процион!"

Процион! Процион Келлос, один из Клинков, маскирующийся под стражника форта Пестрой Бабочки!

— Она ему: "Процион, они убили его!" Он: "Да мне плевать!"

Как мило. Впрочем, деликатностью Келлос никогда не отличался, особенно в стрессовых ситуациях.

— Он: "Анри, выведи ее отсюда, и пусть сюда не лезет!" Она тут как разрыдается... Один из бугаев ее на выход поволок...

Жива. Слава богам.

— Ну а эти походили-походили... сперли что-то с погрeбальной тумбы... и это имперские легионеры! Наша доблестная стража, защита от воров и грабителей! В каком мире мы живем, смертный... И этот главный говорит: "Сожрали они его, что ли? Труп-то где?" Он, интересно, всегда такой тупой, или только на службе? Ф-фух... что-то в горле пересохло...

Так. Начинается.

Но облегчение — Гилдан жива! — было таким сильным, что укус вампира, хоть и вогнал меня в полуобморок, все же не показался таким мучительным... или я уже привыкать начинаю? Все же как жаль, что нельзя кричать...

— Потрясающе, — сыто пробормотал вампир, отрываясь от моей, на этот раз, левой руки, — очень-очень вкусная у тебя кровь, убийца... оставить тебя, что ли, так... было у меня заклинание от гемофилии где-то...

Сказать, что я испугался, было бы преуменьшением.

— Ну, время еще есть, — словно бы сам себе, сказал вампир, — подумаем...

Сказал бы мне кто-нибудь неделю назад, что я буду мечтать о том, чтобы стать вампиром...

Раздался уже знакомый мне скрежет. Как я понял за это время, это какой-то тайный проход, ведущий из гробницы в это помещение. И, соответственно, наоборот. Боги, пусть это закончится. Пусть это закончится.

Я задремал снова.

И лежал в смутной дреме, пока не услышал:

— Эй ты! — женский приглушенный голос, — очнись, падаль!

Свет коснулся моих закрытых глаз, а потом чья-то ладонь подняла мои веки. Надо мной нависало бледное белоглазое лицо, и это была... это была убитая мной вампирка-нордлингша!

— Ты убил Летте, — прошипела она, и губы ее задрожали — было жутко видеть выражение скорби на этой чудовищной маске, — мою Летте... а Хозяин хочет сделать тебя нашим братом!

Сестра-близнец, догадался я. И легче мне от этого?

Наверное, легче. Должно быть легче. Лучше же быть мертвым, чем не-мертвым, верно?

"Неверно! Все равно, кем жить, главное — жить!" — взвыл во мне инстинкт.

Женщина наклонилась надо мной еще ниже, с ненавистью всматриваясь в мое неподвижное лицо.

— Я бы разорвала тебя на части, убийца, — и ее ногти чиркнули по моей груди, показывая с какой легкостью она бы выполнила свое желание, — но Хозяин тогда закует меня "незримым льдом", как Каишу... а вот если я сейчас излечу твою гемофилию и заражу тебя снова... Хозяин не догадается, почему ты не перерождаешься, и, наверное, когда ему надоест ждать, оставит тебя, как скотину... хуже! Скотинам хоть разрешено ходить... и кричать!

Еще три дня этой пытки?! А если этот самый Хозяин — скорее всего, мой мучитель — не догадается, то минимум три? О, нет...

Вампирша вытянула надо мной руки и начала читать заклинание излечения. Сбилась, выругалась, начала снова...

— Ну! — снова сбилась, — ну как же это...

Слава Девятерым, что она мало смыслит в магии!

И вот она прочитала заклинание, как следует. Но ничего не произошло. Я бы расхохотался, не будь парализован — ее магическая энергия истощилась!

Мстительница с удивлением таращилась на свои руки, с которых сорвалось лишь несколько безполезных синеньких искр, хотя должен был возникнуть целительный свет. Сообразив, что произошло, она завыла, и стала бить меня по щекам, по груди, по горлу, обезумев от ярости. Я думал, что так она меня и убьет... что ж, не самый худший выход. Проклятье, один из лучших — если рассматривать только реальные.

