Мефодий Буслаев: другой путь

— Вы хотели меня видеть? — я вдохнул и выдохнул, пытаясь взять себя в руки. От одного присутствия этого мужчины меня трясло. Так мог бы ощущаться языческий бог войны, даже в почти двадцати метрах от него все вокруг будто бы окрашивалось в багровые тона, а от металлического привкуса крови становилось тяжело банально глотать. В гуще схватки, среди груды мертвых и умирающих тел, он выглядел бы естественнее, чем сейчас — сидя в офисном кресле.

— Да, Мефодий. — он всматривался в меня, и даже просто удерживать взгляд, не давая ему уткнуться в чужие сапоги, было сложно.

Мужчина выглядел лет на сорок пять — еще не старик, но и не молод. Матер — да, это слово подходит. Широко посаженные глаза, черные усы. Нос пересекал грубый шрам, начинавшийся у правого края лба, и заканчивающийся у губ. На шишковатый лоб по центру наползла стрелка волос. Дышал он хрипло, с усилием, и на каждом выдохе шрам наливался кровью, становясь красным. Борода опускалась примерно на ладонь, и была грубо обрублена.

— Я хочу предложить ученичество, — он был задумчив, и не давил, но даже так выдерживать его присутствие было тяжело.

На миг я перешел на второе зрение, и тут же выключил его, поклявшись себе больше никогда не смотреть на это существо так. Там не было ничего страшного — просто на месте мужчины была компактная черная дыра.

— Вы предлагаете? — мне все больше не нравится эта ситуация и этот разговор. Ученичество не предлагают, как не впаривают айфон в электричке. Его заслуживают, выкупают, выгрызают — но никак не получают на блюде.

Под взглядом существа его мысли на миг словно стали льдом, сквозь который без труда прошел взгляд сгустка мрака.

— Я рад, что у тебя есть уши, — мужчина покачал головой. — Да, ты получаешь ученичество на блюде. По праву рождения, если вернее.

Кажется, я усмехнулся. Это слишком напоминало сценку из идиотской фантастики, не дотягивая даже до Фауста. Единственное, что не давало мне окончательно признать, что это — простейшая разводка на уровне впаривания китайских запчастей — отсутствие видимого смысла. Я не стоил таких усилий... Да и мощь, которую излучал мужчина, давила такие мысли. Серьезные люди не будут заниматься мелочами.

Если серьезность, конечно, не иллюзия.

— Моя мать — не вовремя залетевшая студентка без дальнейших перспектив в жизни. Отец — глуповатый коммерсант. Все, что я мог получить по праву рождения, я уже получил. — я нарывался, и знал это.

Но все это выглядело слишком, слишком подозрительно.

— Звезда. — мужчина внимательно посмотрел на меня. — Одна маленькая, незаметная звезда, появляющаяся в земных небесах раз в три с половиной тысячи лет. И младенец, родившийся именно в тот миг, когда она появилась.

Я задумался. Семь, ну даже шесть миллиардов человек... Грубо прикинув, выходило, что я никак не мог быть единственным, родившимся в этот миг. Слишком мало минут в году.

— Со всем уважением, кроме меня в этот миг родилось еще три человека. — мужчина кивнул.

— Да. Ты оказался ближе всех, и получил большую часть силы. Процента семьдесят два, раз уж ты так любишь цифры. Тем, кто родился на секунду раньше и позже тебя, не так повезло. — мужчине был скучен этот разговор и эти разъяснения — это легко читалось по лицу. — Мефодий Буслаев. Наследник Мрака.

Я, не выдержав, фыркнул. Еще и наследник.

— Сколько таких наследников было здесь до меня? — я вздохнул. — И чем я должен заплатить за обучение? Душой?

Подозреваю, что это крайне хреновая сделка. Правда, он легко мог бы спрятать свою черно-дыристую суть, и показаться в облике ангела, и я бы согласился, даже не заподозрив подвох. Но черт, наследники? Сила от рождения? Это же бред, буквально его воплощение.