Скрежет потайной двери.

— Ларре! — властный окрик.

Золотые, еле заметные искорки окутали фигуру нордлингши. Лицо ее тут же стало спокойным, она поднялась и исчезла из моего поля зрения.

"Мой амулет Господства," — сообразил я.

Свеча погасла.

В темноте снова послышался скрежет, а я лежал, прислушиваясь к болезненным ощущениям, и гадая, глубоки ли царапины, и сумею ли я истечь, наконец, кровью. Решил, что нет. А вот к сожалению или к счастью — так и не решил. Не успел.

Потайная дверь снова открылась.

— Убийца, — прозвучал голос Хозяина вампиров, — жив? Подожди... — его ладонь снова закрыла мне глаза, и он зашептал лечебные заклятия. — Она хотела отомстить за сестру?

"Интересно, что он с ней сделал?" — подумал я. С одной стороны, я понимал чувства вампирессы, лишившейся родного человека... или вампиры уже не считаются людьми? С другой, если уж мне суждено стать вампиром, то охваченная жаждой мести женщина под боком мне совершенно ни к чему.

— Хоть у тебя и вкусная кровь, но сейчас не время для изысканных блюд, — продолжал Хозяин вампиров, — спи, убийца... ты проснешься нашим братом, и я, твой Даритель, благословляю тебя, — это явно была ритуальная фраза.

Моего лба коснулись сухие холодные губы.

"А если я не засну?" — подумал я. Впрочем, к Малакату все это, если уж вампиризм даст мне возможность шевельнуться, то слава вампиризму!

— Ну, в последний раз, — сказал Хозяин, и я понял, что с вершин ритуала мы вернулись на бренную землю.

Но, если это и вправду последний раз... кстати, а может вампир пить кровь вампира?.. Если и вправду последний, тогда ладно. Тогда пей, Даритель... даэдрот тебя закусай, ублюдка, пей, а потом уж я с тобой разберусь.

Он пил мою кровь, и истома забирала меня, забирала в сон... мой последний сон человеком. Жаль, что я не попрощался с солнцем...

Я проснулся. В голове еще крутился какой-то кошмар, про какую-то девушку, но мне было в тот миг наплевать на кошмары. Мне было наплевать на все — паралич больше не действовал!

Я откинул голову и закричал. Я орал долго, со вкусом, бил кулаками по полу, катался по нему, в общем, предавался истерике с неимоверным удовольствием. В итоге я сорвал со своей шеи проклятый амулет, попытался его сломать, но эта дрянь была сделана из эбонита. Поэтому я только порвал тесьму и зашвырнул амулет в угол.

Потом я сел и перевел дыхание. Поздравляю тебя, Хальвес, ты вампир. Ну, как ощущения? Вроде обычные... Я полез пальцами в свой рот и нащупал два клыка, тонких и острых... зеркало бы найти.

Ладно. Что у меня есть, кроме клыков? Вампиры сняли с меня все доспехи, и на мне были только штаны и разодранная рубаха. Я снял ее и посмотрел на свое тело. Какая-то скотина повадилась кусать меня в бок... А уж руки... ну и видок теперь них! Небось, у шеи не лучше...

Оружия у меня не было, вещей тоже. Босиком на полу стоять было холодно.

Я оглядел помещение, сейчас освещенное факелом. Это была пещера, оборудованная деревянными сходнями. Угол, в котором я пролежал все это время, был облицован каменными плитами.

Через несколько минут я обнаружил место, отведенное для естественных надобностей. Ну прекрасно. Хотя паралич вроде не действует ни на сердце, ни на дыхание — жил же я как-то эти три дня, он, к счастью, полностью замораживает пищеварение и прочие такие вещи.

Потом я нашел кувшин воды и напился. Есть не хотелось. Может, у меня теперь только кровь в рационе?