— Свой эйдос оставь себе, — мужчина покачал головой. — Хочешь 'деловой' разговор? В день тринадцатилетия твои силы окончательно раскроются, и тебе придется пройти лабиринт времен. Мрак хочет получить то, что ты вынесешь оттуда, и готов вложиться в тебя, чтобы быть уверенным, что ты его пройдешь, а не ждать еще несколько тысяч лет до рождения нового наследника. Ты получаешь обучение, мрак — артефакт, и мы расходимся, забыв об этой сделке.

Вот это звучит гораздо логичнее и откровеннее.

— Почему меня не готовили с детства? — если это настолько важно, то могли бы сделать это и раньше, чем за год. — Чему вообще можно научить за год?

Мужчина усмехнулся.

— Не поверишь, но я задал тот же вопрос. — он покачал головой. — Вопросы к светлым. До этого дня ты был неприкасаем. Дети, свобода выбора... Прочая чушь.

Сегодня даже не мой день рождения.

— Почему именно сегодня? — очень странный выбор дня объявления эмансипации.

Мужчина вздохнул.

— Бюрократы заигрались, — крякнув, он встал с просевшего под его весом кресла. — Хватит болтовни, Мефодий. Мне нужен четкий ответ — да или нет.

Я задумался.

— Я могу уйти? — упоминания каких-то светлых давали смутную надежду на то, что тут не все так безнадежно.

— Можешь — такие правила игры. Иначе эта война изначально бы не имела смысла. — он вздохнул. — Но подумай вот о чем — уйдешь ты только на год. А после этого, когда в один прекрасный миг ты окажешься в пустыне у врат лабиринта безо всякой подготовки — а ты окажешься, отказ от выигрыша в этой лотерее не предусмотрен, то выжить не сможешь. А так — есть шансы, хоть и маленькие.

Черт. Сложно, но... Вряд ли он врет. Не знаю почему, но интуиция кричала, что он говорит правду, а она меня еще ни разу не подводила.

— А светлые... — темный ухмыльнулся.

— А светлым эта сила желательна, но ее носитель на нашей стороне нужен куда меньше. Будь они нами, то тебя бы удавили еще в роддоме. — мужчина усмехнулся. — Так что добро пожаловать на корабль, парень.

Я вздохнул. Ладно... Плевать.

— Ваше обучение... С его помощью можно научится лечить? — вряд ли все так просто, иначе светлые — не светлые, а опустившиеся мрази, но я ведь говорю с темным. Который меня обманет просто из принципа.

Мужчина только покачал головой.

— Можно. Как и проклинать. — он вздохнул. — Второе куда проще.

Он знал, на что меня ловить. Ирка, почти три десятка людей, что я проводил до могилы... Они давили. Ладно... Если это реально возможно.

— Поклянитесь, что это обучение не приведет к потере мной души или иному окончательному переходу на сторону мрака, иначе я ухожу прямо сейчас, — интуиция кричала, что нужно уходить прямо сейчас, заткнув уши. Даже оказаться в этой существующей пока только в его словах пустыне было приятнее, чем находится тут.

Мужчина рассмеялся.

— Мефодий, да никто не собирается пока заставлять тебя присягать мраку — рангом не вышел. — он достал меч. — Я, Арей, бог войны, барон Мрака, первый меч Тартара, клянусь, что твой эйдос не перейдет в собственность мрака из-за обучения.

Его фигура на миг потемнела, а потом все прошло.

— Доволен? — я вздохнул. Теперь бы быть уверенным, что эти спецэффекты созданы не им, а клятвы действительно хоть что-то значат, даже если опустить формулировку...

— Да. — я вздохнул. — Я согласен на ученичество, направленное на прохождение Лабиринта, и клянусь выполнить свою часть сделки, если это будет возможно и не приведет к потере моего эйдоса.

В этот раз никаких спецэффектов не было, но сердце будто бы сжалась чья-то рука. Я, конечно, облегчил свою клятву... Но от этого было не легче.

И сомневаюсь, что скрещенные пальцы помогут ее нарушить.

— Вот и хорошо. С этого дня ты — мой ученик и младший сотрудник канцелярии мрака. — он задумался. — Рассчитываю увидеть тебя завтра на этом же месте, в восемь утра. Свободен.

Я дернулся, но мир мигнул, и по ушам ударил шум дождя. От резкого перехода из темного помещения на дождливую, но достаточно освещенную улицу, я невольно зажмурился и когда открыл глаза понял одну простую вещь — двери, через которую я вошел в здании, больше не было. На ее месте была только гладкая стена.

Вздохнув, я прислонился к ней, подняв голову и позволяя каплям дождя намочить лицо. Мне однозначно нужно отдохнуть и подумать, что это вообще было.

* * *

За ночь здание разительно изменилось. Там, где были развалины и груды мусора теперь находился вполне уютная приемная — пара диванов, кресло, небольшой фонтан с вином в центре. Достаточно пошло и прозаично, но я ожидал увидеть груды позорной позолоты и отшлифованный до зеркального блеска мрамор вместо паркета.

— У мрака есть вкус. — я тихо пробормотал, окунув палец в фонтан. Вино было терпим и кисловатым на вкус, но бодрило.

Улита, стоявшая за стойкой в краю зала, усмехнулась.

— У мрака то откуда, Меф? Не поверишь, но когда мы сюда въехали, тут была такая дурь — гробы в место столов, кровоподтеки на месте картин... Заколебалась чистить! — женщина аппетитно хрустнула огурцом, и продолжила. — Тут до нас какие-то мертвяки работали. Те ещё сволочи, скажу тебе по секрету.

Отлично, значит, у них ещё и мертвяки. Даже не хочется узнавать, как это работает — есть у меня чувство, что это меня догонит само, вне зависимости от моего на то желания.

— А как вы за одну ночь так перестроились? — были у меня подозрения... Иллюзия это была, иллюзия!

Улита усмехнулась, и задумчиво посмотрела куда-то внутрь стойки. Судя по запаху, там были бутерброды.

— А мы и не перестроились. — женщина, плюнув на приличия, достала сразу упаковку с обедом. — Будем считать, что у меня ранний обед... Или поздний завтрак. А, к чему это я. Руну у порога видишь?

Я присмотрелся — действительно, прямо на пороге была высечена странная чёрточка, мигающая во втором зрении.

— Вижу. — руна очертаниями была похожа на раздавленного с особой жестокостью таракана.

— Пятое измерение. — глубокомысленно произнесла Улита, а потом вспомнила, с кем разговаривает. — В общем, эта руна — телепортационная. Те, кого тут видеть не хотят, пройдут в строящееся здание.

Я задумался.

— Пройдут то хоть целыми? — были у меня сомнения на этот счёт.

Улита усмехнулась.

— Туда — без вопросов, целехонькими. А вот обратно... Обратно только с разрешения хозяина поезда, ну, или тоненьким слоем по всей Москве. — она покачала головой. — Так то, друг мой Мефа. У нас тут серьёзная контора, чужих не любят.

Я молча кивнул. Чего-то подобного я и ожидал.

— Улита, ты не забыла, что сегодня приёмный день? — мощный голос Арея безо всяких проблем преодолел хлипкую стену, заставив нас с Улитой вытянутся по струнке.

Мы, переглянувшись, выдохнули.

— Ой, только не сегодня, босс. У меня на комиссионеров изжога, а от суккубов вообще трахиокордит! — печальный стон женщины был ничуть не тише баса Арея. — И вы мне обещали отпуск.

Трахиокордит... Не вспомню такого. Хотя скорее всего просто так сказанула что-то отдалённо медицинское.

— Работай, Улита. Работай. — женщина тихо простонала и села за стойку, с ненавистью глядя на часы.

Ее задумчивый взгляд остановился на мне, и у меня прошла по лопаткам волна дрожжи. Опыт первоклассного халявщика почти кричал — припрягут.

— Босс, ну можно я хоть Мефа подключу? Новый сотрудник, то-се. — по ту сторону стены повисло молчание. Оно было подозрительно длинным — Арей серьезно задумался.

Улита недоуменно посмотрела на меня — похоже, она не ожидала таких серьёзных размышлений.