Разыскал туфли, довольно удобные, легкие и по ноге. Обувшись, я размялся, вспоминая комплекс "паутина" мораг-тонговской школы. И знаете, что обнаружил? Что она далась мне куда легче, чем обычно. Я мог подпрыгнуть под потолок, шаг мой сделался не просто легким — легчайшим, и еще я стал сильнее... значительно сильнее.

Интересно, день наверху или ночь? Велико искушение прочитать Вмешательство Альмсиви и... ага, и отдаться троим... духам... (вспомнил любимую шуточку Ординаторов) вернее, отдаться страже и упокоиться с миром. Или сгореть на солнышке.

Ладно, можно попытаться найти отсюда выход и более прямым путем. Где, интересно, тут этот скрежещущий ход?

Но только я начал искать его, нажимая на все подозрительные выступы и осматривая все щели, как скрежет послышался сзади, я обернулся и увидел, как одна каменная плита отъезжает в сторону.

Из нее вышли двое, оба данмеры. Хотя у второго слишком светлая кожа... полукровка? Я прищурился. Глаза у них были самые обычные, красные. Не понял?

— Приветствуем тебя, Новый, — сказал один из них, и его клыки блеснули в свете факела. Все же вампиры.

— Вы кто? — спросил я.

— Мы — Изгои Куарра, Новый. Я — Ллирин Сарано.

— А я — Алверэль, — сказал другой тихо.

— Хальвес Венитус, — сказал я, — советник Дома Хлаалу. Как я понимаю, бывший?

— Хм, да. Если бы ты был Телванни... говорят, лет сто назад один из их советников был вампиром... правда, его через год убили.

— Где ваш Хозяин? — спросил я, прерывая урок истории. — И кто ваш Хозяин?

— Во-первых, я теперь и твой Хозяин, Новый, — воздух рядом со мной сгустился и превратился в высокого, эффектного имперца, — а во-вторых, меня зовут Юлианос.

"И ты один из Девятерых, — подумал я, — а я тогда — Леди Альмалексия".

— Так и зовут? — спросил я.

— Да, — ответил он, — теперь так. Вот уже больше ста лет меня зовут именно так.

— И с какой это радости ты мой Хозяин? — спросил я достаточно мирно.

— Хотя бы с той, что это — мой ранг среди Изгоев Куарра, сме... Новый, — он улыбнулся. — Не привык еще... Я не говорю про то, что я — твой Даритель.

— Я просто безумно рад этому факту, — сказал я.

— Не дерзи. Если ты хочешь оспорить мое превосходство, Новый... ты можешь вызвать меня на поединок, конечно. Но я тебе не советую.

Да я и не рвался вызывать его на честный бой... вообще-то. Счетец у меня к нему был, и немалый, но я вполне мог подождать.

— Ллирин, расскажи ему о нас, — сказал Хозяин.

Вампир-данмер кивнул.

— Если у тебя останутся вопросы, сме... тьфу. Новый. То ты потом задашь их мне. Поверь, убийца, к тебе относились бы намного хуже, если бы ты попал к клановым Куарра. Это я так, в плане информации. Я догадываюсь, ты лелеешь планы мести, и упаси меня боги тебя отговаривать, но прими к сведению, что мы — не враги тебе больше.

Я принял это к сведению.

Хозяин тронул за плечо второго вампира, и они оба шагнули в проем в стене. Потайная дверь закрылась за ними.

Хотел, называется, узнать побольше о вампирах. Идиот я, ничего не скажешь... лучше бы захотел узнать побольше о Грандмастерах Дома Хлаалу, ха-ха.

— А что с этой... Ларрой? Леррой? — спросил я, когда Ллирин сделал паузу. Объяснял он до крайности нудно, такое впечатление, что не о вампиризме рассказывал, а о работе клерка имперской канцелярии.

— Ларре. С ней... больше ничего.

— То есть? — спросил я. По тону собеседника я понимал, что она мертва. Но мне хотелось услышать подробности. Как говорит красавчик-Хозяин, в плане информации.