— А подключи. — голос мечника был странно неуверенным. — Умение шугать комиссионеров иногда даже важнее бо... Артефакторики.

Тонкая душа бойца не смогла выдержать сравнения какого-то там шугания комиссионеров с искусством выпускать кишки. Улита радостно улыбнулась, и её взгляд превратился в хищный.

— Садись, друг мой Мефа — всему научу! — она кивнула мне на вторую стойку справа от себя. Там уже лежала монументальная печать с надписью 'Канцелярия Мрака'.

Покрутив её в руках, вернул на место — от обычных школьных и больничных штампов она отличалась примерно ничем.

— Что за комиссионеры и суккубы? — мне и правда было интересно.

Женщина фыркнула.

— А ты не знаешь? — она снова дёрнулась. Сложно же ей привыкнуть к новичку. — А, не много потерял. Комиссионеры и суккубы — низшие духи мрака, даже не сотрудники. Бродят по миру, собирают эйдосы, отчитываются нам.

Мне резануло по ушам. Улита распиналась легко и весело, но то, что крылось за этой легкостью мне совершенно не нравилось.

— А наша работа? — ведьма задумалась.

— Собирать эйдосы, оформлять отчеты и продлевать нахождение... Вроде все. — она вздохнула. — Только эти сволочи так и норовят наебать! — она в праведном гневе взмахнула бутербродом. — Вместо нормального Эйдоса гнилой подсунуть, вместо двух — двадцать в отчёте написать, а нам потом разбираться, какого хрена недостача?

Я вежливо улыбнулся, но внутри меня уже начинал окутывать холод. Эйдос — душа, или что-то к ней предельно близкое.

— И как они их добывают? — собирают от грешников после смерти? Это было бы логично.

Улита задумалась.

— А нас это что, волнует? Печать поставили, вали работать. — похоже, эта мысль никогда не приходила ей в голову. — Ну, суккубы на видениях и желаниях специализируются. Прийти в видениях там к пареньку, и предложить продать эйдос за секс... Или ещё как. Комиссионеры больше на физическом насилии и почем лоховодстве — приставить там пластилиновый нож к горлу и попросить отдать эйдос... — она усмехнулась. — И до чего скользкие гады — вреда причинить не могу, а эйдосы все равно приносит.

Увлекшаяся Улита рассказывала, а мне становилось все сложнее удерживать лицо ровным. Я не могу сейчас сорваться. Сначала нужно узнать оставшееся.

— А что с эйдосами дальше? — я выдохнул, постаравшись тепло улыбнуться. Изображать интерес не пришлось — он был неподдельным.

— Ну... Мы то под опись отправляем ниже, в главную канцелярию, а дальше — как получится. Что в дархи, что Кводнону... — от одного звука этого имени меня будто бы шибануло током, и я рухнул на стойку, тяжело дыша и пропуская её слова мимо ушей. Это было как удар в грудь тяжёлым молотом — само имя давило, обволакивало, душило, втаптывало в грязь.

Улита сначала растерялась, а потом, вздохнув, зачерпнула холодного вина из фонтана и плеснула мне в лицо.

— Какие мы слабонервные, уже от одного имени бывшего повелителя мрака дрожим. Хотя... — она странно посмотрела на меня. — Тебе можно.

— А кто это? Кв... — договорить это не получалось. — И почему бывшего?

Женщина посмотрела на часы и вздохнула.

— А это ты узнаешь позже — время приема, чтоб его. — как раз в этот миг минутная стрелка сдвинулась на восемь тридцать, и руна у входа вспыхнула, заставив меня зажмурится.

Приемная погрузилась в хаос — в один миг в ней оказались десятки будто слеплённых из пластилина существ, кричащих, визжащих, пинающих друг друга и постоянно пытающихся что-то у спереть впередистоящего.

На мою стойку оперся какой-то дух, сначала удивлённо уставившегося на меня, а потом принявшего облик какой-то произвольной красивой девушки. К его несчастью, я ещё помнил грубо вылепленную бесполую фигуру, которая она была мгновение назад.