— Хозяин... Хозяин вышвырнул ее из Обители. Под солнце. И запер дверь.

Ничего себе у них порядочки!

— И... и это как, нормально? — неприятным тоном осведомился я. — В порядке вещей?

— Она была... опасна. Она ослушалась Хозяина.

"Так первое или второе? Что-то мне кажется, что второе... ох, Юлианос, ты мне все больше и больше не нравишься, дружок".

Давить я не стал.

— Сколько вас тут? — спросил я.

— Тут... теперь шестеро. Хозяин, мы с Алверэлем, Зеленая-Вода, ты и Каиша. Но он закован в "незримый лед"...

— Зеленую-Воду я не видел.

— Аргонианка, — пояснил Ллирин, словно по имени было не понятно, — она сбежала от клановых...

— Всего шестеро, — пробормотал я. В общем-то, с моей помощью — всего шестеро.

— Варима и Летте убил ты, Ларре — Хозяин, — кажется, он не особенно печалился по этому поводу. Просто констатировал факт.

Я промолчал. Не сожаление же мне выражать.

После очередной порции сведений едва ли не из учебника: простое оружие нас ранит, но раны от него сразу же смыкаются, хотя причиняют некоторые неудобства; еще неплохо бы мне потренироваться в рукопашном бою — тело вампира для него подходит лучше всего, и если я хочу, Ллирин покажет мне пару приемов, — и тому подобной скукотени, я спросил:

— М-м... а чем вы вообще занимаетесь? Довольно бледная жизнь, признаться, торчать в этой гробнице, с голодухи делать вылазки в город, рискуя шкурой или жрать кагути...

Данмер, на лице которого вообще мало что отражалось, не обиделся.

— Есть клановые Куарра. Они считают себя гордым древним кланом, но безвылазно торчат в заброшенных двемерских руинах на северном побережье, держат скотину, изредка пополняя стадо заблудившимся путником, и раз в десять лет у них что-нибудь да происходит. Но у них нет ни настоящего, ни будущего, одно прошлое, растянутое во времени.

Ух ты, какие-то эмоции проявляются... И даже поэтический слог.

— Глава клана строит планы интриг против других кланов, но претворяет их в жизнь слава богам если раз в сто лет, варит зелья, мастерит магические побрякушки и ровно ничего не понимает в происходящем. Не удивлюсь, если для нее будет новостью, что Морроувинд оккупирован.

Ну ты погляди на него! Вампир, а туда же! Межрасовые склоки даже нежити покоя не дают.

— Для меня это тоже было бы новостью, — мягко, но твердо сказал я, — ваша провинция присоединена к Тамриэлю мирным путем.

Он сверкнул на меня глазами.

— А форты вы, конечно, для красоты понастроили.

— Что, хоть один обыватель пострадал от действий Легиона?

Ллирин скрипнул зубами. Ноздри его раздулись.

— Послушай, ты, н'вах, — начал он.

Тут я не выдержал и захохотал. Даенмер опешил.

— Вы... данмеры... неисправимы! Даже вампиризмом! — сквозь смех проговорил я, — о боги, твои же собратья за ломаный дрейк убьют тебя, а ты... ох...

Лицо его тут стало очень мрачным. Очень серьезным. Мне сразу же расхотелось смеяться.

— Я родился в Гнисисе, — сказал он, — и этот ваш легион... из орков пополам с киродиильцами... не как в той же Балморе — за городом, а прямо в деревне. Мы ничего не могли сделать, имперец. Мы — шахтеры, не воины. Нет, ничего такого они не творили... но они... представь свой дом, и туда приходит какой-то человек. Ходит из угла в угол, ничего плохого не делает, но ты не можешь сказать ему — уйди отсюда. Он смотрит, чем ты занимаешься. Он может даже помочь. Но он мозолит тебе глаза. И ест твою еду, кстати. И ты уже больше не хозяин своего дома. Понимаешь?